Стояло промозглое осеннее утро. Заброшенную стройплощадку тут и там покрывали зеркала луж, с неба тихонько шуршала изморось. Горы битого кирпича крепостным валом окружили недостроенный, разваливающийся дом. Стены его были разукрашены рисунками, из щелей в кладке высовывались острые крысиные мордочки. Проволочная сетка, когда-то служившая оградой стройки, понуро висела на покосившихся столбах, словно какой-то рыбак ловил ей рыбу, а затем повесил сушиться.
Рядом с домом торчал засохшим деревом небольшой кран, чудом еще не упавший. Сквозь желтую облупившуюся краску проступала ржавчина, стекла в кабине его были давным-давно выбиты, и о том, что они когда-то были, говорили лишь острые, торчащие из рамы осколки.
В утренней тишине далеко разнесся звук трамвайного звонка. Мужчина лет сорока-пятидесяти, крепкий еще, в старом сером костюме и помятой шляпе стоял на остановке. Он зажег спичку и, прикурив, нетвердым шагом направился к заброшенной стройке. Застывший взгляд и крепкий винный дух, распространявшийся вокруг него, красноречиво говорили о его состоянии.
С трудом забравшись на груду кирпича, мужичок засунул руки в карманы, и, оглядев заросший пустырь, дом, покосившийся подъемный кран, нахмурился и громко сказал:
-Ну, за работу!

Пенсионер Александр Иванович вышел на балкон, вдохнул свежую прохладу, поправил очки на носу и начал делать зарядку. Тем временем под окнами остановилась скорая помощь, три санитара быстрым шагом пересекли улицу и скрылись среди груд строительного мусора.
-Нда, дела... - проговорил Александр Иванович, почесывая голову.
-Здорово, соседушка! - завопил радостный хриплый голос над самым ухом. На соседнем балконе стоял Петька Ермилин, работавший грузчиком в продуктовом.
-Утро доброе. Видали - санитары к дому недостроенному пошли, побили там опять кого-то что ли...
-Может и так, времена то сейчас - ооой какие. И хорошо если побьют только...
Петька закурил, а Александр Иванович вдруг увидел, что врачи возвращаются. Едва держась на ногах, они шли по грязи и мусору, держа в руках носилки. Когда они подошли к машине Петька выронил сигарету:
-Боже ж ты мой! Так ведь это Петровича несут! Твою мать, поперся все-таки, дурак...
Брови Александра Ивановича взлетели вверх. Но сосед, даже не взглянув на него, зашел в квартиру, хлопнув балконной дверью.
-Ну и молодежь пошла...Алкоголики...-процедил несколько обиженно пенсионер сквозь зубы. Задумался было о чем-то, да махнул рукой, плюнул и ушел.

Петрович впервые увидел подъемный кран, когда шел в детский сад, держа маму за руку. Он тогда сразу понял, кем станет. И стал. Через всю свою жизнь он пронес непонятную любовь к этой машине. И всегда, всегда, сколько себя он помнил-гордился. Гордился, что не просто кирпичи кладет, а техникой управляет сложной и дорогой. Гордился, что на отличном счету состоит, что ни разу на работу пьяный не выходил, а всегда был бодр, свеж, опрятен. На своем месте был Петрович. Не каждому так везет.
И надо же было наступить этим проклятым девяностым! Однажды на стройку дома приехал какой-то чиновник. Нужны, мол, справки медицинские от каждого рабочего, чтобы дом строить. Бред. В жизни ни о каких справках не слыхали и тут на тебе...
А в поликлинике известное дело: этого врача нет, рентген не работает, а коль хочешь справку, мил человек, так пожалуй скромное пожертвование в размере таком-то...
А откуда у строителей деньги? И так еле концы с концами сводили, ни копейки лишней нет...
И пока бригада ждала возвращения врачей, пока рентген чинили, прогорел заказчик. Строительство остановилось, вчерашний крановщик без справки стал грузчиком. А став грузчиком - запил. А напившись, Петрович всегда начинал изображать, как он сидел в кабине крана, рассказывать за какие рычажки тянуть надо, за чем поглядывать… И все грозился, что вот поднакопит деньжат, купит справку, и снова будет заниматься любимым делом…Только, прежде всего, достроит свой единственный незаконченный дом. Договорится с фирмой какой-нибудь, и достроит. Место хорошее, светлое, остановка опять же, рядом…

Алексей Петрович Логинов умер по дороге в больницу, не приходя в сознание. Он лез в кабину старого крана по еле державшейся лестнице, и был уже на последней ступеньке, когда ржавые болты слетели. Крановщик упал спиной на груду кирпичей. Хоронили его бывшие сослуживцы да собутыльники, родни никакой не было.
А вечером все услышали протяжный и громкий не то вой, не то скрип-это упал старый подъемный кран. Неделю после похорон сыпался с неба колючий и мокрый снег. Началась зима.

Весной талые воды окончательно размыли фундамент недостроенного дома, и он обрушился. На этом месте до сих пор остался пустырь. И никто уже не помнит ни старого дома, ни Логинова.
Никто кроме деда Петра. Сидя на мокрых кирпичах, он пил мой портвейн, плакал и рассказывал, каким хорошим крановщиком был Петрович…