Возвращаться вчера домой в час, когда все порядочные девушки давно уже спят, было совсем не страшно - врядли маньяки-убийцы-грабители работают в такую погоду. А на вопрос: "Ну ты остыла?" был единственный возможный ответ: "Да так, хоть в морг отвози".

Гроб".
Я стану мясной начинкой такого пирожка из-за несовместимых с жизнью переломов, полученных в процессе совершаемых мною по скользким улицам ежедневных пробежек от офиса до Хлебных Историй. А всё из-за отсутствия у меня равновесия и координации и присутствия смещённого центра тяжести, а также непреодолимого желания каждый день радовать себя лучшим из хлебо-булочных изделий, а именно Фокачо, что несомненно приблизит меня к критической отметке на домашних весах в 62кг.
Какая глупая всё-таки будет смерть. Бесспорно, даже глупее той, прошлогодней, когда мужчину убила сосулька.

Который день подряд читая о той, чужой боли, запоминая каждую вымученную, выстраданную букву, неистово радуясь чужим несбывшимся мечтам и надеждам, тихо шепча: "получай, сука!", наконец поняла, что никогда не была хорошим человеком.

Та ни в чём. Видимо, просто улыбаться.

Ха, и правда, почти убило. Даже слёз не смогла сдержать. От обиды и разочарования. Или просто тяжёлая неделя выдалась. Хочу скорее завтра. Геленджик. Море. Пляж. Валяться. И ни о чём не думать.

В колонках играет - Vertical Horizon - It's Over
Забавно. Суббота. 10 утра. Я на работе.
Уткнулась в монитор. И опять вскрываю себе мозг. Это какая-то особо извращённая разновидность мазохизма. И всё более и более убеждаюсь в том, что пусть и не сознательно, но получаю от этого удовольствие.
И так уж получилось, что на данный момент самым приятным для меня собеседником являюсь я сама. Да, разумеется, проблемы во мне, я – ужасный, невыносимый человек, и со мной просто невозможно провести более 2 часов, но я ведь насильно рядом с собой никого не держу. Так что если кому-то проще отрицать то, чего он не может понять и принять, то…мне действительно очень жаль. Я смирилась с мыслью, что если сравнивать людей с книгами, то я, наверно, оказалась бы каким-нибудь узкоспециализированным изданием на древнееврейском, не доступном для обывателей, но всё так же продолжаю тупо верить, что найду своего читателя.

Уже который день возвращаюсь не домой, а в пустую 70-метровую коробку. И даже в 35-градусную жару здесь холодно. И невыносимо тихо.
Из всей полезной площади использую исключительно свои 20 квадратов и ванную, чтобы в один прекрасный момент не умереть из-за разрыва сердца от картины опустевшего родного дома, где с каждым сантиметром связана целая история.
И права Ви в том, что самое страшное – это слово НИКОГДА: Ба больше нет и никогда не будет, никогда не будет Её домашней лапшы и чебуреков, никогда не будет Её «А в Ва-Банке пишут…», «Бегу, бегу, бегу», Её вечного отдёргивания маек по самые коленки, постиранных до размера XXXXXXXXXXS любимых вещей, Её сидения напротив на кухне. Всё, что у нас есть – это осознание того, что Ба – это лучшее, что с нами когда-либо было. Ведь только ей мы и были нужны, только она одна о нас и думала круглосуточно, без перерывов и выходных, и говорила «душа болит», и ведь она у Неё и правда за нас болела. И, быть может, всё это не что иное, как высшая степень проявления эгоизма. Но Она – последнее, что нас всех связывало. Объединяло в одну большую итальянскую семейку, собирающуюся всем составом на праздники, обязательно заканчивающиеся песнями-плясками, ссорами и руганью, и квартира в такие моменты всё более и более походила на коммуналку с очередью в ванную-туалет, криками, истерическим смехом, угрозами «Я сейчас баааааабушку позову». А теперь нет ничего. Только я, блуждающая по воспоминаниям.

и я послушно улыбнулась, подумав про себя, что у меня не так много жизней, чтобы каждый понедельник, вторник, среду или пятницу начинать новую; она у меня одна, зато МОЯ, а всё, что было, все, кто были, каждый из них – всего лишь эпизод. Эпизоды, с которыми всякий раз так сложно прощаться, эпизоды, каждый из которых я по-своему люблю, в каждый из которых я вложила всю душу, каждому из которых я отдала всё тепло, всю нежность и всю любовь, на которую только была способна. И ни капли сожаления.
В такие моменты, когда обстоятельства меняются быстрее, чем ты успеваешь к ним привыкнуть, любимым видом для глаз становится потолок собственной комнаты, хочется лезть на стену, волком выть или скулить, как собака. И ничего уже не радует – ни любимые песни, ни любимый набор карандашей, у ванильной колы пропадает вкус, так же, как у шоколада и бананов, и ты мигом теряешь 5 килограмм. Потом ты бежишь из города, возвращаешься, бросаешь работу, отдаёшься на ночь в хорошие руки, напиваешься и учишься курить, заводишь новых странных знакомых и вспоминаешь про старых, опять напиваешься и узнаешь утром, что похмельем не страдаешь, но всё равно весь день проводишь в кровати, вызывая жалость только лишь у себя самой, находишь новую музыку, новую работу, новые развлечения и покупаешь новый набор карандашей, понимая, что не достаточно себя любишь, чтобы хорошо себя нарисовать, понимая, что и вдохновения-то как не было, так и нет, что всё не то и всё не так. До тех пор, пока опять не защимит в груди, пока опять не проснутся бабочки. И вот она, la vie en rose, понеслась. Удачи мне.

Мне почти 21 год, и пора начать всё сначала. Я вернулась на отметку 2-годичной давности, одинокая, неуверенная в себе, помешанная на работе и гордая. И это хорошо. Я больше не отношусь к социальной группе под названием «бабьё». Да, тяжело, да, пусто, но не смертельно. Главное сейчас – выдержка.

Мне 20 лет, и я разговариваю сама с собой. Я по-прежнему сама вожу себя в кино и по-прежнему брожу по городу в одиночестве в ожидании ЧЕГО-ТО...Чего-то очень далёкого и почти несбыточного.
В свой 20-ый день рождения я осталась одна, ОЧЕНЬ! СИЛЬНО! БЕЗУМНО ОДНА!
И никого рядом...И никакие оправдания не принимаются.
Я простила, но не забыла, и не потому что злопамятная.
Это очередное разочарование, причём в самой себе. ИМЕННО! Наступил момент истины, когда бредёшь, не зная, куда, не зная, зачем, но хорошо понимая свою зависимость от них и их независимость от тебя. Вот она, эта чёртова реальность, а не то, что ты понапридумывала...
И этого не изменить. Как ни старайся.

Любовная охота сродни надменной-соколиной.
Жиль Висенте

но не теперь, может, завтра?"

10 сентября. Очередной конец света. Ещё одно напоминание о Той, Другой Жизни. Жизни, о которой остались лишь воспоминания.
Тебя нет уже 12 лет, а мы так и не научились быть счастливыми без Тебя.
Ты нас слишком любил.
Это тяжело жить за 5 минут до счастья. И так же тяжело жить в ожидании чуда, не теряя надежды, веря в то, что невозможное возможно, и больше всего на свете желая одного – чтобы Ты вернулся.