- Второе дыхание: интро
- Второе дыхание: 1/1/1
- Второе дыхание: 1/1/2
- Второе дыхание: 1/2/1
- Второе дыхание: 1/2/2
- Второе дыхание: 2/1/1

It must be the angels on a rampage
They're taking matters into their own hands
They're making us do what we don't want
Making me say «I'm moving on»
Must be the angels on a rampage…
© Sunrise Avenue – «Angels on a rampage»

Я был пуст. Пуст, как пустая бутылка – во мне не осталось ничего, кроме запаха, самого факта моего существования. И то, он скоро выветрится. И то, что я увидел перед своим домом, меня даже не всколыхнуло. Только на языке появилась какая-то малопонятная мне горечь, как будто я пожевал полыни, и мне стало горько. Эта горечь, переходящая в разочарование, заполнила меня всего, забивая собой пустоту, поселившуюся во мне.
Мои псы были на улице. Я не знаю, как «родителям» удалось вытащить псов, которые к себе их не выпускают, на улицу, но факт был фактом – обе собаки были привязаны намертво к дереву во дворе. Увидев меня, Авангард только посмотрел на меня полными боли глазами, а Ифрит дернулся, пытаясь ко мне подбежать, но строгий ошейник впился ему в шею. Оба были в намордниках. Рядом же валялся мой ноутбук. На его крышке – до боли знакомые ключи и бумага о продаже квартиры, датированная временем… на два года вперед. На мои восемнадцать. Тут же валялись фотоальбомы, изрядно потрепанные, мой сундучок, который я использовал под бижутерию.
Меня не интересовало, за что. Я просто понял – меня выперли из дома. И плевать. Мне отдали квартиру, которая была моей до смерти… До смерти, как интересно звучит – и погнали в шею. Я спрятал я спрятал все в сумку, с которой уезжал, и развязал узлы на поводках собак. Ифрита взял, а Авангард и так пошел рядом по одной команде. Поигрывая ключами, я пошел по ночной улице, ни о чем не думая. Люди в очередной раз меня разочаровали. И плевать. Деньги, которые были перечислены мне на карточку, которая была у меня с собой, позволит жить какое-то время… А потом посмотрим.
Пошел дождь. Одетый слишком легко для такой погоды, я ежился, но больше переживал за псов, которые шли, намокая еще сильнее меня. Я ускорил шаг, а потом и вовсе перешел на бег. Добежав до парадной, я открыл дверь и пулей взлетел на восьмой этаж и открыл дверь. Завтра же надо будет поменять замки.
Включил свет и только сейчас тихонько застонал, закрывая дверь за собаками и сползая по ней на пол. В квартире царил хаос. Даже не хаос, а разруха. Я понял, за что со мной так обошлись. Они таки умудрились сломать пароль на компьютере и докопались до всего. До альбомов, до посещенных сайтов, до личной переписки – до всего. И наведались сюда. Не тронут был только паркет пола и освещение. Проводка тоже была целой. Даже роутер висел на стене целый. Но... Обои свисали со стен, кое-где ободранные, зеркало шкафа в коридоре – разбито, на кухню вообще страшно было заглядывать. Все шкафчики перебиты, стол и стулья – перевернуты, посуда тоже, по всему полу валялись осколки. Осторожно проведя собак по коридору в зал, который был следующей, после кухни, дверью справа, я включил там свет. Та же история – как тайфун пронесся. Но тут хотя бы не было ничего такого, чем бы можно было себя покалечить. Только тут я снял ошейники, и, сказав сидеть, проверил свой «тайник» под одним из кресел, сейчас перевернутых. Ключ лежал тут. В одной из комнат, которую я использовал, как гостевую, ничего не тронули – трогать было нечего, как и в ванной – там обошлось только разбитой полочкой и зеркалом. Я открыл дверь своей комнаты ключом и выдохнул спокойно: сюда, видимо, ломились, да не осилили тяжелую дубовую дверь. Только затхло и пыльно. Я открыл окно, оставив дверь незакрытой, чтобы проветривалось. Подумав, пооткрывал окна во всей квартире. Помыв собак в теплой воде, я вернулся с ними в зал. Ифрит свернулся клубком в поставленном на место кресле, мы с Авангардом расположились на диване. Надо было поспать – перелет был тяжелым, а еще и это…

Утром я позвонил Кате и попросил ее поработать Акву и Бретера, сказав, что не смогу приезжать несколько дней. Та была просьбой удивлена, но согласилась, поломавшись для приличия. То же самое я проделал со Славиком, отменив все «рабочие дни». Надо было привести квартиру в порядок, чтобы я не боялся оставлять тут собак с мыслью, что они вгонят себе в лапы осколки стекла. Вызвал мастера для смены замков, он обещался прийти к вечеру. Прикинув время, я начал уборку. Пришлось вынести всю поломанную технику – и телевизор, и музыкальный центр, и приставки. Я решил, что раз уж такая канитель, то следует делать ремонт – пока есть деньги и пока я могу сделать это сам. Конечно, ходить в школу я и забыл. Наверное, Ян звонил «родителям». Не знаю уж, что они ему говорили, но мой мобильный молчал. В первый же день я вынес столько хлама, что аж больно стало от того, что столько вещей теперь просто бесполезный мусор. Пообрывал в коридоре остатки обоев, отправив их на свалку, заказал новые стекла и новые шкафы на кухню. Слава богу, холодильник был цел и невредим. Стол тоже – не так уж просто поломать камень на толстых железных ножках. Чем хороша в данной ситуации Россия – делай, что хочешь, лишь бы платил. Мастер и слова мне не сказал, придя вечером, поменяв замки с четырьмя копиями ключей – надо же было как-то отговориться, вот я и сказал, что родителей нет. Я сходил в магазин, забил холодильник продуктами, купил псам новые миски и корма. Новую посуду, чайник. Решив, что пока телевизор и центр я себе позволить не могу (а мог, причем свободно, но не стал), потому что мне теперь надо было заботиться о каждой копейке, хотя денег с контракта и соревнований я получил очень даже прилично, на это я забил. Следующие два дня я занимался тем, что клеил новые обои и следил за работой мастеров, устанавливающих зеркала, полки и шкафчики на кухне. Привезли стулья взамен старых. В своей комнате я ничего не менял – только положил туда подстилку для собак, если вдруг решат спать на полу, разложил принесенные вещи по своим местам. Было ощущение ностальгии. Я был рад, что вернулся сюда. Не без радости обнаружил, что тут сохранилась моя одежда, которая сейчас была мне почти впору – чуть-чуть великовата, но это не страшно. Новые четыре внушительных замка давали призрачную надежду на то, что «родители» меня отсюда, если им приспичит, не вытащат. Ну и два питбуля тоже. И тоже с радостью обнаружил, что все мои аккаунты на просторах всемирной паутины тоже целы и невредимы. Расставил новые пепельницы взамен старых, рядом положив пачки из одного из закупленных блоков, как делал это всегда: на кухне пепельница и пачка, в комнате и на застекленном балконе, который сейчас пустовал. Авангард и Ифрит быстро освоились в квартире и успокоились. Ифрит облюбовал мою кровать, Авангард же спал на ней только тогда, когда я ложился. Рыжий же пребывал на ней большую часть своего «спящего» времени. Однако гулять с ними выходил все в те же места, не желая пока посвящать никого, даже Славика, в свой неожиданный переезд. Сняв больше половины денег до счета, я заплатил за свое обучение до конца года, тайком объявившись в школе, решив, что полноценно там явлюсь только на следующей неделе, и, съездив за конюшню, заплатил за постой обоих своих лошадей на год вперед. Денег у меня оставалось на несколько месяцев безбедного существования с учетом развлечений и так далее. В последнем я решил себя ограничить. Единственное, в чем я не удержался – я все же купил себе хороший стационарный компьютерный блок ручной сборки одного хорошего, давно знакомого Стасу мастера.

Я сидел на кухне с ноутбуком и ждал, пока закипит электрический чайник, чтобы сделать себе чая, докуривал очередную сигарету. Был уже поздний вечер, плавно перетекающий в ночь – полдвенадцатого. За окном гремел гром и надрывался ветер, кидая мне в окна тяжелые дождевые капли. Я поежился, по старой своей привычке сидя в старом-старом, но теплом свитере, который был мне велик почти на два размера, что самое интересное, что в «старом» теле, что в этом. Прошло две недели со дня моего рождения, который я встретил за уборкой квартиры. Наверное, не об этом должен мечтать шестнадцатилетний пацан. А мне было уже плевать. Скопившееся разочарование разрывало меня на части.
Коротко пикнул чайник, извещая меня о том, что он закипел. И тут же в двери раздался похожий звук на тот, если бы кто-то пытался сунуть в замок ключ. Ифрит тут же взвился, подскочил к двери, залаял. Я шикнул на него и посмотрел на вышедшего из комнаты Авангарда. Встал. Поколебался. И все же заворочал замками, открывая дверь.
-Ой, - единственное, что вырвалось у меня. Удивленное. Ошарашенное.
Передо мной стоял Влад с квадратными от удивления глазами. В руках – два цветка. Повзрослел… Ну да, ему, как и мне, должен быть уже тридцать один год.
-Я извиняюсь… Тут раньше жил мой друг. – он меня не узнавал. Что логично. Я прикусил губу. Похоже, это судьба. И нельзя идти наперекор ей сейчас. Если он уже пришел… Сам… То пора рассказать.
-Заходи, Влад, - я отошел чуть в сторону.
-Откуда ты знаешь, как меня зовут? – парень изумленно выгнул темные брови.
-Меня зовут Тимофей Хромов, - я посмотрел ему в глаза, в которых удивление начало меняться на бешенство, - Заходи. Надо поговорить…
Влад стоял, не двигаясь, видимо решая, что делать – зайти или послать меня ко всем чертям с матерями и колебался. А потом достал телефон, что-то быстро написал – видимо, смс, и все-таки зашел. Я закрыл за ним дверь, шикнул на Ифрита, который недобрым глазом косился на парня, и кивнул на кухню. Он сел, и я подошел к столешнице, начав доставать из шкафчиков кружки, чай и сахар.
-У меня твоего кофе нет, так что будешь пить мой чай, - произнес я скорее по старой привычке, чем вогнал Влада в ступор. Мысленно себя отругал. Плохое начало разговора, после которого он решит, что я псих, - Киру смс писал?
-Откуда ты знаешь?
-Я знаю тебя лучше, чем даже ты сам, - я повернулся и внимательно на него посмотрел. Карие глаза были опасно прищурены, - Хотя сейчас не возьмусь утверждать.
-Ты что себе возомнил, пацан?
Логичное поведение с его стороны. Я только пожал плечами и отвернулся к нему спиной, заваривая чай и раскладывая по кружкам сахар. Чувствовал, как он внимательно, размышляя, что происходит, смотрит на меня – неотрывно и пытаясь понять, в чем подвох. Открылась дверь – я ее не закрывал, как делал всегда, когда один мой друг у меня, а второй должен прийти. Зашел Кирилл, однако тут же наткнулся на двоих скалящихся питбулей.
-Фу, - шикнул я на них. Ифрит тупо лег возле порога, и, пока я его не оттащил, давая блондину пройти, с места не сдвинулся. Авангард расположился на кухне, явно давая понять, что он начеку.
-Как в прошлое окунулся, - тихо проговорил Кир, посматривая на собак, - Это же те найденыши? И на приеме у меня был ты, когда я подменял знакомого.
-Да. Садись. Надо поговорить.
Я поставил перед своими старыми друзьями чашки и сел на свое место, где сидел всегда, и прикурил. Почесал задумчиво нос.
-С чего бы начать… - я вздохнул и посмотрел в потолок, - Я не тот, за кого все меня принимают. Влад, забудь о том, что ты обо мне всегда думал, или ты не сможешь воспринимать информацию.
Он выразительно посмотрел на меня, и я понял, что тот уперся рогом и переубеждать его подобным способом бессмысленно. Зато Кирилл посмотрел на меня еще внимательней, чем раньше. Я никогда не умел объяснять сложные душевные вещи. Отдавать распоряжения на работе – раз плюнуть. Но не говорить о чем-то серьезном, когда дело касалось отношений. Я залез под свитер рукой и, осторожно сняв цепочку с пластинкой, когда-то подаренной мне братом, положил ее на стол.
-Я действительно любил его. Правда, говорил это намного реже, чем следовало, - сказал я.
Повисло гробовое молчание. Я молчал, ожидая реакции, Влад уставился на хорошо знакомую ему подвеску, как баран на новые ворота, а Кир… в его глазах появилось удивление и кое-что еще. Что это, я, правда, понять не мог.
-Когда-то я говорил вам, что у меня будут два пса бойцовской породы и две лошади. Котов я не переношу, поэтому все просто. Вот и сейчас у меня два питбуля и два коня – Бретер, который значит для меня очень многое, как ниточка с прошлым, и Акведук, на котором я выступаю, которого холю и лелею, но все равно это не то...
Они молчали, и только у Кирилла глаза прищуривались, как будто он пытался уличить меня во лжи, найти хоть одно несоответствие с моими словами и своими воспоминаниями. Влад же сидел наоборот, с широко распахнутыми глазами, слыша то, что слышал много лет назад от другого человека на этой же кухне, и явно не мог поверить в услышанное.
-У меня никогда не получалось красиво говорить, когда дело касалось чего-то кроме работы. Снять пацана – нефиг делать. Уговорить кого-то на что-то? Раз плюнуть. Но когда надо выговориться, я сбивался всегда и сбиваюсь сейчас, - я затянулся и, медленно выпуская дым изо рта, уставился в чашку, - Дима когда-то говорил, что я многого добьюсь при желании. Я даже не помню, что случилось, и как меня сбила та машина. Зато я каждый день с понедельника по пятницу вижу Яна, вспоминаю про вас и все никак не наберусь смелости рассказать. Хотя трусом я не был никогда. Но всегда делал то, что не надо! Упиваясь своей болью из-за его смерти, я отрывался на Яне и еще множестве тех, имен кого я даже не помню. Я был таким…
Я заткнулся. Я не мог подобрать слова, да и в горле стоял ком. Я уже не контролировал, что говорю, и даже не смотрел на друзей – на стену и на потолок, но не на них. На душе скребли кошки, и сердце предательски сжималось, когда я сейчас говорил о брате. После стольких лет эта боль меня не отпустила. Проглотить болезненный ком, вставший в горле, я не смог, и второй раз за столь короткое время я расплакался. Но сейчас моя истерика была тихой. Слезы просто текли по лицу, а я смотрел куда-то вверх невидящими глазами.
-Мне было тяжело. Оказавшись не в своей тарелке, увидев себя, мертвого, со стороны и полных боли вас, я готов был заорать, что это я. Но не смог. Помешал страх, который сейчас уже ушел в небытие. Плевать, если сочтете психом – я слишком долго те годы был без поддержки. Я не железный, - всхлипнул-таки, вот же тряпка… - Я тоже хочу, чтобы меня слышали. Даже когда я ору беззвучно. Бля, в конечном итоге, я тоже хочу, чтобы меня окружали друзья, а не шваль… Сейчас проще. Но вас все равно не хватает, - я перевел дыхание, пытаясь проглотить вставший в горле комок, судорожно вдохнув воздух, - Все эти шесть лет ненавидеть себя за беспомощность. За то, что при всех своих знаниях и умениях ты все равно зависишь от сволочей, которые не достойны даже существовать в этом мире.
Горько было выговаривать то, что накопилось во мне за эти годы. Горько, больно и необходимо. Если бы я дальше держал это в себе, меня бы, наверное, просто разорвало от мыслей и презрения к самому себе, чтобы позже я снова бился в истериках на полу собственной квартиры.
-Я устал просыпаться каждое утро и понимать, что я один. Я не могу быть один. Я этого не выношу. Мне нужно, чтобы кто-то был рядом, мог прийти и подставить плечо. Или я просто рехнусь. Я уже… на пути к этому, - я провел рукой по лицу, стирая слезы и переводя взгляд на Кира и Влада, - Человеческая непостоянность, боязнь за собственную шкуру, боязнь быть опозоренным или осужденным… Злость и презрение ко всем, кто не такой, как ты. Этого всего мне хватило по горло. Я не могу больше справляться с этим в одиночку. Один в поле не воин.
И вот теперь я точно замолчал. Залпом, как водку, влил в себя чай, тряхнул головой и встал, глубоко затягиваясь едким сигаретным дымом. Горло и так терзал колючий комок, а дым, проникший в оное, довершил дело и я закашлялся, не успев выдохнуть. На глаза снова навернулись слезы, и я согнулся в три погибели, пытаясь вдохнуть. Почувствовал, как сильные руки распрямили меня резко, заставляя вдохнуть против воли, а потом развернули к себе и прижали к влажной от идущего на улице дождя, под которым и умудрился промокнуть. Я обнял Кира под руки и опять разрыдался, утыкаясь носом в его плечо. Он поверил. Он принял…
Когда я чуть успокоился, то перевел взгляд на Влада, который сидел, уперевшись взглядом, полным изумления, сомнения и еще чего-то, широко раскрыв глаза, в стол.
-Как это возможно? Эти привычки… Манера говорить, - тихо проговорил он, - Даже взгляд! Твои воспоминания… О них знали только мы втроем. Этот… ты… не могло это быть доступно ребенку… Да и пластина…
-Есть такое понятие, Влад, как реинкарнация, - тихим голосом, но спокойным, ответил Кирилл, усаживаясь на стул, меня – к себе на колени и обнимая, как ребенка. Я же просто сжался в комок, прижимаясь к другу, обхватив его спину под руками, - Говорят, есть подобные случаи. Сам же видишь…
-Кир, да не верю я в эту мутотень! – рявкнул Влад, ударив рукой по столу. Я вздрогнул. Парень быстро успокоился и перевел дыхание, - Ладно, допустим, даже так. Что сегодня за дата?
-Третье ноября, - сказал я. Голос, оказывается, дрожал.
-Ты не понял, - сузил глаза Влад, - Что произошло в этот день?
Я молчал, перебирая в памяти события третьего ноября. Ничего примечательного в голову не приходило, как ни крути.
-Ты умер третьего, Стас, - поглаживая меня по спине, словно мать ребенка, проговорил Кир.
Я вздохнул и встал с колен блондина, достал из бара бутылку водки и цапнул прямо из горла. Вообще я ее не пью. Но сейчас я прямо чувствовал жгучее желание сделать глоток обжигающей жидкости. Поставил бутылку перед Владом и сел на стул, запуская пальцы в волосы.
-Буду знать, - теперь все становилось на свои места. Цветы, появление Влада у порога моей квартиры. Ясно… Я провел руками по лицу и оставил ладонь на губах, смотря куда-то абсолютно невидящими глазами. Пережитое за этот получас с лихвой охватывало половину моей жизни. Всей, - Только я теперь не Стас. А Тим. Под новую жизнь надо перестраиваться, как ни крути.
Мы помолчали. Влад, тоже опрокинувший в себя добрых три-четыре глотка, сидел, подперев рукой подбородок и смотрел куда-то в плитку на полу.
-Почему ты не смеялся? – спросил он.
Я понял, о чем он спрашивает. Про мои собственные похороны. Прежде чем ответить, я помолчал, думая, как бы это чувство обличить в слова.
-Ты не представляешь, как мне было смешно. Какие-то ублюдки над моим телом, - я потер лоб, - Да я большинство этих людей видел во второй или третий раз жизни. Там должны были быть только вы. Ну, может, еще Ян и пара людей. Но не этот цирк. Видеть себя же мертвым… Когда ты понимаешь, что рядом стоят твои друзья, их разрывает на части… А ты живой рядом и как будто немой. В психушку не хотелось.
Он кивнул и снова приложился к бутылке. Кир смотрел на него несколько осуждающе, но молчал, попивая чай. Я же прикурил новую сигарету, убрав волосы с лица.
-Мне очень хотелось прийти и рассказать вам все. Но я до истерики боялся того, что меня окрестят сумасшедшим и выкинут за дверь, как щенка, - выдыхая дым, сказал я, - А сейчас… Все получилось спонтанно.
-Ты хочешь сказать, что молчал бы дальше, не случись сегодня? – Кирилл изогнул бровь.
Я кивнул.
Тишину комнаты нарушил громкий, звонкий звук пощечины. Я только почувствовал, как обожгло щеку и дернулась голова.
-Да ты себе представляешь, что мы пережили?! – Кир кричал. До такого доходило крайне редко… Но метко. Вот и сейчас он орал надо мной, нависая грозовой тучей, рычал и метался, как раненный зверь. Вся его боль теперь выходила наружу, - Ты представляешь, каково это – терять часть себя?! Да после этого у меня истерики были как по расписанию, каждый день, Влад чуть не спился! И ты, сука, молчал?!!
Я поднял глаза. Голос у Кира дрогнул, на глазах виднелась влага. Блондин резко развернулся и ушел на балкон. Курить. Я же сидел с опущенной головой, понимая, что очень сильно не прав был. Но мой страх оказался сильнее моего желания, и я… подпортил жизнь самым дорогим моим людям на планете.
-Дурак ты, С… - Влад осекся и тут же поправился, - Тим. Ты же знаешь Кира.
-Молчит, а на самом деле переживает за десятерых, - я прикрыл глаза. Он кивнул, подтверждая мои слова и потрясенно продолжая покачивать головой. Я же сидел, в панике понимая, что я бросил своих лучших друзей на долгих шесть лет, убил их на то, что сидел и эгоистично жалел себя, как мне, бедняге, сложно. – Урод я…
-Не урод. Дурак, - пожал плечами парень и, вздохнув, поднялся и пошел следом за Кириллом.
Я покачал головой и провел руками по лицу, потом надел пластину на шею и направился за друзьями. Дверь на балкон была закрыта, чтобы не заходил в квартиру сигаретный дым, а окна наоборот, открыты, хоть и дождевые капли достигали лиц и тел находящихся внутри людей. Кир курил, сидя на раскладном стуле, Влад откинул голову на стену и закрыл глаза. Я прислонился к стенке и посмотрел в окно, за которым бушевала стихия… Били молнии, гремел гром.
-Я иногда вижу сон, - начал я, - Но когда просыпаюсь, не могу вспомнить, о чем он был. Хоть и есть тяжелое, резкое ощущение того, что я видел что-то очень важное. После таких снов я, если и не знаю точно, что делать, но знаю направление движения. Как толчок в спину, причем сильный такой, энергичный. Как будто чье-то присутствие оберегает меня от ошибок. Хотя бы очень серьезных… Я уверен, что это просто сон. Но эффект…
Я покачал головой. Россыпь дождевых капель ветер швырнул мне в лицо, и я чуть улыбнулся. Погода как будто пыталась мне намекнуть, что я дурак. Нельзя задумываться о подобных вещах. Надо просто делать. Но не просто плыть по течению, а выбирать направление. Ничего не делает только мертвая рыба. С течением она не борется.
Разговор перешел в нейтральное русло. Я был в шоке, когда узнал, что Влад, оказывается, женат и у него уже есть маленький сын. Три года, и его назвали Стасом. Я не удивлен. А вот Кирилл уже как год живет с каким-то юношей. В нашей гомосексуальной компании Влад был белой вороной. Но это не мешало нам быть почти что братьями. Я был, конечно, просто в потрясении от того, как сильно поменялись их жизни и возблагодарил всех там наверху, что за это время нас не раскидало по разным городам, а еще хуже – странам. Я был рад за друзей и зол на себя за собственную глупость. Как мне вообще в голову пришло, что от меня могли отвернуться эти люди?! Я рассказывал о произошедших и происходящих в моей жизни событиях, у Влада зазвонил телефон. Звонила жена, спрашивала, естественно, где он. Взглянув на меня, Влад сказал, что он у очень хорошего друга и вряд ли сегодня его стоит ждать. Я со всей своей нелюбовью к женщинам проникся чуть ли не уважением к незнакомой мне жене друга, когда она только что-то у него попросила и отключилась. Это доверие, которое она испытывала к своему мужу, меня приятно удивило, хотя я прекрасно знал, какой Влад был, а может и есть, юбочник. Не думаю, что женщина, которая вышла за него замуж и родила ему сына, не знала о такой черте своего избранника. Кир же начал набирать смс «своему», и меня посетила гениальная мысль.
-Может, ты за ним съездишь? Место есть. Жену-то с ребенком таскать несподручно, - я покосился на Влада, - А вот парня вполне можно. Комната свободна-то. А Влада разложим на диване.
-Тоже вариант. Я тогда скоро вернусь.
-Только вернись.
Мы с Владом ушли на кухню, он начал изучать внимательным взглядом собак, которые обложили меня со всех сторон. Я рассказал, как так произошло, что теперь у меня живут два питбуля. Влад, что не был яростным защитником животных, заскрипел зубами. Долго возмущался, как так можно, и я достал текилу, соль и лимон. Пока я нарезал дольки, Влад продолжал возбухать. А когда я обернулся, то он чесал пузо лежащему на полу Ифриту. Я удивленно приподнял брови. Все-таки абсолютное бесстрашие этого человека меня всегда удивляло. Правда, к Авангарду он даже не попробовал прикоснуться. Ифрит же довольно махал хвостом и дергал лапами, высунув язык набок, подставляясь под чешущую руку. Когда вернулся Кир, мы успели пропустить уже третью стопку, и когда я увидел его спутника, то потерял челюсть. Собственно, как и стоящий в дверях моей квартиры молодой человек. Я его узнал. Он меня тоже. Даже не смотря на то, что мы виделись всего два раза в жизни и эти встречи были короткими и делом давности в несколько лет. Сначала я подумал, что мне померещилось. Мало ли, выпил много, хотя я был трезв. Кирилл, увидев подобную обоюдную реакцию, переглянулся с Владом. Этот парень сильно изменился с того времени, когда я видел его в последний раз. От перепуганного мальчика не осталось ничего. Черные волосы достигали плеч, были ровными, как будто выпрямленными в салоне, темные глаза стали еще более глубокими, умными. Аккуратные и правильные черты лица. Только губы тонкие, но на фоне всего этот недостаток был незаметен. Несколько раздался в плечах, хотя был все так же худощав и несколько угловат. Черные волосы собраны в высокий хвост, отчего глаза казались больше в удивлении, чем на самом деле. Он как-то робко спрятался за плечо Кира, который только еще выше поднял брови.
-Это же ты был, да? – я с удивлением услышал его голос. Говорил он достаточно плохо, но разобрать было просто. Говорил медленно, растягивая слова, но не путался в постановке предложения, голос у него был глухой, несколько каркающий. Казалось, что каждое слово, даже звук, дается ему через силу. Я не мог судить, поскольку помнил, как именно этот самый мальчик несколько лет назад писал мне на бумаге «я не говорю». Я прикусил губу. Кир не зря нашел немого мальчика. Я уверен, что он сможет со временем вернуть ему голос полностью. Не зря он врач. Такой шикарный врач. Ох уж, судьба!..
-Да, я, - я кивнул.
-Вы знакомы, что ли, я не понял? – встрял Влад, оторвавшись от лобызания моей собаки.
-В некотором смысле… - я нахмурился и посмотрел на парня, который, в свою очередь, поднес руку с красивыми тонкими пальцами к лицу и провел ладонью по глазам.
-Я рассказывал тебе, Кир, - тихо проговорил, почти прошептал, парень, - Это он тогда был с рыжим конем.
-Господи, - закатил глаза блондин, - Почему я не удивлен?!
Они сели к столу. Айса, как, оказалось, звали парня, был некурящим и непьющим, но к компании Кира и Влада привык. Он мало говорил, но много улыбался на наши шутки. Когда я решил выйти с собакой, Кирилл напросился со мной. Оставив Влада развлекать парнишку, мы вышли на улицу, под дождь. Соединив ошейники псов цепью, как я это часто делал, я отпустил с поводка Ифрита. Рыжий сразу ломанулся в сторону, но Авангард ему этого сделать не дал. Я махнул рукой, мол, иди, и остался стоять под навесом. Кир прикурил сигарету, и я последовал его примеру.
-Я начинал догадываться, - проговорил он и зябко потер руки, - Но мне сложно было делать окончательные выводы до сегодняшнего дня. Мне удивительно, что ты смог пройти этот путь один.
-Почти один, - поправил я его и выпустил в дождь клуб дыма, - Есть пара людей, которые помогали мне… Но поговорить не с кем было. Не каждый раз ты умираешь и оказываешься в такой… неприятности.
Он хмыкнул. Действительно, что еще скажешь в такой ситуации? Я тихо свистнул, когда потерял собак из виду, тут же показалась моя «связка»: Авангард вместе с пристегнутым к нему Ифритом, я махнул рукой, отпуская их дальше.
-Я давно знаю Айсу. Уже года четыре. Но понял, что этот мальчик мне не просто друг, только недавно. Он рассказывал мне про то, как ты разогнал это быдло.
-Да не я, - пожал я плечами, - А Бретер.
-Но в его седле-то был ты, - почти безразлично ответил Кир, в свою очередь тоже пожимая плечами.
Я не стал спорить. Тогда я сделал это только потому что ненавижу, когда вот такие вот товарищи начинают издеваться над более слабым, а тем более – одним. Хотя интересно разворачивается история, сводя наши дорожки. Если мне суждено пройти это с ними до конца… я пройду. А если нет… Так и будет.
Я подозвал собак, мы вернулись домой. После того, как я вымыл псов, промокших от дождевой воды, мы еще немного посидели с парнями на кухне, допивая заваренный чай, и разошлись по комнатам. Ложась спать, я пребывал в странном состоянии удовлетворения и разочарования вместе с этим. Тем не менее, в сон я провалился быстро.

Утро, точнее пробуждение, было очень тяжелым. Проснулся, собственно, я от того, что со скулежом мне вылизывал лицо Ифрит, явно просясь на улицу. Я открыл тяжелые веки, сел на кровати, проводя руками по лицу. Было ощущение, что я вчера выпил два литра текилы, а не двести грамм. Посмотрел на часы – полдевятого. Спал я мало, голова гудела, я на улице дождя не было, но тяжелые, почти что черные тучи грозились выплеснуться на землю. Я пропустил свою пробежку и недовольно поморщился. Значит, буду сейчас бегать. В зале спал Влад, обняв выданную подушку руками, в соседней комнате было тихо – похоже, Кир с Айсой еще тоже спят. Странно. Поставив чайник закипать, я нацепил на себя легкий свитер и джинсы, влез в кроссовки и вышел с собаками. Телефон мигнул, тихо пикнув, извещая о пришедшем сообщении. Я вышел в парк и сел на скамейку, подкуривая сигарету и спуская свою «связку» с поводка. Ифрит резвой рысцой пошел куда-то в сторону, и Авангард ему пока что позволял это. Я, нисколько не переживая, что псы убегут, сидел и курил, когда вспомнил о сообщении. Достал телефон и нахмурился. Номер был незнакомый, к тому же, явно не русский, и вообще не принадлежал, судя по кодировке, к номерам стран СНГ. Текст был на английском. Это ввело меня в ступор, а после того, как я увидел подпись, то чуть не уронил средство коммуникации в грязь.
«У меня скоро отпуск. Хотел бы приехать в Россию, никогда там не был. Был бы рад, если бы ты выслал мне свои данные расположения на почту и побыл бы моим гидом во время отдыха. Если тебе не сложно, то свяжись со мной. Койра».
Глаза вылезли на лоб, я даже рот открыл от удивления. Я не думал что слова, воспринятые мной, как шутка, окажутся вполне реальными. Видимо, он решил не мелочиться и сразу взял мой телефон, а не почту, в базе данных компании. И ниже в тексте сообщения был адрес электронной почты. Я потер лоб и сделал одну глубокую затяжку. По моему мнению, надо было быть еще тем мазохистом, чтобы в преддверии зимы ехать в Россию, когда у тебя отпуск. Проще куда-то, где потеплей. Холод собачий, развлечений, как таковых, нет… И особенно смущало то, что он, все-таки, звезда мирового уровня. Этот шухер, который тут поднимется, как только его кто-то узнает в общественном месте, я представлял с ужасом. А еще и то, что я, если соглашусь, буду рядом и сто процентов попаду на «линию фронта» всех статей и так далее… С другой стороны это был шанс на миллион оказаться рядом с предметом своих фантазий тет-а-тет. Задумчиво покрутив телефон в руке, я сунул его обратно в карман джинс и свистнул, подзывая псов. Тут же рядом оказался Авангард, который буквально тащил упирающегося Ифрита. Но шоколадный был явно сильнее рыжего, поэтому питбуль с уверенностью танка тащил за собой собрата. Я щелкнул карабином поводка на ошейнике Ифрита и пошел назад, медленно, останавливаясь, как только псы что-то унюхали и решали метить территорию. Вернулся домой я через час, где уже, зевая во всю пасть, сидел Влад в одних джинсах и пил кофе. Вымыв псам лапы и пузо, которое они сполна испачкали в грязи, я протер пол и присоединился к другу.
-А че вид такой задумчивый? – поинтересовался Влад, ероша себе волосы, приводя их из состояния творческого беспорядка во «взрыв на макаронной фабрике».
Я ему в двух словах рассказал про сообщение, именовав Койру «один человек, с которым я работаю». На вопрос, кто именно этот человек и замечание, что он не видит в этом проблемы никакой, я развернулся и вздохнул.
-Это Койра Тиер.
Влад поперхнулся кофе, а потом с квадратными глазами уставился на меня, как на умалишенного. Я вполне понимал его реакцию, и только потер лоб.
-Ты понимаешь, что тебе тысячи тысяч людей души продадут за этот вшивый номерок? – он приподнял брови, - Да и я знал, конечно, что ты всяких людей знаешь, но чтоб Тиер…
-Что Тиер? – спросил входящий на кухню Кирилл, протирая заспанные глаза.
-Да тут к корешу нашему один норд решил в гости заехать, - пояснил Влад в своей манере.
Я раздраженно передернул плечами и скривил губы. Впрочем, почти сразу же улыбнулся. Так, как это и всегда было. Скептицизм Влада всегда не давал мне спокойно жить, и вот, это полузабытое чувство снова мной испытывается. Я был доволен этим фактом. Кир посмотрел на меня своими черными глазами несколько удивленно.
-Ты серьезно?
Я достал телефон и продемонстрировал сообщение. Впрочем, я им так и не сказал, откуда его знаю и каким образом я с ним пересекаюсь. У Кира зазвонил телефон и я с удивлением узнал свою композицию, поставленную на вызов, и хмыкнул.
-Знакомая мелодия.
-Фига себе знакомая! – возмутился Влад, - Это ж Хром. Странный чувак, ей-богу, столько уже музыки написал, а все его никак в глаза никто не видел. Но музыка – вещь.
Лестная оценка. Он был до жути придирчивым, и сейчас слышать подобное от парня было приятно. Я только улыбнулся, ничего не ответив. Нет, эти карты открывать я не буду. Хотя Кир может и догадаться – он в этом плане гений. Логические цепочки строит такие, что потом сидишь с открытым ртом и чувствуешь себя несмышленым ребенком.
В конечном итоге, Кирилл посоветовал мне не игнорировать подобные заявления. Мол, не каждый день тебе сообщения пишет известный актер, и не каждый день он просит именно тебя поразвлекать его во время отпуска. Я согласился с его доводами, в общем-то, и только покивал головой. Влад ближе к двенадцати ушел, сославшись на то, что жена у него понимающая, но не стоит кусать льва за хвост. В конечном итоге, я понимал, что теперь могу хоть каждый день видеть его на своем пороге. Айса встал только к часу, больше похожий на сонного котенка, и умилился, когда он зашел на кухню, где мы с Киром на пару готовили поесть. И понял, почему выбор холодного и не особо доброго к людям Кирилла упал именно на него. Потому что ему не хватало именно этого: милого и теплого существа рядом. Я был действительно рад за своего друга.
-Мне надо бы съездить на конюшню, - уже после обеда, попивая чай, сказал я, - В принципе, если вы не заняты, то приглашаю с собой.
Парни немного подумали, но все же согласились, попросив только забрать пса Айсы с собой. Мол, заодно и воздухом подышит. Я только кивнул. Кир предложил ехать на его машине, и, порешив на этом, мы быстро собрались, заехали за псом и уже через час были на конюшне. Катя была с утра, но уже ушла, не успев поработать ни Акву, ни Брита. Об этом мне сообщил еще один частный владелец стоящей на конюшне лошади. Акведук был рад меня видеть, сразу же облизал руки и полез в карманы в поисках вкусностей. Я улыбнулся, скормил ему кубик сахара. Айса лошадей побаивался, поэтому только стоял в сторонке, предпочитая наблюдать за ними издалека. Кир же почесал темную шею, улыбаясь.
-Это вот он чемпион России?
-Ага, - я гордо кивнул, - Хорошо тогда отработал, нечего сказать.
Я заседлал уже почищенного конюхами коня и вывел его на конкурный плац, где разровняли песок и выставили препятствия. Настроив высоту балок до нужного уровня, я сел в седло и начал разминать жеребца, гоняя его по территории плаца широкой рысью, одновременно с этим требуя от него элементы выездки вроде испанской рыси. Переведя Акведука в галоп, я сначала сделал пару кругов, и только потом начал прыгать. Игреневый был явно в хорошем расположении духа и даже прыгал с удовольствием, радуясь возвращению привычной ему руки и его всадника, не выдал мне ни одного прикола, который мог бы испортить мне настроение. Все препятствия, на которые я направлял коня, он прыгал безупречно. Лучше даже, чем на соревнованиях. Правильно согнув голову, сдав ее мне, он брал бешеный запас прыжка и перелетал очередные балки, как будто он был не лошадью, а пегасом. После того, как я заставил его отпрыгать, мы еще немного позанимались выездкой, и тут он тоже не сплоховал. Довольный жеребцом, я дал ему успокоить дыхание и, поменяв седло и уздечку на недоуздок и попону, вывел его в леваду, сказав конюху через полтора часа забрать его оттуда. Работник конюшни покивал и поспешил по своим делам, а я зашел к Бретеру. Тот сначала обиженно жался в угол, а потом начал ластиться, что кот. Даже Айса, увидев подобное поведение со стороны жеребца, протянул руку и неуверенно погладил того по мощной шее. Бретер, в отличие от Акведука, не был спортивной лошадью, но знал очень многое. Я потратил час на демонстрацию способностей рыжего, после чего предложил Айсе сесть в седло. Тот округлил глаза. Долго отговаривался, что боится, в конечном итоге, совместными с Киром усилиями, мы его все же усадили на спину Бриту, который спокойно отреагировал на появление незнакомого человека. Для пущего эффекта я снял седло и взял Бретера на корду, встав в середину круга. По расширенным, то ли от восторга, то ли от страха, глазам Айсы было сложно что-то понять, пока испанец спокойно шагал по кругу, везя на себе парня.
-А теперь сожми колени. Брит, рысь! – я щелкнул языком, и конь так же спокойно перешел на легкую рысцу.
Айса взвизгнул, вцепившись в светлую гриву пальцами, но удержался. Удивление и страх сменилось восторгом и улыбкой, и я прищурился. Покажите мне человека, которому не понравиться езда на лошади, и я скажу вам, что это – не человек, а машина. Постепенно парень распрямился, и, следуя моим постоянным советам, даже стал держать спину прямо. Переведя коня на шаг, я еще около двадцати минут шагал рядом, позволяя Айсе расслабиться и гладить коня по шее, отчего Брит только довольно прикрывал глаза.
Уехали с конюшни мы вечером, меня завезли домой. Я погулял с собаками и с удовольствием растянулся на диване. За день я устал, хоть он и был наполнен положительными эмоциями. И решил, что все же стоит ответить моему звездному потенциальному гостю. Игнорировать – вообще очень плохо. Лучше отказ, чем игнор. Адрес его электронной почты я бы и с закрытыми глазами написал. А вот что именно писать, я не знал. Ну правда, я не представитель кучи развлекательных заведений, гостиниц и прочей ерунды, какую там предпочитают люди, стоящие с ним на одной социальной ступеньке. К тому же, живу я не в столице и даже не в Петербурге. А смотреть у нас особо нечего. И отдыхать тоже особо негде. Разве что какой-нибудь горнолыжный курорт. Пфф… Короче, я был в замешательстве и написал так, как есть. Несколько грубо, несколько нетактично, но честно. Ответ себя ждать не заставил. Я посмотрел на часы – а, ну это у меня ночь, а у него-то день.
Меня уверяли в том, что об этом волноваться не стоит. А по городам меня уж покатают. Я потер лоб. Никогда не думал, что я буду пытаться находить отмазки, чтобы человек, который заставляет меня биться головой об стену второй год, не был в непосредственной близости от меня.
Пришлось согласиться, делать было нечего. Мне перечислили весь тот ненормальный список персон, который будет, по неизбежности, с ним, но меня настолько смутила последняя фраза, что я растерялся. «Но мы ведь от них сбежим» - звучало настолько неоднозначно, по крайней мере, в моем больном насквозь мозгу, что я просто опешил. Ему в очередной раз удалось вогнать меня в ступор. Когда-то я на нем так играл, а он что, отыгрывается теперь? Шутка, а-ля указывающая на несносный характер, или же вполне себе предложение? Я потряс головой. Нет, я что-то начал работать генератором бреда. В общем, что самое интересное, отпуск выпадал на Новый год. Я был настолько офигевшим от этого известия, что не сразу сообразил написать на счет того, что тут как бы праздник, все дела… И это не смутило! Я уже начинал ждать подвоха. Ладно, в конечном итоге, у меня еще оставалось время, чтобы сделать все в лучшем виде. А пока – тренировки и запись нового альбома. Вполне возможно, что я успею записать альбом до приезда Койры. Это было бы неплохо. Весьма.

С понедельника я снова появился в школе. Ян спросил меня, как мое здоровье, на что я машинально ответил, что все хорошо. Вот как? Сказали, что я заболел, не став себя позорить? Хотя вот кто-то, а Ян был бы сильно удивлен, узнав причину, за что меня выперли из дома вместе с немногочисленными пожитками. Я передернул плечами, на мне тут же повис Леха, выспрашивая, чего это со мной случилось, что я почти месяц не ходил в это милое заведение. Я от него отмахнулся.
Только в начале декабря я понял, что у меня нет одежды и обуви на так сказать, зимний сезон. Пришлось после очередного учебного дня ехать покупать. Мне было шестнадцать, и я решил пойти по той же дорожке, по которой шел когда-то давно. Купил себе высокие, до колена, сапоги с грубой шнуровкой, зимние кроссовки и зимние туфли, пару теплых курток и по мелочи свитеров и джинс. Вспомнил, что «скафандры» для собак у меня тоже остались там, у «родителей». Купил еще и их. Псы гладкошерстные, зимой сильно мерзнут, приходиться одевать их в шубы. Вернулся домой я только под вечер, желания и сил ехать на конюшню у меня не было. Складывая обновки в шкафы, я думал о том, что как-то совсем размеренно течет моя жизнь. Пошел – купил, вернулся, сделал себе поесть, поел, сходил в душ и улегся спать. Вот и весь вечер. Как-то более чем неприлично для юноши шестнадцати лет, когда народ гуляет и пьет, сажая себе печень на всю оставшуюся жизнь. Я чувствовал себя каким-то неправильным. Наверное, потому что в свое время я отгулял так, что ну к черту. Я улегся в кровать и обнял руками подушку. Снова было пусто. На какое-то время эта пустота исчезла – я был слишком занят, чтобы думать о том, какой я бедный и несчастный. И вот сейчас снова... Пришел Ифрит, фыркая, улегся у меня в ногах, положив морду на колено. Авангард улегся под боком минуту спустя, и я обнял пса, утыкаясь носом в темную шерсть. У меня складывалось ощущение того, что цель, которая ждет меня – вон она, маячит. Руку протяни. Только вот сколько не тянись, все равно не дотягиваешься. То ли роста не хватает, то ли воспаленный мозг уже подсовывает расстояние, которое оказывается на поверку абсолютно другим.

Я стоял уже в знакомом кабинете и оглядывался. Впервые я заметил, что на серых стенах висят очень интересные картины. Я бы назвал их гениальными в своем безумии. А может, их раньше и не было. Кресло пустовало, и откуда-то доносился аромат свежесваренного кофе. Я подумал, что точно сошел с ума, раз во снах ощущаю запахи. Хотя я не был уверен, что это все сны. Я подошел к картинам поближе. Они были огромными – в человеческий рост.
Вот передо мной просто неимоверной красоты обнаженная женщина, которую обвила змея. Змей. Темно-синяя чешуя переливается, отлично контрастировала с молочно-белой женской кожей. И у змея были абсолютно человеческий взгляд. Даже при том, что глаза обычные змеиные, желтые, но этот взгляд, устремленный на зрителя… А на заднем плане стоит еще одна женщина, прислонившись к груди высокого черноволосого мужчины. Она тоже темноглазая, черные длинные волосы, и в руке у нее яблоко. Я бы мог чем угодно поклясться – оно не было обычным. Это не фрукт. Это какой-то металл. Я не знаю, какой, странный, черный, но метал. Или камень… И совсем вдалеке еще один мужчина. Он стоит спиной, смотрит на солнце, а за спиной у него крылья. Я задумался. Интерпретация первого человеческого фейла? Понятно, что змей обвил Еву, значит, вторая – Лилит. Тогда почему яблоко у нее, а не возле Евы? Я нахмурился и осмотрел фон. А деревце-то ваше надломлено. Вон ветки обломаны, как будто их весьма неизящно отрывали, да и клонится к земле как-то нездорово. Я в конец запутался. Но на размышления мне времени не дали. Сейчас. Откуда-то непонятно откуда появился занавес, закрывающий картину простыми, но плотными серыми шторами, я обернулся и посмотрел на товарища Бога.
-Я не очень понял, что там произошло, - я посмотрел в его нереальные глаза. Вот она, мудрость всего мира. Она собрана в этих двух маленьких человеческих глазах. Они видели все. От начала и до сегодняшнего момента. И они, наверное, увидят конец этого мира.
-Никто не понял, - неопределенно ответил мне Бог. Я не стал расспрашивать, - Скоро тебе придется сделать выбор, по какой дороге идти.
-Я знаю, - я кивнул. Хотя не совсем понимал, о чем именно он говорит.
-Ничего ты не знаешь, - усмехнулся мужчина и вернулся в свое кресло, рассматривая какие-то бумаги, - Твоя статистика неплоха, но я не вижу в ней искры. Дай мне ее. Зажигайся наконец-то.
-Не понимаю…
-Значит, придется понять в ближайшее время. Учти, мальчик, что если ты вовремя не свернешь и не пойдешь той дорогой, которая нужна, ты выбежишь на обрыв и сорвешься. И вряд ли я смогу дать тебе еще один шанс. Не за что будет.
Я нахмурился. В первый раз шанс дают за потенциал, второй раз – за достижения?! Тогда… Я решился задать вопрос, который меня интересовал с того самого момента, когда я первый раз услышал объяснения про чашки и переливания душ в тела.
-Я не один… такой?
-Нет. Не один, - покачал головой Бог, - Но и не пытайся искать.
-Хорошо.
Мне махнули рукой, мол, отбой. И я послушно, знакомо уже шагнул за дверь в белесый туман. Значит, есть такие же, как и я. Значит… Не все потеряно. Меня могут понять. Только вот мне сказали не искать. Почему?
Почему людям дают второй шанс, и запрещают искать себе подобных? А это был запрет. Прямой, хоть и в мягкой форме. С одной стороны, я понимал, почему. Но не думаю, что второму бы Наполеону, например, такой шанс дали… Или же дали? О, боги, к черту думать…
Я спал.