Каждому, кто оставит комментарий, я:

1. Расскажу случайный факт о вас.
2. Скажу, какая песня/фильм ассоциируется у меня с вами.
3. Скажу что-то, что будет иметь смысл только для нас двоих.
4. Расскажу свое первое воспоминание о вас.
5. Спрошу у вас что-то, что всегда хотел знать о вас.
6. Если я это сделаю, вы помесите этот опрос в своем дневнике

осознала, что у меня появилось мега оружие "чмок в щёку".
Что с людьми делает!)))

Отдых был активным)
Алкоголизировалась я в выходные с завидной периодичностью.
В субботу побывала в Камчатке, поддерживала начинающие группы на фестивале Царица Ночи.
Пообщалась со многими интересными людьми, посидела в гримерке. Сашка, вы молодцы, чудесно выступили!
А я обзавожусь связями в музыкальных кругах)
После чего на машинке доехала до Пушкина, где по вписке (спасибо группе Август) прошла на Рокпэлэс. Там увидела Арвен и Зигги, ребята были примерно в той же кондикции, что и я, даже лучше!)))
Послушала Арию и Атомику, потом предстоял путь в город и обсуждение событий в душевной компании.
ребята, вы лучшие!!!

Выносила мусор, у парадной заметила детей, суетливо рисующих мелками на асфальте. Присоединилась. Рисовать не умела никогда, но изобразила что-то гениально-абстрактное, по крайней мере, так меня успокаивали дети)
Простуда все еще заявляет о себе бесцеремонным, раздирающим горло кашлем. Впрочем, я привыкла к ее эпатажным выходкам.
Долго стояла у забора, пытаясь понять, почему его не отмодерировали, сплошной флуд, мат и оффтоп. Решила, что лучше пойти домой, укутаться в плед, обнять мишку, согреть ладони о кружку мятного чая… Чем сейчас и занимаюсь.
Кстати, кажется, белая ночь поселилась в мои окнах)
Но это на время, она у нас интеллигентная путешественница)
А по моим венам опять заструилась нежность, неостановимая, ядовитая, обжигающе-сочная…

Ты пишешь в дороге пародии на чужие крылья. Наверное, твой билет давно стал бумагой. Ты оставляешь позади надежды милями. И продолжаешь защищать безразличность с отвагой. Я знаю, что ты взрослый, а я девочка. И все это надоедливо - тускло. Рисую на асфальте мелками сеточку, но только в клетке по-прежнему пусто. Ты видишь во всем бессмысленность, а я – начало. Ты хочешь научить меня правде, а я не верю. И когда я стою на ветру у причала, то с улыбкой открываю твоему морю двери. Я задаю тебе сотни глупых вопросов, ты злишься на меня, но прощаешь. И заботливо в шуме новых допросов терпкий чай на костре согреваешь. Ненавидишь меня? Я знаю… Я сама боюсь вечной наивности. Но когда я вновь спать уползаю, улыбнешься моей невинности. Ты же видишь, я должна быть на свете, а иначе все окажется непросто. Одиноко во дворе жестоким детям, если я не выделяюсь рыжим ростом. Иногда я для тебя – радость. А обычно – непонятное явленье. Я в других не вызываю жалость, только добрый смех и удивленье. А в песочнице совочком из фантазий я боюсь сломать твои приоритеты. Я леплю макеты сказочных Евразий, а потом делюсь с тобой котлетой. Знаешь, я ведь сильная до слабости. Я хочу в твое плечо уткнуться. И прошу лишь о небесной малости – На меня в дороге оглянуться…

У моей сестры умерла мама. Какая глупая формулировка. Она сводная. У нас один отец. Да и тот мне не родной. Без рода и племени. Кто я?
Странно. Всё так странно и тонко. Даже серьги стали слишком острыми, я их не ношу. И рваные раны. Я немножко устала. Всё хотела быть доброй, все хотела быть честной, так хотела быть чистой. Поняла, хочешь быть доброй, будешь грязной. Поняла. Поверила в любовь, подняла ее из пыли с асфальта для того только, чтоб почувствовать губами и проститься. Простить. За смелую ошибку вывода. Правда на всех не одна. Никто не виноват. Захотелось стать стервой. Не смогу. Так легко играть людьми, но недостойно. На столе телеграмма из Читы. Я боюсь, я не буду читать. Мой маленький город тонет в фиолетовости багульника. Я не хочу знать о тех, кто погиб в его аромате. Мои кольца. Три кольца. Обручена со смертью, одиночеством и мечтой. Я не синяя птица в три погибели гнуться. Я хочу улыбаться. Чтобы не разминуться.

Не надо бояться смерти, надо бояться непрожитой жизни…

Пренебрежительное отношение к собственной жизни, яд адреналина в венах и игра в Создателя, тяга к острому металлу и танцу на обрыве. Такое красивое и глупое отхождение от инстинктов самосохранения. Почему? От того, что нечего ценить в жизни? От разочарования, от недостатка эмоций? Наверное, все сразу. Кем чувствуешь себя, когда все ставишь на кон, далеко мне до этого… Не знаю. Для меня свобода – это не иметь все, что хочешь, а возможность в любой момент от чего-то отказаться.

Как ласково его называют люди, находящие в курсе, на мой взгляд, логичен. А дело в том, что я стараюсь не давать клятв и безоговорочных обещаний. Думала я об этом давно, но окончательно мысль оформилась с просмотром «Криминального чтива» Тарантино. Если я что-то пообещаю в данную минуту, не зная, смогу ли я это сделать, ведь есть вероятность, что даже все мои усилия не смогут преодолеть внешние факторы, то это будет заведомой ложью. Вот и бесятся мои знакомые, когда на ярую просьбу поклясться, я скромно говорю – «Я постараюсь!».
Но я честно стараюсь…)))

Это та плоскость, которая над нами, чаще покрытая побелкой и стесняющаяся ветвистых ранок трещин. На свой потолок я нагло налепила фосфорические звезды, которая выхватила в магазине, растолкав от прилавка опасных конкурентов 5-12 лет. Эффектно балансируя на стремянке, я упорно создавала над собой кусочек неба. Там есть кометы и пара планет, есть даже полумесяц, они мерцают тусклым светом, и каждый раз перед сном я успеваю заметить эту выцарапанную часть космоса. Есть потолок угнетения, есть потолок прозрачный как стремленье, есть похмельный потолок «где я?!», да мало ли их, покоящихся на прямоугольниках стен. Выше потолка не прыгнешь, но я живу не в подвале, мой пол – чей-то потолок, и эта льстивая мысль заставляет подзабыть о соседях сверху. Наверное, я хочу прозрачный потолок стремления, чтоб не обделять детей, покупая наклейки с изображениями небесных тел., я итак слишком частый гость в детском отделе…)


Твой дом был под самой крышей, в нем немного ближе до звезд… (с)

Измельчали представители человечества, порой оглянешься, а вокруг единицы достойных друзей, а о достойных врагах и говорить не приходится. И появилась тогда у меня очередная идея, не вписывающаяся в понятие «нормальной» большинства моих знакомых. А заключается она в том, что мне захотелось найти человека, равного себе или выше. Не думайте, что моя самооценка ласково плюет свысока на Эйфелеву башню, я знаю людей умнее, выносливее, людей, превосходящих меня по многим параметрам, но я ищу именно такого человека, который обладал бы похожими качествами. Я не ищу врага, нет, я ищу соперника. Порой мне кажется, что он стал бы для меня невероятным стимулом, и постоянно соревнуясь и ссорясь на людях, мы втайне были бы готовы взорвать пол мира друг за друга.

Солнечный диск прятался за прибрежными холмами, отчего вода окрашивалась золотой россыпью искр. Лорана стояла на пирсе и задумчиво смотрела вдаль. Волны набегали одна на другую, будто поглощая, но от этого море не менялось, оно оставалось единым целым. Очевидно, атака свойственна самой природе мироздания. Но это не нарушает всеобщего равновесия. Лорана устремила пронзительный взгляд в самое сердце моря и, казалось, что это от решимости юной девы вода вскипела и преподнесла к ее ногам пенное кружево дани. Война, значит война.
Мягкий сумрак окутывал двоих, сидящих возле круглого стола. Мужчина и женщина. Он был не в силах оторвать взгляд от святящихся лучами рыжих локонов, ниспадающих на плечи, он проникался ее аурой, тонул в ее взгляде. Женщина воспринимала это как должное. Темно-синий бархат окутывал ее ореолом тайны. « Чего ты ищешь, путник жизни?», - спросила она, поднося карту к свече. И, не дожидаясь ответа, продолжила: «Успокоения. Я вижу, что твои переживания пожирают тебя изнутри, оставляя лишь слабую оболочку. Твое недоверие становиться губительным для тех, кто окружает тебя. Не создана душа человеческая для того, чтобы нести камень сомнения в одиночку. Что терзает тебя?». Мужчина удивленно вскинул брови, затем нервно рассмеялся и неловко улыбнулся: « Да, Вещая, правду говорят о тебе в городе. Вот уже пять лет ты направляешь судьбы его жителей. Ты права, я тревожусь. Тревога эта переполняет мое сердце и мешает мне жить спокойно. Ситуация в мире не стабильна. Каждый день городская охрана ловит шпионов. Я ловлю себя на мысли о том, что не могу доверять никому. Слишком мало времени прошло с тех пор, как я создал проект подземного туннеля, соединяющего центр города с западным лесом. И воплотил его в жизнь. Слишком мало времени прошло с тех пор, как я осознал, что величие укреплений – лишь видимость. Стоит группе воинов проникнуть через этот туннель, как мы окажемся парализованными. Все силы и средства отдаются лишь на внешнюю оборону. Но меня никто и слышать не желает. Вход в туннель хорошо замаскирован. Да и ветвистая ива, отмечающая его, была освящена жрецами. Но мне все равно не спокойно. Что посоветуешь мне, излечивающая души?». Женщина все это время внимательно слушала. Она грациозно взмахнула рукой, в которой оказался амулет. Вещая протянула его со словами: « Твоя проблема преследует тебя, но ты забыл, что сам ее создал. Нет ничего, что мог бы ты предпринять. И нет угрозы, не путай вымысел с реальностью. И обрати свой взор на те деяния, где ты будешь востребован. Иди с миром. Мишакаль хранит тебя!». Мужчина поклонился в знак благодарности и вышел из комнаты.
Лорана задула свечу и прошла в комнату, где уже три часа лежала усыпленная Вещая. Она проснется и не будет ничего помнить. Переодевшись в одеяния путника, Лорана аккуратно прикрыла за собой дверь и вышла на улицу. На город опускался вечер, дул соленый ветер. Выйдя за стены вместе с караваном торговцев, девушка опять взглянула на море. Она знала достаточно. Войска было недалеко от Западных лесов. Город не успеет спастись. « Почему люди всегда пытались открыть свои помыслы богам.… Неужели они думают, что, перекладывая груз ответственности, легче справиться. Только ты сам можешь справиться со своей задачей. Только ты сам», - звезды рассыпались по мраку моря. Они мерцали тусклым светом сожаления. Этой ночью город падет.
Волна за волной.
Война, значит война.

График в черную полоску,
Суета, проспекта плоскость,
Шаг туда, где я всё знаю,
Вздох в ответ дневному лаю.
Блеск витрин оскалом хищным,
Путь навстречу сердцем нищим.
Сквозь звенящий бег трамвая
Я дышу в преддверии рая.
Солнце отдает минуты.
Сквозь невидимые путы,
Смесь бетона, терний, бреда,
Расцветет моя победа.
Несуразно, неуместно,
Там, где в гуле шума тесно,
Прорастет цветок в асфальте
И скажу системе: «Нате!»


_ _ _ _

это за мной....)

Быть непонятной лучше, чем непонятой. Я просто быть хочу за чашкой чая. В кафе, слушая ту музыку «И пусть растут цветы, на грешной, на ненужной, на Земле!», смотреть в окно. Если в каждом из нас есть труп, то убивать его, по меньшей мере, глупо. Отпустить и не жалеть той боли, к которой тянемся мы сами, ведь она служит нам оправданьем. Можно сколь угодно пенять на судьбу, злиться за правду в лицо, жалеть себя, писать себе на лбу черным маркером «мёртв», для меня это шум радиоволн, не больше. Только в свете я вижу людей, только через свет я начинаю в них верить. Если хочешь жить – живи, если хочешь любить – люби, если хочешь петь – пой.
И пусть растут цветы, на грешной, на ненужной на Земле….

-Ты никогда не был на море?
-Нет...
-Ты не знал, что на небесах только и разговоров, что о море, о том, как оно прекрасно, да о закате?...
-Не был, не довелось...
-Там на небесах тебя окрестят лохом...

Мыслю образами, дышу нотами,
Да танцую по краю безвременья.
Называю квартиры все гротами.
Я пастушка без рода и племени.
Лишь один отец, да и тем делюсь
Но не с братом, а со вселенною.
До потери грез из Невы напьюсь
Горькой правдою вожделенною.
Слаб мой сердца стук, да рука вольна.
Все в кладовках дней затеряется.
Люди скажут - Эй, да она больна!
С солнцем, глупая, обнимается!

Нашла свою старую записную книжку, обнаружила там очень много маленьких записей. Быстрых, созданных на скорую руку. Какие-то обрывочные мысли, напоминания, адреса, просто номера телефонов. И все они были какими-то до того родными, до того необъяснимо далекими, что стало грустно. Знаете, часто, с прошествием времени, все сглаживается, за исключением очень сильных потрясений, все становится милее и легче, все, что уходит во тьму времен становится светлее в нашей памяти. Дотронувшись до остывших чернил на бумаге, заключенной в деликатную клеточку, я как будто провела рукой по щеке того человека, который это писал. Я ли это? Увы, уже нет. Все течет, все изменяется, так говорят люди?… Невозможность вернуться к себе той, милой и обожаемой. Почему милой? Все мы любим себя, чего скрывать… А я эту девчонку люблю за то, что она переживет потом. Завидую ей белой завистью, и так и хочу прокричать, написать в этой книжке на последней странице - дыши каждым мигом!!! Вдруг, я смогу обмануть мироздание, и в каком-то альтернативном пространстве она прочтет эту запись… А потом я понимаю, что это не нужно. Она итак жила! Жила как надо! Так, как мало кто может! Молодчина! Я тобой горжусь! Я помню о тебе, не тоскуя, не живя прошлой собой, а иногда даже учась у тебя. Наверное, как владелец дневника, который постоянно дает читателям свои скромные изыскания, я должна написать о какой-нибудь морали… Убирайтесь иногда в шкафах, там можно найти много интересного)

В детстве кажущиеся столь огромными и праздничными, привлекающие наши взгляды изумрудной листвой и всеобщим весельем, потом они представляются совсем в другом свете. Островами покоя, вырванными из городской суеты. Парки бывают различными, точеными и пышными, строгими и неряшливыми, но во всех них есть грустно-прекрасное. То, что притягивает странную девушку каждый вечер. Одна, около полуночи… Ты не боишься? Чего мне боятся. Известно, что все дороги, абсолютно все ведут отнюдь не в Рим. Только там, идя по узорчатым мостикам, я могу слушать ветер. Сколько кружочков меди радостно поцеловалось с водной гладью, ушли на дно в жертвенном танце лишь для того, чтоб я туда вернулась. Какое глупое суеверие ,но ведь в нем раскрывается правда. Мы все должны отдать что-то взамен. А еще я знаю несколько сказок. Есть сказка о том, как Парки Дружбы превращаются в Парки Любви, или о том, как Парки Любви становятся Парками Боли. Но все они милы и банальны, кроме одной притчи о Парке Победы. И, пусть нет победы в борьбе с самим собой. В этой притче, поверьте мне, уместилась забавная история жизни. К чему эта запись?) Не смейтесь. Я просто хочу сказать паркам спасибо)
Спасибо вам…) и до завтра.

Сила.
Время собирать камни и делать японский сад камней. Успокоение? Нет, просто слепое счастье. Необъяснимое, но настолько легкое и щедрое, что замирает сердце. Говорят, что проблема исчерпывает себя тогда, когда появляется другая, более сложная. В этот раз все было не так. Почти добравшись до грани, обращаешься к себе, чуть откровеннее, чем обычно, более трепетнее, чуть самокритичней. И тогда раскрывается внутренняя сила. Она оказывается настолько яркой, что опьяняет тебя. Ты взахлеб готов петь о ней, петь хвалебные гимны благодарности. Оказывается, что все в тебе. Изначально. Весны и грозы, страхи и свет. Найдя в себе весь мир, ты обретаешь его вне себя. Я улыбаюсь, господа. Я истинно жива. Я способна согревать солнце.

Большой город. Иногда кажется, что он пьет тебя. Ты вертишься в круговороте каждодневных дел, меряя быстрыми шагами отрезки своих привычных маршрутов. Постоянно перебежками. Отдых становится частью бега, он вносится в расписание, становится пунктом графика. Ты начинаешь ненавидеть и жаждать сны. Они воруют твое время, но без них ты сходишь с ума. Хотя, иногда тебе кажется, что ты давно безумен, вместе со всей этой кипящей суетой. Ты идешь в толпе, но мыслишь себя отдельно от нее. И липкий страх потерять свою суть букетом крапивы ложится на подоконник. А окна в сказочный мир становятся приоткрытыми форточками, робко выпускающими на мороз струи никотинового яда. И тогда приходит Она. Длинноволосая стерва в слишком откровенном платье. Она показывает тебе свою суть и держит в ласковых режущих объятьях, заставляя верить ей до конца. Ты знаешь, как ее зовут? Обреченность. Она не шлюха, она просто слишком уверена в своей правоте. Ты не нужен ей. А ей нужна твоя вера, мерцающая серебром в совершенстве кольца. У Обреченности есть свой музей. Музей трофеев. Мне надоел этот шоппинг за душами. Остановись в толпе и посмотри на небо. Увидишь рядом идиота, который делает тоже самое - улыбнись, это могу быть я. И пока ты не исчерпан, безысходности не будет.

Живи, кричи, люби озера.
Бей потолки, как скорлупу.
А я умру еще нескоро.
А, может, вовсе не умру.