Вот история про бессменного часового воздушных ворот Байкала - аэродрома на острове Ольхон. 85-летний Владимир Иннокентьевич Прокопьев сберёг и сохранил старый аэродром (внизу его нынешний вид и прежний, советских времён), который минувшим летом пригодился для авиаразведки лесных пожаров. Спасибо Владимиру Иннокентьевичу за общение, а пилоту Антону Волкову (на фото он в красной футболке на фоне пожара) за снимки. Особая благодарность иркутскому кинематографисту Николаю Тарханову за замечательное фото супругов Прокопьевых, этот кадр внизу поста. Жаль, что он не пригодился в газете - моя заметка только что вышла в "Жизни". Всем авиаторам - чистого неба, ну, и Байкалу тоже! А вот мой текст:

"Страж небес

Старый аэродром, который сохранил ветеран, пригодился для авиаразведки таёжных пожаров


Владимир Иннокентьевич Прокопьев четверть века был бессменным часовым - ветеран «Аэрофлота» двадцать пять лет в одиночку чинил и охранял старый аэродром, веря что он обязательно пригодится людям.

Так и вышло – минувшим летом, когда полыхала тайга, тут базировались самолёты, проводившие разведку лесных пожаров.

- Аэропорт «Хужир» - единственные воздушные ворота на остров Ольхон, - говорит мне Владимир Иннокентьевич. – Это всесезонный путь к самому сердцу Байкала…

Конечно, по масштабам столичных аэродромов аэропорт «Хужир» словно хлебная крошка на скатерти. И вид у него деревенский - одноэтажный домик на краю «украшенного» коровьими лепёшками поля, шест со штопанным словно старый полосатый чулок ветроуказателем, сколоченные из крашеных досок навигационные знаки. Но лётчики аэродром хвалят:

- Всё тут по-уму, взлётно-посадочная полоса хорошая, спасибо деду Володе!

Ветеран радуется, слыша рёв авиационных моторов. Почти двадцать пять лет тут стояла тишина – регулярные рейсы на Ольхон прекратились вскоре после развала СССР.

- В советские времена сюда каждый день по три борта прилетало, - вспоминает ветеран. – Билет до Иркутска всего шесть рублей стоил. А потом местные линии отменили, и наш аэропорт тоже хотели ликвидировать. Слава Богу, не вышло!

Борьба

Седина на голове у Владимира Иннокентьевича не только от преклонного возраста. Воевал он за свой аэродром упорно, отчаянно. На острове, ставшем туристской Меккой, каждая сотка земли золотая – пансионаты и гостиницы растут, словно грибы после дождя.

- А может, застроим аэродром? Всё равно он не используется, зачем земле зря пустовать! – настойчиво предлагали властям инвесторы.

Прокопьев встречал таких гостей хмуро:

- Аэродром не заброшен! Все оборудование работает, взлётно-посадочная полоса в исправности. Готов принимать самолёты!

Старика пытались осадить, даже посмеивались:

- Окстись, дедушка, какие такие рейсы, местная авиация давно померла. Ты же давно на пенсии – сиди лучше дома, отдыхай за самоваром! Зачем тебе лишняя морока?

- А если беда, не дай Бог, на острове случится? – выкладывал свои аргументы дед. - В ледостав до большой земли с острова иначе не добраться, как по воздуху. Если придётся срочно больного эвакуировать – без санитарной авиации не обойтись. Аэропорт – это чья-то спасённая жизнь, может статься, и ваша…

Визитеры уходили, а Прокопьев принимался за работу – возил на грузовом мотороллере грунт, засыпал ямы на взлётке. Ветра на Байкале такие, что песок словно плугом перепахивают, за полосой глаз да глаз нужен. Со стороны это казалось сизифовым трудом, бессмысленным и никому не нужным. Длинной, бессмысленной войной, растянувшейся на четверть века – со злыми байкальскими бурями, с жадными до земли коммерсантами. Каждый раз, починив после урагана взлётно-посадочную полосу, старик аккуратно записывал в журнале:

«ВПП в порядке, аэропорт к приёму воздушных судов готов». И ставил рядом дату и свою подпись – «начальник аэропорта Прокопьев». Служба в авиации приучила его к точности.

Авиация

Прокопьев из той плеяды лётчиков, которых называют «сталинскими соколами».

- В авиации я с 1948-го года, - рассказывает мне Владимир Иннокентьевич. – Закончил курсы ботрадистов в Арзамасе, летал сначала в Якутии на поршневых самолётах, потом на реактивном «Ту-104». Затем в Иркутске работал старшим диспетчером по местным авиалиниям. Тогда впервые побывал на Ольхоне, влюбился в красоту Байкала. Как освободилось тут место начальника аэропорта, вместе с семьёй перебрался на остров. Сорок лет тут живу, квартира прямо в здании аэропорта. Дочка Наташа тоже на Ольхоне, директором детсада трудится, и сын Богдан сейчас здесь, он на пенсии, профессиональный пилот.

Жена Владимира Иннокентьевича ничуть не жалеет о том, что когда-то уехала на остров из большого города.

- Тут легче дышится, - говорит Герольда Михайловна. – Не даром шаманы считают, что Ольхон – священное место, центр мироздания. Здешний заповедник всему миру известен.

В прошлом году наконец-то судьба аэродрома на острове была окончательно решена – его взял себе на баланс Иркутский аэропорт. Владимира Иннокентьевича зачислили в штат, дали ставку сторожа. Но самое главное – на Ольхон прошлым летом прилетел пассажирский Ан-28. Начальство проинспектировало хозяйство Прокопьева, пообещало продумать вопрос возобновления регулярного авиасообщения.

Пожары

Регулярным рейсам на Ольхон помешал финансовый кризис, но частные легкомоторные самолёты тут появляются часто. Москвич Антон Волков всё лето отсюда летал на своей «Сигме», вёл авиаразведку таёжных пожаров.

- Случилось так, что я первым заметил с воздуха, что на Ольхоне горит лес, - говорит мне Антон. – Поднял тревогу, сообщил спасателям и лесникам. Вместе с волонтерами с огнём боролись, сто семьдесят гектаров на Ольхоне выгорело. Я тогда кипеш на всю страну раздул, видео и фото горевшей тайги на телевидение рассылал. Ведь Ольхон – мировая ценность, заповедник под эгидой ЮНЕСКО. Вот только охраняется это сокровище плохо, пожары могли уничтожить весь реликтовый лес. Если бы не этот аэродром, то и авиапатрулирования регулярного не было. Вышло так, что дед Володя со своим стареньким аэропортом заповедник на Ольхоне спас!
Григорий Тельнов, впервые опубликовано в газете "Жизнь".



1.


2.


3.


4.


5.