Как долог был путь,
Но он пройден, тот путь,
Который вел к Вам

("Моя самая прекрасная история любви" Барбара)  

Безработица, поразившая Италию в начале XX века, заставила Джузеппе Джильотти, дедушку Иоланды, обосноваться в Каире. Почему в Египте, а не на Новом континенте, куда столько его соотечественников уехали искать счастья? Просто из-за денег: так как Египет близко к Калабрии, дорога стоит дешевле. Так как Джузеппе был портным, он не купался в золоте. Его семья жила хоть и скромно, но в относительном достатке, до его преждевременной кончины в сорок лет. Когда его сын Пьетро вырос, то нашел себе очень выгодную работу в Опере, женился на Джузеппине, поселился с ней в Каирском квартале Шубре, и у них родилось трое детей: Орландо, Иоланда и Бруно. Иоланда (Yolanda Gigliotti) родилась 17 января 1933 года, она росла между старшим братом Орландо и младшим Бруно.

В начале тридцатых годов все казалось в розовом свете, но скоро, как и повсюду, здесь произвела опустошения Вторая мировая война. И особенно в семьях иммигрантов: англичане, хозяева страны, сгоняли граждан враждебных государств в лагеря. Именно так случилось с Пьетро, который был итальянцем по национальности; он умер через несколько месяцев после освобождения, в сорок один год: после четырех лет заключения в пустыне он был лишь тенью самого себя. Сломленный, постаревший, он стал чрезмерно раздражительным, даже опасным, и для него оказалось невозможным снова найти место в обществе. Иоланда потеряла отца, когда ей было двенадцать лет. Не в память ли о своем преждевременно ушедшем отце Далида споет «Скрипки моей страны» (Les violons de mon pays) и «Когда умолкают скрипки» (Quand s'arretent les violons)?

В детстве Иоланда подхватила опасный вирус, поразивший ее глаза, когда ей было всего десять месяцев. Врач поставил диагноз «офтальмия», довольно распространенная болезнь в стране, где ветер, соединяясь с песком, часто портит самые нежные взгляды. Вред не был непоправимым, зато лечение оказалось суровым: пришлось завязать ребенку глаза на несколько недель. Лишить зрения ту, которая едва появилась на свет, было жестокой карой – она не заслужила этого, она хотела познавать жизнь. Иоланде удалось сорвать орудие пытки, и тогда ей связали руки, чтобы помешать сделать это снова. Пытка... бесполезная пытка: болезнь лечили слишком небрежно, инфекция достигла глазного нерва и развилась в конвергентное косоглазие. Когда болезнь ушла, глаз казался мертвым, и ребенка мучили сильные головные боли. В восемнадцать месяцев ей сделали первую операцию. Вторая была проведена в четыре года. Девочке пришлось носить огромные очки, чтобы защититься от яркого египетского солнца. В школе ее прозвали «четырехглазой». Ее, мечтавшую стать киноактрисой! Поэтому будущая звезда не сомневалась ни секунды, делать ли ей третью операцию, которая, по идее, должна была подарить ей безупречную внешность. Она пошла на это с большой смелостью, но и с досадой. (Четвертая, а потом и пятая операции будут все же сделаны в конце ее жизни. В начале 80-х годов Далида больше не могла выносить постоянную угрозу со стороны слабеющего глазного нерва, и, рискуя потерять зрение, согласилась на двойную операцию). В шестнадцать лет она обнаружила, что сохраняет легкое кокетство во взгляде, особенно явное, когда она устает. Для окружающих это могло казаться ее особенным шармом, но было невыносимо для Иоланды: возможно, теперь для нее будут закрыты двери Голливуда, и вообще всех киностудий в мире. Конечно, это и есть ответ на вопрос, который до сих пор задают многочисленные поклонники: почему она так долго отказывалась от большого кино? Почему она снялась только в паре-тройке фильмов категории В и пришла в кино только за несколько месяцев до самоубийства?

Но смирение было не в ее характере. Напротив! Посчитав, что она имеет право на реванш в своей жизни, хотя и продолжая скромные курсы стенографии, Иоланда тайно приняла участие в конкурсе красоты, который выиграла без труда. Это, в сущности, был способ эмансипации, освобождения от власти слишком властного старшего брата, который заменил ей преждевременно ушедшего отца. Зато ее младший брат одобрял усилия сестры оторваться от «скучной повседневной жизни», причем настолько, что в 1970 году стал продюсером той, кем восхищался с раннего детства. Как только первый шок прошел (мама обнаружила свою «девчушку» в купальнике на обложке местного журнала!), Иоланда примирилась с семьей, угодив и волкам, и овцам: по выходным она будет ходить на кастинги, но всю неделю согласна выполнять служебные обязанности в фармацевтической фирме. Она даже временно станет секретаршей отца Жильбера Синуэ, который стал потом известным писателем и автором слов пяти ее песен. Далида была верна дружбе: когда она приехала в Каир, то из благодарности к человеку, который одним из первых взял ее на работу, и который вращался в мире шоу-бизнеса, она бесплатно выступала в его кабаре.

Следующие три года были богаты событиями: сначала она была манекенщицей, потом добилась небольших ролей в кино под псевдонимом Далила, поклон в сторону фильма «Самсон и Далила» (картина 1949 года с Хеди Ламарр, с которой Иоланда отождествляла себя), и вообще американского кино, которое очаровывало ее. Местная продукция и в подметки не годилась Голливуду, но и конкуренция была не такой жесткой. Так Далила быстро нашла свой путь в египетском кино. Она познакомилась с двумя незнакомцами, которые недолго останутся неизвестными: Омаром Шарифом и Юсефом Шахином. Как в 1950 году можно было предугадать, что через тридцать пять лет она снимется в фильме Шахина?

Она стала Мисс Египет и снялась в нескольких фильмах... «Земля фараонов» была недолгим опытом (предполагалась, что Дали будет дублершей Риты Хейуорт, но в последний момент ее заменили на Джоан Коллинз). К счастью, эта авантюра продолжилась в фильмах «Иосиф и его братья», «Стакан и сигарета» (фильм, где ей досталась роль медсестры по имени... Иоланда!) и «Маска Тутанхамона». Египет представлял собой небольшой рынок без перспектив, его было просто покорить, но скоро она сыграла с ним шутку. Став национальной звездой всего за три года, Далила лелеяла самые невероятные амбиции. Вот так она собрала свои скромные средства, положила в карман билет в Париж, подаренный французским режиссером Марком де Гастеном, который заметил ее на съемках. Билет в два конца... но она поедет только «туда»! Ее мать и старший брат были против того, чтобы она покидала Египет ради французской столицы, где женщины так легкомысленны, но «Далила» знала: ее зовет судьба. Она вернется в Каир лишь в 1958 году, чтобы спеть там и увидеться с семьей и друзьями.

Далиде было почти двадцать два года, когда в канун Рождества 24 декабря 1954 года она высадилась в заснеженном Городе Света. Она рассчитывала продолжить свою карьеру киноактрисы. Но она по-прежнему пела при каждом удобном случае, и ее часто спрашивали, почему она не хочет попытать счастья в мире эстрады. В родной стране эта мысль показалась бы ей нелепой и непривлекательной, но в Париже это мог быть путь спасения. Далида брала уроки пения у Ролана Берже, который видел в ней будущую звезду и советовал ходить на все возможные прослушивания. В ожидании она повсюду рассылала свое резюме. И некоторые кабаре охотно оказали ей доверие. Те первые месяцы в Париже были довольно трудными: как многие артисты тех времен (Брель и Брассенс прошли через это), она должна была, чтобы выжить, «гоняться за гонорарами», разрываться каждый вечер между двумя или тремя кабаре, «Золотое Сукно», «У Кароль» и «Вилла д’Эсте».

 Она поменяла свой псевдоним на Далиду (эту поправку ей удачно подсказал сценарист и писатель Альбер Машар), но успех в Париже заставлял себя ждать. Она уже собиралась паковать чемоданы, когда судьба решила подать ей знак: по случаю выхода во Франции фильма «Маска Тутанхамона» она появилась на обложке журнала «Cinemonde». Нельзя было теперь не заметить ее. Бруно Кокатрикс первым протянул ей руку и пригласил выступить в Олимпии в программе «Звезды завтрашнего дня», которую организовала «Евро-па 1». Среди влиятельных зрителей был замечен Эдди Барклай в компании своего друга Люсьена Морисса, который составлял сетку передач для молодой радиостанции. Кокатрикс, Морисс и Барклай: трио, которое обеспечит славу юной брюнетке с горячей кровью. Она исполнила только одну песню, «Чужестранка в раю» (Etrangere au paradis) - и кажется, очень плохо! Но шарм исполнительницы (если уж не исполнения!) подействовал, по крайней мере, на Эдди Барклая, чья фирма звукозаписи делала первые шаги. В тот момент, когда Далида с досады собиралась работать с маленькой компанией «Вега», Барклай предложил ей гораздо более интересный контракт. Люсьен Морисс, настроенный более скептично, пригласил ее на «Европу 1», чтобы она доказала, что он не напрасно поверил в нее: в офисе на улице Франциска Первого она пела а капелла – куда более трудное упражнение, чем в сопровождении оркестра. Никак не сжульничать! Ей предложили перепеть популярную песню португальской певицы Амалии Родригес, «Черную лодку» (Barco negro), которая на французском языке превратилась в «Мадону» (Madona). Морисс, в свою очередь, был покорен артисткой, и в то же время влюбился в молодую женщину; но все было не так просто: Люсьен был старше ее на семь лет, и если Далида была свободна как ветер, то он был женат и растил дочь. Тем менее, это было начало долгой истории любви и дружбы, которая продлится вплоть до трагической смерти Люсьена через четырнадцать лет. Люсьен Морисс обеспечил Далиде полную поддержку «Европы 1», в ожидании, пока другие радиостанции, все еще верные Глории Лассо и Марии Кандидо, последуют его примеру и освободят в своей сетке вещания место для восходящей звезды.

28 августа 1956 год – историческая дата: Далида записала свою первую пластинку в студии «Армориал», в сопровождении Вальберга и его оркестра. Удивительно, но первые записи Далиды ничего не говорят о ее итальянских и египетских корнях. Мода обязывает: Барклай ратовал за иберийские мелодии, причем, если возможно, в их названии должно быть слово «фламенко»! Этому было оправдание: соперницей была Глория Лассо. Нужно было сражаться с ней на ее же территории. В то время у Глории не было соперниц, она постоянно присутствовала в хит-параде. Только появление Далиды выбьет ее из колеи.

Песни на второй пластинке по-прежнему напоминали о Португалии («Фадо» - Fado) или Испанию («Продавщица цветов» - La violetera, или «Цыганка» - Gitane, новая песня Шарля Дюмона)... но им так и не удалось тронуть публику. Люсьен Морисс начал проявлять нетерпение: какой смысл и дальше копировать Глорию Лассо без видимых результатов? Ведь он же чувствовал, что у Далиды есть своя личность, которую окружающие отказываются видеть. Вот так он предложил ей записать «Guaglione» («Малыш»), популярную песню знаменитого Марино Марини, основанную на народной итальянской мелодии «Tu scendi dalle stelle». Увы, Глория Лассо уже прибрала к рукам потенциальный шлягер! Но Люсьен Морисс был упрям и отвоевал его себе. Так родился «Бамбино». Он имел успех не только на Рождество 1956 года, но и весь следующий год. В некоторой степени благодаря этой песне Люсьен Морисс «создал» Далиду.

Версии Жоржа Гетари и Глории Лассо прошли незамеченными. Настал час славы Дали, Черной Орхидеи, как ее уже прозвали поклонники. Но и критики юной звезды тоже начали поднимать голову: «Ее имя вызывает в памяти библейскую соблазнительницу и сорт ветчины» («Music-Hall»)

СКАЧАТЬ АЛЬБОМ ДАЛИДЫ - АРАБСКИЕ ПЕСНИ  

«Слишком накрашенная, слишком кокетливая... Дурной вкус, дурной пример для наших дочерей... Слишком полненькая...»

Последнее замечание не оставило Далиду равнодушной; она потеряет несколько лишних кило, чтобы остановиться на 51 кг, при росте 168 см... данные, противоречащие легенде, что Далида была «слишком высокой».

Бруно Кокатрикс предложил певице выступить в «Олимпии» в компании Жоржа Гетари. Однако тот тоже имел наглость записать «Бамбино», и Далида отказалась. Очевидно, она знала, чего хочет (некоторые скажут, что она «с характером» - выражение тем более подходящее, что она споет песню «У тебя не очень хороший характер» - Tu n'as pas tres bon caractere). Зато она участвовала в программе Шарля Азнавура. В том году она исполняла только четыре песни, перед закрытием занавеса.

Далида не отказывалась от кино, о чем свидетельствует выход в 1957 году фильма «Полиция нравов» (категории В), где она снялась вместе с Фернаном Сарду и Эдди Барклаем (она к тому же играла саму себя, певицу Далиду, которая выступает перед известным продюсером). В том же году она спела песню «Когда есть лишь любовь» (Quand on n`a que l`amour) Жака Бреля, молодого артиста, который, тем не менее, еще не получил признание как певец. Нашлись те, кого удивило, что «певичка шлягеров» замахнулась на произведение великого бельгийца. В 1966 году она признается журналу «Lui»:

«Я не автор, не композитор. Мне нужно брать песни, которые мне подходят. Иногда я ошибаюсь. Случается, что я ненавижу свои песни. Я признаю, что исполняла слишком коммерческие песни, слишком простые. Но публика их любила, и, в конце концов, публика всегда права.»

Успех певицы был так внушителен, что породил много клеветы. Журнал «Bella» даже подозревал, что она шпионит в Италии в пользу Франции. Глупость, над которой сейчас можно только посмеяться, но тогда Далиде пришлось найти адвоката, чтобы прекратить пересуды. Подобные происки достигнут вершины в 1961 году.

Затем последовал великолепный «Гондольер» (Gondolier), бесспорный хит. Пока английская версия «With all my heart» только набирала силу в Великобритании (в исполнении Петулы Кларк) и в США (Джоди Сэндс), во Франции песня тут же взлетела на самую вершину, став незабвенной. «Гондольер», как и «Бамбино», остался ее величайшим успехом в 50-е годы, да и за всю ее карьеру. Обе песни были итальянскими по происхождению (точнее, неаполитанскими), в обеих звучала мандолина и хор. С тех пор каждая новая пластинка Далиды уверенно раскупалась. Она не забывала и о кино; ее четвертым фильмом стал «Похищение во втором бюро» (Rapt au deuxieme bureau), где звучали песни «Моя неизвестная любовь» (Mon amour inconnu) и «Любовь поет» (L`amour chante). Но все же ее кинокарьеру нельзя было назвать удачной: все фильмы, в которых она снялась в 50-е, относились к категории В, и сегодня не упоминаются ни в одном кинематографическом труде.

Когда фильм «Черный Орфей» (вариация на тему Орфея и Эвридики, где действие происходит в трущобах Рио-де-Жанейро) с огромным успехом прошел во Франции, Далида исполнила на французском языке «Песню Орфея» (La chanson d'Orphee), разделив ее с Глорией Лассо. Диск получился космополитическим: в него вошли еще итальянская песня «Любовь в Портофино» (Love in Portofino) и «Мои братья» (Mes freres), композиция в стиле «негро спиричуэлс». Эту последнюю песню Дали, конечно, привезла из Нью-Йорка, куда ездила в декабре 1958 года. Норман Гранц, агент Эллы Фицджеральд, предложил ей сногсшибательный контракт сроком на пятнадцать лет. По условиям этого контракта ей запрещалось менять макияж, прическу, одежду... Она отказалась. То же самое повторится через двадцать лет, в 1978 году.

60-е годы

Далида продолжала петь во Франции. Если ей нравились песни других артистов, она исполняла их на другом языке; как, например, «Милорд» (Milord) на немецком и испанском языках. Это было не единственное заимствование из репертуара Эдит Пиаф: через год она спела «Нет, я ни о чем не жалею» (на испанском языке - No me puedo quejar и на итальянском языке No dico no), а в 1964 году – «Жизнь в розовом свете» (La vie en rose). Эдит Пиаф ценила талант Далиды. Разве не пришла она в «Олимпию», уже тяжело больная, чтобы засвидетельствовать ей свою симпатию и восхищение, чтобы сказать, что именно Далида ее заменит?

В начале 60-х годов Францию захлестнула волна «йе-йе», и Далиде пришлось приспосабливаться к ним. Это был сложный для нее период и в личной жизни. В 1961 году, после пяти лет помолвки, она вышла, наконец, замуж за Люсьена Морисса. Но уже через несколько месяцев встретилась с Жаном Собески, художником, поляком по происхождению – как раз в тот момент, когда чувствовала к Люсьену лишь благодарность и дружеские чувства. Развод был неизбежен. Далиде пришлось оставить Люсьену свою квартиру и переселиться в квартал Нейи, где соседи косо на нее поглядывали.

В начале года она записала несколько шлягеров («Оставь для меня последний танец» - Garde-moi la derniere danse, «Испанские ночи» - Nuits d'Espagne, «24 тысячи поцелуев» - 24 000 baisers, хит Сан-Ремо 1961 года), но после развода с Люсьеном часть публики и СМИ отвернулась от нее. Не все готовы были одобрить, что женщина могла так быстро разорвать узы брака. И прежде всего Люсьен Морисс, который почти полностью бойкотировал Далиду на «Европе 1». Он передавал только те ее песни, которые уже устарели или выставляли ее не в самом лучшем свете. Лишь после триумфального концерта в «Олимпии» в декабре 1961 года, где Люсьен Морисс первым встал и зааплодировал ей, Далиде удалось вернуть расположение публики. В начале 1962 года она исполняла популярные твисты «Купи мне музыкальный автомат» (Achete-moi un juke-box) и «Урок твиста» (La lecon de twist). Настоящим шлягером стала веселая и мелодичная, хотя и легкомысленная песенка «Маленький Гонсалес» (Le petit Gonzales) (в оригинале, по-английски, ее пел Пэт Бун) Далида даже спела ее однажды дуэтом с Орландо. Нельзя не отметить красивейшую песню «Что стало с цветами?» (Que sont devenues les fleurs), которую публика встретила с большой симпатией. А в конце года Далиду ждал новый большой успех: «Самый долгий день» (Le jour le plus long), песня Пола Анки из одноименного фильма о французском десанте 1944 года.

В том же 1962 году Далида приобрела дом на Монмартре: почти историческое здание, где жил Луи-Фердинанд Селин, закончивший здесь свой роман «Путешествие к краю ночи». Это кажется печальным предзнаменованием: ведь и сама Далида окончит здесь свое путешествие ночью 2 мая 1987 года. К тому времени во Францию переехали Джузеппина, мать Далиды, кузина Рози Джильотти и Орландо. В 1965 году Рози станет ее секретаршей.

Она продолжала исполнять песни в стиле твист или рок-н-ролл, но ей было трудно соперничать с молодыми кумирами, большинство из которых, впрочем, сейчас давно забыты. Она не была уже на вершине хит-парада, хотя у нее оставался круг верных поклонников. Но она уже не находила такие шлягеры, как «Бамбино» или «Гондольер». Несмотря ни на что, Далида оставалась любимой певицей французов: Пиаф умерла в 1963 году, Мирей Матье еще не появилась, Глория Лассо покинула Францию.

 В 1965 году она, можно сказать, отвоевала свои позиции, благодаря таким песням, как «Молчание» (Il Silenzio, или Bonsoir mon amour на французском), «Фламенко» (Le flamenco), «Семейный скандал» (Scandale dans la famille). В июне Далида выступала с концертом в Марокко. Она не знала, что израильские песни здесь запрещены, и спела «Hava naguila». На сцену вышел комиссар полиции и попросил ее остановиться, а в зале начались стычки между арабами и евреями. На другой день Далиду вызвали в полицейский участок. Эта история могла плохо кончиться, но у нее лишь конфисковали обратный билет и часть гонорара.

В 1966 году она выпустила несколько довольно слабых пластинок (настоящим хитом стала только песня «Bang bang», но в Италии – во Франции ее уже исполняла Шейла, и Далида не хотела бесполезной конкуренции). Кроме того, в конце года она спела шлягер Сонни и Шер «Маленький человек» (Petit homme), но здесь ей было трудно соперничать с авторами, тоже записавшими французскую версию. В начале 1967 года – еще одна песня Сонни и Шер: «Мама» (Mama), которую Далида с большим успехом исполняла в Италии и Франции.

Ей нужен был новый вызов, новая вершина, которую можно покорить. И в январе 1967 года Далида первый и единственный раз выступила на знаменитом фестивале Сан-Ремо. Песню, которую она представляла там – «Прощай, любовь, прощай» («Ciao amore ciao») – Далида до конца жизни будет петь с огромным волнением и горечью. Ее написал молодой певец и композитор Луиджи Тенко, известный тогда лишь узкому кругу интеллектуалов. Широкая публика знала его как автора мелодии из сериала «Мегре». Сан-Ремо был для него шансом получить признание. Далида согласилась сопровождать Тенко на фестиваль (мало кто знал, что у них был роман). Песня «Прощай, любовь, прощай», слишком отличавшаяся от общего потока, была отвергнута жюри. Луиджи Тенко в отчаянии покончил с собой, узнав результаты голосования. Потрясенная Далида месяц спустя тоже совершила попытку самоубийства. Первый шаг к пропасти... Ее чудом удалось спасти. «Мадемуазель Бамбино умерла», как написала Жаклин Картье. Но это было рождение новой артистки.

После долгих месяцев выздоровления Далида вернулась, наконец, на телевидение (она спела с Шарлем Азнавуром дуэт «Когда любишь» (Quand on s’aime) на музыку Мишеля Леграна), и в студию звукозаписи, где все ждали ее с волнением и нетерпением. Эдди Барклай предусмотрел четыре дня для новой пластинки, но произошло невероятное: она записала все песни за один день... А ведь она боялась потерять голос. Песней, ознаменовавшей ее возвращение, стала баллада «Решетки моего дома» (Les grilles de ma maison), которую обессмертил Том Джонс (Green grass of hom»). Но шлягерами года были песни «Я вернулась за тобой» (Je reviens te chercher) Жильбера Беко и «Банда» (La banda). Заслуживает отдельного упоминания «Далеко во времени» (Loin dans le temps) – ведь единственный раз за всю свою карьеру Далида сама написала слова. Это была песня Тенко «Lontano, lontano». Далида особенно любила ее; она настояла на том, чтобы исполнять ее в «Олимпии» в 1967 году.

В 1968 году она снялась в итальянском фильме «Я тебя люблю» (Io ti amo). Предполагалось, что это будет серьезная драматическая роль, но она решила, что ее снова использовали как певицу (в фильме звучало несколько ее песен). Далида сочла себя обманутой, и с тех пор долгое время не снималась в кино.

В 1969 году Далида познакомилась с Арно Дежарденом, мыслителем, режиссером и путешественником, чья философия отвечала ее внутренним поискам. Эта встреча довершила перемену, которую она предчувствовала, читая Юнга и Фрейда. Тот год был отмечен такими песнями, как «2005 год» (L’an 2005), «Два голубя» (Deux colombes), написанная композитором Джанни Эспозито по мотивам «Божественной комедии» Данте (это была любимая песня Арно Дежардена), «Клан сицилийцев» (Le clan des siciliens) на музыку Эннио Морриконе, «Цвета любви» (Les couleurs de l’amour), положившая начало плодотворному сотрудничеству с Микаэле, будущим автором «Джиджи Ламорозо» (Gigi Lamoroso). Но все большее место в ее жизни занимал внутренний поиск. Летом 1970 года Далида отправилась в Индию. Собиралась ли она отказаться от карьеры певицы? Во всяком случае, она глубоко переменилась, и это сказалась на ее репертуаре. Пример – песня «Поющие голоса» (Chanter les voix), которую она намеренно доверила Мишелю Сарду (а он не слишком часто писал для других). Для критиков пришло время покаяться в упреках за пустые тексты. Далида, разумеется, по-прежнему будет исполнять легкие и танцевальные песни, но теперь она постоянно искала глубокие, интроспективные произведения, путь и не писала их сама.

В конце 60-х годов Далида решила отказаться от сотрудничества с Барклаем, так как в последнее время он явно ею пренебрегал: отдавал другим артистам песни, которые она хотела записать сама, и ей приходилось исполнять их на других языках (как, например, «Последний вальс» (L’ultimo valzer), «О леди Мэри» (O lady Mary). Теперь ее продюсером стал ее младший брат Бруно, который взял себе в качестве псевдонима имя старшего брата Орландо. Он оставил успешную карьеру певца в 1966 году, чтобы заняться делами сестры. В то время вся «победная тройка», прославившая Далиду 13 лет назад, перестала ее поддерживать: Барклай отвернулся от нее, Люсьен Морисс покончил с собой в 1970 году, а Бруно Кокатрикс сомневался, способна ли еще Далида заполнить зал «Олимпии». Таким образом, в тот момент Далида находилась на перепутье, ей оставалось либо исчезнуть окончательно, либо начать карьеру снова. Вопрос был – когда? А ответом стала песня «Darla dirladada», величайший шлягер года – греческого происхождения, слова к которому написал Борис Бергман. Барклай пытался заявить о своих правах на эту пластинку: он уверял, что Орландо дал ему недостаточно времени, чтобы пересмотреть условия контракта. Впрочем, Далида и Барклай вскоре помирились; ни она, ни Орландо не держали на него зла.

В том же году Далида исполнила такие песни, как «Леди д‘Арбанвилль» (Lady d’Arbanville), которую Кэт Стивенс написал в честь актрисы Патти д‘Арбанвилль, «Они изменили мою песню» (Ils ont change ma chanson) - французская версия «Look what they’ve done to my song, ma» Мелани Сафки; «Для чего, для кого?» (Pour qui, pour quoi?) на музыку Франсиса Лэя, «Если бы можно было это изменить» (Si c’etait a refaire) - хит Сан-Ремо 1970 года («La prima cosa bella»).

В сентябре покончил с собой Люсьен Морисс, Далида была жестоко потрясена (тем более, что через год, почти в тот же день, она потеряет свою мать). После развода Дали и Люсьен оставались близкими друзьями. Именно благодаря ему ее немедленно отправили в специальный госпиталь после попытки самоубийства в 1967 году; возможно, он спас ей жизнь. Но долгая кома оставила серьезные осложнения, как, например, внезапные приступы глухоты и провалы в памяти (у нее появилась привычка записывать слова песен в блокнот). Публика никогда не осуждала ее за это. Как с юмором говорила сама Далида, зрителям казалось, что им разрешили присутствовать на репетиции. Но нет сомнений, что артистке, которая постоянно стремилась к совершенству, было невыносимо проявлять на публике свою слабость.