Когда-то, когда я была маленькой и неразумной, в России появились все эти сникерсы, марсы и прочие заграничные шоколадки. Шоколадки эти стоили дорого, выглядели красиво и были желанны наверное всеми детьми того времени.

Лето мы с братом проводили с бабушкой и дедом на даче. Родители приезжали к нам почти каждые выходные, помогали бабуле с огородом, привозили продукты, а иногда и нам, малышне, гостинцы. Гостинцы обычно были чем-то вкусненьким или интересным. То есть либо сладостью, либо игрушкой.
С появлением сникерсов, нам периодически возили их. Т.к. стоили шоколадки не мало, привозили их не часто. Мы с братом резали каждый батончик на десять, наверное, частей, угощали взрослых и растягивали удовольствие на несколько дней.

И лишь в мои лет 15-17, мама поведала мне об одной истории…
В очередную пятницу родители ехали к нам. Как обычно, груженые провиантом и гостинцами для нас. Сошли на нужной станции и, пока ждали автобуса до деревни, маме так шоколада захотелось, что аж невмоготу. Да не обычного, а того самого сникерса, что нам везли. Потому как целого сникерса она, мама, никогда не ела. А там орешки и нуга. И шоколад заграничный.
Но «все лучшее — детям» же, так же хорошие мамы думают?
Не удержалась маман, схватила она этот батончик шоколадный, да как есть, целиком, в рот и запихала. Жует значит, радуется, а у самой слезы по щекам текут, потому что она деточек буквально обокрала. Потому что негоже ведь матери детский гостинец жрать, особенно так вероломно, почти довезя его до дитяти. А она мать-ехидна, значится, коли не удержалась.
И так ей жалко нас стало, что она и второй батончик умяла, чтобы мы с братом, значит, не делили одну шоколадку на двоих. И вот значит лопает она вторую шоколадку, а сама пуще прежнего слезами заливается. Потому как уже и не матерь она вовсе, а фашист почти что.
Но хорошо ведь ей, от шоколадки съеденной, а это-то и вовсе приличной матери недопустимо.

А я с тех пор, как историю-то эту узнала, так и вовсе сникерсы разлюбила. Потому что они маман мою расстроили, переживать да сомневаться в своих маманских качествах заставили. А мы с братом просто любили, когда родители к нам приезжали. Не за сникерсы, а скучали потому что.

А вывод? Вывод прост.
Я понимаю, что родительство, это в некоторой степени ограничение себя «в пользу» своего ребенка. Так вот, дети этого не оценят, и не надейтесь. Мне жаль маму и обидно за нее, но оценить эти поступки (отказы от шоколада, блин!) с высоты своего возраста и опыта я не могу.