Не думала, что формалистические упражнения по довольно вычурным, искусственным заданиям могут меня настолько занять.
1 января меня пригласили в сообщество
http://www.liveinternet.ru/community/2115022/profile/

Результаты неожиданно порадовали.
То, что за 7 дней удалось "выбить" 44 задания, ни о чем еще не говорит. В некоторых случаях вполре сгодились ранее написанные стихи, как есть или слегка подредактированные под формальное требование.

Важно другое. То, что и написанного за эти дни 9 стихотворений и решилась включить в основной список, то есть то, что можно публиковать под своим именем наряду с другими, значимыми для меня вещами.

Опубликую их в этой теме, а далее, в комментах, то, что не вошло и почему...

Прочесть стихи

Человечки в сказочных колпачках и кафтанчиках, на фоне подчеркнуто нарядных осенних листьев – буйство красного и оранжевого, а в нарядах гномов, кроме осенних красок, заметен синий цвет. Из-за красочного разнобоя гномы кажутся почти мультфильмовыми… это же поздравительная открытка или там картинка в детском журнале. И все-таки лес настоящий, и человечки – живые, не игрушки.

Но ведь зима.
Грязно-серый, желтоватый кирпич – дома постройки 50-х, а в их окружении зажат небольшой сад. Почти дикий, в неустройстве своем. В отличие от соседних внутридворовых скверов здесь нет ни детских площадок, ни скамеек. Наверняка здесь гуляют с собаками, но я всегда прохожу через сад в середине дня и не замечаю этого.
Летом вид хуже из-за притоптанной земли – асфальтовых дорожек тоже нет и все ходят как попало. А зимой после снегопада я удивляюсь маленькому чуду и сердцем приветствую местного духа, сохранившего диковатую обособленность в жестких городских рамках.

Сегодня днем, проходя краем заснеженного сада, вместо укутанных снегом приземистых и разлапистых деревьев я увидела гномов в осеннем лесу – картинка показалась слишком уж, как бы это сказать…– «Слишком дешевой?» – ехидно спросил дух Сада. – «Нет-нет, не дешевой, но какой-то искусственной». – «Да не стесняйся, чего там – правда между делом подсунул примитивную, кое-как раскрашенную картинку – поленился детали прорисовать и реализм соблюсти. Но человечки-то настоящие.»
Я попробовала заглянуть поглубже. Расцветка кафтанов подсказала, что это птицы. «Пичужки, они и есть – синицы, снегири, все, кто живет в этих деревьях или водились там раньше. Они же и человечки-гномики. Жили, сплыли, обратно прилетели… ладушки запели. Любопытствуют, что и как изменилось вокруг. Навестить родных? Это вроде как повод, кто из них поймет; в лучшем случае заметит – ой, синичка! – и побежал дальше. Большие разноцветные листья – за этим они слетаются: поглядеть на гигантские осенние листья, понюхать огромные набухшие весенние почки.»
Я представила себе великолепный кленовый лист, падающий и укрывающий меня с головой. Да, ради одного этого момента стоило бы стать пичужкой хоть на пару часов. Порезвиться среди укрупненных деталей выросшего в размерах мира, вписаться в одно из биений нервного пульса природных явлений. Вот оно настоящее, разве я не целовала эти почки, тихо и втайне, и теперь чувствую, как трепещут над тонким ледком мои серые крылышки, и оброненные из-под них пушинки падают в лужу… я уже прилетела! Где-то там, в будущем, линия этого полета уверенно прочерчена среди городского неудобья и разлада – прямо в весну через зимнюю осень.

Заканчиваются границы сада вполне в его характере – последней сохранившейся в этих местах перекошенной деревянной лесенкой с ходящими ходуном досками – она уводит в совсем уж патриархальную сельскую местность; еще немного – и выйду к колодцу и речке, за руку с одним из гномиков, потому что мы с ним оба – родом оттуда. Мы уходим по развилке налево, но еще одна я сворачивает направо и ныряет под арку серого кирпичного куба. В отличие от гномика, я родом и отсюда тоже. Ровесница отстоявшим полвека монументам серой эпохи.
Прощаясь на развилке, местный хозяин выдал себя – дружески взмахнул рыжим хвостом. Собака-дворняжка! Оттого и накатывает на меня тут неожиданное веселье: так две знакомые собаки обнюхиваются, припрыгивают и машут хвостами при неожиданной встрече. Приятель мой – пес бездомный, но юный и жизнерадостный, а я вроде как при деле, но когда вздумается, убегаю от хозяев по недоступным их разумению собачьим делам.
И простые представители собачьего племени, чуждые оборотничеству, в урочный час собираются тут: со всех окрестных домов – с хозяевами, и какие уцелели – бродячие сюда же прибегают обнюхаться. Это их собачье царство под покровительством невидимого предводителя.
Гномы с ним дружат – человечки маленькие, которые то в птичек вселяются, то в прочих разных существ.
Всё это живет среди города, среди живого пока города.

Впервые целиком публикую подборку, участвовавшую в конкурсе "Священный остров Руян" летом этого года. (Результат: второе место)
Последнее стихотворение было написано позже конкурсного срока, по мотивам обсуждения... речь идет о том, что место расположения святилища Арконы провалилось на морское дно некоторое время спустя после его завоевания христианами.
Ральсвик, давший название одному из стихов - крупнейший порт на Руяне тех времен.
4 стихотворения из 6 положены на авторскую музыку.

Славься, Аркона!

Верни моё сердце, златая Аркона!
Причал для дракара, обитель дракона,
Великого древа суровая крона,
Опора и блеск Световитова трона.

Припев:
Славься, Аркона!
Славься, Аркона!
Вспыхни, свет Рода!
Сбудься, дар Кона!

Возьми мои руки и меч мой, Аркона –
Хранить твои стены в дозоре бессонном.
Паду за оплот родового покона –
Но с рыком звериным, не с жалостным стоном.

Как прежде далёкую родину нашу –
Увы, твоя сень никого не укроет,
Когда на костях наших лихо отпляшут
Вкусившие божьего тела и крови.

Распятья и пытки, и цепь беззаконий
Осветят унылые, тусклые свечи…
Я жизнь отдаю без оглядки Арконе,
Лишь сердце оставлю Гардарике вещей.


Дни бесчестия

Люди как люди, только
квартирный вопрос испортил их.
Воланд

Жизнь, как и прежде – непрерывный бой,
Но с каждым днём в роду всё больше розни.
Друзья и чужаки наперебой
Кричат: наш бог единственный и грозный.

Но как он жалок и ничтожен сам!
Висит - распятый, проклятый, избитый.
А мы всё то, что дорого отцам
Сложили в образ силы Световита.

Уже невмочь святыню защищать.
Конец Арконе сон предвидел вещий.
Честь доверяет, честь велит прощать;
бесстыдство - предаёт, юлит, клевещет.

Посевы жгут и рушат города.
В кругу не вспомнят руны древней, дивной.
А люди? Люди те же, что всегда.
Лишь порча стала мелкой и противной.


Ральсвик

Родов оберег, взвейся в свастике!
Я сошёл бы на берег в Ральсвике.
А кругом бы всё люди свойские –
затесался бы в это войско я!

Тех, что позже – кнутами-розгами,
да в Сибирь везли сани-розвальни.
В чужедаль дороги железные
протянулись длинными рельсами.

Это сердце к Балтике ластится.
Этот взгляд ярой сталью высвечен.
Для грядущей дороги к Ральсвику
хлеб мой выпечен, меч мой выточен.


Свадебная песня

Возле северного моря, под луной
Повстречались я с тобой, а ты со мной.

Припев:
Ладо-ладо-ладо-ладо,
ладо-ладо-ладо!

Завилось в руках судьбы веретено,
Нить сплелась, и стали вместе мы одно.

Два великих и прекрасных существа,
Два весёлых, нежных, страстных божества.

Рода светлого счастливый оберег –
Лада пенная взошла на дикий брег.

В её ласковой и трепетной руке
Мы слились в объятьях ночью на песке.

Поутру вошли вдвоём в высокий храм –
Поклониться добрым Предкам и Богам.

Принесли дары и клятвы не шутя,
Чтоб наследовало честь любви дитя.

Стало скальдом, воспевающим любовь
Да заступником за Род и за Богов.


Свободный человек

Ты вчера к алтарю приближался со мной,
друг веселый, открытый, немного шальной.
Временами был зол, временами влюблен…
Храм обрушен, и жизнь превращается в сон.
Вырождается медленно в мусор и хлам,
прерывается здесь, завершается там,
чтоб однажды присниться Богам.

Ты сегодня еще не родился вполне:
плыл к Руяну мечты, обитал на Луне.
Прозревал в упоении дедовских тризн…
И теперь этот сон воплощается в жизнь.
Ты земной человек – не всесильный господь,
но сумеешь и рабство, и смерть побороть,
сны Богов облекая во плоть.

Дополнительно, вне конкурса:

Белые кони

Аркона пала в пучину вод.
Бегут без устали вслед за ней
буруны пенные на восход,
что вереницы белых коней.

С преданьем яростным о Творце
у скал вздымаются высоко,
а Световиту в пустом дворце
поёт о прошлом купец Садко.

Приводят гостя в златой покой:
лови, заезжий, счастливый миг!
Вернётся лебедью белый конь
и статной девой, коль есть жених.

Был царской дочерью плод зачат,
но канул в море, и был таков.
Истошно лебеди – кони кричат,
что чуют коршунов – седоков.

Заинтересовалась "волчьей" темой в своих стихах.

Поискала по контексту и кое-что понравилось.

***
Как волчьи глаза, засветились в ночи города.
Рядок домино ненароком опять завалю.
С тобой мне работа - игра, а игра - не беда.
Прости, что бужу до полудня. Прости, что люблю.

Прости, что голодные волки. Прости, что зима.
Я встану до света, чтоб день не заспать, как дитя.
С тобой ли спала иль себе я приснилась сама -
Миры раздвигать мы умеем и вскользь, и шутя.

Вся в ужасе звездном, я вспыхнула рядом с тобой.
И тряпочкой влажной смела со стола вечера,
когда было ясно, что лечат массажем любовь.
Прости мне сегодня все то, что могло быть вчера.

А завтра - из счастья прости мой сегодняшний страх.
Что душу ломать не хочу и коней не гоню.
Нас холод и морок пугают на первых порах,
но даже у волка есть тяга к теплу и к огню.

25 ноября 1998 г.

***
Не под глазами праведные тени
от бдения ночного за работой -
я подарю тебе кусты сирени -
туманные, шершавые, немые.

Я буду в них лохматой мокрой птицей,
в лесу, где жить сиренево и влажно.
В них будут волки серые резвиться
и вспыхивать предгрозовое пламя.

Ты поздно лег, а я встаю так рано.
Всю ночь мы вместе. Волки тихо смотрят
из сизого лилового тумана,
дрожание в душе подстерегая.

Упряма, как балованные дети,
я буду после утреннего ливня
дрожанием сиреневых соцветий
припоминать о вспышках наслажденья.

Февраль 2000


След

Мой фирменный поезд спешит на восток,
а Солнце стремится на запад.
Ты в путь отправляешь меня, как листок,
пружиня раскидистой лапой.

Я верю в слова,
я верю в свой путь,
причудливо свитый из петель.
Теснят дерева
на выдохе грудь,
а волосы путает ветер.

Мне волк предлагает прогулку и кров,
за этим таится иное.
И радужным облаком Древо Миров
визирует небо шальное.

Твой путь в небесах
ревниво следя,
Ярила ярится вне правил.
И сизый косяк
гусей-лебедей
вдогонку к востоку отправил.

Но тают за лесополоской они,
прикинувшись тучкой невинной,
как в ночи Купальной Русалочьи дни,
как след кислоты муравьиной.

Я Древа Небес
ладонь и исток,
я трепет возвышенной речи.
Мой поезд – экспресс
бежит на восток,
а Солнце – навстречу, навстречу.

8 Червня (Июля) 2005

Потеряла летом близкого человека.
Он тяжело болел много лет, жизнь становилась все труднее. Мы жили далеко друг от друга и последние годы встречались редко.

Нашла его в снах и тонких ощущениях, а также в стихах и музыке (одно их стихотворений, которые здесь публикую, положено на мой же мотив).

***
…прости и не сердись…
Так много в мире звёзд.
Сорвалась
настороженная рысь
с небес…
И путь твой прост,
как лестница,
обитая годами.
Скрипят, скрипят
ступеньки под ногами.
Всё так обычно:
сын вернулся к маме.

25 Июля 2007

***
Хорошо, что горит лампада,
что курится печальный дым.
Мне теперь другого не надо,
чем довериться снам твоим.

Я хочу говорить с тобою!
Отзвук жизни, сильный, простой,
Ударяет в сердце прибоем,
всеобъемлющей полнотой.

В чёрной, вкрадчивой смерти-кошке
не ищи наобум врага!
Пусть достанутся кошке крошки
поминального пирога.

Перейдя за пороги боли,
я поверю в речи твои,
чтоб в костре безграничной Воли
заплясать язычком любви.

1 Августа 2007


Благословенно имя…

Я этот миг предотвратить хотела,
Воинствуя и страстно неприемля.
Но испытавшее все муки тело
В простой накидке опустили в землю.

Твоя душа в мелодий тихом звоне
Мне весть слагает про иные тропы.
Я разжимаю бедные ладони,
Благословляя этот новый опыт.

12 Серпня (Августа) 2007

***
Дорожный посох сняв со стены,
осенний ветер нежданно грубо
ударил в бубен бледной луны
иссохшей ветвью древнего дуба.

Начнет старушечьи шамкать листва
помин души… Ты в листве сопреешь.
И снег придет, как степень родства
с землей, которую не согреешь.

Холмы в покрове белого льна
прочтут часы, недели и годы.
Но плачет каторжная луна
и увядает от непогоды.

12 Листопада (Октября) 2007



***
Я опять распростилась с тобой,
белый город, безумья белей,
заблудилась шальной головой
в лабиринте цветов и камней.

В лабиринте следов и корней…
Пайку горя мне честно отмерь.
Ведь потеря моя не страшней
вереницы похожих потерь.

Улови средиземных дождей
полузимнюю, хлесткую стынь.
Над расколом до царства теней,
где зияют провалы пустынь.

Семи дней легендарных чреда,
семи бед неизменный ответ…
Неужели прошло навсегда?
Может быть… Почему бы и нет?!

18 Лютня (Февраля)


***
Дверь квартиры хлопает в ночи.
Ветер завывает на мосту.
Снова, Мишка, мы с тобой молчим,
снова ловим мысли на лету.

Нам теперь не плакаться врачу,
к дому не искать коротких троп.
Будет, Мишка, всё, как я хочу.
Солнечных лучей взовьется сноп.

Будет, Мишка, дом всегда открыт.
Будет вечность, чтоб любить и сметь.
И никто про смерть не говорит.
И ничто не говорит про смерть.

11 Протальника (Марта) 2008


***
Давай поговорим о вязкой тишине
и помолчим о прозвучавшем громко.
Что скажешь ты вослед растаявшей Луне,
собравшей речь в дорожную котомку?

Ты робко каплешь в спирт экстракт красивых слов,
твой взгляд скорее ласков, чем испуган.
А тишина дрожит от слов, как от хлыстов,
а темнота от свеч забилась в угол.

Незримая заря незрячих черных дыр
навскидку жарит очередь с порога.
Нет, стертые до дыр, слова не скрепят мир,
сквозь кружево скользит вниманье Бога.

Превратная судьба мгновенья отдана
вкусившим яд магической науки.
Словам о тишине нужнее тишина,
чем грубые, предательские звуки.

26 Протальника (Марта) 2008

Здорово прошла вчера литгостиная в музее Зверева (Москва, м.Бауманская).
Сильный состав участников, мощный подъем настроения при чтении. Хорошая музыка, пение по голосам. Презентовались сцены из любительских спектаклей и обсуждались будущие театральные и концертные постановки.
Продолжение, видимо - в следующую среду, но возможно, встречи будут не каждую неделю, а чуть реже.

Вчера сложилось при чтении полемики на литфоруме, где утверждалось, что об Икаре редко удаётся что-то толковое написать.

Преображение

Всё спалит без раскаянья
этот жаркий оскал!
Я – Икар неприкаянный,
мне кричат: "Ты пропал!"

Но не в пёрышки ломкие,
не в расплавленный воск –
новый в радуги лёгкие
оперяется бог.

Вышний образ без памяти,
безгранично любя,
взмахом крыльев из пламени
я достигну Тебя.

3 Березня (Апреля) 2007 г.

Для сопоставления, здесь же размещаю старый стих о любви к солнечному Богу.

УТРЕННЯЯ МОЛИТВА

Цветок огня пылает до утра,
на западе затеплилась гора,
от горизонта вестью с моря веет
над тонким пеплом сонного костра.

Алеет парус голубой ладьи,
летят над миром волосы твои,
на тон отстав от утреннего хора,
смиренно замолкают соловьи.

Земная ткань одежд твоих пестра,
с ночной росой растаяло вчера.
Насквозь в лучах рассветных розовея,
теплинку гасит тихая сестра.

1989

Вместе это - не о дерзости и самонадеянности, а о том, что любовь может совершить невозможное. Не победить Природу, а преобразовать её в себе, до высокого пламени.

От той весны к этой пролег поиск своего места в родноверии.

У КУРГАНОВ

Светлая весть поднебесной ладьи,
в дымке завилися дали твои.
В дятле веселом, слетевшем на сласть,
сведались Велеса сила и власть.

Вновь с возлияньем волхвы вознесли
Славу Владыкам Воды и Земли,
вспенил весенними листьями лес
Волю Всесветную, радость Небес.

22 Протальника (Апреля) 2001 г.