*



Макс Брод (Max Brod) [27 мая 1884 — 20 декабря 1968] — австрийский и израильский писатель. (84)
140 лет со дня рождения



Луи-Фердинанд Селин (Louis-Ferdinand Céline) [27 мая 1894 — 1 июля 1961] — французский писатель. (67)
130 лет со дня рождения



Дэшилл Хэммет (Dashiell Hammett) [27 мая 1894 — 10 января 1961] — американский писатель. (66)
130 лет со дня рождения



Роман Иванович Иванычук [27 мая 1929 — 17 сентября 2016] — украинский писатель. (87)
95 лет со дня рождения



Михаил Петрович Любимов [27 мая 1934] — русский писатель. (90)
90 лет со дня рождения



Олег Максимович Попцов [27 мая 1934 — 16 октября 2022] — русский писатель. (88)
90 лет со дня рождения



Харлан Эллисон (Harlan Ellison) [27 мая 1934 — 28 июня 2018] — американский писатель. (84)
90 лет со дня рождения



Евгений Абрамович Бунимович [27 мая 1954] — русский поэт. (70)
70 лет со дня рождения



Олег Витальевич Будницкий [27 мая 1954] — русский историк. (70)
70 лет со дня рождения

†



Йозеф Рот (Joseph Roth) [2 сентября 1894 — 27 мая 1939] — австрийский писатель. (44)
85 лет со дня смерти



Арсений Александрович Тарковский [12(25) июня 1907 — 27 мая 1989] — русский поэт. (81)
35 лет со дня смерти

Рудольф Юльевич Бершадский [5(18) января 1909 — 27 мая 1979] — русский писатель. (70)
45 лет со дня смерти



Андрей Леонидович Кучаев [9 апреля 1939 — 27 мая 2009] — русский писатель. (70)
15 лет со дня смерти

#деньвлитературе, #литературныеюбилеи, #литературныйкалендарь

Луи-Фердинанд Селин,
"Путешествие на край ночи."

Фрагмент.

Семена будущего сволочного мира прорастали еще в самой толще войны.
Чтобы угадать, какой станет наша жизнь, эта истеричка, достаточно было посмотреть, как она неистовствует в кабаке "Олимпия". Внизу, в длинном подвале-дансинге, искоса подглядывавшем за тобой сотней зеркал, она трепыхалась в пыли и отчаянии под негро-иудео-саксонскую музыку. Британцы вперемешку с черными. Повсюду на алых диванах курили и орали меланхоличные и воинственные левантинцы.
Их мундиры, полустершиеся теперь в нашей памяти, были ростками сегодняшнего дня, который покамест все еще созревает, но мало-помалу тоже превратится в кучу перегноя.

Каждую неделю, раздразнив в себе вожделение несколькими часами, проведенными в "Олимпии", мы всей компанией отправлялись с визитом к нашей бельевщице, перчаточнице и книгопродавщице мадам Эрот в тупике Березина за "Фоли-Бержер"; теперь его больше не существует, а тогда девочки выводили туда собачек на поводке делать свои дела.

Мы ходили к ней искать на ощупь свое счастье, которому яростно угрожал весь мир.
Желаний своих мы, конечно, стыдились, но привередничать не приходилось. Отказываться от любви еще трудней, чем от жизни. В этом мире так уж повелось: то убиваешь, то любишь — и все разом...
Ты защищаешься, тешишь себя надеждой и отчаянно силишься любой ценой передать жизнь двуногому существу следующего века, словно так уж неописуемо приятно знать, что у тебя будет продолжение и это, в конечном счете, обеспечит тебе вечность. Целоваться — как почесываться: хочется во что бы то ни стало.

Луи-Фердинанд Селин. Интервью с профессором Y - СПБ.: Общество друзей Л.-Ф. Селина, 2001 - 102 с. 5000 экз.

Будто издатели подгадали - "Война" пришла к читателю, когда война у всех на устах! Путь неоконченного романа проклятой души французской литературы был непростой. Манускрипт черновика исчез из парижской квартиры в неразберихе бегства писателя, крепко-накрепко замешанного в шашни с правительством Виши. О потере Селин всю жизнь сожалел - и теперь, когда у нас есть возможность познакомиться с недавно найденным текстом, становится ясно почему. Все, кому знакомы первые, военные главы "Путешествия на край ночи" согласятся, что мало с чем по силе они могут сравниться. В "Войне", написанной два года после "Путешествия", сильно чувствуется традиционный, квазиразговорный (на самом деле это упрощение, он сложнее) стиль Селина. Несмотря на шероховатости, объяснимые тем, что текст автором не редактировался. От этого даже еще интереснее. Потому что ближе к его писательской "кухне".
Селин совсем молодым попал на Первую мировую, был тяжело ранен в руку и, по собственному утверждению, в голову, из-за чего всю жизнь страдал невыносимыми головными болями, которые едва купировались болеутоляющими. И действие войны как раз описывают этот эпизод - блуждание в полубессознательном состоянии где-то в ничейной бельгийской сторонке, между фронтами, между жизнью и смертью. Но это только первая часть. Потом всё действие происходит в госпитале. И тут уже главное о "Войне". Война не заканчивается, когда уходишь с передовой. Она корежит тебя дальше, держит тебя железной хваткой. Уродует. Фердинан видит как в госпитале гниют, агонизируют, затихают навеки раненые, вдыхает трупную вонь, мучается страшными головными болями. Поначалу возвращение в жизнь для него это визиты медсестры-извращенки, распускающей руки пользуясь беззащитным и порой бессознательным состоянием раненых. Посещение родителей-"самого омерзительного, что было в его жизни" -, а также офицера - холеного и тупого - призванного расследовать возможное бегство без приказа в том самом последнем бою, окончившемся блужданием в пустоте. Фердинан даже к расстрелу уже готовился - при чем расстреливали "не отходя от кассы", прямо в соседнем дворе больницы - но в итоге всё обернулось так, что его даже наградили. Медаль, которую он и не заслужил-то толком, сильно повысила его ранг среди остальных доходяг, тифозников и обрубков. И именно это впечатление от войны - совершенно слепое, несправедливое времяпрепровождение, где и награждают, и наказывает всегда не тех.

Почти сразу встав на ноги Фердинан вместе со своим соседом по палате Бебером/ Каскадом устремляется в город, наполненный прифронтовой суетой. Англичане, шотландцы, бельгийцы.. И постоянный гул канонады. Война со своими ужасами совсем рядом. Одни из самых ярких рассуждений именно о войне в довольно путаном и сбивчивом рассказе впечатляют своей злободневностью:

По поводу зверств нам, мне и Каскаду, прям уши прожужжали. Никто не хотел говорить всего о чем читал в газетах. Моя мать наверняка считала, что есть какая-то высшая управа со стороны кого-то очень могущественного, который помешал бы немцам пойти на поводу у своих низменных инстинктов. По другому быть не могло. Отец, как всегда, во всем с нею был согласен. Если бы немцы действительно могли себе всё позволить, то наш мир был бы совсем иным местом, чем то, каким его привыкли считать мои родители, он был бы построен на других принципах, при помощи других понятий, однако всё, что они думали должно было оставаться незыблемым. Конечно, на военные зверства должна была найтись управа. Достаточно было просто на своем месте под чьим-то руководством выполнять свой долг, как мой отец и поступал всю свою жизнь. Вот и всё. Они не понимали этого мира зверств, безграничных пыток. Поэтому они его отрицали. Даже вообразить себе нечто подобное уже пугало их донельзя. Они кидались на закуски, поддерживая друг друга в отрицании того, что ничего со зверствами немцев не поделаешь.

Когда Каскада, разругавшегося со своей гулящей женой, неожиданно арестовывают за самострел и придают военному суда, Фердинан вместе с новоиспечённой вдовой, решают заняться шантажом английских офицеров, которых в пылу плотских утех, Фердинан, как черт из табакерки, должен для порядка колотить и требовать возмещения ущерба. План видоизменяется, когда молодая женщина решает последовать за статным пожилым офицером в Англию. Внезапно и Фердинан получает такое же предложение. Не бросать же его одного на охваченном смертью и гниением континенте. Продолжение под названием "Лондон" издатели обещают представить публике в ближайшее время.

"Война" между стертыми границами воспоминаний и вымысла возвращает нам ключевой эпизод биографии Селина. Через него многое становится понятней: и его страх перед миром, страстное тяготение к женщинам, даже склонение к сотрудничеству с нацистами. Потому что после всего пережитого и описанного можно сказать - лучше позор, чем новая война.