Я уже настолько увлёкся фотками - это просто нечто ..
последнее время интересно снимать старые здания и советские лагеря отдыха. все заброшено , но там остался дух того времени.
вот позавчера были в Ясной Горке - пионерлагерь мечты .
фотки можно глянуть в контакте http://vkontakte.ru/zakubrin

Настало время спать, и маленький зайчонок крепко ухватил большого зайца за длинные-длинные уши. Он хотел точно знать, что большой заяц его слушает.
- Знаешь, как я тебя люблю?
- Конечно, нет, малыш. Откуда мне знать?..
- Я люблю тебя - вот как! - и зайчонок раскинул лапы широко-широко.
Но у большого зайца лапы длинней.
- А я тебя - вот как.
"Ух, как широко", - подумал зайчонок.
- Тогда я люблю тебя - вот как! - и он потянулся вверх изо всех сил.
- И тебя - вот как, - потянулся за ним большой заяц.
"Ого, как высоко, - подумал зайчонок. - Мне бы так!"
Тут зайчонку пришла в голову отличная мысль: кувырк - встал на передние лапы, а задними вверх по стволу!
- Я люблю тебя до самых кончиков задних лап!
- И я тебя - до самых кончиков твоих лап, - подхватил его большой заяц и подбросил вверх.
- Ну, тогда... тогда... Знаешь, как я тебя люблю?.. Вот так! - и зайчонок заскакал-закувыркался по полянке.
- А я тебя - вот так, - усмехнулся большой заяц, да так подпрыгнул, что достал ушами до веток!
"Вот это прыжок! - подумал зайчонок. - Если б я так умел!".
- Я люблю тебя далеко-далеко по этой тропинке, как от нас до самой реки!
- А я тебя - как через речку и во-о-о-он за те холмы...
"Как далеко-то", - сонно подумал зайчонок. Ему больше ничего не приходило в голову. Тут вверху, над кустами, он увидел большое темное небо. Дальше неба ничего не бывает!
- Я люблю тебя до самой луны, - шепнул зайчонок, и глаза его закрылись.
- Надо же, как далеко... - Большой заяц положил его на постель из листьев.
Потом улегся рядом, обхватил зайчонка лапами и прошептал ему в самое ухо:
- И я люблю тебя до самой луны. До самой-самой луны...
- и обратно.

История эта могла произойти где угодно, когда угодно и с кем угодно.
А могла и вовсе не произойти.
Совпадения имён действующих лиц, мест действия и времени – не более чем случайность.
Все события – вымысел.Плод воображения автора.
Чего только не было на столе! Изысканный ансамбль закусок завершал грамотный набор роскошных напитков, отвечая любым капризам взыскательной публики. Радушие хозяев превзошло все ожидания: и надежды, и вложенная сумма были достойно оправданы. Играл оркестр. Зал сиял торжественным убранством, но уже уступал блеску вечерних нарядов в шумном калейдоскопе лиц, столь знакомых и незнакомых совсем. То здесь, то там взрывались хлопушки, смех и шампанское, бокалы наполнялись вином, а атмосфера - готовностью встречи вожделенного момента. Оставались считанные минуты... И в этой атмосфере, как под натиском стихии, отступало поперечное чувство молчаливой глухой тоски, нараставшее как, снежный ком, в подобные дни и комом стоящее в горле. Это чувство слабело, покорно вытеснялось за стены банкетного зала и терялось где-то там, в заснеженной дали...
«Всё хорошо. Будем держать лицо... Где же он?..» На секунду их взгляды пересеклись. Теперь можно раствориться в празднике и предаться веселью, насколько будет возможно.
- Дамы и господа! Прошу внимания! – подавляя общий шум, раздался из колонок голос конферансье, – Я предлагаю поднять наши бокалы и посмотреть на часы!
Зал недружно всколыхнулся над столами. Все развернулись к оратору. Его речь была краткой и не успела утомить банальным содержанием. Благодарность минувшему, пожелание здоровья, любви и счастья в личной жизни в грядущем, и обещание незабываемого вечера для всех присутствующих здесь в зале. Заканчивалась речь словами, которые подхватывались уже хором: «Пять!.. Четыре!.. Три!.. Два!..»
- С-НО-ВЫМ-ГОД...
От резкой тишины зазвенело в ушах. Все, кто был, как по команде замерли с недвижностью восковых фигур, застывшей мимикой, протянутыми навстречу бокалами. Пузырьки в шампанском остановились. Над столом в воздухе повисла капля вина, упавшая с чьего-то бокала...
«Так вот как сходят с ума…» - появилась наконец-то первая мысль. Но рука послушно подалась назад. Каблук гулко цокнул о мраморный пол. А дар речи?..
- Э-э-э-й... люди... А-у-у-у...
- Я здесь.
На этот раз их глаза встретились не украдкой. Во взгляде у обоих стояло дикое изумление. В полный рост. Шатко следуя мимо скульптур, весьма подвижных минуту назад, они подошли друг к другу.
- Ты чего-нибудь понимаешь?
- Нет...
- И я...
- Что тут происходит?.. это... сон? Вот твоё лицо, рука... теплая... всё чувствую!.. дрожит немного... Чего дрожишь?
- Нет, это не сон. Скорее... гипноз какой-то.
- Но я же всё прекрасно помню! Нам предложили поднять бокалы, посмотреть на часы...
- Сколько сейчас?
- На моих – четыре минуты первого.
- И на моих - чет... Что за ерунда... Числа нет. И года...
- Посмотрим у других, осторожно только...
Результат ошеломлял. В этом зале на всех других часах стояло одно время:
00 часов 00 минут 00 секунд.
- Надо куда-нибудь позвонить...
Он достал мобильный и несколько раз набрал номер.
- Даже гудков не слышно. Не отвечают ни местные номера, ни... Тишина. Везде.
- Не может быть... Что происходит?!
- В том-то и дело, что ничего. Ни-че-го. Пошли отсюда! На улицу. Надо проверить...
- Подожди, но так же не бывает!
- Вот и проверим.
- Стой! Тихо... слышишь? Там ... Звук... как вдох...
- Показалось... Идём скорей!
И Они заспешили к выходу.
***
С ночного неба крупными хлопьями падал снег. На всём протяжении улицы его освещали разноцветные гирлянды и неоновые вывески магазинов. Снег! Первое реальное движение с момента массового оцепенения. Движение, которое само по себе заставляло замереть и смотреть, смотреть, не дыша, на его чарующую красоту. Снег. Тишина. И ни души вокруг.
Двое осторожно вошли в царствие снегопада. Оно влекло их по улице, ускоряя шаги и едва сдерживая от бега. Никого. Но, добежав до перекрёстка, они, наконец, наткнулись на то, что подтверждало безумную догадку. Рядом с патрульной машиной стояла монументальная группа полицейских, вооружённая пластиковыми стаканчиками. Один полисмен разливал содержимое бутылки под таким наклоном, что мог бы опорожнить её несколько раз за время созерцания этого милого зрелища. Фигуры постовых покрывал слой снега, табло уличных часов над ними показывало время:
00 часов 00 минут
- Так и есть... Это – везде.
- Везде – что?
- Везде остановились часы. У всех. Кроме нас...
- ...и это значит...
- ...что у нас есть время, которое для нас у всех остановилось для всех остальных...
- Ты сам-то понял, что сказал?
Они ошалело уставились друг на друга. В висках стучало. По спине пробежала дрожь осенения.
- Да!..
Через дорогу, напротив, горели витрины дорогого супермаркета.
- Зайдём. Ещё сюда – и всё.
Сцена внутри уже не удивляла. У стойки – обездвиженные продавцы и охранники, открытое шампанское, фужеры в руках... И длинные ряды заморского изобилия!
- Возьмем вина, немного фруктов... шоколад... и к вину - вот эту вкуснятину! Давно хочу попробовать, случая не было... Нам же этого хватит?
- До отвала! Ух, какая бутылка!.. Вино... Appellation Ramonet… Grand Cru… сорт винограда Гаме... – читая этикетку, он вдруг понял, что легко понимает французский.
- Мы так ещё и не выпили с тобой за... теперь есть за что!.. У тебя деньги с собой?
- Только кредитка... Эх... банкомат не работает...
Она сняла с платья бриллиантовую брошь и приколола к блузке молоденькой продавщицы.
- Это ей новогодний подарок! Думаю, стоит не меньше... Теперь всё. Пошли?
Ключи в машине полицейских оказались на месте.
- А вдруг заведётся?
- Зажигание... сцепление... газ... Yes! Невероятно, работает!
Индикатор топлива показывал полный бак.
- Включи рацию, может и там что-нибудь есть.
Из динамика тихо, но очень чисто зазвучала красивейшая мелодия.
- Глюк...
- Это не глюк, я тоже слышу...
- Это не глюк, это Глюк! Композитор!
- А приёмник?..
На волнах всех диапазонов звучала та же тема второго действия «Орфея и Эвридики».
- Ну, с Богом!
И шоссе понеслось навстречу. На всех светофорах горел зелёный. Автомобиль летел по встречной полосе, с одержимой яростью нарушая все былые правила движения. Он мотался из стороны в сторону, крутился на месте, разворачивался и мчался дальше то прямым, то задним ходом. Глюк!..
Вот и дом. Темные окна.
- А зачем рацию с собой?
- Так, на всякий случай... и потом, такая музыка!
Ступени, дверь.
- Прошу!.. Всё как есть, свет не включается... Свечи! У меня есть свечи!..
***
Узкий язычок пламени наполнял сферу небольшого пространства лучистым теплом. Он тихонько трепетал над столиком, тянулся по тёмному стеклу откупоренного сосуда, весело рассыпался на гранях хрустальных бокалов и загадочно замирал в них глубоким пурпурным свечением. А над всем этим маленьким тёплым пространством нежно сияли глаза, устремлённые друг на друга, открыто и счастливо, не в силах оторваться, не в состоянии до конца поверить. «...Не спешить... не смотреть на часы...», «...никто не позвонит... и не придёт...», «...никто не мешает... Господи! Так не бывает!»
- Так – не бывает!..
Шествие снега за окном всколыхнулось дыханием ветра... Влажные губы с тонким упоительным вкусом вина... Ветер ерошил пышную снежную массу, кренил, собирал в тугие потоки... Пряди душистых волос скользили меж пальцев... Белыми вихрями ветер кружил, стелясь, прижимался, льнул и тёрся оземь снеговой гривой... От прикосновений кожа вспыхивала жаром, и он зыбкой волной разливался по всему телу... С порывистым стоном вьюга вздымала к небу охапки плотного снега... Дрожащий восторг нарастал в каждой клетке, сливался в единый взлётный порыв... Разум терялся...
За окном мело. Без конца и края. По всей Земле. На столе горела свеча. Рядом лежала рация, в ней пел известный голос:
Если в городе твоем снег,
Если меркнет за окном свет,
Если время прервало бег
И надежды на апрель нет,
Если в комнате твоей ночь,
Притаился по углам мрак,
Нету сил прогнать его прочь,
Позови, я расскажу, как...
Свеча горела, длинное пламя светлой нитью потягивалось к потолку, голос пел:
А над городом живет Бог,
Сорок тысяч лет, и все сам.
И конечно, если б он мог,
Он бы нас с тобой отдал нам.
Но сойдет с его лица тень,
И увидит он, что я прав,
И подарит нам один день
В нарушенье всех своих прав...*
...Постепенно ветер утих. Снова воцарилась тишина. А в голове ещё долго оставалась мелодия песни. Фитилёк над огарком в последний раз мигнул и погас. Светало. Волшебная ночь прошла на удивление быстро. Так не хотелось вставать! Но и спать тоже не хотелось. И уж совсем не хотелось думать, что происходит за окнами в мире. Будь что будет.
Вскоре стало совсем светло. Как бы то ни было, пришлось раздёрнуть шторы.
- Смотри...
Снега на улице не было. Кое-где стояли талые лужи. К чистому синему небу деревья тянули ветки с набухшими почками. С берёз свисали серёжки. Цвела верба. Из тёмной земли пробивались молодые побеги. Белели подснежники.
- Смотри!.. - в открытое окно ворвался свежий весенний воздух. Пели птицы.
Они быстро собрались и выбежали на улицу. Патрульная машина по-прежнему стояла у входа. На мигалке сидел воробей и громко чирикал. С каждым шагом открывались новые и новые чудеса. Они непрерывно возникали повсюду. Природа оживала на глазах: появлялись первые листочки, под ногами вставала изумрудная зелень, воздух наполнялся густым ароматом цветения... Лицо и волосы припудрила пыльца, пальцы и губы сладко слипались от берёзового сока... Не находилось слов.
Неожиданно на небо налетела туча. Со страшным грохотом ослепила молния. И хлынул дождь! Он в миг промочил всё до нитки. Ничего подобного видеть ещё не приходилось: он шел стеной, менял направления струй, закручивался в смерч, образуя на лужах воронки... Они носились по лужам, прыгали, плескались и орали во всё горло, как сумасшедшие. А дождь плясал и плясал над ними свой искромётный танец... в лучах весеннего солнца! И закончился он так же внезапно.
Через всё небо раскинулась огромная яркая радуга. Над коврами одуванчиков засуетились пчелы, откуда-то прилетел майский жук и по-свойски устроился на плече.
- На озеро! Купаться!
Машина на предельной скорости неслась за город, воя сиреной и обдавая тротуары фонтанами брызг. В салоне сквозило пьянящим запахом черёмухи и сирени. Свободная дорога! Она то утопала в кружевном цвете яблонь, то пестрила коридорами акаций, то вылетала на васильковые и ромашковые просторы. Очень скоро колёса достигли береговой кромки.
По зеркалу озера грациозно и бесшумно скользила парочка лебедей. Мелькали стрекозы. Чистый песок едва не обжигал ноги. Отрезок пляжа упирался в небольшую скалу, её верхушка была ровной и нависала козырьком над водой. С неё хорошо просматривалось дно; солнце глубоко пронизывало прозрачную воду. Он коротко разбежался, подпрыгнул и нырнул, плеском распугав игривые стайки рыб. Наконец он вынырнул и замахал ей:
- Как парное молоко! Прыгай!!!
- Я боюсь!..
- Прыгай же! Сегодня у тебя получится... должно получиться!
Она собралась духом и прыгнула. Какой это был прыжок! Казалось, он захватил дух на целую вечность. Тело с небывалой лёгкостью взлетело, медленно планируя в спрессованном воздухе, и плавно вошло в воду. С ног до головы его объяла теплая немая среда, где всякая мелочь принимала внушительный вид. Таинственный подводный мир... «Как жаль, что нельзя дышать под водой...». Зато хорошо лежать на её поверхности, глядеть в бездонное небо и мысленно улетать туда выше, выше... В какой-то миг всё отчётливо увиделось сверху: и озеро, окруженное ивами, и крохотный пляж, и как лежат на воде два тела – мужское и женское, и как среди всей их одежды сохнет на песке вечернее платье... И тут почувствовалось, что с каждым биением сердца, всеми порами кожа вбирает жизнь, а кровь насыщается молодой и здоровой силой, способной передвигать горы, покорять любые вселенские дали!..
Они сидели на берегу и наслаждались летним солнцем. Ничто не нарушало полуденного спокойствия. Лишь лёгкий ветерок теребил волосы и венки полевых цветов на их головах. Стояла жара. В траве стрекотали кузнечики, по ноге щекотно карабкался муравей. Где-то неподалёку послышалось: «Ку-ку...»
«Кукушка – кукушка, сколько нам жить осталось?..»
- Ку-ку, ку-ку, - раздалось после паузы, - ку-ку... «...Четыре... Пять... Шесть...»
- Ку-ку, ку-ку... «...Девять... Десять...»
Кукушка умолкла. Он посмотрел на часы. Было ровно два по полудню. «Не врёт... Если ей верить, у нас в запасе ещё 10 часов». «Да. Мы живём часами», - А поехали в лес?
- Зачем так шуметь? Я и молча тебя замечательно слышу. – И они рассмеялись. - Да, в лес!..
***
Тропинка к березовой роще вела через поляну. Над нею порхало множество бабочек. Мятное благоухание поглотило путников и не отпускало, пока они не вошли в тень деревьев. Березняк раскинулся под горой и выше смешивался с осиной и елью. Тропинка петляла меж берёз, сваливалась в ручей, подымалась и уходила в глубь леса.
- Давай руку, - он подхватил её и помог спуститься к ручью. Здесь захотелось немного побыть, напиться холодной и вкусной воды, полакомиться смородиной. Совсем рядом хрустнула ветка. Они обернулись на звук. В нескольких шагах от них стоял красавец-олень: он склонил голову над ручьём, пил долгими глотками и в упор не замечал людей, прикрыв глаза от удовольствия. Утолив жажду, он все же посмотрел в сторону соседей и с интересом начал их изучать. Что-то сильное и надёжное выражали добрые глаза этого лесного гиганта, как само воплощение свободы, как символ бесстрашия быть хозяином собственной жизни. Насмотревшись на людей, зверь, будто бы иронично, кивнул роговой кроной и скрылся из вида.
С вершины горы открывалась грандиозная панорама. Всё земное величие в бесчисленном сочетании гор, полей, рек и лесов предстало как на ладони. Но никогда в жизни не дышалось так вольно, как в этот день. Он всё ещё длился, но солнце уже повернуло на закат. На северных склонах кроны деревьев местами начинали желтеть, тени холмов потянулись к востоку.
Они брели к шоссе через рощу, шурша под ногами опавшей листвой. По белым стволам бегали блики, на голову осыпалось осеннее золото, на нос смешно налипла летучая паутинка. Тянуло свежестью бабьего лета... Пред взором стояла божественная пора, когда вся природа торжествовала, щедро награждая мир неповторимой палитрой красок. Ничто не могло бы сравниться с этой величественной красотой!.. Красотой, наделяющей мудрую зрелость.
Выйдя на опушку, они ещё раз остановились, глядя, как под солнцем разгорается горизонт. Солнце опускалось всё ниже, а фронт облаков медленно приближался, рельефно меняя свои оттенки. На юг тянулся косяк журавлей.
- Нам пора... Пойдем... надо бы спешить.
- Подождём ещё минутку... Какой закат!..
***
Заметно похолодало. Подул северный ветер, унося с собой сухие листья и остатки тепла. За окошком маячили опустевшие ветки деревьев, на ветровое стекло уныло накрапывал дождь. Он становился всё сильней, не оставлял без работы дворники и трассировал перед фарами, ударяясь о мокрый асфальт. Холодным мерцанием впереди показался ненавистный город.
Когда машина пересекла границу первых домов, летели белые мухи. Времени оставалось совсем не много. Давно стемнело, небо затянуло плотной пеленой. Призрачно появлялись и пропадали тусклые стены промышленных зданий.
Они возвращались. В чужой, до боли знакомый мир. В эти минуты он был для них крайне нелепым и абсурдным: его уродливая реальность просто не укладывалась в голове. Параллельно нарастало невольное чувство неизвестности. Возникало дикое желание - остановиться и никуда не ехать. Обняться, стоять и ждать развязки этой невероятной истории. Последние дорогие минуты...
Но постепенно цеплялись и другие мысли, всё больше затягивая в сеть «нервных и недужных связей», что прочно держали здесь, опутывая по рукам и ногам, как сплошной клубок, без конца и начала.... Что ж. Они возвращались...
На улицах, увешанных праздничной иллюминацией, по-прежнему никого не было. Снега лежало уже столько, сколько может быть в декабре. Вот он, тот самый перекрёсток. Те же окаменевшие фигуры полисменов. На месте, где стояла машина, - неглубокий снежный прямоугольный провал. Автомобиль занял свою нишу и двигатель заглох... Напоследок, машинально глянув на панель, он заметил, как счётчик километров провернулся назад, а стрелка махом показала, что бак залит под завязку... На табло уличных часов горели те же ноли. До полуночи оставалось 20 минут...
Теперь только бы добежать. Не споткнуться и не расквасить нос. Вон уже виден парадный вход... «Снег повалил хлопьями!.. Ещё немного - и всё». Ступеньки... «...Только б открылась дверь... А вдруг всё тут застыло навечно?.. И спешить - некуда?.. Вдруг...»
- Идём же, она открыта!.. Всё хорошо, мы успеваем.
Зеркальный холл. Двери в банкетный зал открыты. «Стоят, как вкопанные... Ждёте? Ну-ну... Сейчас, хоть глянуть на себя...». Ту-тук... Ту-тук... Она на ходу огляделась в зеркале, стряхнув с рукава песчинки. «О, Боже! Помада... тушь!.. Осталась пара минут... Так, видимость есть... Он уже на месте, я тоже... Теперь – бокал... Всё... Всё, как было!» Ту-тук... Ту-тук...
...57... 58... 59...
- ........ОМ!!! – оглушительно взорвало воздух. Он раскололся и грянул в уши звонкой канонадой бокалов и громоподобным «ура».
Ту-тук... Ту-тук... «Никто ничего не заметил... Да, ура!..» ту-тук... ту-тук... ту-...
...А этого на столе не было. Рядом с её тарелкой, на салфетке, лежал небольшой сверток из зелёных листьев, перевязанный травинкой. Часть его ещё покрывал слабый иней. Он мог получиться на том месте, где свёрток не смогли бы обхватить пальцы одной руки... Через мгновение иней исчез, оставив на листочках мелкие бусинки влаги.
Внутри свёртка оказались ягоды - горсточка лесной земляники. Её любимые.
______________________________ * песня из кинофильма «Московские каникулы». Автор – Андрей Макаревич
назад
Игорь Иванченко

«Такое же как вчера утро; нет... не совсем. В нем есть что-то особенное...» – именно с этой мыслью Ада встала с постели. Ей безумно не хотелось делать этого, но выбора у нее не было – работа, учеба и многие другие причины...


«Черт побери, как я устала!!! Почему я не могу забить на все это?! «НАДО! НАДО!» – только и слышишь. А почему нет таких слов, как примеру «НЕ ХОЧУ! НЕ МОГУ!», – думала по себя Ада, чистя зубы в ванной, – может быть, я жить вообще не хочу. Ну-ну, не надо... опять я за старое. Как там Скарлетт О`Хара говорила: «Подумаю об этом завтра». Ну вот, потом и подумаем!»
После завтрака, как правило, на скорую руку, она уже была готова к выходу из дома. Но постоянно задерживается в дверях, по традиции проверяет сумку: не забыла ли чего. Чуть позже она уже ловит маршрутку или попутное такси, так как не на шутку опаздывает.
«День сурка, наверное, это мой диагноз, да и не только мой... Посмотрите вокруг, все какие-то серые и безликие! Вот попала, ведь я такая же как они. Нет, не пойдет! Надо что-то менять, но вопрос ЧТО?» – размышляла девушка по дороге в институт.
День у Саши начинался почти также как вчера, ему тоже надоела обыденность. И встав сегодня утром, он решил ничего не делать и просто покататься по городу. По чистой случайности он сел в тот же микроавтобус, что и Ада. Саша, довольно симпатичный парень, высокий с очень ярко выраженными чертами лица, был еще при входе замечен Адой.
«Даже не мечтай, он никогда не посмотрит в твою сторону!» - мелькнуло в ее голове. Но какого же было ее удивление: большие карие глаза смотрели на нее в упор, пронзительно изучая ее лицо.
«Я сплю, это сон. Нет, не может быть. Я само совершенство! Точно. Я САМО СОВЕРШЕНСТВО!» – после такой мысли лицо Ады непроизвольно украсила улыбка. Молодой человек подумал, что девушка улыбнулась ему. Это заставило его встать и подсесть к прекрасной незнакомке.
– Как тебя зовут?
– Ада.
– Великолепное имя, редкое.
– Спасибо. А ты не представишься?
– Меня зовут Саша. Просто и обычно.
– Не говори об обычном, так все похоже, день сурка... – тут Ада резко замолчала, ее лицо выражало странное смятение. Можно было подумать, что она раскрыла страшную тайну. На самом деле, это было именно так. Это была ее тайна. Она никогда никому не говорила, как она видит эту жизнь. И тут ни с того ни с сего поделилась, сама не понимая как, с первым встречным.
– Что все дни так похожи друг на друга? – спросил Саша, видя, но не совсем понимая, ее смущения.
– Да, все как обычно... тусклые, грустные и одинаковые дни...
– Так не бывает. Сегодня уже не такое как вчера, потому что появился я. Конечно, это не очень знаменательное событие, но все-таки оно произошло.
«А ведь он прав... Классный парень. Мы наверняка будем друзьями»,– подумала Ада и просто ответила улыбкой.
О учебе на этот раз было забыто, Ада не поехала в институт. И они вместе с Сашей решили погулять.
По дороге новые друзья заскочили в магазин, где Ада купила себе яркий и веселый шарфик. Он был для нее особенный, именно таким способом Ада решила выделиться из толпы. Главное – начало было положено.
– Тебе идет! Всегда надевай что-нибудь похожее.
– Спасибо. А куда мы пойдем? На улице не май месяц, мы скоро замерзнем.
– Может, заглянем в кино? Нам же в принципе неважно какой будет фильм. Может, повезет, будет что-нибудь интересное.
– Я согласна.
После нескольких минут молчания, девушка обернулась к своему собеседнику и сказала:
– Чувствую себя счастливой, даже бабочки в животе летают. Это все ты, ты волшебник?
– Да нет, я только учусь. А кто ты? Расскажи о себе.
– Я... Я инопланетянка. Где-то там далеко, у меня есть своя маленькая планетка. Там мой дом. А здесь я случайно; брожу по улицам и ищу то, чего обычно там не хватает. Мне здесь временами начинает нравиться, а иногда я здесь все ненавижу. Но сегодня особенный день и я хочу, чтобы он не кончался.
– А что случится, если все-таки этот день кончится? Ведь он не вечен.
– Не знаю. Я не хочу думать об этом. Сейчас я здесь, я улыбаюсь. У меня есть целый день, в котором я могу делать все, что мне нравится. А мне нравится болтать с тобой и идти, куда глаза глядят, – говоря все это, Ада смотрела в небо и кружилась на месте.
«Великолепный день! Ура! НЕТ дню сурка! Мы смогли его изменить...» – крутилось в головах обоих...
Внезапно раздался громкий и до боли знакомый звук... Будильник!!!
«Не может быть! Мне все это приснилось?! И как теперь быть?.. Что делать?.. Где теперь Саша, и существует ли он вообще?..» – бедная девушка никак не хотела возвращаться в суровую реальность. Но дело было решенное, пора вставать.
«НЕТ!!! Определенно НЕТ! День сурка остался в прошлом... Я не хочу даже думать об этом! Ведь во сне мы смогли его изменить – значит, и в жизни получится! Правда, там мы были вдвоем, но ничего страшного, у меня сегодня все равно получится хоть на капельку сделать этот мир добрее и светлее! Первое с чего надо начать – улыбнуться самой себе!!!»
Ксения Ручкина
ksutikbober@yandex.ru

Свою работу кукловод любил. И всю душу вкладывал в кукол. Все они были сделаны его собственными руками. Несколько десятков кукол, старая повозка с нехитрым театральным скарбом - вот и все его богатство. Переезжая из города в город, кукловод давал представления местной детворе. На вырученные деньги покупал себе все необходимое для жизни. Но главное для него были не деньги, а, скорее всего, веселые лица ребятишек. В те минуты, когда его куклы вызвали бурный смех, у него на душе теплело. Когда-то и у него была семья и двое маленьких детишек.



Но жизнь распорядилась по-своему. В один день кукловод потерял всё. Чтобы как-то забыть об этом, он и начал колесить по стране, давая маленькие представления. Спектакли были веселые и искрились добрым юмором. Каждая сказка рассказывала свою смешную историю. И где бы ни появлялся кукловод со своей компанией кукол, везде был полный аншлаг. В каждом городке он был по нескольку дней.

И всегда в последний день гастролей он показывал спектакль с Петрушкой. Хотя слишком сильно сказано - С ПЕТРУШКОЙ... Его-то роль в спектакле была эпизодической. Тем не менее, маленькое выступление Петрушки производило настоящий фурор. Несколько слов, которые он говорил голосом кукловода перед барышней-принцессой, - вот и вся роль. Но взрывы заразительного детского смеха сопровождали каждое движение Петрушки. И если бы не этот смех, кукловод давно бы починил эту марионетку. Все представление Петрушка кривлялся и с трудом поддавался управлению. Кукловод добивался одного движения, а Петрушка размахивал руками совсем по-другому. Но детворе нравились ужимки Петрушки, и она от души хохотала.

Жаль, что кукловод не умел понимать язык кукол. Каждый раз Петрушка ждал этого волнующего для него момента. Выхода на сцену. Именно тогда он мог встретиться с балериной. Хранились куклы в разных ящиках. И только сцена была местом свидания. Их отношения тянулись с самого первого спектакля. Это была любовь. Наверное, люди сказали бы, любовь с первого взгляда. Балерина исполняла главную роль в спектакле. И мужское внимание было для нее так же привычно и обыденно, как и свет лампочек. В те несколько минут, которые были отведены для сценки Петрушки и Балерины, они успевали мириться и ссориться по нескольку раз. Петрушкины слова о любви к ней балерина принимала со смехом. Ей нравилось, что в любви объясняется артист, пользующийся успехом у детворы. У нее всегда был излюбленный довод: Петрушка, ты всё врешь. На что Петрушка пытался объясниться в любви, прижимая руки к сердцу - вопреки веревочкам, привязанным к запястьям. Несколько секунд ему удавалось это делать, потом веревка дергала руки. А барышня говорила: "Вот видишь, не ты, а веревочка управляет тобой. О чем ты можешь мне говорить, если то, что ты делаешь, зависит не от тебя, а от веревочек". Так происходило постоянно. Попытки объясниться в любви и были теми самыми ужимками Петрушки. Ужимками, которые так забавляли детвору.

И каждый раз после спектакля Петрушка с горечью вспоминал эту сценку и ее слова. Лежа в своем сундучке, он все время думал. Ведь он искренне любил. И на самом деле не представлял себе жизни без глаз этой принцессы. Он возненавидел дурацкие веревочки, которые мешали ему говорить с возлюбленной. И вот однажды от постоянного таки дерганья во время представления лопнула одна из веревочек на руке у Петрушки. Благо сценка была уже сыграна, и зрители не заметили поломки. Кукловод вытащил Петрушку с оборванной веревочкой: Ну вот и повод починить тебя". Ночью он починил Петрушку и покрасил его одежду. И, чтобы дать просохнуть краске, оставил куклу на столе...

На следующий день, даже не взглянув на Петрушку, кукловод начал представление. Пришло время сценки Балерины и Петрушки. Обычный взрыв детского смеха. Но в этот раз смех не утихал. Кукловод даже не мог произнести слов Петрушки, настолько громко смеялась детвора. Ничего ни понимая, он посмотрел на Петрушку. Обе ладони его были плотно прижаты к левой стороне груди и залиты клеем. После представления кукловод увидел на столике, где чинил Петрушку, опрокинутую банку с клеем. Ему было жаль выкидывать Петрушку. Кукловод как-то сжился с куклой. И ничего лучшего не придумал, как повесить Петрушку на стенку - как сувенир, как частичку своей жизни.

Вскоре новый Петрушка, еще более нарядный, заменил сломанного. Новый Петрушка был послушный и легко управлялся веревочками. Но теперь эта сценка не пользовалась таким успехом у детей. Она стала просто маленьким эпизодом в спектакле. Уже на первом представлении Принцесса сильно удивилась, не увидев своего дерганого друга. Новый Петрушка, смеясь, рассказал, что Он весит на стенке с приклеенными к груди руками. Принцесса все поняла. Петрушка смог ей доказать, что не врал. И поняла, что жизнь без Петрушки теперь стала ей совсем не нужна. Самое удивительное, через несколько дней история с клеем снова повторилась. Так же оборвалась веревочка. Так же Кукловод чинил куклу. И так же наутро кукла была залита клеем. Только на этот раз клеем была залита Балерина. Больше всего кукловода поразило, что ладони Балерины были прижаты к левой стороне груди. Точно так же, как у Петрушки.

Еще долго кукловод колесил с представлениями. И каждый раз после спектаклей к нему в повозку сбегались ребятишки. И слушали удивительную историю любви. Он рассказывал, а детишки смотрели восхищенно на двух кукол, висящих на стене. Ладони их были плотно приклеены к левой стороне груди. К той стороне, где у людей находится сердце. Кукловод рассказывал сказку, но только дети почему-то верили: все было по-честному, было взаправду.



Гильмиев Рафиль Махмутович
________________________________________
Комментарий
настоятельно советую заглянуть на сайт автора сказки:
http://www.rafil.ru .
Прежде всего поражает оригинальное исполнение (для навигации нужно
щелкать по квадратикам внутри большой золотой горошины!). Но еще
интереснее открывать внутренний мир автора в его мыслях и взглядах
на жизнь. Очень рекомендую не только посетить, но и добавить в
избранные (сам так и сделал!)

Большой шар гнезда разместился в развилке березы на самой её верхушке. Когда береза покрылась глянцевыми зелеными лоскутками листочков, в гнезде стало слышно слабое попискивание. Птенцы сороки сидели плотно, прижавшись друг к другу своими голыми тельцами. При появлении родителей вверх вытягивались шесть разинутых клювиков. Шесть маленьких головок покачивались на слабых тощих шейках. Трудно было представить, что через несколько недель голенькие птенчики превратятся в изящных длиннохвостых сорок.
Береза выросла возле самой стены многоэтажки. С утра до вечера из раскрытых окон неслась громкая музыка. В этом доме было обычное студенческое общежитие. Шумное соседство было для сорок привычным. Громкие звуки отпугивали оголодавших котов. Целыми днями гнездо наполнялось музыкой и песнями. Можно сказать, что птенцы воспитывались на современном песенном репертуаре. У каждого из них были свои привязанности и любимые исполнители. Когда родители улетали из гнезда в поисках пропитания, птенцы спорили исключительно на музыкальные темы.
Эти привязанности в точности соответствовали характеру каждого птенца. Кому-то нравилась зажигательное диско, кому-то бардовские песни, кому-то трескучий рэп. Лишь одной сороке-малолетке почему-то важны были лишь слова песен. Она старалась вникнуть в их смысл. Ей хотелось узнать, о чем, о каких чувствах поется. Вскоре она уже легко понимала любые слова. И ей не важно было, на каком языке поют. Каким-то образом слова укладывались в ее в маленькой птичьей головке. Она училась на этих текстах, вылавливая самую суть, что есть дальние страны, есть любовь, смерть, удача и везение, все то, что наполняет жизнь смыслом.
Через несколько недель птенцы оперились. Приближался выход в новую взрослую жизнь. Этот день выдался теплым и безветренным. Родители-сороки, подбадривая уже повзрослевших детей, звали их наружу. Один за другим птенцы расселись на ветках. Яркий солнечный свет уже не так резал глаза. Вскоре сорочата начали махать крыльями. От этих движений их тела поднимались на несколько сантиметров над ветками. Это было забавно и одновременно страшно. Высота была приличная, а падать никто не хотел. И вот первый сорвался с ветки. Хлопая крыльями, он с размаху влетел в соседнее дерево, едва успев схватиться за ветку. Тот день прибавил впечатлений и множество ссадин. Даже во сне сорочата все еще вздрагивали. Снились первые полеты и падения.
Прошла еще неделя. Птенцов уже было трудно отличить от родителей, которые теперь нечасто приносили вкусную еду. Птенцы учились самостоятельно находить пищу. Приближалась осень. Гнездо опустело. Все реже мелькали среди деревьев сороки. Все тише звучала музыка. Прохлада заставляла плотно закрывать окна и форточки в общежитии. Лишь одна повзрослевшая сорока никак не могла расстаться с детскими впечатлениями. Ей очень не хватало песен. Жильцы общежития иногда с удивлением наблюдали, как сорока садилась на карниз и, крутя головой, слушала музыку, пробивавшуюся через закрытые окна.
Как-то незаметно и тихо деревья оголились. Все жестче кусал воздух по утрам и начали промерзать лужи. И с первыми хлопьями снега вошла в жизнь сороки ее первая зима. Было очень трудно. Пушистый снег скрывал все съестное. Но голодный желудок - лучший учитель в тяжелых поисках еды. Сорока носилась по балконам и городским помойкам. Впрочем, там же промышляли и все беспризорные жители дворов, которые не прочь были перекусить и сорокой. Оголодавшие кошки, хитрые и ловкие, были наихудшим злом для птиц. Не раз сорока наблюдала, как зазевавшегося голубя уносит кот. Но тем и отличалась она, что не кидалась, сломя голову, к еде. Именно в такие моменты и происходило самое страшное с неосторожными птицами. Голуби в борьбе за лакомые кусочки даже не пытались оглядываться и становились легкой добычей кошек. Разлетаясь в разные стороны пернатые счастливчики успевали увидеть, как убегающая кошка уносит в пасти очередную жертву. Но уже через пару часов они, напрочь забыв о страшной трагедии, снова слетались на помойку галдящей стайкой.
...Сидя на ветке, сорока ждала, когда черный облезлый кот уйдет от помойки. Голодно поглядывая на косточку, сорока переминалась на мерзлой ветке. Кот терпеливо ждал. Время замерло. Каким образом вылетела эта фраза, сорока и сама не поняла. Видимо, от нетерпения она гаркнула во все свое сорочье горло фразу из какой-то песни: "Заколебал ты!". Кот аж взлетел на полметра вверх. Через секунду он уже улепетывал от помойки, прижав в страхе уши. Сорока даже удивилась, как все оказалось просто. Поедая сахарную косточку, она поняла, что жить теперь станет веселее. Больше она не ждала. Она просто разгоняла всю хищную местную братию. Вскоре она даже стала от этого получать удовольствие. Бывало, сытая сорока, пролетая над помойкой, орала песни то женским, то мужским голосом. Через секунду на помойке не оставалось никого. Даже наглые крысы и те растворялись в своих дырах.
Но однажды сорока задремала на своей родной березе, переваривая сытный обед. Сквозь сладкий сон она не услышала, как подкрался кот. Страшная боль выдернула ее из дремы. Пасть кота все сильнее сжимала тело. Острые зубы почти сомкнулись на шее. Кот уносил крикливую сороку в свое потаенное место. У птицы темнело в глазах, когда она разглядела, что на лавке возле дома сидит человек. "Не уходи, побудь со мною", - заорала сорока. Человек удивленно стал оглядываться. Сорока поняла, что это последняя надежда. "Эй, вы там, наверху!!!", - еле выговаривая слова, хрипела она. Человек только сейчас заметил, что орет сорока. Кот в испуге сжимал зубы. Сорока почувствовала, что это конец. Из последних сил, проваливаясь в обморок, она смогла выкрикнуть: "Миленький ты мой, возьми меня с собо-о-о-й!".
Больше не летала шальная сорока над этим двором. Беспризорная жизнь дворового населения вновь стала прежней. Все так же глупые голуби сбивались в кучу, борясь за хлебные кусочки. А тощие дворовые коты охотились на них. Не было только сороки, которая умела петь.
Сороку человек просто не хотел выпускать. Птице со сломанным крылом нет места на воле. А сорока нисколько и не жалела о своей свободе. К человеческой жизни она испытывала особую симпатию. Лишь счастливая случайность помогла сороке в тот страшный для нее день. Когда кот заметил, что к нему ринулся человек, он, сломя голову, бросился к заветной дыре в подвал. Но в нее нельзя было пробраться, держа в пасти сороку. Кот слышал, что топот человеческих ног становится все ближе. Выплюнув птицу, кот еле-еле успел протиснуть тело в подвал, да еще получил пинка под зад.
Крыло у раненой птицы заживало долго. Переломанное в нескольких местах, оно перестало быть послушным. Иногда человек выходил во двор вместе с сорокой на плече. Если сорока видела поблизости кошку, раздавался страшный крик: "Гоп-стоп! Мы подошли из-за угла!". И кошку, как ошпаренную, сдувало со двора. Лишь вслед ей неслось сорочье напутствие: "На мыло тебя, на мыло!". В этот момент человек ласково поглаживал сороку и, смеясь, говорил: "Ну, успокойся, успокойся". И хорошо, что никто не слышал, что отвечала сорока. Многих слова птицы могли бы ввести в шок. Сорока cо злостью произносила фразу: "Эх, да если бы не сломанное крыло, щас догнала бы эту драную кошку и от души таких бы пинков надавала!".

взято с http://www.rafil.ru/

В одном не слишком густом лесу росла сосна. Обычная сосна. Может только чуть выше других. И на самой ее макушке уродилась однажды шишка. Рожденная на высоте, шишка росла романтиком. И ветер тут был покрепче и посвежее, и вид открывался изумительный. Но однажды шишка проснулась среди ночи. Протерла глаза и вдруг... Небо. Звезды. Миллиарды звезд. Дух захватило у шишки. С тех пор каждую ночь смотрела она в небо. Всё, что она видела, переполняло радостью каждую ее чешуйку. А когда радость переполняет тебя, всегда хочется этим поделиться. Стала она искать и оглядываться по сторонам - кому рассказать-то можно о чуде ночном. И вот как-то внизу увидела она ежика. И у шишки появилась цель - ежику сказать. Но ежик почему-то не слышал ее.
Бегал ежик каждый раз под сосной по тропинке, его же ножками утоптанной, и усердно пропитание искал. Под каждый листочек заглядывал. Грибочки и ягодки искал. Носом шмыгал и семью кормил. Не один день прошел и не одна неделя, а шишка все пыталась до ежика докричаться. И вот однажды пришла в голову шишке одна шальная мысль...
А ежик? Трудяга бегал по лесу и только на самого себя в этой жизни надеялся. Ладно, хоть шкуркой бог не обидел. Дал хоть какую-никакую защиту. Но, чтобы прокормить себя и своих любимых, приходилось ему носиться целыми днями. Тысячу листочков переворачивать. Бегал ежик, бегал. И никаких особенных мыслей не крутилось у него в голове. Нормальная жизнь. Нашел грибок - радость. Нашел большую ягоду - радости больше. Все вроде нормально... Тем более живой до сих пор...
Но вот однажды кончилась дома еда. А детишки кушать просят. Ночью - самый страх. И совы озверевшие, и не видно ничего в темном лесу. Но детишки - это святое. Не боялся ежик. Не из пугливых он был. Накинул одежку игольчатую, поцеловал кого надо и куда надо. И за дверь. Бежит, носиком воздух нюхает. Молитву читает. Темно, блин. Бежал час, бежал два. Ладно, хоть тропинка родная, утоптанная. Помнил он, что заначка возле сосны одной под листочком растет. Грибок там масленочный тихонько соком наполнялся. А бежать через весь лес, но надо. Бежит дальше и носом шмыгает. И вдруг что-то сверху на него летит. Ну всё - сова! Конец пришел. Выставил ежик иголки. А сверху как долбанет. "Уф, кажется это шишка", - облегченно вздохнул ежик. Встряхнулся и посмотрел наверх - ничего больше не падает? Задрал голову - а там звезды... Миллиард звезд. "Ёжкин кот, красота-то какая!" - ахнул ежик.
С тех пор перестал ежик днем бегать, ночь полюбил. Уходил в сумерках и только ранним утром возвращался. И всегда с добычей. Казалось, сами звезды ему удачу приносят. Но мало кто знал, что бежал ежик всегда к одному и тому же месту. И звучала каждую ночь одна и та же фраза - как в ту самую, первую ночь.
А что шишка? Не нашла она другого выхода, как прыгнуть на ежика. Стукнуть, чтоб и ему ночное небо, звездами украшенное, показать. Хоть даже и ценой своего падения. Только не знала шишка - не умерла она. Рядом с той высокой сосной теперь еще одна сосенка стала расти и вверх тянуться. Тянуться к тем самым удивительным звездам.

взято с http://www.rafil.ru/

Многое, что окружает нас в этом мире, на первый взгляд кажется простым и даже обыденным. Таким же скучным выглядел и обыкновенный коробок спичек. Когда-то его сделали на скрипучем конвейере какого-то маленького заводика где-то под Пензой. И, в конце концов, коробок оказался на пыльном кухонном столе старенькой дачи. Рядышком расположилась свечка в стеклянной банке. Вот и все соседи.
Бесконечно длинные дни коробка тянулись однообразно и занудно. Коробок ничем отличался от своих собратьев с конвейера. Ни количеством спичек, ни этикеткой. Все это называлось товаром широкого потребления.
В коробке жили спички. В прошлой жизни каждая была кусочком мощного дерева. Память об этом смутно витала в серных головках спичек. Прошлая жизнь мало их интересовала. Гораздо заманчивее была жизнь нынешняя. В виде стройной реечки с гладенькой коричневой головой.
Иногда обычная темнота преображалась. Раскрывалось волшебное отверстие, освещая внутренность коробка. Спички с замиранием ждали божественного выбора. И кто-то Избранный покидал родной дом-коробок. Все с восхищением провожали взглядами улетающую в небеса спичку. Все завидовали: ведь ее ждало яркое будущее - свет.
Лишь одна спичка всегда оставалась в стороне от этих переживаний. Судьба ее обделила. Когда-то капелька клея намертво приклеила ее ко дну коробка. Вот таким подарком наградила жизнь - полной неподвижностью. Деревянные спички не отличались добротой или нежными чувствами. Тут шла своя борьба за яркую жизнь. Всех радовало, что приклеенная спичка не борется. Одним соперником меньше - уже хорошо.
Лишь сам спичечный коробок знал истину. Коробок отличался житейской мудростью. И нашел в себе силы не говорить спичкам о том, что происходит на самом деле. Когда головка спички чиркала по его шершавому боку, он говорил: "Тебя принимают небеса - терпи". Очередная спичка, восторженная и гордая, вдруг понимала - это смерть. Яркая вспышка. И жгучее пламя мгновенно наполняло деревянное тело. Вскипевшая смола стекала по нему, как слеза. И то, что раньше было спичкой, превращалось в сведенную судорогой черную тень из золы. Так происходило с каждой спичкой. Постепенно стенки коробка покрывались шрамами. Каждый шрам коробок знал. Ведь каждый - это жизнь очередной спички. Нет, не считал коробок себя виноватым в гибели спичек. Но постоянная боль стала для него привычным ощущением.
Так и тянулась жизнь коробка и спичек. Беспокойные спички, целый день проводящие в пустых разговорах и сплетнях, лишь ночью успокаивались и засыпали. А у приклеенной спички только ночью и начиналась настоящая жизнь. Молчаливая и замкнутая днем, сейчас она болтала с коробком. Эта спичка знала о том, что происходило. Но по просьбе коробка не раскрывала этот секрет. Она не держала зла на едких товарок, которые ее постоянно подтрунивали. Каждую соседку она искренне жалела. О внешнем мире она знала многое и все больше узнавала.
Со своей судьбой спичка смирилась. Такова жизнь обыкновенной спички - светить для других. Долгие ночные беседы сдружили спичку и коробок. Однажды спичка спросила у коробка: "А что ожидает тебя? Когда кончатся все спички?". "Выбросят, - с грустью сказал коробок. И добавил тихо, чтобы не услышала спичка, - в печку на растопку". Коробку было жалко спичку. Зачем добавлять ей, и так приклеенной судьбой, еще боли?
Шли дни, опустошая коробок. Пока однажды в коробке не осталось всего две спички. Близилась развязка их жизни, их дружбы. Этой ночью друзья просто молчали. И каждый мысленно готовился к исходу. Что же тут страшного? Нормальная жизнь с ярким финалом. Все рано или поздно заканчивается. Спичка, тесно прижавшись к коробку, наслаждалась последними часами.
И вот открылось небо. Рука бога вытащила предпоследнюю счастливо улыбающуюся спичку...
В этот день бабушка приехала с внуком. Наверное, в последний раз. Недавно умер ее муж. Да и годы уже не те, чтобы ездить на электричке за многие километры. Внучок, удивительно похожий на деда, тараторил всю дорогу. Так и не поняв своим детским умом, куда уехал дед, внук говорил, что сделает деду сюрприз, когда тот вернется. И на все расспросы - что за сюрприз? - смешно морщил лобик и отнекивался... "Сюрприз - это когда секрет для всех", - важно отвечал он. Войдя в дачный дом, бабушка достала спички. Зажженная свечка осветила комнату.
Внук куда-то убежал. Бабушка, устав, присела на стул. "Вот. Приехала в последний раз. А когда-то с дедом тут та-а-ак зажигали", - шептала она тихонько. В комнату забежал запыхавшийся внук. Бабушка незаметно смахнула слезы. Внучок тараторил: "Ба, ба, мне нужно куда-нибудь спрятать секрет для деда", Увидев коробок, внук начал упрашивать: "Бабушка, дай мне коробок. Спички забери, а коробок дай мне". Бабушка встряхнула коробок: "А он пустой, внучек. Забирай". Счастливый мальчишка, отвернувшись, что-то засунул в коробок. Бабушка наблюдала за ним. Лишь вечером, когда внук уже посапывал в кровати, она достала коробок из-под подушки. Надев очки, открыла "сюрприз". И соленая капля упала в открытый коробок. Там лежал орден деда. "Вот где он был!" - улыбнулась бабушка. Когда хоронили деда, родственники так и не нашли этот боевой орден. Искали везде. Спрашивали даже у внука, мол, дед просил найти. Но внук так и не сказал, что дед подарил орден ему, как боевому товарищу... Бережно положив на место коробок, бабушка вышла из комнаты малыша.
Коробок и спичка так до конца и не поняли, что произошло. Спичку не тронули, и коробок не выкинули. Наоборот, внутрь положили старый потускневший орден, который тут же начал ворчать. Но вскоре он устало похрапывал во сне. Потом эта соленая вода, капнувшая в раскрытый коробок. Коробок и спичка не могли прийти в себя от неожиданного счастья. Вскоре добавилась еще одна радость. Бабушкина слеза, капнув в коробок, пропитала его дно... и спичка отклеилась.
Так у коробка и спички началась вторая жизнь. Внук бережно хранил коробок с сюрпризом для деда. А коробок и спичка слушали героические истории ордена. Про деда, про войну, про жизнь и смерть...

взято с http://www.rafil.ru/

Новая ссылка в коллекции:

http://www.x-story.ru/

Сайт с историями из жизни о сексе и любви.

Ключи: ваши интимные истории [Сохранить ссылку себе]

Недавно я стал тренером. Это когда проводишь активные тренинги по обучению разным вещам:продажам, командообразованию, уверенности и т.д.
С тех пор я узнал очень много о себе и других людях и в частности начал открывать для себя мудрость и практическое применение различных притч и баек.
Вот ещё одна из моих любимых.
Конечно интересно обсудить , что для себя вы увидели в той или иной притче.
Если у Вас будет к ним интерес - я продолжу.


ШЁПОТ
Суфийская притча
Ученик пришёл к учителю и пожаловался:
— Мастер, меня презирают все члены нашего круга, и это делает мою жизнь невыносимой. Я хотел бы прекратить это, если только ты не прикажешь мне выносить это дальше.
— Нет ничего проще, — сказал Учитель. — Когда мы будем упражняться в созерцании в следующий раз, тихонько подойди ко мне и прошепчи мне что-нибудь на ухо. Я прошепчу тебе в ответ.
Произошло чудо. Последний ученик стал самым уважаемым после Мастера, ибо кому ещё позволено шептаться с Мастером во время упражнений? Однако через некоторое время ученики обратились к Мастеру:
— О, Мастер, учитель Вечности, не позволено ли и нам слышать то, что ты шепчешь любимому ученику, ибо мы столь же прилежны и послушны, как он?
Мастер не возражал, и вот что услышали ученики:
— Сможешь ли ты запрячь выпученные глаза?
— Да.
— Хорошо, что ты заработал?
— Десять.
— И что ты потерял?
— Пять.
— Что случилось с 32?
— 29 дома.
Это привело учеников в полное замешательство, и после долгих споров они обратились к «любимчику» за объяснениями.
— Всё очень просто. Мастер хотел показать вам, насколько вы подвержены поверхностным вещам, и он прошептал мне на ухо. Вы же решили, что это знак внимания и стали относиться ко мне иначе.
— Но что значил зашифрованный разговор?
— Он вас не касался. Я заработал десять золотых и «потерял» пять на обучение сына.
— Но 32 наверняка означало число каких-то важных людей?
— 32 — это мои зубы. У меня осталось всего 29, так что можно сказать, что они «дома».
— Так, — сказали ученики, — он наверняка водит нас за нос. Мы не спросили его о самом первом вопросе. Скажи нам, а в чём же был смысл первого вопроса?
— Я отвечу только после того, как вы дадите мне золотой.
Как только его просьба была удовлетворена, он сказал:
— Выпученные глаза — это ваши глаза. Они выпучены от жадности. Я запрягаю их, при помощи любопытства, ибо это именно то, чем управляются тривиальные умы.
— Но какой же урок мы должны из этого извлечь? — воскликнули они в тоске.
— Урок такой: алчность, и в материальном и в духовном мире, ведёт только к банальным удовольствиям. Она не даёт вам развиваться, и мешает высшему пониманию. И развеять её можно, лишь показав вам, насколько тривиальны ваши мысли.

Счастье

Бог слепил человека из глины, и остался у него неиспользованный кусок.
- Что еще слепить тебе? - спросил Бог.
- Слепи мне счастье, - попросил человек.

Ничего не ответил Бог, и только положил человеку в ладонь оставшийся кусочек глины.