Каждый человек способен воспринимать чужие чувства, как свои. Это не телепатия,  не угадывания и не интерпретация состояния собеседника. Это дар ощущать ближнего своего, как себя самого. Дар, который мы, как всегда, бездумно транжирим, а то и вовсе забываем о том, что он у нас есть. Он дается всем с момента рождения, а может, еще и до него. Одни называют его истинной любовью, другие — эмпатией. И,  как и всякий дар, он таит в себе множество загадок.

 

«...Будьте как дети, ибо их

есть Царствие Небесное»

Младенец даже во сне улыба­ется, когда его мама довольна, и тревожно мечется, если она огор­чена. Первые пять лет чувства ре­бенка формируются под сильным влиянием родительских эмоций.

Вскоре дар начинают заглу­шать личные переживания чело­вечка, «бытовые заботы». Он осва­ивает мир, вживается в него — ему не до чужих переживаний, под­росток занят взрослением, вы­страиванием собственного мира чувств.

Но вдруг наступает счаст­ливое мгновение — происходит чудо! — приходит Любовь. И если она настоящая, то человек вновь «слышит голос Ее души», спешит «Ее дыханьем надышаться», вос­принимает каждую Ее радость и печаль, как свои собственные. А потом семья, и вновь это чудес­ное слияние душ, теперь с детьми, внуками. И наконец, приходит со­вершенная зрелость, когда чело­век, умудренный жизнью, чувству­ет всю Природу, Бога.

Эти этапы резкого усиления эмпатии известны всем, хотя да­леко не каждому выпадает испы­тать их. Кому-то не везет с детьми, кому-то с любовью, а кто-то не­счастлив даже в дружбе.

Но признаки такой Любви зна­комы каждому. Нет выше наслаж­дения для любящего, чем ощутить радость любимого человека, и нет большего страдания, чем почув­ствовать его боль.

Эпидемия эмоций

Всерьез эмпатию начали изу­чать около ста лет назад.

С изумлением психологи стали находить много­численные  и раз­нообразные следы деятельности этой «эмоциональ­ной пуповины», как образно на­звала ее Маргарет Малер. Обычно эмпатия незаметна. В глаза бро­саются только ее «бесцельные» проявления. Кто не испытал хотя бы раз в жизни на себе зарази­тельность зевоты соседа? Легкие покашливания в зрительном зале способны сорвать концерт, захва­тив «эмоциональной эпидемией» весь зрительный зал. Азарт сопер­ников заражает наблюдающих за игрой или дракой зрителей, если их достаточно много. Кто не знает, что такое ревущие трибуны ста­диона?

Целый век понадобился ученым, чтобы тайна ме­ханизма эмпатии наконец приоткрылась. Италь­янские нейробиологи Риццолатти, Галлезе и Фогасси обнару­жили в лобных долях головного мозга, в зоне Брока, обыкно­венные  серенькие клетки, обладающие необыкновенными свойствами.

Сначала было от­мечено, что эти клет­ки возбуждаются при любом    подражании. Человек повторяет чьи-то движения — клетки активизируются. Но они так же активизировались и при неподвижном на­блюдении за показом! Че­ловек двигался мысленно, в воображении!

Это немного похоже на поста­новку танца. Балетные классы ос­нащаются зеркалами. В них видны движения балетмейстера, разуме­ется, в зеркальном отражении. Он поднимает левую руку, балерина видит в зеркале, что поднимается правая, но для правильного ис­полнения поднимает тоже левую. Может показаться, что с помощью своего тела она обучает правиль­ным движениям не себя, а своего зеркального двойника. И ока­зывается, что это лучший способ научиться са­мой. Почему? Да потому что это естественно для нашего мозга. Потому что именно так работают нейроны, за что и названы были зеркальными.

Углы отражения эмпатии

Так в нашем мозге возника­ет эмпатический образ другого человека, с которым мы обща­емся  мысленно,  сопереживаем, чувствуем каждое его душевное движение. Строительный матери­ал для таких образов поставляют все известные нам органы чувств, а может быть, и те, о которых мы пока еще не знаем.

Мы слышим произнесенное слово и мысленно тоже выговари­ваем его звуки — так в младенчес­тве люди осваивают родной язык. Ни о каком осмыслении еще и речи нет. Мы бессознательно пов­торяем жесты окружающих нас людей, мимику, усваиваем их и становимся своими в определен­ной группе. Оказавшись в незнакомой ситуации, каждый испытывал тревожность, диском­форт от подсознательного стра­ха сделать что-то не так, как это здесь принято. В одном окруже­нии мы чувствуем себя как дома, в другом — не в своей тарелке. Иногда мы даже не можем сфор­мулировать, что тут не так: все понимаем, а сказать не можем. При этом безошибочно чувствуем несоответствие, отсутствие не­обходимого резонанса. Часто на осмысление и времени-то нет: скорость реакции боксера на удар тоже обеспечивают эти серые зеркальные клеточки.

Практически они создают нас такими, какие мы есть. Эмпатически мы впи­тываем нормы поведения, язык, мораль, верования, моду, представления о красоте   и  справедливости. Даже полити­ческие предпочтения яюдей чаще     всего обусловлены их представлениями о некоем вожде, который обла­дает определенным набором качеств и, прежде всего, хариз­мой. Но еще интерес­нее оказалась роль эмпатии в судьбе самих харизматиков.

Харизма вождизма

Буквально это слово означало «дар Божий», спо­собность лидера вести за со­бой толпы народа. Не указывать верную дорогу, не повелевать, а быть самому впереди, показывать пример своими действиями, сво­ей жизнью. Но отнюдь не за всеми шли люди. Значит, не было у них этого Божьего дара. В чем же сек­рет мистической харизмы?

Исследования эмпатии приот­крыли и эту тайну: харизматикам верят. Верят их страсти, силе, убежденности, искренности, но прежде всего — их духовному родству с толпой, пронзи­тельной близости, слиянию с ее чувствами.

В критические моменты харизматик толпе — свой. Он живет переживаниями, заботами людей, он ощущает их боль и чувствует их устремления. Позднее он может их всех предать, забыть обо всем, что проповедовал и к чему призы­вал. Может даже утверждать абсо­лютно противоположное тому, что вчера объявлял нерушимой исти­ной. Но сейчас, в данный момент, он живет их жизнью, идет вместе с ними. А они принимают его как свой зеркальный образ и следуют за ним до конца. 

Эмпатическое восприятие харизматика в эти мгновения обос­трено, он чувствует малейшие из­менения в психическом состоянии толпы, но не оказывает ли и он сам какого-то еще неясного нам влия­ния на своих слушателей? Не воз­буждает ли у толпы такой же мощ­ной встречной волны эмпатии?

Чаще всего харизматики вели своих почитателей в пропасть. И несмотря на это, как же счастли­вы были гибнущие люди! Как гор­дились своим участием в общем деле!

Именно эмпатия порождала и харизму вождя, и упоение народа единством, и радостную память о своем героизме.

Быть может, именно овладе­ние таинственными механизмами эмпатии могло бы объединить наш многострадальный мир, обходясь без харизматических губителей? И тогда...

«В одну любовь мы все сольемся вскоре,

В одну любовь, широкую, как море,

Что не вмес­тят земные берега!»

Исследования продолжаются.

 

Николай Сажнев,

«Оракул».