Знаете, каково это: стоять рядом с человеком и не сметь признаться ему в любви? Потому что человек рядом – это твой лучший друг, и больше всего на свете ты боишься потерять его. Больше всего ты боишься увидеть в его глазах непонимание или, еще хуже, отвращение. Следить, как его глаза сначала широко раскрываются, а потом отдаляются, потому что он отшатывается, и сужаются в опасные щелочки в преддверии грозы. Что будет дальше, ты даже боишься представить: в лучшем случае будет скандал, а в худшем… В худшем он просто перестанет видеть тебя, кроме, конечно, того времени, когда вы будете на публике. Второе действительно хуже.
А знаете, как больно стоять от него в нескольких миллиметрах и не сметь даже нежно дотронуться до его руки? Чувствовать его свежий запах, не в силах оторвать взгляд от полоски кожи в расстегнутом вороте рубашки. И думать, и думать, и думать… Черт бы побрал эту способность человека! Иногда, когда он слишком долго находится рядом, у тебя начинает болеть голова от количества мыслей, а все вокруг смеются – у тебя на него аллергия. Как же они не понимают?! И, слава Богу, что не понимают…
Люди, у которых есть настоящие друзья, знают, что иногда хочется немного пошутить, поиграть. Притвориться любовниками. Ты никогда не начинаешь этих игр, потому что боишься не сдержаться, сделать что-то лишнее, выдать себя… А он считает это излишней зажатостью и поэтому очень часто начинает так играть. Зло играть, только сам он этого не понимает. Он не понимает, как больно и страшно чувствовать его ладонь на талии или горячее дыхание на щеке, и вздрагивать вовсе не от растерянности или неожиданности, а от едва сдерживаемой страсти. Любви. А ему просто нравится меня смущать, он всегда так весело улыбается потом.
Сущее мучение выслушивать его истории о девушках, с которыми он провел ночь. У него ужасная привычка рассказывать мне об этом. Кажется, он абсолютно не замечает своих убивающих меня привычек, но все время укоряет меня за то, что я совсем его не слушаю. Дело в том, что я, стараясь не смотреть на его тело, всегда выслушиваю эти истории, уткнувшись носом в книгу. У меня всегда с собой есть книга, специально для таких случаев, а он еще удивляется, как много я читаю. Глупый, если бы он обращал на меня чуть больше внимания, то заметил бы, что я в прочтении продвинулась лишь на две страницы за три с половиной года. Именно тогда я догадалась прикрываться книгой. Но все равно больно.
Но я ни за что не откажусь от этой постоянной боли, потому что тогда мне будет не зачем жить.
Именно поэтому я улыбаюсь, когда он решает поиграть на публику, и стараюсь не отвечать слишком пылко. Именно поэтому я изо всех сил стараюсь не наброситься на него, когда он сидит передо мной такой недосягаемый. Именно поэтому я готова умереть за эту боль.