Есть истины, проверенные кровью.
В Природе, недоступной милосердию,
умение болеть равно здоровью,
искусство умирать равно бессмертию.

А мой рассказ пока не получился,
еще не сшита исповедь ночная.
Болеть я худо-бедно научился,
а умирать все только начинаю.

И чем яснее мне, что я невольник,
и чем теснее поджимают сроки,
тем слаще я, как оголтелый школьник,
гуляю и не делаю уроки…

Я жил до сих пор и живу пристойно-благополучной жизнью, которую все явственнее ощущаю позорной. Лень и трусость составляют ее интимную основу, настолько интимную, что у меня никогда не болит голова. Я почти всегда хорошо себя чувствую. Я никогда не испытывал великих страданий. Я никогда не предпринимал великих трудов, а если предпринимал, то не оканчивал. У меня достаточно широкий и гибкий набор приспособлений для того, чтобы быть довольным собой и делать людей довольными мною. Этой простой и доступной цели я подчинил свою одаренность. И я делаю это достаточно хитро, чтобы и у других, и у себя самого поддерживать, что я способен на нечто большее. Я и вправду способен на большее. Только не делаю это большее. Только не делаю. Только не…