Начало цикла
Начало 4 части

Впрочем, главное «средство выразительности», которое привело к отрыву поэтического текста от музыкального сопровождения – это, видимо, открытие письменности. Записанные буквами тексты потеряли особенности живого звучания… И благодаря этому в соревновании записанных и переписываемых текстов победить неизбежно должны были те, которые в самой структуре текста и звучании слов оказались способным донести максимум воздействия.

Средства воздействия стихотворного текста можно разделить на две основные группы: смысловое и звуковое воздействие. К первому относится содержание стиха, построение фразы, смысловые оттенки слов и их сочетаний, и так далее. Ко второму – ритм и созвучия. В идеале звуковое и речевое строение совершенно сочетается со смысловым воздействием.

Ритм передается в первую очередь через поэтический метр: длину строки и чередование ударных и безударных слогов. Из классической русской поэзии нам более всего известны силлабо-тонические формы стиха, что означает одинаковое количество слогов во всех строках (с точностью до безударного окончания) и постоянное количество безударных слогов между ударными.
Я читала, что в наши дни такая форма стиха жива и активно разрабатывается едва ли не в одной только русской (славянской?) поэзии, тогда как на Западе безоговорочно победил верлибр.
Ослабление ограничений приводит, с одной стороны, к силлабическому стихосложению (постоянное общее число слов в строке) или к тоническому (постоянное число ударных слогов, или стоп, но число безударных слогов в них может быть различным).
Силлабический строй развивался в языках, не имеющих сильного акцента на ударном слоге. Естественно, что все слоги при этом воспринимались одинаково. В средневековой русской литературе также известен жанр повествования, написанного силлабическим размером. Естественно предположить, что такой текст распевно скандировался на публичном представлении.
Тонический стих стал очень популярным в Серебряном веке русской поэзии. Сейчас он воспринимается как довольно обыкновенный.
Надо обязательно заметить, что принцип одинакового числа тех или иных слогов в строке еще не означает, что оно будет одним и тем же во всех строках стиха. Стихи с регулярным чередованием длины строк (например, 5-стопная строка сменяется 2-стопной) также могут быть отнесены к силлабо-тоническим.
При снятии все большего числа ограничений мы постепенно приходим к свободному стиху – верлибру. Чем менее формальных ограничений, тем более сложной, а не простой, становится задача для мастера, который теряет таким образом ориентиры и точки опоры и должен перейти к чисто интуитивному процессу построения фразы и строки.

Слишком велико искушение сравнить ритм (метр) стихотворения с ритмом естественного движения. Наиболее ритмичным и увлекательным в этом смысле следует признать сексуальный контакт. Не удивлюсь, если по обращению поэта с метром стиха можно достоверно судить о его предпочтениях в этом интимном деле. Например, приверженности монотонным классическим ритмам может соответствовать склонность к длительному процессу также с постоянным, мало изменяющимся ритмом. Любовь к чередующейся длине строк может сочетаться с большей изощренностью и изобретательностью. Автор свободного стиха вряд ли предсказуем… а банальное отсутствие чувства ритма, заставляющее как попало сбивать строку, вообще не чувствуя размера, у слабого любителя, вполне может сочетаться с неврозом.

Но это всего лишь пикантный пример, не претендующий на сведение поэзии к «замещенному либидо». В действительности ритм, регулярный, чередующийся, сложный, неровный и всякий прочий – один из важнейших аспектов мироустройства. Колебательные процессы пронизывают разные уровни Вселенского Бытия – он звезд и галактик до микромира. Подчиняются таким же ритмам клетки и органы нашего организма. Поэтому определенное ритмическое построение текста может исцелить или внушить тревогу, загипнотизировать или вывести из транса.

Ритм – это не только основной метр стиха. Реальная структура текста включает дополнительные ударения и пропуски ударений, не нарушающие основной схемы. А так называемый свободный стих может быть построен по более сложным схемам, которые слишком сложно вычислить, и поэтому оценивать их приходится чисто экспертно (сильно – слабо, нравится – не нравится).
Имеют важное значение границы слов и фраз. Более традиционно соразмерять фразы и их структурные единицы со строками. Но иногда стихотворение сознательно строится на несовпадении границ лексических и метрических. Если сделать это плохо, стих будет просто звучать коряво. При мастерском построении создается крайне своеобразный текст: как бы раскованно прозаический, но и необычайно гипнотичный, так как ваше внимание постоянно перескакивает на следующую единицу текста, не успевая осмыслить преподносимое.

Суммарно все эти особенности образуют интонацию стиха.

Конечно, важнейшие ритмы, как и в музыке – это ритмы, характерные для человеческого организма (не только физического, но и более тонкого). Но там, где автора волнуют проблемы более сложного характера, затрагивающие разные стороны мироздания, в его творениях могут отражаться процессы любого характера… впрочем, чем они отдаленнее от обычных человеческих сфер влияния, тем меньше найдется любителей у такого творчества.

Звуковой строй стиха отнюдь не менее важен, чем ритмический. Возможно, он не играл такой роли в песенную, скальдическую, былинную etc. эпоху. Каждый звук о чем-то сигналит телу, душе и духу.
Из формальных приемов наиболее известны рифмы и звукопись. Рифма – это в основном концевое созвучие строк. Но она принимает и более сложные формы, когда рифмуются разные части разных строк. Иногда используется полная рифма – глубокое созвучие целых строк или их существенных частей.
Из приемов звукописи упоминают по большей части аллитерацию, усиленное употребление одного или нескольких звуков.
Такая звукопись бывает малозаметной и ненавязчивой (часто обнаруживается, например, у Пушкина), может быть подчеркнутой (яркий пример – ранний Пастернак) и откровенно завораживающей, и наконец, безвкусно преувеличенной, переходящей в какафонию и скороговорку (граница определяется экспертным путем, на слух по большей части).
Но повторение определенных звуков, их нагнетание, сознательное или инстинктивное – лишь малая доля того, что в действительности происходит с поэтической строкой. За явным текстом рождается иной раз второй, третий, четвертый и более слой. За словами языка звучат тени слов других языков, древних или нечеловеческих. Этот теневой эффект можно в какой-то степени сравнить с обертоновыми эффектами в музыке.

От чего же зависит появление таких «дополнительных текстов»?

Продолжение