Сегодня выпал первый снег… Холодно, морозно и как-то страшно. Страшно выйти на улицу без шапки и теплого шарфа – ветер так и норовит сбить тебя с ног, поволочить по земле, окунуть в мокрую ледяную лужу, заморозить открытое лицо, задуть во все щели и завыть, понимая, что у него ничего не получится. Я рискую заболеть, но все равно открываю дверь подъезда, рефлекторно съеживаюсь, вздрагиваю и, втянув голову в плечи, быстрым шагом спускаюсь с порожек. Наступаю в лужу – несколько капель грязи оседают на моих недавно выстиранных черных штанах. Я морщусь и достаю салфетку. Случайно взглянув на часы, охаю и, забыв про грязные штаны, мчусь к остановке.
Ветер задувает в открытые уши, морозит горло, выстуживает все тепло, сохраненное в двух теплых свитерах, куртке и тех самых злополучных штанах. Каблуки подкашиваются оттого, что ноги заледенели так, что пошевелиться больно. Рук я уже не чувствую, пытаюсь на бегу согреть их дыханием, но терплю поражение. Теряю дыхание окончательно и, задыхаясь, шагом подхожу к остановке. Автобус номер восемьдесят уходит прямо из-под моего носа. Мне обидно до слез, я топаю ногой и с обидой смотрю в небо. Мне на лицо падает очередная снежинка, которая даже не тает на моем лбу. В октябре – и так холодно. Невероятно. Как и то, что теперь я точно не успею. Не буду же я пятнадцать минут ждать следующего. К тому же через пятнадцать минут МЕНЯ уже никто не будет ждать.
Достаю телефон и пытаюсь дозвониться. Но в очередной раз терплю поражение – видимо из-за погоды Билайн потерял связь. Я все еще не теряю надежды приехать вовремя. Смотрю на время – 17:48. Через двенадцать минут я должна быть на другом конце города. Доехать туда можно только на «восьмидесятом» автобусе. Я начинаю ходить от одного края остановке к другому, пытаясь согреться.
Жду уже шесть минут – автобуса все нет. Телефон от холода отключился, но я и не уверена в том, что в такую пургу мобильный оператор начал работать. На мои ресницы падают снежинки, превращая глаза в подобие снежных бабочек. Они прекрасно сочетаются с серыми льдинками зрачков. В 17:55 приезжает моя маршрутка. Я безумно рада и все-таки надеюсь, что успею. Поднимаюсь в салон, отдаю деньги водителю и сажусь на свободное место. Рядом со мной грозно сопит какая-то тетка с огромными сумками, которая порывалась сесть на мое место, прежде чем его заняла я. Мне тоже холодно, и я тоже хочу согреться. Поэтому я спокойно реагирую на ее потуги воззвать к моей совести. Нет сил, времени и желания переругиваться, поэтому я погружаюсь в свои мысли. Сегодня автобус едет очень быстро, быстрее, чем обычно. Наверное, водитель понял всю важность ситуации.
Я выбегаю из автобуса, на ходу поправляя капюшон от куртки, саму куртку и то, что осталось от шарфа. Шапка потерялась где-то в салоне. Мне все равно. Я торопливо открываю телефон – 18:04, я опоздала на четыре минуты. Может, он еще ждет? Я пробегаю глазами по всей остановке, рассматривая буквально до самой незначительной черточки каждого из присутствующих там людей. Его нет. В голове промелькнула мысль, что он очень пунктуален и всегда приходит точно к назначенному времени. И очень не любит опозданий. И все-таки я надеюсь, что он сам опаздывает, и начинаю ходить по остановке, в лицах всех встречающихся мне людей ища его лицо. 18:12. Его все нет. Значит, он и тогда не опоздал. Внутри словно что-то оборвалось и упало. Я закусываю губы, чтобы не расплакаться, но из-за холода даже не чувствую боли. Смотрю на свои руки, почему-то не двигающиеся, и вижу обледеневшую белую кожу. Надо было все-таки купить перчатки. Тогда, когда он предлагал. Воспоминания о нем причиняют куда большую боль, чем от попытки размять отмороженные пальцы. Я в очередной раз все испортила. Все потеряно. Я уже не могу сдержать слезы, буквально льющиеся из глаз и, шмыгая носом, понуро разворачиваюсь и иду в сторону дома. Я иду и спотыкаюсь на ровном месте, из-за слез, застилающих глаза не видно дороги, а до дома остановок одиннадцать. Плевать. Терять мне больше нечего. Это был последний шанс объясниться с тем человеком, который меня ждал на этой остановке. Ждал и не дождался. Теперь мне уже все равно. День, как и жизнь, потерял смысл.

В колонках играет - Elizium