Я не делю людей по нациям и цвету кожи - все мы одинаковые, у всех душа от Бога. И когда вижу в Москве или в Питере рабочих из Таджикистана, всегда прислушиваюсь к их языку. Красивый, древний язык - язык великих поэтов. Они не перевелись - судьба и друзья свели меня с Хасаном Холовым. Потрясающие у него стихи, а он - простой рабочий, получающий гроши в России. Моя заметка о нем вышла в мае в газете "Жизнь". Снимки тоже мои - я снял Хасана на Сенной площади и в комнате, где он живет с друзьями.

"Когда сердце поет!

Таджикский гастарбайтер избран членом Академии русской словесности

53-летний плотник-бетонщик Хасан Холов написал 28 поэтических книг

Член-корреспондент Академии русской словесности и изящных искусств Хасан Холов укладывает бетон на питерской стройке.

- Я счастлив, что нашел это место, - говорит он мне. – Три месяца был без работы.

Себе на хлеб Хасан принципиально предпочитает зарабатывать руками. За стихи денег не берет.

- Стихи - это дар Божий, - прижимает он руку к груди. - Они идут ко мне с неба потоком. Через кровь, через сердце. Если начну просить за стихи деньги, Аллах заберет талант!

Холов пишет стихи по ночам, когда шестеро соседей по крошечной комнатке укладываются спать. Свет не выключают – ради строчек, которые выходят из-под пера Хасана, его соотечественники, похоже, готовы терпеть любые неудобства.

- Нужные слова сами загораются у меня в мозгу, - признается поэт. – Вижу огненные красные буквы. Важно поймать первую строчку, перенести на бумагу. А потом рифмы потекут рекой.

Стихи Холова на таджикском языке звучат волшебно, словно музыка. Их ритм завораживает, рифмуются не только строки, но и слова внутри них.

Я видел как вдохновенно их слушают их соотечественики Хасана – Тавакал, Джамшуд, Асладдин, Мирзошо, Азашджон. Хмурые лица уставших после тяжкого трудового дня мужчин светлеют. На губах одних одних появляются улыбки, а на глазах других – слезы. Холов затрагивает струны каждой человеческой души, заставляет трепетать каждое сердце.

- О чем эти строки? – спрашиваю Хасана.

- Про сердце, которое дал Аллах, - отвечает он. – Вот так последнее четверостишье звучит на русском: “Почему ты людям сердце подарил? Птицей певчей у потока жизни поместил? Соловьем поет в нас сердце, о любви поет, ничего вокруг не видит, и высок полет. Сердце, как газель трепещет, если в нем печаль, и в разлуке песня сердца улетает вдаль.”



Судьба

Когда Хасан впервые пришел в Союз писателей России со своими стихами, ему поначалу не поверили. Строчки были уровня Хайяма или Рубаи, великих таджикских поэтов древности.

- Откуда переписал? – поинтересовались осторожно. С надеждой – вдруг таджик-гастарбайтер нашел где-то неизвестную рукопись кого-то из средневековых классиков.

Тогда Холов открыл свой портфель. В нем в простых папках лежали кипы листов с текстами. Даже не напечатанные на компьютере, а написанные от руки.

- Это мои книги, - тихо произнес он. – Пожалуйста, прочитайте…

Так начался путь Хасана в русскую литературу. Его стихи переводят петербургские поэты, восхищаясь их красотой и силой. В нынешнем году Холова единогласно избрали членом-корреспондентом Академии русской словесности и изящных искусств имени Державина.

Небывалую творческую продуктивность Холова литературоведы объяснить не могут – в гастарбайтера словно вселилась душа Омара Хайяма.

- Этот автор вновь зажигает свечи великих классиков Востока, - так оценила поэзию Холова известная российская переводчица Ольга Сафарова-фон Штайн.

Она помогла Хасану выпустить в России первый его сборник на двух языках, на таджикском и русском. Только что вышедшая из типографии книга совпала для поэта с другой радостью.

- В Таджикистане у меня внук Мохаммед родился! - делится счастьем Хасан.

Нынешней весной, в апреле, Хасана попросили выступить перед ветеранами космической отрасли. За неделю он написал поэму о покорении Вселенной, упомянув в ней всех, кто внес свой вклад в это великое дело.

Расроганный космонавт Андрей Борисенко дал Хасану визитку с телефоном:

- Позвоню тебе, как буду на орбите. Прочтем твою поэму вместе, из Космоса!

Семья

У поэтов не бывает гладких дорог - Хасан испытал на себе все беды, которые достались его родине. Так вышло, что и мне пришлось побывать в Таджикистане, когда в тех краях шла война. Был и в родных местах Хасана, в горах в окрестностях Нурека. Почти земляк, поэтому и разговор за пиалой чая идет очень откровенный.

- Когда был маленький, часто мечтал о счастье, - распахивает душу Холов. – Просил Аллаха дань мне красавицу жену, двух детей – мальчика и девочку, работу учителя, дом и машину. Почти все исполнилось - и ушло!

Долгий рассказ Хасана и боль его души не вместить в несколько строк. Развал СССР разрубил не только страну, но и его сердце. Семья распалась – любимая жена, узбечка по национальности, сбежала в Узбекистан, создала там новую семью. А дети – Райхона и Рахимджон – остались с отцом. Учителя тогда в Таджикистане не могли заработать и на лепешку. Чтобы прокормить дочь и сына, дать им образование, Хасан уехал из родных мест. Сначала побывал в Иране и в Белоруссии, потом прибыл в Россию. И прошел ее от Тихого океана до Балтики. Работал на стройках на Дальнем Востоке и в Сибири, последние восемь лет – в Санкт-Петербурге.

Днем плотничал, заливал бетон, укладывал кирпичи. А по ночам писал то, что просило сердце. Поэтические строки долетели до родины, о которой он так тосковал – в Таджикистане вышло восемь книг Хасана. Песни на его стихи звучат там не только по радио и телевидению, их поют на свадьбах и праздниках.

А у их автора нет денег, чтобы добраться до любимой родины.

- То, что зарабатываю, отправляю отцу и матери, - говорит Хасан. – Сын уже самостоятельный, закончил институт. Дочка замужем, все у нее хорошо. На свадьбу приехать не смог – прислал ей стихи. Она прочла вслух и сказала гостям, что это самый дорогой для нее подарок!

Награды

На пиджаке Хасана сияют две медали со знакомыми еще со школьных учебников лицами.

- Это академические награды, - объясняет поэт. – Медаль Достоевского “За красоту, гуманизм и справедливость” и медаль Есенина.

Хасан получил их за переложение на таджикский язык русских поэтов. Его переводы стихов Николая Рубцова на всероссийском конкурсе признаны лучшими.

- Конечно, пришлось добавить в них восточный колорит, - признается Хасан. – Но от этого Рубцов стал близким каждому таджику.

В паспорте вместо вырванной страницы, на которой стоял штемпель с питерской регистрацией (“лист выдрала одна нервная личность, вспоминать ее не хочу”) Холов носит фотографию могилы героя Советского Союза Туйчи Эрджигитова. Когда полицейские проверяют документы на улице, рассказывает им, что его земляк в 1943-м году повторил подвиг Александра Матросова, закрыв собой фашистский дот.

- Туйчи похоронен под Питером, я в честь его поэму написал. Хотите прочту?

Патрульные отпускают Хасана, взяв под козырек. Он понимает – в канун 9 мая салютуют не ему, а солдатской доблести.

Сам Хасан тоже служил в Советской армии, в ракетной части под Клином. Вспоминает ту пору с ностальгией:

- Тогда одну форму носили, все национальности были братьями!

Но на судьбу Холов не жалуется.

- Бог забрал у меня все лишнее, но взамен дал великий дар слова. Поэт должен быть голодным, иначе сердце покроется жиром. Сытое сердце не поет!"
Григорий Тельнов, впервые опубликовано в газете "Жизнь".