Отец сегодня рассказывал как дед на рынок ходил. Дед, был отъявленным раздолбаем, что ему помогло во времена царя (как его называли в старину у татар, ак-паша, что значит белый царь) какое-то время даже покупечествовать.
Картинка, которую частенько рисуют в кино, дескать, купец, это обязательно "Чаепитие в Мытищах" и золотая цепочка на пузе на самом деле, как я понимаю, имеет мало общего с реальным положением вещей. В Мытищах рисовали, скорее всего, купца из старообрядцев. А основная масса была довольно лихой категорией населения, нечто вроде купца Калашникова, которые легко могли и в морду дать, и пароход ситчиком загрузить, и после того, как их ограбят на большой дороге, самим взять дубину в руки.

Но уже случилась революция и новая власть сказала: Вся власть рабочим!
Вся не вся, а народ без базара даже во времена Тутанхамона не мог. Поэтому в первый же выходной, дед хватал из сарая старый примус, какой-нибудь самовар, почему-то один валенок и шел всё это продавать. Продавал он со вкусом, со знанием дела, расписывая как дорог ему этот примус, который он в общем-то не продавать пришел, а народу показать, какие в царские времена примусы делали:
- Ты не смотри что он закопченный весь, этому примусу сто лет и он еще сто лет простоит, все лектрические лампочки сгорят, а он гореть будет. Он мне ващета по наследству достался… Так что отойди от примуса! Кыш-кыш.. Еще свистнешь… Хотя постой, сам-то с чем пришел на рынок? С медом? Поди сюда, поди…
А сам щурится, то ли смеется, то ли солнце сильно светит.

И ведь продавал! Как он это делал не знаю, этому теперь только в институтах учат.

И вот уже время заполдень, и идет дед датый, с непроданным самоваром, одним валенком и обменятым на примус бочонком мёда. А так как он нетрезв, бочонок у него на спине съехал на бок, мёд течет толстой вязкой массой в пыль. А лето, 20е голодные годы, жара и с провиантом были проблемы не только у людей, но и у всего живого. Естественно, запах меда чувствовался всем этим живым и голодным...

И видит бабка такую картину – входит во двор дед, под мышкой непроданный товар, а за ним летит, бежит, чирикает куча всякого живого – мухи, пчелы, птицы, собаки. И вся эта вакханалия поёт от радости и благодарно лижет его следы.

Говорят, бабка с тех пор долго еще верила, что дед святой и никогда не перечила. Мало ли, а вдруг громом ебанет?!
А дед знай себе - сидит и щурится, то ли смеется, то ли солнце сильно светит.