Это было похоже на нелепый и кошмарный сон, из которого хочется вынырнуть под холодный душ реальности и, очнувшись забыть навсегда, что это было, взяв с собой лишь смутное ощущение нежной привязанности, что пока маленькой искоркой горит, внутри оставляя нечто человеческое похожее на надежду.
Она стояла, прислонившись спиной к двери, смотрела на сияющее в свете луны кольцо. Он, сидя в кресле, нервно прикуривал очередную сигарету, забывая о той, что плавно тлела  в пепельнице. Она хотела услышать его дыхание, но призрачная стена отчуждения мешала это сделать. Он желал утонуть в омуте её зелёных глаз, но пропасть разделяющая их была велика. Она, последний раз взглянув на него, молча закрыла за собой дверь и, прислушиваясь к тишине, надеялась услышать его голос такой милый и такой родной и слова, которые могли всё изменить, оставив  в прошлом всё то, что стало с ними в последнее время. Но приторный шепот расставания донёс лишь пустое эхо тикающий в комнате часов неизбежности…

*****

Вероятно, это не правильно и неверно увлекаться самобичеванием но, иногда глядя на  логическую цепочку своих поступков, с ужасом осознаешь, какое чудовище может жить в маленькой невесомой душе. И в тоже время, на уровне всей неправильности поступков пытаясь разглядеть хоть что-то красивое, свято веришь, что не всё так плохо и есть маленький шанс оправдать себя и найти то кристально-чистое во всём самообмане сотворённого собственными руками. Невозможно обманывать себя постоянно, но с упорством маньяка продолжаешь выцарапывать у этой жизни кусочек счастья, потому что иногда, чёрт возьми, так хочется просто быть счастливой...

*****

Неяркий свет свечей под тихой шелест умирающих цветов в звенящей тишине пространства, где каждый стук сердца эхом отражается от стен и замирает в центре комнаты. Плавные движения теней в переливах нереальной луны когда все ясно с полувзгляда с легкого жеста, где все на грани полу и немного... И не надо слов, ибо они стали нелепым подобием блеска глаз, способного передать словно гений всю палитру цветов и красок средь полной темноты окружающего мира. Не надо ничего, только бы время остановило свой бег хрупкими песчинками падающими в никуда из чаши ощущений неизбежности. А пока в тихой музыке умирающих роз бесконечная любовь и желание передать тысячи эмоций каждого мгновения, в лёгком скольжении кончиков пальцев по прохладному телу отвечающему сухими звуками быстро набираемых знаков нежности...

*****

Он обнял её. Прикоснулся. Нашёл. Слова, которые они произносили, обрывались, тонули во вздохах и ускоренном дыхании, переставали что-либо значить, рассеивались. Они умолкали, сосредотачивались на поисках самих себя, на поисках истины. Они искали долго, нежно и тщательно, боясь неуместной поспешности, легкомысленности и развязности. Они искали сильно, самозабвенно, боясь святотатственного сомнения и нерешительности. Они искали осторожно, боясь кощунственной грубости.
Они отыскали друг друга, преодолели страх, а минуту спустя нашли истину, которая вспыхнула у них под веками поражающей, ослепительной очевидностью, стоном разорвала сжатые в отчаянии губы. И тогда время спазматически дрогнуло и замерло, всё исчезло, а единственным живым чувством было лишь прикосновение. Минула вечность, вернулась реальность, а время опять дрогнуло и снова двинулось с места, медленно, словно огромный перегруженный воз.
Он выглянул в окно – луна по-прежнему висела в небе, хотя то, что случилось минуту назад, должно было сбросить её на землю.
Они лежали неподвижно на разбросанной постели, под шум дождя, среди исходящего паром тепла и угасающего счастья, в молчании, а вокруг клубилась бесформенная тьма, перенасыщенная ароматами ночи и голосами цикад. Он знал, что она может читать его мысли, и поэтому старался думать только о прекрасном. О том, что могло принести ей радость. О взрывной яркости восходящего солнца в тумане, стелющемся на рассвете  над горным озером. О хрустальных водопадах, в которых резвятся лососи, такие блестящие, словно отлиты из серебра. О тёплых каплях дождя, барабанящих по тяжёлым от росы листьям лопуха. Он думал для неё. Она улыбалась, слушая его мысли, и её улыбка дрожала на щеке лунными тенями ресниц.