На мой взгляд, так очень интересный материал. Я пока с цирконием потихоньку экспериментирую. Правда, не с обручем. Но в планах обруч.

В изложенные ниже события и в описанные явления я бы никогда не поверил, не доведись мне самому их наблюдать или же видеть документальные их подтверждения. При этом большинство из того, о чем пойдет речь, для меня как оставалось, так и остается лежащим за гранью реальности и мистики, хотя главный герой моего рассказа утверждает, что нашел всему или почти всему вполне рациональное объяснение.

Классики и современники

Все начиналось как в старые доб­рые времена. Помните рубрику, сущес­твовавшую почти в каждой советской газете: «Письмо позвало в дорогу»? В редакцию пришло письмо, в котором заслуженный изобретатель, председатель Общества металлоионотерапии Евгений Михайлович Родимин рассказывал о том, во что вылился по­иск надежного средства защиты чело­века от повсеместно преследующего нас электромагнитного излучения. За­канчивалось послание предложением: «Приезжайте. Расскажем и покажем много интересного». Я и поехал.

Встреча происходила в рабочей квартире Евгения Михайловича на окраине Москвы. Начал он издале­ка. Рассказ этот сокращать не вижу надобности. В противном случае не будут понятны истоки открывшихся мне впоследствии явлений.

В девяностые годы прошлого века Евгений Михайлович самодеятельно занимался изготовлением ювелирных украшений. Известная история — мно­гие тогда этим занимались. «Однаж­ды, — рассказывает Евгений Михай­лович, — ко мне обратилась женщина с просьбой изготовить серебряный обруч на голову. В свое время она по­лучила это украшение, некогда бывшее в моде у дам высшего света в начале XIX века, от двоюродной тети. Именно в таком обруче на портрете работы Алек­сандра Брюллова изображена Наталья Пушкина».

У посетительницы случилась непри­ятность — во время купания в море она утопила серебряный обруч. Женщина была очень расстроена. Дело даже не в том, что в пучину канула семейная ре­ликвия, а в том, что обруч оберегал владелицу от сильнейших головных болей в дни магнитных бурь.

«Я выполнил просьбу, — продолжает Евгений Михайлович. — Видимо, в бла­годарность заказчица поведала мне увлекательную историю».

Оказалось, что помянутая тетя об­ладала удивительным даром. Она всег­да могла точно сказать, что происходит с ее родственниками, проживающими не только рядом с ней, но и по всему миру. Дар ясновидения проявлялся лишь в том случае, если женщина на­девала на голову серебряный обруч. Правда, она полагала, что помощь по­лучает не столько от обруча, сколько от бриллианта в подвеске. Но когда в пору лихолетья семья, спасаясь от голода, вынуждена была продать драгоценный камень, оставшийся обруч помогал сво­ей хозяйке ничуть не меньше. Знакомая Евгения Михайловича рассказала, что еще одна их родственница — Екатери­на Григорьевна Быховец (в замужестве Ивановская), которой ранее принадле­жал обруч, тоже обладала даром ясно­видения.

Известно, что Екатерина с детских лет дружила с Лермонтовым. И хотя, повзрослев, молодые люди виделись от случая к случаю, в 1841 году, накану­не роковой дуэли, судьба свела их. Во время последней встречи Лермонтов взял у Екатерины серебряный обруч, который впоследствии был обнаружен в кармане мундира убитого поэта. Вот как Быховец описывает эту встречу в письме к сестре: «Как приехали на Же­лезные, Лермонтов сейчас прибежал; мы пошли в рощу и все там гуляли. Я все с ним ходила под руку. На мне было бандо. Уж не знаю, какими судьбами коса моя распустилась и бандо свали­лось, которое он взял и спрятал в кар­ман».

Можно предположить, что Лермон­тов знал о способностях подруги де­тства предвидеть будущее, видимо, как-то связывал их с обладанием сереб­ряным обручем, потому отобрал «инс­трумент», чтобы девушка не расстрои­ла назначенную уже дуэль. Возможен и другой вариант: Лермонтов сам хотел воспользоваться обручем, дабы узнать исход предстоящего поединка. Истина нам, конечно, уже не откроется, однако должно признать, что судьбы и поступ­ки людей, так или иначе соединенных унесенным волнами обручем, непросты и загадочны.

Настанет год, России черный год,

Когда царей корона упадет;

Забудет чернь к ним прежнюю лю­бовь,

И пища многих будет смерть и кровь;

Когда детей, когда невинных жен

Низвергнутый не защитит закон.

Эти строки шестнадцатилетний юноша Михаил Лермонтов написал за семьдесят восемь лет до трагедии, случившейся в Екатеринбурге и Алапаевске. Поразительно.

Евгений Михайлович, как человек от мистики далекий, тогда не уделил особого внимания «потусторонней» составляющей истории серебряного обруча: его больше заинтересовала способность украшения избавлять от головных болей.

Круговая оборона

Хорошо известно, что каждый из нас постоянно подвергается воздействию различных электромагнитных волн. Последствия этих воздействий на психику и вообще на здоровье человека могут быть самыми различными. От легкого расстройства сна и депрессии до потери памяти и тяжелейших пси­хических расстройств. Согласи­тесь, все слышали о вреде излуче­ния компьютеров, мобильных теле­фонов и микроволновых печей. До­саждавшие знакомой Евгения Ми­хайловича магнитные бури — явле­ние того же порядка: это излучение неустойчивых электромагнитных полей, возникающих ввиду выбро­са солнечного вещества, — те же самые электромагнитные волны. Надо сказать, человечество всег­да пыталось защищаться от этой напасти. Майкл Фарадей в XIX веке изобрел так называемую «клетку Фарадея». Новация представляла собой конструкцию из металли­ческих прутьев. Наши предки на­девали на головы медные котелки. Страшное, надо полагать, было зрелище, зато метод действенный. Использовали и металлические обручи.

«В Ивано-Предтеченском женском монастыре, расположенном недалеко от улицы Солянки в Москве, — рас­сказывает Евгений Михайлович, — в часовне при храмовом чудотворном образе святого Иоанна Предтечи хра­нится реликвия. Это медный обруч, исцеляющий от головных болей, пси­хических расстройств, травм и болез­ней головы. Его в XIX веке пожертвовал один из прихожан. Этот человек страдал головными болями. Следуя старинному поверью, он изготовил медный обруч, который и носил. Име­ются документальные подтверждения того, что с помощью этой реликвии монахини исцеляли тяжелые заболе­вания. Упомянут даже случай совер­шенно невероятный: обруч помог человеку, у которого была проломле­на черепная кость».

В чем же секрет чудесного ис­целения? Собственно, никакого секрета нет. Преграда из метал­ла ослабляет электромагнитное поле — начинает действовать, как антенна, принимая на себя часть энергии и рассеивая ее. Именно это свойство используют при изго­товлении защитных костюмов для людей, работающих в зоне элект­ромагнитных полей: ткань проши­вают тончайшими медными нитями с серебряным покрытием.

Евгений Михайлович провел ис­следование: измерил электромаг­нитное поле трубки радиотелефо­на, затем повторил эксперимент, поместив детектор поля внутрь из­готовленного из медной проволоки обруча. Излучение уменьшилось почти на 80%. В это можно было бы не поверить, если бы не официаль­ный документ, подтверждающий результаты, полученные при про­ведении аналогичного исследова­ния в лаборатории Всероссийско­го научно-исследовательского ин­ститута радиомеханики.

После этого Евгений Михайло­вич снабдил металлическими об­ручами не только членов своей се­мьи, но и многочисленных друзей и знакомых. «Отзывы были очень хорошие. Проходили не только го­ловные боли, у многих стабилизиро­валось давление, переставало болеть сердце, исчезало чувство тревоги, проходили депрессии». Со временем обруч, который неудобно носить и в котором невозможно спать, был усо­вершенствован — превратился в за­мкнутую ленту из ткани с вплетения­ми посеребренных медных нитей.

Здесь был «третий глаз»

Дальше — больше. Как утверждает Ев­гений Михайлович, у многих его знакомых, снабженных подобными венцами, от­крылись так называемые экстрасен­сорные способности. Изобретатель и этому нашел вполне разумное объяс­нение. Физиологи хорошо знают, что некоторые органы человека особенно чувствительны к изменениям элек­тромагнитных полей. В первую оче­редь это мозг, вернее, его наиболее магниточувствительный участок, эпи­физ. А ведь именно эпифиз является тем самым загадочным «третьим гла­зом». Именно он отвечает за видения и предчувствия, поскольку контроли­рует самую тонкую, самую загадочную систему организма — эндокринную. Наличие защитного венца на голо­ве избавляет эпифиз от внешней на­грузки, позволяет функционировать в полную силу. Впрочем, пора перейти к самой удивительной части рассказа. Вскоре после того, как Евгений Ми­хайлович стал пользоваться металлизированным венцом, ему довелось поехать к приятелю на новоселье — тот купил старый дом в глухом углу Владимирской области: «Вечером лег я спать, как всегда, на голове — венец. Сон был тяжелым. Я видел себя словно со стороны. Вот приходят ко мне в избу какие-то плохо одетые вооруженные люди. Один из них называет меня по имени, велит забирать семью и срочно уезжать. Гляжу в окно — сани, в которых сидят мои дети, уже во дворе стоят. Я же занялся делом малопонятным — спустился в погреб и принялся что-то зака­пывать возле основания одного из кирпичных столбов, на котором печь стоит».

Утром разговор как-то сам зашел о кладах. Дескать, изба старая, не грех и поискать чего. Евгений Михайлович сразу поинтересовался у хозяина — есть ли в доме погреб. Погреб был, и кирпичные столбы в нем были... Вы уже догадались — возле одного из них Ев­гений Михайлович откопал обитый же­лезом сундучок. Внутри — Евангелие, несколько облигаций военного займа в запечатанной воском бутылке, сереб­ряный подсвечник, несколько монет начала XX века, медные крест и иконка. Судя по всему, нехитрые сокровища были припрятаны в годы Гражданской войны. Как можно поверить в такое? Придется поверить — имеются свиде­тели находки, да и сам клад Евгений Михайлович мне показал. Более того — у него и в этом случае нашлось объяс­нение приключившемуся. Вернее, не нашлось — было найдено.

Схождение потоков

Однажды Евгений Михайлович, будучи в венце на голове, занимался измерени­ем электромагнитных полей различных приборов. Работа близилась к концу — все приборы были уже выключены, од­нако детектор вдруг показал наличие мощного электромагнитного поля — поля, создаваемого телом самого ис­следователя. В это тоже трудно пове­рить, однако и на сей счет у Родимина имеется документ, подтверждающий результаты эксперимента по измере­нию электромагнитного поля, исходя­щего от человека, выданный все тем же Всероссийским научно-исследова­тельским институтом радиомеханики.

Вот и получается, что сходятся два потока: внешние электромагнитные волны и внутренние. Неизвестно, как они взаимодействуют, непонятно, как влияет на них металлический обруч. Возможно, он выступает и как антенна, и как приемник, возможно, возникает некий резонанс. Все это еще предсто­ит выяснить. Однако можно предполо­жить, что под воздействием упомянутых процессов эпифиз выдает сокрытую в нем или аккумулирует полученную из­вне информацию.

В том, что электромагнитные волны в состоянии нести информацию, мы ежедневно убеждаемся, включая те­левизор. Скажите мне, чем наш родной эпифиз хуже какого-то телевизора?..

В свое время опальный академик Виктор Вейник (тираж его монографии «Термодинамика» сожгли по указанию ЦК компартии Белоруссии) работал над теорией хронального поля. Вейник разработал генератор хронального поля и устройство для измерения его напряженности, с помощью которого собирался считывать и вычленять ин­формационную составляющую полей исследуемых объектов — старинных икон, полотен, рукописей. Схем и чертежей измеряющего устройства не сохранилось, есть лишь фотография, на которой означенный прибор выглядит как замкнутый металлический контур и очень напоминает венец Родимина.

Разумеется, как всякий эксперимен­татор, Евгений Михайлович озаботился документальным подтверждением воз­никающих в процессе использования ме­таллических обручей образов и видений. За основу был взят принцип голограммы. Электромагнитные излучения, в том чис­ле излучения человеческого тела, нахо­дясь между двумя зеркалами, становятся одинаковыми по частоте и фазе, как луч, «рисующий» голограмму. Однако луча не было — нужно было придумать способ фик­сирования информации, и Родимин обра­тился к монотипии. Эта техника известна давно: на гладкую поверхность наносят краски, затем сверху кладут лист бумаги и прокатывают валиком. Предугадать, а уж тем более повторить изображение невоз­можно — монотипии уникальны.

Первый же опыт дал потрясающий ре­зультат. Евгений Михайлович получил изоб­ражение, которое назвал «Рождествен­ская ночь». Надеюсь, не стоит объяснять, что мо­нотипия была создана накануне Рож­дества.

В коллекции Евгения Михайловича имеются изображения, созданные под его руководством и людьми случайны­ми. Вот монотипия девушки, которая после смерти отца впала в тяжкую де­прессию. Когда картинка была готова, девушка ахнула — оказывается, самым трепетным ее воспоминанием об отце является их совместная прогулка по заросшему густой травой полю, кото­рая и нашла свое отображение на бу­маге.

Есть в собрании Родимина изобра­жение, связанное с трагедией, знать о приближении которой Евгений Михай­лович никак не мог. Вот она...

«Я создал ее вечером, — поясняет Евгений Михайлович. — Странная и пу­гающая получилась картинка — повсю­ду языки яростного пламени. Закончив работу, лег спать. Всю ночь меня мучил кошмар. Словно моя подруга детства — маленькая девочка из еврейской се­мьи, знакомая по Львову, зовет меня на помощь. Я отчетливо вижу пожар, стараюсь помочь, но не могу — огонь не пускает. Проснувшись, узнал, что в Израиле на горе Кармель под Хайфой случился пожар, во время которого пострадала полковник полиции Аува Томер, позднее скончавшаяся в боль­нице. Томер приехала в Израиль из СССР, из Львова».

Разумеется, рассказ мой был бы не полным, если бы я сам не попытался выступить в роли подопытного. Ев­гений Михайлович живо откликнулся на мою просьбу помочь создать мо­нотипию. Через несколько минут с венцом на голове я сидел за столом в специально обустроенной комнате меж двух зеркал. Из освещения — несколько диодных ламп. Краски ло­жились сами собой. Преобладали мрачные тона — не скрою, последний рассказ подействовал на меня угнетающе. И вот готов оттиск. Что это? Река, озеро или пруд? Или вот стран­ным образом появившийся на «том берегу» треугольник, хотя прямых ли­ний я не наносил. Что за треугольник? Палатка или двускатная крыша...

Толковать изображение Евгений Михайлович не взялся, на том и рас­прощались. Через два дня была суб­бота. Мне позвонили друзья и позва­ли к себе за город на шашлыки. Надо было съездить — несколько лет у них не гостил. Болтали, жарили мясо на углях, я рассказывал об удивительной истории с серебряными обручами и тут оторвался наконец от мангала. Знакомая картина, которую видел не раз, — заросший кустами берег пру­да. А что там — на той стороне? На той стороне стоял только что достроен­ный дом... Шашлыки я сжег.

Вы можете не верить, можете сказать, что это совпадение, случай­ность. Однако вспомните о том, что вся эта история начиналась со слу­чайно утонувшего в море серебря­ного обруча, и задумайтесь над тем, что иногда случайности не так уж и случайны.    

Михаил Мамаладзе, 

«Великий Провидец».