Элизабет Сиддал Elizabeth Siddal |
Элизабет Элеонора Сиддал (1829 - 1862)
Elizabeth Eleanor Siddal
Модель, художник и поэт, которую обильно рисовали и писали прерафаэлиты. Возможно Сиддал была важнейшей моделью прерафаэлитов. Её облик повлиял на их представление о женской красоте, или скорее, она персонифицировала эти представления. По преимуществу она была моделью Данте Россетти, в юности - музой, почти все ранние его изображения женщин - это её портреты. Кульминацией послужила картина Beata Beatrix, написанная через год после смерти Сиддал, она изображает молящуюся Беатриче Данте в преддверии смерти. Её также писали Уолтер Деверелл, Хант и Милле (она послужила моделью для знаменитой Офелии 1852). Однако Россетти после встречи с Сиддал препятствовал её работе с другими художниками.
Названная по матери Элизабет Элеонора Сиддал, Лиззи родилась в 1829 году в фамильном доме на Чарльз стрит 7, Хаттон Гарден. Её отец Чарльз Крук Сиддал утверждал, что его семья имеет благородные корни, мать Элеонора Эванс происходила из семьи с Английскими и Уэльскими корнями. Во время рождения Лиззи семья не бедствовала. Отец имел бизнес по производству ножевых изделий. В 1831 году семья переехала в небольшой городок Саузвок на юге Лондона, менее здоровый и благополучный район, чем Хаттон Гарден. В Саузворке были рождены все остальные братья и сёстры Лиззи : Лидия, с которой Лиззи была особенно близка, Мэри, Клара, Джеймс и Генри. Хотя свидетельства о посещении ею школы отсутствуют, писать и читать она умела, по-видимому научили дома родители. В юности она полюбила поэзию, прочитав поэму Теннисона на клочке бумаги, в которую было завернуто масло. Это открытие было одним из стимулов Для Лиззи самой начать писать стихи.
Лиззи позировала отнюдь не только для Россетти. Вот пример использования Лиззи в качестве модели для картины "Иисус, омывающий ноги ученику".
Форд Мэдокс Браун использовал членов семьи и друзей в качестве моделей. Среди персонажей угадываются Джордж Стивенс, позировавший для Иисуса, братья Россетти, Уильям Холман Хант и его отец, а также в правом верхнем углу в картину просовывается лицо Лиззи Сиддал.
Elizabeth Eleanor Siddal (25 July 1829 – 11 February 1862)
was a British artists' model, poet and artist who was painted and drawn extensively by artists of the Pre-Raphaelite Brotherhood.
Siddal was perhaps the most important model to sit for the Pre-Raphaelite Brotherhood. Their ideas about feminine beauty were profoundly influenced by her, or rather she personified those ideals. She was Dante Gabriel Rossetti's model par excellence; almost all of his early paintings of women are portraits of her. Elizabeth Siddal was the primary muse for Dante Gabriel Rossetti throughout most of his youth. After he met her he began to paint her to the exclusion of almost all other models and stopped her from modelling for the other Pre-Raphaelites. These drawings and paintings culminated in Beata Beatrix, painted in 1863, one year after Elizabeth's death. She was used as a model for this painting, which shows a praying Beatrice (from Dante Alighieri). She was also painted by Walter Deverell, William Holman Hunt and John Everett Millais. Elizabeth Siddal (the model Millais used for Ophelia)(1852).
Named Elizabeth Eleanor Siddall, after her mother, Lizzie was born on 25 July, 1829, at the family’s home at 7 Charles Street, Hatton Garden. She was born to Charles Crooke Siddall, who claimed that his family descended from nobility, and Eleanor Evans, a family of both English and Welsh descent. At the time of Lizzie’s birth, her parents were not poverty stricken: her father had his own cutlery-making business. Around 1831, the Siddall family moved to the borough of Southwark, in south London, a less salubrious area than Hatton Garden. It was in Southwark that the rest of Lizzie’s siblings were born: Lydia, to whom Lizzie was particularly close, Mary, Clara, James and Henry. Although there is no record of her having attended school, Lizzie was able to read and write, presumably having been taught by her parents. She developed a love of poetry at a young age, after discovering a poem by Tennyson on a scrap of newspaper that had been used to wrap a pat of butter; this discovery was one of Lizzie’s inspirations to start writing her own poetry.
Model for the Pre-Raphaelites.
Siddal, whose name was originally spelt 'Siddall' (it was Rossetti who dropped the second 'l') was first noticed by Deverell in 1849, while she was working as a milliner in Cranbourne Alley, London. Neither she nor her family had any artistic aspirations or interests. She was employed as a model by Deverell and through him was introduced to the Pre-Raphaelites. The twenty-year-old with her tall thin frame and copper hair was the first of the Pre-Raphaelite "stunners". William Michael Rossetti, her brother-in-law, described her as "a most beautiful creature with an air between dignity and sweetness with something that exceeded modest self-respect and partook of disdainful reserve; tall, finely-formed with a lofty neck and regular yet somewhat uncommon features, greenish-blue unsparkling eyes, large perfect eyelids, brilliant complexion and a lavish heavy wealth of coppery golden hair."
Lizzie’s introduction to modelling was an extremely pleasant entrance into what could be a sleazy world. At the start of her modeling career, Lizzie was in the enviable position of being allowed to remain working at Mrs. Tozer’s millinery part-time, thereby ensuring herself a regular salary even if modelling did not work out. This was an unusual opportunity for a woman of her time.
Элизабет Сиддал послужила моделью для Офелии Милле в 1852 году.
Джон Эверетт Миллес Офелия (эскиз)1851 г.
Для того, чтобы походить на утонувшую Офелию, Сиддал приходилось плавать в ваной до краёв наполненной водой. Дело было зимой и Милле работал каждый день. Чтобы вода не остывала, он ставил лампы под ванну. Однажды лампы потухли и вода медленно стала холодной, как лёд. Милле, поглощённый работой ничего не заметил. (Милле вообще был ещё тот садюга, я попозже эту тему раскрою. Автор.) Сиддал не жаловалась, после сеанса она серьёзно простудилась или даже заболела пневмонией. Её отец псчитал ответственным за заболевание Милле и заставил его оплатить счета доктора. Долго считалось, что она страдала позже от туберкулёза, но современные исследователи считают более вероятным заболевание кишечника. Некоторые предполагают, что она страдала анорексией, в то время как другие приписывают слабое здоровье Лиззи пристрастием к лаудануму (опиум, кто не знает) или комбинацией этих двух причин.
Elizabeth Siddal was the model for Sir John Everett Millais's Ophelia.
While posing for Millais' Ophelia (1852), Siddal had floated in a bathtub full of water to model the drowning Ophelia. Millais painted daily into the winter with Siddal modeling. He put lamps under the tub to warm the water. On one occasion the lamps went out and the water slowly became icy cold. Millais was absorbed by his painting and did not notice. Siddal did not complain. After this session she became very sick with a severe cold or pneumonia. Her father held Millais responsible, and forced him to pay compensation for her doctor's bills. It was long thought that she suffered from tuberculosis, but some historians now believe that an intestinal disorder was more likely. Some have suggested that she might have been an anorexic, while others attribute her poor health to an addiction to laudanum or to a combination of ailments.
Хант написал с нее рыжеволосую девушку на полотне "Новообращенная семья древних бриттов, спасающая миссионера от преследования друидов" (1850).
А в следующем году Лиззи уже позировала для образа шекспировской героини Сильвии для картины «Валентин спасает Сильвию от Протея» (1851).
Портрет Элизабет Сиддал, исполненный Россетти в 1855 году, раскрывающий её склонность к интроспекции и меланхолии.
12 на 10,5 см
A portrait of Elizabeth Siddal by D.G. Rossetty (1855), revealing her introspective and melancholic character.
LIZZI SIDDAL 1850-65
Red and black chalk on paper, and signed with a monogram. 7 3/4 x 7 1/2 inches, 19.5 x 18.5 cm.
Provenance: Probably Val Prinsep Captain C E Loseby Sothebys, 31 July 1946, lot 93 Kerrison Preston to 1974 Private collection.
ЖИЗНЬ С РОССЕТТИ.
Этот свадебный портрет был исполнен вскоре после женитьбы Габриэля на Лиззи в мае 1860 года и это изображение финальной, трагической фазы великой любви. Стимулами для женитьбы для Россетти послужили скорее сострадание и чувство долга, а не возрождение старой любви, а события последовавшие за созданием рисунка указывают на то, что это была искренняя попытка возродить ускользавшие чувства. Определённо, портрет имеет большую прямоту и интенсивность, чем позднейший портрет маслом на его основе. И, как замечает Virginia Surtees "...Сходство с оригиналом больше".
Вероятно первый владелец этого рисунка Val Prinsep был очень близок с Россетти в период его женитьбы. Он почти единственный. кто оставил письменные свидетельства о трудностях, омрачавших этот брак. Хотя он верил в верность Россетти Лиззи, но отмечал её деструктивную ревность:"Она выбрасывала наброски "красоток" из окна и они уплывали по Темзе, пропадая навсегда". Конечно, Россетти продолжал использовать свою любовницу Фанни Корнфорт в качестве модели и в то время, когда состоял в браке. Рисунок может рассматриваться как весьма двусмысленная дань Элизабет Сиддал, так как он изобразил её чувственной и с распущенными волосами, что впервые использовал в портретах Фанни. Регина Кордиум, служившая утешением Сиддал в начале брака, в конце его добавила остроты её саморазрушающему несчастью. В ноябре 1861 года за три месяца до предполагаемого самоубийства Сиддал, Россетти нарисовал другую женщину - Миссис Хитон, жену заказчика, как "Регину Кордиум" в том же самом формате, как и рисунок и портрет маслом Сиддал. Не то чтобы он любил Хитон, но повторное использование образа подрывает его значение, как декларации любви к жене. Этот маленький рисунок имеет двойное значение, как основа развития живописи 19 столетия - знаменующий переход Россетти от пре-рафаэлизма к эстетизму и как выразительный документ трагических личных отношений.
This wedding portrait was made soon after Rossetti's marriage to Elizabeth Eleanor "Lizzie" Siddal, in May 1860 and is an image of the final, tragic stage of that great love affair. In marrying her in 1860, Rossetti was probably motivated more by compassion and duty than a revival of their old great love and the events following the production of the drawing suggest that it was a genuine attempt to recreate a feeling that was slowly slipping away. Certainly this drawing has a greater directness and intensity than the oil painting that derives from it. As Virginia Surtees observes the '...likeness to the sitter is closer.'
The probable first owner of this drawing, Val Prinsep, was very close to Rossetti at the time of his marriage. He is almost the only person to have left a record of the tensions that marred it. although he believed that Rossetti remained faithful to Lizzie, he observed her destructive jealousy of him: 'She threw studies of "stunners" out of the window and they floated down the Thames and were lost.' Certainly Rossetti continued to use Fanny Cornforth, his mistress, as a model during the period of his marriage. The present drawing could even be seen as a very ambivalent tribute to Elizabeth Siddal, for Rossetti has represented her with the sensuality and flowing hair he first used in pictures of Fanny. The 'Regina Cordium' image, which must have been a comfort to Lizzie at the beginning of the marriage, probably contributed to her self-destructive unhappiness at its end. In November 186 1, some three months before Lizzie's presumed suicide, Rossetti painted another woman, Mrs. Heaton, wife of a patron, as 'Regina Cordium' in exactly the same format as the drawing and painting of Lizzie. It is not that he was in love with Mrs Heaton, but rather that the re-use of the image seems to undermine its value as a statement of love for his wife.Thus this small drawing has a double importance: it is a stepping stone in the development of nineteenth century painting, standing at the transition in Rossetti's art between Pre-Raphaelitism and aestheticism, and it is also a telling human document of a tragic personal relationship.
1852-54.
Обручившись с Россетти, Сиддал начала рисовать вместе с ним. В контрасте с идеализированной живописью Россетти её рисунки были довольно грубы. Это очень заметно в её автопортрете, изображённом вверху. Россетти рисовал и перерисовывал её, делая бесконечные наброски. Его изображения показывают нам красавицу. Её же рисунки говорят о предмете гораздо более, но не изображают ту летящую красоту, что у Россетти. Эти картины исторически очень значимы, так как показывают через её собственное видение красоту, которую идеализировали многие столь знаменитые художники. В 1855 художественный критик Джон Рёскин начал субсидировать её карьеру. Он платил 150 фунтов в год за все созданные ею рисунки и картины. Сиддал создала множество набросков, но только одну картину маслом. Её эскизы созданы в стиле, напоминающем композиции пре-рафаэлитов и чаще иллюстрируют легенды Артурианского цикла и другие идеализированные средневековые темы. Рёскин также увещевал Россетти за то, что тот не женится на Сиддал и не предоставит ей той защиты, в которой она так нуждается. В течение этого периода Сиддал начала писать стихи, чаще на мрачные темы об утраченной любви, или о невозможности истинной любви. "Её стихи были просты и трогательны, как древние баллады, её рисунки дышали таким же подлинным духом средневкековья, как более технически совершенные и компетентные работы пре-рафаэлитов" - писал критик Вильям Гонт в книге "Мечта пре-рафаэлитов"..
After becoming engaged to Rossetti, Siddal began to study with him. In contrast to Rossetti's idealized paintings, Siddal's were harsh. This is very evident in her self portrait, pictured above. Rossetti painted and repainted her and drew countless sketches of her. His depictions show a beauty. Her self portrait shows much about the subject, but certainly not the floating beauty that Rossetti painted. This painting is historically very significant because it shows, through her own eyes, a beauty who was idealized by so many famous artists. In 1855 the art critic John Ruskin began to subsidize her career. Ruskin paid £150 per year in exchange for all drawings and paintings that she produced. Siddal produced many sketches but only a single painting. Her sketches are laid out in a fashion similar to Pre-Rapaelite compositions and tend to illustrate Arthurian legend and other idealized Medieval themes. Ruskin also admonished Rossetti in his letters for not marrying Siddal and giving her the security she needed. During this period Siddal also began to write poetry, often with dark themes about lost love or the impossibility of true love. "Her verses were as simple and moving as ancient ballads; her drawings were as genuine in their medieval spirit as much more highly finished and competent works of Pre-Raphaelite art," wrote critic William Gaunt in The Pre-Raphaelite Dream.
Самые обильные и личные работы Россетти, это его наброски жены в домашней обстановке. Он начал их в 1852 году, когда переехал с Лиззи в дом Chatham Place и они стали вести уединённый образ жизни, погружённые в личные взаимоотношения. Влюблённые придумали ласкательные прозвища друг для друга и Голубка. Россетти научил Лиззи сочинять и писать красками и,хотя её работы были посредственны, он, обожая её, нарёк её творческим гением. Таже идеализация Лиззи явственна в рисунках Россетти (большинство которых он называл просто - "Элизабет Сиддал"), он изображал женщину из высшего общества, занятую досугом и часто в весьма комфортабельной обстановке. Россетти превозносил Лиззи. И действительно, период его обильного поэтического творчества начался, когда он встретил Лиззи и закончился приблизительно тогда, когда она умерла. Его поэма "Последняя исповедь", например, отображает его любовь к Лиззи, которую он изображает как героиню поэмы с глазами "как море и небо в ненастный день" В этом произведении привязанность мужчины к юной девушке прогрессирует от отеческой к романтической, по мере того, как девушка взрослеет. Вдобавок, именно Лиззи традиционно считается моделью идеализированного образа златовласой девы, взирающей с небес на своего возлюбленного в знаменитой поэме Россетти The Blessed Damozel. Это идеализированное видение златовласой красавицы, взирающей с небес, истинно отражает то уважение, с которым Россетти относился к Лиззи.
Perhaps the artist's most abundant and personal works, however, included his pencil sketches of his wife at home. He began these sketches in 1852, when he moved into a home, Chatham Place, with Lizzie, and the two became increasingly anti-social, absorbing each other's affections. The lovers even coined affectionate nicknames for one another, which included "Guggums" or "Gug" and "Dove" - one of Rossetti's names for Lizzie. Rossetti taught Lizzie to paint and write although Lizzie produced mediocre work, due to his complete adoration of her, Rossetti labeled her a creative genius. Rossetti manifested this same idealization of Lizzie in his sketches (most of which he entitled simply, "Elizabeth Siddal"), in which he portrayed her as a woman of leisure, class, and beauty, often situated in comfortable settings.
In both his art and writings, Rossetti exalted Lizzie. In fact, his period of great poetic production began when he met her and ended around the time of her death. His poem, "A Last Confession," in particular, exemplifies his love for Lizzie, whom he personifies as the heroine with eyes, "as of the sea and sky on a grey day." In this piece, a man's affections for a young girl progress from parental to romantic as the girl ages. In addition, Lizzie has traditionally been viewed as the idealized, golden-haired woman who observes her beloved from heaven in his acclaimed poem, "The Blessed Damozel".This idealized vision of the golden-haired beauty looking down from Heaven truly displays the high regard with which Rossetti viewed Lizzie.
Место, которое Лиззи занимала в творчестве Россетти уменьшалось по мере угасания их любви и ухудшения здоровья Сиддал. Хотя "Прекрасная Беатриче" показывает, что Россетти никогда не забывал своей любви к Лиззи, даже после её смерти. Другая знаменитая работа, которую Россетти исполнил в конце их брака - Regina Cordium - Королева сердец.(1860). На этом свадебном портрете мы видим Лиззи, изображённую крупным планом, вибрирующим жизнью цветом. Её сияющие золотые волосы сочетаются с оранжевым цветом ожерелья, а поднятый подбородок воплощает царственность, подразумеваемую названием картины. Такие портреты, льстящие натуре, правдиво отражают неослабевающую привязанность Россетти к жене.
Так как Сиддал происходила из рабочей семьи, Россетти стеснялся представить её родителям. Лиззи пала также жертвой суровой критики сестёр Россетти. Убеждение, что семья не одобрит брак, наряду с другими причинами, заставляло Россетти откладывать его. Сиддал также считала, с определённой долей обоснованности, что Россетти всегда хотел заменить её более юной музой, что позже привело к депрессии и болезни Сиддал.
Взаимоотношения Россетти и Сиддал исследованы Кристиной Россетти в стихотворении "В студии жудожника"
Lizzie's prominence in Rossetti's works decreased as their love faded and she became increasingly ill. As Beata Beatrix shows, however, Rossetti never forgot his love for Lizzie, even after her death. Another famous work that he produced toward the end of their marriage was his, Regina Cordium or The Queen of Hearts (1860). Painted as a marriage portrait, this picture features a close-up, vibrantly colored depiction of Lizzie. Her shiny, golden hair complements the light orange hue of her heart necklace, and, with an upturned chin, she embodies the regal heir implied by the title. Such flattering portraits truly reflected Rossetti's undying affection for his wife.
Relationship with Rossetti's Family
As Siddal came from a working-class family, Rossetti feared introducing her to his parents. "Lizzy" was also the victim of harsh criticism from Rossetti's sisters. The knowledge that the family would not approve the wedding contributed to Rossetti putting it off. Siddal also appears to have believed, with some justification, that Rossetti was always seeking to replace her with a younger muse, which contributed to her later depressive periods and illness.
Rossetti's relationship with Siddal is also explored by Christina Rossetti in her poem "In an Artist's Studio".
Oh grieve not with thy bitter tears О, не оплакивай горчайшими слезами
The life that passes fast; Жизнь, что быстрее ветра мчится;
The gates of heaven will open wide Небес ворота распахнуться вскоре
And take me in at last. И в них войду я наконец.
Then sit down meekly at my side Сиди же кротко у моей постели
And watch my young life flee; Смотри, как угасает моя юность
Then solemn peace of holy death
Come quickly unto thee.
But true love, seek me in the throng
Of spirits floating past,
And I will take thee by the hands
And know thee mine at last.
-- From Early Death
Marriage, ill-health and death.
В 1854 году умер Деверелл, которому принадлежала честь первооткрывателя Лизи для искусства.
Художница Анна Мария Ховвит и ее сестра, обеспокоенные здоровьем девушки, убедили ее показаться доктору Уилкинсону, который, в свою очередь, посоветовал ей поехать куда-нибудь в более благоприятный климат для поправки здоровья. Лизи отправилась в Гастингс, а Россетти, несмотря на смерть отца, не остался со своей семьей, и отправился вслед за ней.
В это время Элизабет заявила о себе как о поэте, написав «Fragment of a Ballad».
Она продолжала считаться ученицей Россетти, иллюстрировала его стихотворение «Сестра Елена», начала самостоятельно иллюстрировать «Clerk Saunders».
С целью поправить здоровье Сиддал прожила несколько лет в Париже и Ницце. Она вернулась в Англию в 1860 году, чтобы выйти замуж за Россетти. Бракосочетание произошло 23 мая в церкви Св. Клемента в прибрежном городке Хастингс. Ни семьи ни друзья не присутствовали, только пара свидетелей. которых они нашли на месте. К моменту свадьбы Сиддал так ослабела от болезни, что её пришлось привезти, хотя до церкви было пять минут пешком. В качестве благодарности Россетти подарил церкви картину, которая находится там по сей день. После свадьбы, как только Сиддал окрепла, Россетти отправились на медовый месяц во Францию. В предыдущие десять лет Россетти неоднократно разрывал помолвку в последнюю минуту. Стресс от этого повлиял на Лиззи. Она теперь находилась в глубокой депрессии, а её долгая болезнь вызвала пристрастие к лаудауму и обеспечила доступ к нему. В 1861 году Сиддал забеременела, она была вне себя от радости, но родила мёртвую девочку. Вскоре после того, как она забеременела вторично, Сиддал передозировала опиум. Россетти обнаружил её без сознания, умирающей в постели. Хотя коронер засвидетельствовал смерть от несчастного случая, существуют предположения, что Россетти обнаружил предсмертную записку.
Siddal travelled to Paris and Nice for several years for her health. She returned to England in 1860 to marry Rossetti. The Wedding took place on Wednesday, May 23, 1860, at St. Clement's Church in the seaside town of Hastings. They had no family or friends present, just a couple of witnesses whom they had asked in Hastings. At the time of their wedding, she was so frail from illness that she had to be carried to the church, despite it being a 5 minute walk from where she was staying. Rossetti donated a painting to the church as a thank you, and it remains in the church to this day.
After the wedding, as soon as Lizzie was well enough, the Rossettis left for their honeymoon in France. In the previous ten years he had been engaged to her and then broken it off at the last minute several times. Stress from those incidents had affected her. She was now severely depressed and her long illness had given her access to and addiction to laudanum. In 1861, Siddal became pregnant. She was overjoyed about this, but the pregnancy ended in a stillborn daughter. Siddal overdosed on laudanum shortly after becoming pregnant for a second time. Rossetti discovered her unconscious and dying in bed. Although her death was ruled accidental by the coroner, there are suggestions that Rossetti found a suicide note. Consumed with grief and guilt Rossetti went to see Ford Madox Brown who is supposed to have instructed him to burn the note – under the law at the time suicide was both illegal and immoral and would have brought a scandal on the family as well as barred Siddal from a Christian burial.
Overcome with grief, Rossetti enclosed in Elizabeth's coffin a small journal containing the only copies he had of his many poems. He purportedly slid the book into Elizabeth's red hair. She was then interred at Highgate Cemetery in London. In 1869, Rossetti was chronically addicted to drugs and alcohol. He convinced himself that he was going blind and couldn't paint. He began to write poetry again. Before publishing his newer poems he became obsessed with retrieving the poems he had slipped into Elizabeth's hair. Rossetti and his agent, the notorious Charles Augustus Howell, applied to the Home Secretary for an order to have her coffin exhumed to retrieve the manuscript. This was done in the dead of night so as to avoid public curiosity and attention, and Rossetti was not present. Howell reported to Rossetti that her corpse was remarkably well preserved and her delicate beauty intact. Her hair was said to have continued to grow after death so that the coffin was filled with her coppery hair. The manuscript was retrieved although a worm had burrowed through the book so that some of the poems were difficult to read. Rossetti published the old poems with his newer ones; they were not well received by some critics because of their eroticism, and he was haunted by the exhumation through the rest of his life.
Seven years after Lizzie's death, Rossetti published a collection of sonnets entitled The House of Life; contained within it was the poem, "Without Her". It is a reflection on life once love has departed:
What of her glass without her? The blank grey
There where the pool is blind of the moon's face.
Her dress without her? The tossed empty space
Of cloud-rack whence the moon has passed away.
Her paths without her? Day's appointed sway
Usurped by desolate night. Her pillowed place
Without her? Tears, ah me! For love's good grace,
And cold forgetfulness of night or day.
What of the heart without her? Nay, poor heart,
Of thee what word remains ere speech be still?
A wayfarer by barren ways and chill,
Steep ways and weary, without her thou art,
Where the long cloud, the long wood's counterpart,
Sheds doubled up darkness up the labouring hill.
-- From Without Her
In Fiction
Fiona Mountain's 2002 mystery novel Pale as the Dead centers a "genealogical mystery" around the descendants of Elizabeth Siddal and Dante Gabriel Rossetti. In the novel, the couple's sickly newborn daughter is not stillborn but is stolen by their family doctor, who was in love with Elizabeth. Elizabeth's mysterious ailments are explained as a genetic heart defect that has been inherited by her great-great granddaughter Bethany, a young woman who is modeling for photographs inspired by the Pre-Raphaelite paintings.[3]
Mollie Hardwick (author of Upstairs, Downstairs) wrote a mystery novel entitled The Dreaming Damozel in 1990[4]. The plot follows antique dealer Doran Fairweather, who is elated to find a small oil painting she believes to be of Elizabeth Siddal. But she is shocked when she happens upon the body of a young girl, floating dead in a pond. The death scene mimics the Millais painting of Ophelia featuring Elizabeth Siddal. Doran is so excited by the coincidence and mystery that she ignores the advice of her husband, Rodney, who warns her that the story of Rossetti and Siddal was plagued by unhappiness. He feels that any involvement in this mystery will lead to trouble and danger. But Doran is quickly becoming obsessed with the Rossetti/Siddal saga and is making some interesting new friends. She fails to see the trap that is ready to snare her.
Несколько рисунков Сиддал заставляют задуматься, за что Рёскин платил ей 150 гиней в год.
Элизабет Сиддал Гребец в лодке
Элизабет Сиддал "La belle Dame"
![[At+the+milliner's_Siddal.jpg]](http://3.bp.blogspot.com/_dLSVgS5AxBI/Sc81ww2GJvI/AAAAAAAAapE/2L-QXwA1poo/s1600/At%2Bthe%2Bmilliner%27s_Siddal.jpg)
У модистки. (Больше похоже на казнь Хуссейна).
Elizabeth Eleanor Siddal - At the milliner's
Плач дам из баллады сэра Патрика.
The ladies' lament from the ballad of sir Patrick spens".1856.
"В правление Александра Третьего Шотландского, его дочь Маргарет была сопровождена большой группой знати в Норвегию для того, чтобы выйти замуж за короля Эрика, возвращаясь обратно многие из них утонули. Через двадцать лет после смерти Александра, его правнучка Маргарет - принцесса Норвегии стала наследницей шотландского трона, но на пути в Шотландию она умерла".
"In the reign of Alexander III of Scotland, his daughter Margaret was escorted by a large party of nobles to Norway for her marriage to King Eric; on the return journey many of them were drowned. Twenty years later, after Alexander's death, his grand-daughter Margaret, the Maid of Norway, was heiress to the Scottish throne, and on the voyage to Scotland she died."
The Lady of Shalott at Her Loom
Pen and ink on paper. Jeremy Maas Gallery (in 1985)
Элизабет Сиддал
Pippa Passes 1854 г.
Элизабет Сиддал Автопортрет
Святая Агнесса Портрет сестры, Клары Сиддал
Любители, слушающие музыку 1854 г.
Помещаю ссылки на видео, кому не лень, откройте, посмотрите. Интересно.
http://www.youtube.com/watch?v=kjkBRREIHwo&feature=related
|
|
Без заголовка |
Dante Gabriel Rossetti 1828-82.
Данте Габриэль Россетти.
Автопортрет 1847г.
Self portrait (1847)
Россетти происходил из семьи итальянских эмигрантов, его отец Габриэль, сын кузнеца и необразованной дочери сапожника, получил образование в университете Неаполя и занял должность либретиста в оперной компании. После освобождения Италии от наполеоновского вторжения молодой поэт включился в политическую деятельность на стороне национального освободительного движения, получившего название Рисорджементо. Ему пришлось бежать от политических преследований сначала на Мальту, а затем в Англию. Здесь Габриэль Россетти сначала преподавал итальянский язык детям состоятельных семей, а позднее стал профессором итальянского языка в Королевском колледже в Лондоне. В семье Россетти существоваал культ поэзии, и все его дети так или иначе были связаны с поэтическим творчеством и литературной деятельностью. Его дочь Кристина стала поэтом, младший сын Уильям стал художественным критиком и биографом семьи, старший сын Данте Габриэль в юности проявлял большой интерес к поэзии, прежде всегго к Данте, переводами которого занимался его отец, и к английской поэзии - Шелли, Китсу, Броунингу, Блейку.
Профессорский пост Габриэля Россетти позволял его детям бесплатно обучаться в королевском колледже, Данте учился пять лет, посещал уроки рисования, изучал латынь, греческий, французский и немецкий. Окончив колледж в 1841 году, он поступает в художественную школу, азванную по имени художника Генри Сасса Академией Сасса. Фактически это были подготовительные курсы к поступлению в Королевскую академию. В основном в школе копировали античные модели и изучали анатомию. Данте не любил копировать, пропускал уроки и рисовал карикатуры на античные статуи, однако школу в 1845 году окончил и поступил в школу Королевской академии. Академию принято ругать за рутину и имитацию классики. Данте занимается рисунком, создаёт многочисленные портреты сестры, брата, отца, матери.
Данте Габриэль Россетти Портрет Кристины Россетти 1847 г.
Данте Габриэль Россетти Портрет Уильяма Россетти 1853 г.
Frances M.L. Rossetti.
Он много читает и пишет стихи и прозу. В академии им написаны поэмы "Блесед дамозел" и "Сон моей сестры". В 1847 году Россетти открывает для себя творчество Блейка.
В 1847 году Россетти знакомится с Фордом Мэдоксом Брауном.На семь лет старше Россетти он был уже зрелым художником, учился в антверпенской Академии, побывал во Франции и Италии. Россетти посещал его мастерскую и работал, или скорее учился там. Браун рассказал будущим прерафаэлитам о искусстве назарейцев, с которым он познакомился в Риме.
На академической ежегодной выставке 1847 года среди 1474 экспонатов Россетти восхитила картина Ханта "Канун св. Агнессы", художники начинают работать вместе. Хант знакомит Россетти с Джоном Эвериттом Миллэ, третим основателем прерафаэлитского братства.
Первые работы Россетти: иллюстрация к поэме "Ворон" Э.По 1847 г и "Спящая" 1849 ещё далеки от профессилнализма.
В 1849 году Россетти пишет первую картину маслом "Девичество Богоматери"
Россетти и Хант посетили Бельгию и Францию, открыли для себя искусство Ван Эйка и Мемлинга, оказавшее большое влияние на развитие искусства Россетти, особенно его аквалери иллюстрации к Данте. Россетти отличало разннобразие интересов, он писал стихи, переводил "Новую жизнь" Данте, издавал журнал "Герм", писал, рисовал, занимался дизайном и витражами.
Главным источником тем для Россетти была литература и не только Данте, двойником которого он себя ощущал, но и Мэлори с его Артуровским циклом "Тристан выпивает любовный напиток", Шекспир "Гамлет и Офелия" , Библия "Мария Магдалина" античная мифология и многие другие. В работах Россетти вырисовывается его главная тема - любовь и победа любви над смертью.
Данте Габриэль Россетти Автопортрет 1855 г.
Музей Фитцвильяма, Англия
Fitzwilliam Museum - Cambridge, UK
Автопортрет 1870
Self portrait (1870)
ПОЛНЫЙ СПИСОК РАБОТ РОССЕТТИ The full list of Ross
1. РОССЕТТИ 1847-51 Rossetti 1847-51
2.РОССЕТТИ 1852-1854 ROSSETTI 1852-54
4.Россетти 1856-57 Rossetti 1856-57
5.Rossetti 1858-59 Россетти 1858-59
Творчество Россетти легко разбивается на определённые периоды, тематические, временные и т.п. Каждый из них связан с определённой моделью. В этой связи я и буду рассматривать ряд конкретных творений художника, по возможности придерживаясь хронологического порядка. О каждой из моделей отдельная подробная рубрика.
Модели Россетти.
Женщины прерафаэлитов обычно попадают в две категории: модели (по преимуществу жёны, любовницы, или в случае Кристины Россетти - сёстры художников) или женщины художники прерафаэлиты. Джейн моррис попадает в первую, а Сиддал можно отнести к обеим категориям.
The Pre-Raphaelite women generally fall into two categories: artist’s models (who were predominately wives, lovers, or in the case of Christina Rossetti, sisters of the artists) or Pre-Raphaelite women artists (Lizzie Siddal can be included in both categories). Jane Morris falls in the first category.
1. Кристина Россетти. Christina Rossetti. Кристина Россетти
2.Элизабет Сиддал. Elizabeth Siddal. Элизабет Сиддал
3. Алекса Вайлдинг. Alexa Wilding. АЛЕКСА ВАЙЛДИНГ ALEXA WILDING
4. Фани Корнфорт. Fanny Cornforth Фанни Корнфорт
5. Анни Миллер. Annie Miller. АННИ МИЛЛЕР ANNIE MILLER
6.Джейн Моррис Бёрден Jane Morris Burden ДЖЕЙН МОРРИС БЁРДЕН JANE MORRIS BURDEN
7. Мари Спартали Стилман. Marie Spartali Stillman.
8. Эдвард Роберт Хьюз Edward Robert Hughes Эдвард Роберт Хьюз
Ссылка на видео муз Россетти:http://www.youtube.com/watch?v=KW6ATsQTpcw&feature=related
1849* встречает Элизабет Сиддал и использует её, как основную модель (не позволяя позировать другим).
1856* встречает Фани Корнфорт и использует её, как основную модель.
1857* встречает Джейн Моррис.
1860* женится на Сиддал.
1862* Сиддал умирает.
1863* Фани Корнфорт становится домоправительницей у кого-то другого.
1865* использует Джейн Моррис, как основную модель
1849• met Elizabeth Siddal and used her as the main model (not to be used by the others)
1858• met Fanny Cornforth and used her as the main model
1857• met Jane Morris
1860• married Siddal
1862• Siddal died
1863• Fanny Cornforth became somebody else's housekeeper.
1865• used J. Morris as the main model
Стиль Россетти легко узнаваем, возможно, я кощунствую, но на его полотнах все модели приобретают один и тот же облик и трудно различимы, о пристрастии к рыжим волосам я ещё напишу, возможно, унификации способствовала привычка художника приставлять причёску одной модели к лицу другой и приверженность определённому типу фигуры а также стремление к идеализации модели (не такие уж они красавицы на фото). В своих наблюдениях я не одинок. Кристина Россетти так описывает свои впечатления в стихотворении «В студии художника»:
«Одно лицо глядит со всех картин,
Одна фигура на полотнах бродит или полулежит,
Скрывается за ширмой, из зеркала сияет красотой.
То королева в платье, как рубин,
То безымянная девица в платьице зелёном,
Святая, ангел, всё она не больше и не меньше.
На живописца с полотна она глядит наивно,
А он её лицо глазами жадными ласкает день и ночь.
Красива, как луна и весела как свет дневной,
Не затуманен облик горем, ожиданьем долгим.
Нет, это не портрет, но плод его мечты.
Перевод мой, пардон.
«В студии художника» из «До сих пор неопубликованного» под редакцией Майкла Россетти 1896.
‘One face looks out from all his canvases,
One selfsame figure sits or walks or leans:
We found her hidden just behind those screens,
That mirror gave back all her loveliness.
A queen in opal or in ruby dress,
A nameless girl in freshest summer-green,
A saint, an angel – every canvas means
The same one meaning, neither more nor less.
He feeds upon her face by day and night,
And she with true kind eyes looks back on him,
Fair as the moon and joyful as the light:
Not wan with waiting, not with sorrow dim;
Not as she is, but as she fills his dream.’
Cristina Rossetti.
‘In an Artist’s Studio’ 1856. from New Poems by Cristina Rossetti Hitherto Unpublished or Uncollected, edited by Michael Rossetti, 1896.
Первые официальные выставки живописи, подписанной П.Р.Б. (значение не было раскрыто публике) имели место в Лондоне в 1849 году. Россетти выставил Детство Девы Марии на Свободной Выставке в Гайд Парке, она также демонстрировалась в Королевской Академии вместе с Изабеллой Милле и Риензи Ханта. Детство Девы мари было первой крупномасштабной картиной Россетти. Основываясь на средневековой живописи он употребил сложную иконографию.
The first official shows of painting inscribed P.R.B. – whose meaning had not been revealed to the public – took place in London in 1849. Rossetti exhibited The Girlhood of Mary Virgin at Free Exhibition at Hyde Park Corner, also showing it at the Royal Academy with Millais’ Isabella and Hunt’s Rienzi.
The Girlhood of Mary Virgin was Rossetti’s first large-scale painting. Drawing on medieval religious painting, he deployed a complex iconography.
КРИСТИНА РОССЕТТИ БРАТСКАЯ ЛЮБОВЬ И РЕЛИГИОЗНАЯ ЭКЗАЛЬТАЦИЯ.
Детство Девы Марии. 1848-1849.
The Girlhood of Mary Virgin. 1849.
83,2*65,4 см
Как всякий бедный, начинающий художник, Россетти использовал в качестве моделей для своих первых полотен родственников: мать, сестру, брата. Для этого первого полотна большого масштаба (Детство Девы Марии) моделями послужили его сестра и мать. Сложную иконографию полотна он изложил в двух сонетах; на раме полотна и в каталоге.
Это символы: В центре красной скатерти Мать и Дева вышивают
ветку лилии с двумя цветками, она почти совершенна, но не хватает ещё одного цветка, это символ того, что Иисус ещё не рождён. Вышивают с натуры, перед ними стоит ангелочек, а вазе перед ним ветка лилии с тремя цветками.
Символы флоры: лилия – символ чистоты, пальма и тёрн предвещают семь радостей и семь горестей Девы. Голубь - дух святой, на подоконнике лампа ? Кто собирает виноград тоже не ясно.
Тесная ассоциация между поэтическим текстом и изображением отражает амбиции Россетти быть как художником, так и поэтом.
Models were his mother and sister. Its Rossetti’s first large-scale painting. The complex iconography he explained in a sonnet inscribed on the frame and in another one in the catalog;
‘These are symbols. On that close of red
I’ the centre, is the Tri-point – perfect each
Except the second of its points, to teach
That Christ is not yet born.’
Floral symbols: the lily is the symbol of purity, the palm and the thorn prefigure the seven joys and sorrows of the Virgin.
THE GIRLHOOD OF MARY VIRGIN "ОТРОЧЕСТВО МАРИИ"
(For a Picture) (К картине)
This is that blessed Mary, pre-elect Вот та первоизбранница Мария
God's Virgin. Gone is a great while since she Пренепорочная. Прошла пора,
Dwelt thus in Nazareth of Galilee. Когда она смиренна и добра,
Her kin she cherished with dwvout respect, Здесь, в Галилее, дни вела благие:
Her gifts were simpleness of intellect, В уме глубоком - помыслы простые;
And supreme patience. From her mother's knee Кротка, в долготерпении мудра,
Faithful and hopeful; wise in charity; Неколебима в вере и щедра
Strong in grave peace; in duty circumspect. Ей долг предуказал пути прямые.
So held she through her girlhood; as it were Такой она в девичестве святом,
An angel-watered lily, that near God Взлелеянная ангелом лилея,
Grows and is quiet. Till one dawn, at home Растёт, склонив пред Господом чело,
She woke in her white bed, and had no fear Но день придёт - и с утренним лучом
At all, - yet wept till sunshine, and felt awed: Она проснётся, оробеть не смея,
Because the fulness of the time was come. В слезах - зане речённое пришло.
1848.
Фурор против Прерафаэлитов поднялся, когда Россетти выставил Ecce Ancilla Domini! В Национальном Институте в апреле 1850. Его брат кратко изложил подход к передаче религиозной темы, описав картину, как «средство изложения идей». Картина была задумана как часть диптиха, вторая панель которого должна была изображать смерть Девы Марии, но никогда не была исполнена. Критика нашла картину раздражающей, так как она показалась им слишком новаторской и вызывающей.
Любопытна иконография картины – Дева показана полулежащей. Использование нетрадиционной палитры, фактически сведённой к основным цветам (доминирует белый цвет, хотя Дева традиционно ассоциируется с голубым цветом) вызвало бешенство критики. Общая атмосфера картины нереальна, но почти мучительное выражение, которое Россетти придал Деве очень человечно. Картина была новаторским изображением Благовещенья. Один из критиков характеризовал Россетти как «верховного жреца этой ретроградной школы».
The furore against the Pre-Raphaelites began when Rossetti showed Ecce Ancilla Domini! At the National Institution in April 1850. His brother summarized his approach to the representation of religious themes by describing this painting as a ‘vehicle for representing ideas’. It was intended as part of diptych, the second panel of which would have shown the Virgin’s death, though it was never executed. The critics found this painting disturbing because it was too innovative and daring.
The iconography is curious, with the Virgin shown semi-prostrate. The use of a most untraditional palette virtually reduced to primary colors (white is dominant, whereas the Virgin is normally associated with blue) unleashed the fury of the critics. The atmosphere is unreal but the almost anguished expression Rossetti gives to the Virgin is very human. The painting was an innovative rendering of the theme of the Annunciation. One critic describe the painter as ‘the high priest of this retrograde school’
Благовещенье
Ecce Ancilla Domini! 1849 - 1850. The Tate Gallery - London.
72,6*41,9 см.
Как и детсво Девы Марии, эта картина во многом вдохновлена средневековой живописью, которую Россетти видел во Фландрии и Италии. Моделью Девы послужила Кристина.
Like The Girlhood of Mary Virgin, it is strongly inspired by the medieval pictures Rossetti had seen in Flanders and Italy. Christina was his model.
National Portrait Gallery - London, UK
Christina and Frances Rossetti (1877)
Кристина Россетти - О КРИСТИНЕ РОССЕТТИ
ФАННИ КОРНФОРТ ПЛОТЬ И ВОЖДЕЛЕНИЕ.
НАЙДЕННАЯ. 1854-81.
FOUND. 91,4*80cm
Delaware Art Museum - Delaware, USA
"Найденная" единственная картина на современную тему, исполненная Россетти. Моделью послужила Фанни Корфорт, проститутка (какое совпадение с темой картины!) и экономка художника. На картинах Россетти Фанни предстаёт рыжеволосой девушкой "в теле", в контрасте с эфирным изображением других моделей - Джейн Моррис и Элизабет Сиддал.
Found the only contemporary theme treated by that painter. The model was Fanny Cornforth, a prostitute and his mistress.
In Rossetti's paintings, Fanny Cornforth appears as a fleshy redhead, in contrast to his more ethereal treatments of his other models, Jane Morris and Elizabeth Siddal.
Имеется множество возможных источников и параллелей к «Найденной» Россетти (1854-81), так как проституция в то время была предметом оживлённых общественных и литературных дебатов. Чарльз Диккенс, включивший проститутку в свой роман «Дэвид Копперфильд» основал приют для раскаявшихся проституток. Интересная ассоциация приходит на ум в этой связи. Небезызвестно, что первым произведением, приобретённым Третьяковым для своей галереи была картина «Искушение», на тему соблазнения девушки, попавшей в трудное финансовое положение. Третьяков также основал фонд поддержки бесприданниц.
Викторианская совесть, особенно в своих литературных и живописных проявлениях, постоянно фокусировалась на женской слабости во всех её формах (прелюбодеяние, незаконнорожденные, проституция). Викторианцы живо интересовались и в общем сочувственно подходили к проблеме, считая, что ситуация явилась результатом развития индустриального общества и урбанизации, что привело к утрате обществом невинности сельской жизни – рассматриваемой как сущая Аркадия – и подвергло женщин всевозможным искушениям.
«Гуртовщик покинул свою телегу…и пробежал небольшое расстояние за прошедшей мимо девушкой…и она, узнав его, упала на колени». (письмо Ханту 1855) Россетти помещает сцену в довольно убогую часть Лондона, Blackfriars Bridge – Мост Чёрных Монахов. Картина, возможно, была вдохновлена книгой Генри Майхью «Лондон труда и Лондон бедняков» (1851-1862). Этот Генри прямо таки Джек Лондон какой-то.
Как всегда у прерафаэлитов картина наполнена символикой различного толка, бросаются в глаза мост на заднем плане – символ перехода к грешной жизни и телёнок в сети на телеге, то есть невинная овечка, пойманная в сети зла.
Она вскричала, сердце ожесточив: «Оставь меня, тебя не знаю я! Прочь убирайся!» (перевод мой). Это строки из незаконченной поэмы Россетти «Найденная», вдохновлённой его же одноимённой картиной.
Россетти, который страстно интересовался поэзией Итальянского Ренессанса и особенно Данте, начал писать в 1840-е, в самом начале своей карьеры художника, хотя первый сборник стихов был опубликован только в 1870-м. Перерыв во времени объясняется тем, что рукописи стихов Россетти положил в гроб преждевременно умершей в 1862 жены Элизабет Сиддал и они были эксгумированы только семь лет спустя. Вот такие итальянские страсти. (курсив мой).
‘She cries in her locked heart, -“Leave me - I do not know you – go away!’
Rossetti from the poem ‘Found’, that was inspired by the painting of the same name, which was never completed.
Rossetti, who was passionately interested in the poetry of the Italian Renaissance and particularly the works of Dante, began writing at the very outset of his artistic career, in the late 1840s, though his first collection of Poems was not published until 1870. The reason of the lapse in time was because Rossetti had put the manuscripts of his poems in Elizabeth Siddal’s coffin on her premature death in 1862. They were only exhumed seven years later.
Дама Святого Граля.
The Damsel of the Sanct Grael
92*57,7 см 1874г.
Lady Lilith (red chalk on paper).
62x57 cms
Can you imagine the Virgin, or Christina Rossetti, like this?
А вот и ещё порция ню, эскиз к Святой Елизавете венгерской. 1852. (Мог же, когда хотел).
Сивилла Пальмифера.
Sibylla Palmifera
Эта величественная картина демонстрирует связь между поэзией и живописью, характерную для Россетти. Один из сонетов из "Дома жизни" толкует образ Сивиллы (или Красоты Души).
На картине множество символических деталей: Сивилла держит пальмовую ветвь, что означает Победу и Славу, некоторые источники утверждают, что Россетти стремился выразить победу души над смертью. В самом деле, другие символы кажется поддерживают такую интерпретацию. Бабочки, порхащие на заднем фоне - это символы воскресшей души, а маки, изображённые в вернем правом углу, часто используются как символы сна или смерти. Позади Сивиллы Амур с повязкой на глазах, а под ним неугасимый светильник любви. С другой стороны изображён череп-символ смерти и сфинкс - сивол загадки. Сивилла Пальмифера это также пример главной одержимости Россетти - изображение прекрасной женщины, идеального образа преследующего его воображение. Моделью художника на этой картине была Алекса Вайлдинг, одна из "потрясающих воображение" моделей прерафаэлитов. Она позировала и для других картин Россетти (например, Лилит) и других прерафаэлитов, например Сидония фон Борк Берн- Джонса.
The magnificent painting Sibylla Palmifera demonstrates the connections artist Dante Gabriel Rossetti often made between his paintings and his poetry. One of the sonnets from the House of Life reveals the subject of Sibylla Palmifera (or "Soul's Beauty"): This is that Lady Beauty, in whose praiseThy voice and hand shake still, - long known to theeBy flying hair and fluttering hem, - the beatFollowing her daily of thy heart and feet,How passionately and irretrievably,In what fond flight, how many ways and days! The painting features a great deal of symbolic detail. The woman holds a palm, which suggests victory - some sources state that Rossetti meant to represent the victory of the soul over death. Indeed, other symbols in the work seem to reinforce this interpretation. The butterflies that hover in the background are symbols of the soul, and the poppies that appear in the upper right corner are often used to symbolize sleep or death in art. Sibylla Palmifera is also an example of one of Rossetti's primary artistic obsessions - depicting the beautiful woman that so haunted his imagination. In this image, the artist's model was the 'stunner' Alexa Wilding. In addition to Sibylla Palmifera, the lovely Alexa Wilding appears in several of Rossetti's other works, including his Lady Lilith, La Sidonia von Bork" by Edward Burne-Jones, 1860 (Tate Gallery London).
Bocca Baciata
Bocca Baciata
Year1859
Oil on canvas 33,7*30,5 см.
Location Museum of Fine Arts, Boston, Boston
Эта картина Россетти представляет поворотный пункт в его карьере. Впервые он изображает одну женскую фигуру и создаёт стиль, который впоследствии стал "подписью" его работ. Моделью послужила Фанни Корнфорт, главная вдохновительница чувственных женских образов у Россетти.
Название, буквально означающее "уже целованные губы" намеккает на сексуальную опытность предмета и взято из итальянской пословицы, которую жудожник записал на обратной стороне холста:"Bocca baciata non perde ventura, anzi rinnova come fa la luna." "Губы, которые целовали, не теряют своей свежести, они обновляются как луна".
Россетти, изысканный перводчик итальянской поэзии, вероятно прочитал поговорку в Декамероне Бокаччо, где она использована, как кульминация новеллы об Alatiel, прекрасной сарацинской принцессе, которафя несмотря на секс десяток тысяч раз с восемью различными любовниками в течение четырёх лет успешно представляет себя королю как невеста-девственница.
Россети объясняет в письме William Bell Scott, что он пытался писать плоть более плотно, выпукло и избежать "того, что я знаю, является моей постоянной ошибкой, довольно распостранённой в живописи прерафаэлитов - "пунктирное" изображение тела... Даже у хороших старых мастеров портреты и простые сюжеты почти всегда шедевры по цвету и исполнению, я думаю, то помня об этом, можно наконец научится живописи". Возможно, на картину оказал влияние портрет сводной сестры Милле Софи Грей, который Милле написал двумя годами ранее.
Sophie Gray.
Bocca Baciata (1859) is a painting by Dante Gabriel Rossetti which represents a turning point in his career. It was the first of his pictures of single female figures, and established the style that was later to become a signature of his work. The model was Fanny Cornforth, the principal inspiration for Rossetti's sensuous figures.
The title, meaning "mouth that has been kissed", refers to the sexual experience of the subject and is taken from the Italian proverb written on the back of the painting:
Bocca baciata non perde ventura, anzi rinnova come fa la luna.
‘The mouth that has been kissed does not lose its savour,
indeed it renews itself just as the moon does.’
Rossetti, an accomplished translator of early Italian literature, probably knew the proverb from Boccaccio’s Decameron where it is used as the culmination of the tale of Alatiel: a beautiful Saracen princess who, despite having had sex on perhaps ten thousand occasions with eight separate lovers in the space of four years, successfully presents herself to the King of the Algarve as his virgin bride.
Rossetti explained in a letter to William Bell Scott that he was attempting to paint flesh more fully, and to "avoid what I know to be a besetting fault of mine - & indeed rather common to PR painting - that of stipple in the flesh...Even among the old good painters, their portraits and simpler pictures are almost always their masterpieces for colour and execution; and I fancy if one kept this in view, one might have a better chance of learning to paint at last."
The painting may have been influenced by Millais' portrait of his sister-in-law Sophie Gray, completed two years earlier.
РОССЕТТИ и ЭЛИЗАБЕТ СИДДАЛ, любовь в стиле Возрождения.
First Anniversary 1853
42*61 cm
Элизабет Сиддал Элизабет Сиддал.
Она впервые появляется на акварели «Первая годовщина смерти Веатриче» и становится любимой моделью, товарищем по искусству и возлюбленной Россетти.
Любовь к Элизабет Сиддал (модели Милле для Офелии) оказала большое влияние на жизнь и карьеру Россетти. Интересно, что, как
правило, Россетти получал своих возлюбленных из вторых рук; Сиддал от Милле, Джейн Моррис от Морриса, Анни Миллер от Ханта, то есть говоря проще имел завидущие глаза и загребущие руки, не говоря уж о том, что у господина «большое сердце». Итальянец, что с него возьмёшь. Дом на Чатам Плэйс, в который они переехали в 1852 году стал декорацией к их страстным любовным отношениям, он был одержим Сиддал, как моделью и она стала ему товарищем и коллегой в художественном творчестве. С самого начала Россетти направлял и побуждал её рисовать и писать стихи. Хотя поэтические работы молодой женщины не были широко известны, её графика скоро завоевала значительную репутацию. С 1855 по 57 год Джон Рускин выплачивал ей пособие в обмен на все её работы. Они очень напоминали работы Россетти и отражали их завораживающие и клаустрофобические любовные отношения.
Сам Россетти спроецировал свою страсть к Сиддал в живописи, иллюстрирующей историю любви Данте и Веатриче, например Paolo and Francesca da Rimini (1855) and Dantis Amor (1859-60). Это панно первоначально представляло собой центральную из трёх дверок в верхней части большого ларя, бывшего частью мебели Морриса на Площади Красного Льва и затем в Красном Доме.
Россетти разрывался между идеальной любовью к Сиддал и своими связями с Корнфорт, проституткой из Сохо и Анни Миллер, любовницей Ханта. Он в конце концов женился на Сиддал в 1860 году.
Rossetti fell in love with Elizabeth Siddal (the model Millais used for Ophelia) and their intense relationship profoundly affected his life and career. The hose in Chatham Place to which tey moved in 1852 was the backdrop to their complex and passionate love affair, in which Elizabeth Siddal became his obsessional model and his artistic double. From the start of their relationship, Rossetti guided and encouraged her to draw and to compose poetry. Although the young woman’s poems were not wildly known, her graphic work soon gained a considerable reputation. From 1855 to 1857 John Ruskin gave her a kind of allowance in exchange for all her works. They showed a strong resemblance to Rossetti’s, reflecting a claustrophobic and fascinating love affair.
Rossetti himself projected his passionate feelings for her into paintings illustrating the story of Dante and Beatrice, such as Paolo and Francesca da Rimini (1855) and Dantis Amor (1859-60); this panel was originally the centre door out of three on the upper section of a large settle that was part of Morris’ furniture at Red Lion Square and then at the Red House. Rossetti was torn between his idealized love for Elizabeth Siddal and his liaisons with some of his other models: Fanny Cornforth, a Soho prostitute, and Annie Miller, who was also Hunt’s mistress. He eventually married Siddal in 1860.
Beginning in 1853, with his watercolor, The First Anniversary of the Death of Beatrice, Rossetti painted her in many works. In this piece, Lizzie portrays a regal woman, who visits the distinguished Dante as he writes his autobiography. Too absorbed with his overwhelming passion for Beatrice, Dante initially fails to notice the other people present in the room. Wearing a long, tailored blue gown and a teal headdress, Lizzie clearly occupies a position of considerable rank and beauty. Following this work, Rossetti used Lizzie in other Dante-related pieces, including Dante's Vision of Rachel and Leah (1855) and Beatrice Meeting Dante at a Marriage Feast, Denies him her Salutation (1851).
In the latter painting, Lizzie represented Dante's obsession, Beatrice, and again wore a distinguished, long green dress and possessed exquisite beauty. Surrounded by throngs of supporters, she confronts Dante with a defiance that attests to her authority.
Блаженная Беатриче
Россетти начал картину через год после смерти Сиддал.
Beata Beatrix
86,4*66 cm
Dante Gabriel Rossetti began "Beata Beatrix" a year after Siddal's death.
Крушение семейной жизни отрицательно сказалось на творчестве Россетти, только спустя годы вернулся он к жанру женского портрета. Беату Беатрикс он писал много лет, с 1864 по 1870 год. Это было воспоминание о жене. Основанная на сюжете смерти Беатриче из "Новой жизни" Данте, она стала одной из известнейших произведений символизма. В жёлтой дымке Лиззи - Беатриче сидит в позе умирающей с закрытыми глазами и поднятым подбородком, кажется,она остро сознаёт приближающуюся смерть, птица - вестник смерти вкладывает цветок мака (символ смерти) в её руку. Мак, как символ, весьма двусмысленен, если вспомнить, что Сиддал умерла (покончила с собой?) как раз от передозировки опия. На заднем планет фигуры Данте и Любви, в центе мост Веккио во Флоренции. Критики приветствовали картину за её эмоциональное воздействие, которое передаётся даже просто через колорит и композицию. Смысл истинной истории любви Россетти и его жены ещё углубляется, Лиззи всё ещё оказывала сильное влияние на его творчество.
Rossetti again represented Lizzie as Dante's Beatrice in one of his most famous works, Beata Beatrix, (1864-1870) which he painted as a memorial to Lizzie after her death. This piece also mimicked the death of Dante's love in his autobiographical work, Vita Nuova. In the work, amidst a yellow haze of relatively indistinct shapes, including Florence's Ponte Vecchio and the figures of Dante and Love, Lizzie sits, representing Dante's Beatrice. With an upturned chin and closed eyes, Lizzie appears keenly aware of her impending fate, death. A bird, which serves as the messenger of death, places a poppy in her hands. Critics have praised the piece for its emotional resonance, which can be felt simply through the work's moving coloring and composition. The true history of Rossetti and his beloved wife further deepens its meaning; although their love had waned at that point, Lizzie still exerted a powerful influence on the artist.
Oil on canvas.
Width: 682 mm
Height: 864 mm
Одна из нескольких версий данной темы. Эта картина осталась незаконченной к моменту смерти Россетти и фон был завершон Форд Мэдокс Брауном. В этой версии маки красные, возможно. как явный намёк на опиум. Ещё одна версия картины в коллекции Тейт. Имеются многочисленные наброски карандашом к этой картине в музее Бирмингема.
One of several versions of this subject, this painting was unfinished at the time of Rossetti's death and the background was completed by Ford Madox Brown. In this version, the poppies are red, perhaps an explicit reference to opium-derived laudanum. Another version of the painting is in the Tate collection. There are also numerous related pencil studies in the Birmingham collection, as well as a large ornamental maijolica dish painted with a scene of Rossetti's 'Dante's Dream'.
The dove symbolise a messenger of death. Usually the dove represents Peace or the Holy Spirit. Here, it is the messenger of death. In other versions of the painting the dove is red, symbolising passion and death.
The poppy symbolise Death. This is an opium poppy sometimes used to make the drug laudanum. Rossetti's wife died from a drug overdose.
The sundial represent the passing of time. The shadow on the sundial falls on 9 o'clock. This is time of Beatrice's death in the poem.
Why is Beatrice's tunic green and the dress purple? Green for life, purple for sorrow. Green means spring life and hope. Purple means sorrow and death.
ДАЛЕЕ О РОССЕТТИ:next page следующая страница.
|
|
Без заголовка |
|
|
Без заголовка |
|
|
Без заголовка |
|
|
Без заголовка |
|
|
Без заголовка |
|
|
Без заголовка |
|
|
Оч важно! |
|
|
... |
|
Метки: великие люди |
ссылки |
| Фоны - Лента последних записей LiveInternet.ru |
| Фото Land FoneGallery.narod.ru HaksNotDead.narod.ru StyleInDisign.narod.ru Фоны (Backgrounds) Коллекция фонов Cucoz Web |
|
Метки: ссылки картинки |
Любовь |
|
Метки: дети любовь слова |
циферки |
|
Метки: цифры |
глазки |
Интересная инфа о цвете глаз...
Зеленоокими управляет стихия воды
Поэтому в их характере присутствует целеустремленность и напористость. Они всегда добиваются своего, но, как правило, не прямым натиском, а кропотливой работой «капля за каплей». Они, как вода, загадочны и не постоянны. Порой – таинственны и коварны как омут. Порой – веселы и болтливы, как ручеек. Порой – величественны и глубоки как океан. Порой – мелочны как лужа. Они не конфликтны, т.к. от природы гибки и изворотливы.
А еще они позволяют на себе ездить. Но злоупотр*цензура*ть их благосклонностью нельзя. Тех, кто посмеет относится к ним пренебрежительно и высокомерно, они однажды могут утопить.
Кареглазые – это посланцы огня.
Они, как правило, импульсивны и страстны. А поэтому – конфликтны, не любят признавать правоту других, стоят на своем до конца. В работе им нет равных, на работе они горят. Но при этом тр*цензура*ют постоянного одобрения и *цензура*вал от окружающих, ведь огонь не может гореть без подпитки. Они обладают хорошим вкусом, любят все красивое. Еще они очень избирательно относятся к людям. Тех, кто им симпатичен, они могут согреть. Тех, кто ненавистен, - опалить и сжечь.
Голубоглазые – это дети воздуха
Поэтому они часто бывают романтичными и сентиментальными, склонными к мечтательности. Еще они капризны. Их настроение может меняться по сто раз на дню. Они то стремительно берутся за работу, то ленятся, пребывая в эфирной бездвижности. Они непостоянны в привязанностях, легко заводят новых друзей, легко расстаются с любимыми.
Когда у них хорошее настроение, с ними весело и приятно. Когда они в гневе, от них следует держаться подальше: они могут крушить и ломать все подряд, словно ураган.
Сероглазые подчиняются стихии земли.
Сероглазые твердо стоят на своей основе – земле. Они неторопливы в принятии решений. Они трудолюбивы, добросовестны, надежны. Они самодостаточны. Они непритязательны в обиходе и просты в общении. Доброжелательно относятся практически ко всем людям, любят заботиться и опекать. И еще они очень терпеливы, могут бесконечно долго сносить несправедливость. Но уж если они выйдут из себя, никому от этого землетрясения не поздоровится.
Кареглазый – кареглазый (огонь-огонь)
Вам легко понять друг друга, но порой трудно ужиться. Вы часто перетягиваете одеяло каждый на себя. Постоянно завидуете успехам другого. Нередко плетете взаимные интриги. Но при этом твердо знаете: если с одним из вас случится беда, то другой придет на помощь. И эта помощь будет бескорыстной и всеобъемлющей. Ваши отношения будут долгими и плодотворными, если у вас найдется общий враг (начальник, конкурирующая фирма, вредный сосед и т.д.), в борьбе с которым нужно объединить усилия. Если же достойного противника не найдется, ваши отношения будут приятельскими, омрачающимися мелкими кознями друг против друга. И не дай Бог вам стать врагами. В этом случае вы погибните оба, победителя в этой войне не будет.
Кареглазый – зеленоглазый (огонь – вода)
Изначально вы должны были быть противниками: огонь и вода – враги. Но уж если вы стали друзьями, ваш союз имеет большое будущее. Он полезен вам обоим. Огонь кипятит воду, это значит, что кареглазый способен подтолкнуть зеленоокого к действию, творчеству, борьбе. Вода гасит огонь, т.е. зеленоглазый может уберечь кареокого от необдуманных и опрометчивых поступков. Поэтому прислушивайтесь к взаимным советам. Поскольку лидером в ваших отношениях выступает вода, огонь не должен забывать об этом ни на минуту.
Если хоть однажды кареглазый возомнит, что в вашем союзе он – главный, тандем распадется. При этом вода переживет конфликт почти безболезненно, а огонь будет мучаться и страдать.
Кареглазый – голубоглазый (огонь – воздух)
Про ваши отношения можно сказать: «Врознь – скучно, а вместе – тесно». Вам интересно друг с другом. Не комфортно, а именно интересно. Потому что ваше общение – это постоянные споры, препирательства, пикирование, обмен колкостями. Подобные взаимоотношения возбуждают и заводят вас обоих. Причем начинает подтрунивать и провоцировать, как правило кареглазый. Ведь огонь в вашем союзе – лидер.
Впрочем, голубоглазый и не претендует на лидерство. Если ему в общении с кареглазым станет плохо, он просто уйдет кому-то третьему. Измены не вызывают у воздуха нравственных переживаний. Поэтому вас союз будет долгим при условии, что кареглазый в постоянной полемике будет все-таки щадить голубоглазого и не переступать опасную черту.
Кареглазый – сероглазый (огонь – земля)
Скорее всего, вы соблюдаете во взаимоотношениях дистанцию. Вы никогда не откроете друг другу сокровенных тайн и не станете близкими друзьями. Но вы сильны тем, что можете оказать друг другу взаимную услугу. Вы взаимно полезны в работе. Огонь, приступая к делу или решению проблемы, может опереться на силу, мудрость, уверенность земли. А земля в общении с огнем может позаимствовать его смелость и динамизм. Поэтому ваши советы друг другу исключительно эффективны. Так что стремитесь стать ближе, взаимное уважение – это то, что может сохранить ваш союз долгие годы. Ведь ваши отношения – это отношения равных, в вашем тандеме нет и не должно быть лидера.
Зеленоглазый – зеленоглазый (вода-вода)
Ваши отношения – это отношения взаимной поддержки. Вы выступаете друг по отношению к другу как психотерапевты. Если одному из вас плохо, он всегда может поплакаться в жилетку другому. Когда вы вдвоем, для вас нет запретных тем для разговоров, вы можете быть искренними и откровенными до конца. Потому что всегда встретите понимание без осуждения. Но вам вредно оставаться вдвоем слишком долго.
Это может привести к притуплению чувств: вода, когда стоит без движения, становится затхлой.
Еще ваши отношения может погубить ревность. Если вы всерьез начнете ревновать друг друга к кому-то третьему, это может окончится войной, в которой не будет ограничений на применение запрещенных видов оружия. В ход пойдут и клевета, и подлог, и физическое насилие. Будьте выше ревности, не пытайтесь мстить друг другу, и тогда ваша дружба будет бесконечной.
Зеленоглазый – голубоглазый (вода – воздух)
Ваши отношения сейчас не являются дружбой. И никогда ею не будут. Вы слишком разные, чтобы дружить. Ваши отношения – это отношения взаимной активации. Воздух, став ветром, может взбурлить воду, вспенить ее, вызвать волнение, шторм. Это значит, что голубоглазый способен вдохновлять зеленоокого на решительные действия, на поиски новых путей решения проблем, на движение к новым горизонтам. И вода многого добьется в жизни, если откликнется на призыв ветра. Но и ветер приобретает немало в этом общении: авторитет, вес в обществе, рост самооценки.
Однако ваше сотрудничество не должно быть постоянным, ведь волны гасят ветер. Поэтому, чтобы сохранить ваш союз, в котором нет лидера, встречайтесь редко, но с максимальной взаимной пользой.
Зеленоглазый – сероглазый (вода – земля)
Ваш союз исключительно плодотворен. Но при одном условии: если лидером в нем выступает сероглазый. Он не должен позволять воде выходить из берегов. Если вода примет руководящее и направляющее начало земли, она многого добьется в жизни, в карьере, в творчестве, в любви. Ведь сероглазый готов оказывать зеленоглазому любую поддержку: и советом, и деньгами, и физической силой. Взамен вода может обеспечить земле душевный комфорт, став утешителем и, если надо, лекарем. Если же вода окажется строптивой, возмутится верховенством земли устроит наводнение, плохо будет обоим. Зеленоглазый, обретя свободу, не сможет ею распорядиться и завязнет в мелочных проблемах. А сероглазый потеряет психическое спокойствие и иссушит свою душу. Помните об этом и храните ваши отношения.
Голубоглазый – голубоглазый (воздух - воздух)
Вам очень легко друг с другом, как может быть легко только воздуху. Когда вы обмениваетесь взаимными визитами, вы приносите в дом друга веселую и беззаботную атмосферу праздника. Вы легко излечиваете друг друга от печали, тоски, скорби. Но вас может объединять не только совместный досуг. Ваши отношения станут более близкими, если появится общая возвышенная цель или любовь. Или если вас объединит авантюрное приключение. А вот совместная, кропотливая работа вряд ли доставит вам удовольствие. Если однажды вы решитесь расстаться, то сделаете это безболезненно, не будете обижаться и мстить. Останетесь просто милыми приятелями. Поэтому в любом случае будущее ваших отношений оптимистично.
Голубоглазый – сероглазый (воздух – земля)
Вы очень разные люди. У вас очень мало общего. Но уж если вы вместе, то, скорее всего, ваш союз удерживает любопытство. Причем любопытство преимущественно со стороны сероглазого. Ведь земле трудно понять и принять игривость воздуха. Но в то же время ей очень завидно, и она хотела бы стать хоть иногда такой же беззаботной, увлеченной, романтичной. В ваших отношениях сероглазый, внутренне осуждая, любуется голубоглазым. А голубоглазый позволяет это делать. Ведь в этой паре он – лидер. Поэтому ваши отношения зависят от того, как долго воздуху будет приятно внимание земли. А еще от того, хватит ли земле мудрости не поучать и не критиковать воздух. Если сероглазый попытается стать лидером и начнет навязывать голубоглазому свой взгляд на мир, последний просто уйдет, ничуть не печалясь прекращением отношений.
Сероглазый – сероглазый (земля – земля)
Ваши отношения – это союз двух волов, запряженных в один плуг. В них нет романтики и изящества. В них лишь полезность и выгодность. А еще – огромное взаимное уважение. Вместе вы способны свернуть горы. Но вас подстерегает опасность. Чтобы вспахать поле, волы должны тянуть плуг с равной силой. Если один из вас начинает лениться, отлынивать от своих обязанностей, конфликт неизбежен. Правда, даже если конфликт, он не приведет к немедленному разрыву отношений. Расставание будет долгим и мучительным. А расставшись, вы оба будете постоянно жалеть о случившемся. Поэтому не подводите друг друга и не перекладывайте свои проблемы на плечи товарища. И тогда ваша дружба будет почти вечной.
|
Метки: глаза цвета |
тэги |
текст
Я
Пишу
как хочу!!!
Процитированый в отдельном блоке текст
у которого будет
небольшой отступ слева.
Привет! В этом абзаце первое предложение будет с отступом. Прямо как в книгопечати. Правда, в интернете это редкая практика.
|
Метки: тэги |
=) |
Такая штукенция классная...я час за ней просидела=)
Поводите мышкой по центру "окна" и поймете...
А понажимав на кружочки снизу слева и справа и просто мышкой можно поменять настройки.
Чтоб не вводить вас в заблуждение,
сразу предупрежу,что это не моих рук дело.
Автор как таковой неизвестен,
но можно докопаться до истины...
у меня в цитатнике)
Relax!=)
|
Метки: прикол |
Полезные телефоны |
МЕГАСУПЕРВЕЩЬ!!!!!!!
| Блоггеры - тоже люди. И время от времени для того, чтобы что-то узнать/пожаловаться им не хватает блогов, сайтов и Яндекса ) Не покривлю душой, если скажу, что полезность пятизвездочная. "Объединял" справочник из разрозненных "подборок" (сайты Мэрии, ГУВД, департаментов, самоличные поиски).. делюсь ) Не работает лифт? Протекает крыша? Не вывозят мусор? Милиция вымогает деньги? Нужно снять с дерева кошку? В подъезде хреново пахнет? Нужно найти лекарство? Шум от стройки ночью? Неправильно насчитали квартплату? Хочется узнать расписание электричек или самолетов? В дверь ломятся военкоматовцы? Пропал человек, забыли в автобусе вещи? В подборке - основные московские справочно-жалобные телефоны по всем (почти )) сферам городской жизни. СПРАВОЧНЫЕ: Центральное адресное бюро (ЦАБ) 978-28-20 ЗАБЫТЫЕ ВЕЩИ: ЧРЕЗВЫЧАЙНЫЕ СИТУАЦИИ: МЕДИЦИНСКАЯ ПОМОЩЬ Помощь инвалидам: Телефоны основных служб и подразделений ГУВД г. Москвы: (при преступлениях, вымогательстве со стороны сотрудников милиции - РЕКОМЕНДУЕМ ЗАПИСАТЬ В ПАМЯТЬ ВАШЕГО СОТОВОГО!) АППАРАТ МЭРА И ПРАВИТЕЛЬСТВА МОСКВЫ 244-52-75 консультации по вопросам, связанным с призывом на военную службу Главная военная прокуратура Москвы Забытые вещи: Горячая линия Правительства Москвы: 995 - 99 – 99 Справочник также можно скачать )) |
|
Метки: телефон |
огонь |
|
Метки: огонь вода фотошоп |
ссылки |
|
Метки: ссылки |
Вопрос - ответ |
|
Метки: вопрос ответ |
=) |
|
Метки: секс |
| Страницы: [1] Календарь |
п