Черный юмор - защитная реакция психики

У всех еще свежа в памяти прошлогодняя трагедия в Египте, когда потерявшие честь и совесть акулы принялись почем зря нападать на туристов и рвать людей в клочья прямо на пляжах. Жуткие репортажи с места событий и из Института им. Склифосовского, куда несчастных жертв акул-людоедов наконец-то доставили; леденящие кровь рассказы пострадавших и свидетелей; кошмарные фотографии в Интернете... Знаете, чем пару дней спустя народ откликнулся на трагедию? Анекдотом! «Плывут две акулы, мама и дочка. Дочка канючит: «Мам, я есть хочу». Акула-мать соглашается: «Поплыли к пляжу. Только ты сразу не хватай, сначала поплавай вокруг, плавник покажи, припугни, а тогда уже нападай» — «Ну, мам, чего тянуть, я голодная...» — «Ах так, — сердится мать. — Ну и пожалуйста, ешь их вместе с какашками!»

Над чем смеемся?
Казалось бы — безнравственность, бесчеловечность! Ни в чем не повинные люди остались без рук без ног, стали калеками — а нам смешно?!
Не торопитесь осуждать. Феномен черного юмора, высмеивающего святые понятия — смерть, болезнь, физические недостатки, горе, — весьма неоднозначен. И появился он, кстати, не вчера: истоки черного юмора уходят в глубину веков. А значит, зачем-то он нужен человечеству. Зачем же?

Зачем вообще нужен юмор? Для чего нам смеяться?
А как иначе, скажите на милость, можно победить страх перед неким неизбывным злом? Путь один: его надо высмеять. Осмеянное зло утрачивает ореол непобедимости, оно уже ущербно — и мы торжествуем над ним. Над чем торжествуем — того не боимся.
Страх болезни, уродства, одиночества, экзистенциальный страх смерти изначально присутствуют у каждого человека. Собственно, страх смерти и есть главный наш страх, все прочие — проекции этого базового чувства, основного инстинкта. Потому чтог как ты ни взрослей, сколько ни читай философских трактатов, как ни набирайся жизненного опыта, все равно в глубине души у любого из нас живет ребенок, который смерть как неминуемый итог жизни не приемлет. И никогда не примет; вопреки всему он верит, что будет жить вечно.
Инфантилизм? Отнюдь: самозащита. Такая, вопреки всему, вера в то, что лично ты бессмертен, защищает психику.
Увы, защита весьма несовершенна: ежедневно человек так или иначе получает подтверждение конечности бытия. И страхи наполняют душу, порой перерастая в фобии. Чтобы противостоять страхам, и требуется смех — тот самый черный юмор: смех над болезнью, над несчастьями, над самой смертью.
Мне не раз приходилось наблюдать, как на месте какой-нибудь трагедии, аварии со смертельным исходом отошедшие от первого шока зеваки начинали шутить над случившимся. Поначалу я возмущался: как можно смеяться над чьей-то гибелью?! А потом стало ясно — это не цинизм и не жестокость, в них говорит страх.
Отпуская шутки об увиденном, человек как бы отрицает значимость трагедии, защищает себя от тяжелого осознания: мы все не вечны под Луной, когда-нибудь пресловутая тетка с косой заглянет и ко мне. К слову, такая форма поведения особенно характерна для детей: они еще не скованны социальными нормами, они еще не знают, что над чужим горем нехорошо смеяться.
А ведь и в самом деле — нехорошо! Тем более что существуют и другие защитные реакции на страх: причитания, стенания, сплетни, поиск виновного, самообман, агрессия. Вам нравится список — или вы все-таки предпочитаете смеяться?.. Вот то-то и оно.
В поисках
ярких эмоций
Итак, если боимся — смеемся. И чем нам страшнее, тем злее и циничнее шутки.

Не зря старая английская пословица гласит: «Кто смеется, тот спа­сен». Но, слава богу, не только страх заставляет нас хохотать. Что еще, спрашиваете? Отве­чаю: эмоциональный голод — бич современной цивилиза­ции.

Для полноценной жизни человеку необходимы чистый воздух (даже живя в загазо­ванном мегаполисе, мы имеем возможность время от времени выбираться на природу и ды­шать полной грудью), качест­венная и разнообразная пища, которой сейчас в избытке. А еще нам жизненно необходи­мы яркие переживания, вызы­вающие сильные эмоции: без этой «пищи» психика ломается.

Увы, эмоции и переживания не купишь в супермаркете, это вам не огурец и не окорок. Их человеку приходится добывать самостоятельно. И всем хорош наш относительно мирный век, одна беда — в личной жизни каждого мало событий, спо­собных наполнить душу яркими переживаниями. И чем более сыто общество, тем сильнее эмоциональный голод. Не­удивительно: быт упорядочен, семья сложилась, работа по­глощает массу времени, книги, зрелища, путешествия дают временное чувство насыще­ния — стоит ли напрягаться в поисках чего-то эдакого? Не напрягаемся: телевизор, ком­пьютерные игры для многих становятся главными постав­щиками эмоций.

Беда в том, что это не эмо­ции — это эрзац. Смотрим фильм — переживаем за геро­ев. Играем — чувствуем себя персонажами игры... Но душу не обманешь, подсознание во­круг пальца не обведешь. Оно-то точно знает: все — подделка. И на эту пустышку не реагирует.

Парадокс в том, что зачас­тую при неумении получить яркие позитивные эмоции че­ловек ищет сильные негатив­ные переживания — лишь бы не остаться без чувств. Так вот, друзья мои, черный юмор удовлетворяет эту потребность в ярких впечатлениях. Он вызы­вает и позитивные, и негативные эмоции одновременно. А главное — он вызывает силь­ные эмоции, так как апеллиру­ет к глубинным табуированным темам. И весело, и страшно; и притягивает, и отталкивает; и смех, и слезы — все вместе.

Бить или смеяться?

Замечательный писатель и большой любитель парадок­сов Сергей Довлатов как-то сформулировал: «Юмор — ин­версия разума». Неплохо: ведь, действительно, в любой шутке присутствует некий парадокс, логический перевертыш, заставляющий эмоции востор­жествовать над разумом, над расчерченным ходом событий и серой логикой.

А один мудрый профессор, сотрудник Британского универ­ситета, считает юмор транс­формацией агрессии; в трудной ситуации современный человек пускает в ход не кулаки, а юмор. Вместо того чтобы лезть в дра­ку — отпускает шутку. И чем сильнее бы он ударил, кабы не правила социального поведе­ния, тем более соленой или ци­ничной оказывается острота.

Что особенно интересно, профессор связывает чувство юмора с уровнем мужского гормона тестостерона: этим, на его взгляд, объясняется то обстоятельство, что мужчины шутят гораздо чаще женщин. По этой же причине большин­ство юмористов и комиков — мужчины.

Таким образом, получает­ся, что юмор выполняет важ­нейшую функцию — он позво­ляет «выводить» агрессию в социально приемлемой фор­ме. Если бы мы не смеялись друг над другом, то давно бы уже лопнули от злости либо превратили этот мир в сплош­ной театр военных действий. Словом, давайте пожелаем мировым политикам больше шутить.

Если юмор — это видоиз­мененная форма агрессии, то черный юмор не является ис­ключением, более того, именно поэтому черный юмор особен­но популярен в мирное время. Так мы выпускаем пар в стране, где нет гражданского самосо­знания, где противопоставить чиновничьему произволу и на­шему вечному бесправию мож­но только злую шутку. В самом деле, не на демонстрацию же идти...

«Домодедовский шахид попада­ет в paй. Коллеги спрашивают его:

— Ну как тебе?

— Всё прекрасно, только вот голова не моя».

«Пo дороге в ад тоже есть га­ишники — это бывшие настоящие гаишники. Они теперь вечно должны стоять на своих постах и следить за правилами дорожного движения, но не брать взяток, что причиняет им нестерпимую мучи­тельную боль».

«Новости. Только что пакис­танская тактическая ракета пе­ресекла пакистано-индийскую гра­ницу. Дальше солдатам надоело ее тащить».

«Судья говорит осужденно­му, которому вынесли приговор — 126 лет заключения:

— Не отчаивайтесь! Мы не бюрократы: отсидите столько, сколько сможете!»

«Вы где Новый год встречать будете — в Шереметьево или в До­модедово?»

...А как популярен черный юмор в среде медиков, еже­дневно встречающихся с про­явлениями конечности бытия: с ранами, болезнями, с гние­нием плоти...

«Доктор, я умру? — А как же». «Сестра, может, в операционную? — Доктор сказал в морг — значит, в морг», «Вскрытие показало, что пациент умер от вскрытия»...

То же самое — в среде про­фессиональных военных. «Кто бросил сапоги на пульт?! Сволочи, бездельники! Ну да ладно, фиг с ней, с Америкой»...

Воистину, прав был Григо­рий Горин, вложив в уста свое­го героя, барона Мюнхгаузена слова: «Смейтесь, господа! Серьезное лицо — это еще не признак ума. Все глупости на свете делались именно с этим выражением лица».

Шутка — это серьезно

А еще смеяться полезно... для здоровья. Благодаря смеху мы сбрасываем напряжение, а в организме в этот момент про­исходит настоящее алхимичес­кое превращение: вырабаты­ваются эндорфины — гормоны счастья.

Как известно, психика и тело человека представляют единую систему. А значит, каждая  эмоция  вызывает определенную телесную реакцию. Например, при страхе возникает напряжение в животе; при обиде сжимается горло;  при гневе появляется напряжение в гру­ди.

И вот что самое печальное: появившись, все эти скверные телесные реакции никуда не исчезают — они так и остаются при нас. Ведь в современном мире открыто выражать эмоции не принято. В обществе нельзя злиться — даже если тебя распирает от гнева, будь любезен, сохраняй  невозмути­мый вид. Нельзя пока­зать,  что боишься.  Нельзя плакать — даже дамам это не простят, что уж говорить о представителях сильной половины человечест­ва! Все эмоции приходится таить в себе.

А если эмоции подавляются, если мы запрещаем своему телу откликнуться на них, получается вот что: неотреагированные эмоции «застре­вают» в теле в виде мышечных зажимов, которые со време­нем становятся хроническими. В местах зажимов нарушается функционирование тканей, со временем могут развиться заболевания. Их называют пси­хосоматическими, к ним относят гипертонию, аллергию, астму, язву желудка, всевозможные сердечные недуги... Список можно продолжать очень долго: в него входит большинство забо­леваний невирусного характера.

Так вот, одна из важнейших функций смеха — сброс телесно­го, а значит, и эмоционального напряжения. Поэтому считает­ся, что смех удлиняет жизнь.

Кстати, ту же функцию вы­полняет плач — он также сбра­сывает телесно-эмоциональ­ное напряжение. Мужчинам с детства внушают, что плакать постыдно. Поэтому они чаще умирают от сердечно-сосудис­тых заболеваний, особенно от инфаркта. Плачущие женщины продлевают себе жизнь, сбра­сывая напряжение в груди от обиды и печали через рыдания. А смех и слезы, как известно, всегда рядом. И пока мы пла­чем и смеемся, мы живем.

Итак, юмор продлевает нам жизнь, и черный юмор, несмо­тря на свою «черноту», — не ис­ключение. Если он вызывает веселый смех, пусть и с мрач­ным налетом, он полезен для здоровья. А здоровые люди формируют здоровое обще­ство, которого нам так не хватает.

В общем, смейтесь и шути­те на здоровье!

Дмитрий Калинский, президент Международной академии генной психологии,

«Оракул».