Автор Лиза Глум


— Закурить? — тон вопроса исключал отрицательный ответ.

Я достал из пачки сигарету и передал ей. Поднес зажигалку. На пару секунд крохотное пламя озарило лицо сидящей передо мной женщины. В тускло освещённой комнате оно обрело некую зловещность. Но это нисколько не умаляло красоты. Роковой красоты.

Моё курево оказалось слишком крепким. Откашлявшись, она упрямо сделала ещё затяжку и, выпустив колечко дыма, начала рассказ.

Пешка
⠀— Как человек Павел был вообще ни о чём — ни мозгов, ни перспектив. Пашка — пешка. Зато в плотских утехах был превосходен. Это уже потом, с опытом, я поняла, что и​ в постели он полная посредственность. Но в пятнадцать лет все мы, девочки, слегка нимфоманки. Наши отношения, точнее сношения, — усмехнулась она, — длились почти год. Однажды заглянула не вовремя к нему на квартиру — Пашка мне комплект ключей сделал — и узнала, что небо в звездах он показывал не только мне.
— И что вы тогда сделали?​
— А что, по-твоему, было надо? Свечку подержать? Увы, не нашлось. Зато в руках оказался молоток, не помню как. Опомнилась, когда уже… всё. Сладкая парочка даже не проснулась, представляешь? Утомились, бедолажки, да ещё, судя по стойкому амбре в комнате, были упитые в хлам.
— Гхм… — только и ответил я, потому как дико было представить её, по сути, ещё подростком, в главной роли в тех кровавых декорациях.
— А я смотрю на инструмент в руках — ржавый такой, рукоятка засаленная. До сих пор не могу понять — руки у мужика из одного места росли, а молоток в доме имелся.
— И вас даже не допрашивали?
— О, Пашка тщательно скрывал связь с несовершеннолетней, так что двойное убийство сошло мне с рук.​


Конь

— Кто стал следующей жертвой?
— Жертва! — засмеялась она. — Чтобы ты знал, это я была жертвой, а Миша, как​ сейчас модно говорить,​ абьюзером. Хотя с виду не скажешь — такой себе мужичонка за тридцать пять, операционистом в банке работал, трезвенник. Но когда на него это накатывало, от его плотных кулаков и лопалась кожа на голове. И мне пришлось расстаться с шикарной косой до пояса.
—Зачем?
- А ты хоть раз попробуй сам себе обрабатывать и зашивать раны под волосами. И потом представь, что я эти манипуляции проводила раз в месяц, иногда и чаще. В общем, побрилась почти под ноль — для удобства. В моменты раскаяния Миша повторял: «Бьет​ — значит, любит». А я после каждого такого акта «любви» ощущала себя так, словно под копытами коня побывала. Миша — конь.​
— Почему не заявили?
— А что, закон о домашнем насилии уже работает? — вскинула она брови в притворном удивлении. — Ха!

Мне было нечем крыть. Глупо отрицать, что наше законодательство идеально.

— Но ведь можно было просто уйти…
— Знаешь, какая самая пагубная зависимость у людей? — уже не спрашивая, она потянулась к моей пачке, достала сигарету и закурила. — Алкоголь? Наркотики? Зависимость от другого человека​ — вот​ то самое, что лишает воли и разума. Врачи, психологи, подруги — не работают! Чтобы избавиться от зависимости, должен случиться переломный момент, который поделит жизнь на до и после.​
— И такой случился?​
— Да, я забеременела. А после очередного избиения потеряла ребёнка. Миша тогда не на шутку испугался. Нет, не за мое здоровье. За то, что в больнице спросят, откуда побои. Но я ответила эскулапам, что просто упала с лестницы — голова закружилась, с беременными такое бывает, так что версия прокатила. А когда узнала, что больше не могу иметь детей, решила — теперь его очередь отвечать. За всё.
— Кто помогал вам избавиться от трупа? Ни за что не поверю, что такая хрупкая женщина одна, сама...​
— Да жил один воздыхатель в соседнем доме. Сеня. Или Петя?.. Тоже пешка, зато влюблённый по уши и с тачкой. Поехали мы с ним в лес Мишу прятать. А этот Сеня-Петя адреналин поймал, захотел прямо там обещанную расплату получить.​​
— Вы пообещали ему денег?
— Не совсем… — она демонстративно закинула ногу на ногу, имитируя легендарную позу героини «Основного инстинкта». Это был более чем доходчивый ответ на мой вопрос.
— А я в этот момент лопату держала. Яму Сеня-Петя вырыл глубокую, на совесть. И закопать труп ещё не успел. Вот как-то всё и совпало...
— Где спрятаны тела?
— В Молохово, в лесу. Покажу на следственном эксперименте.

Автор Лиза Глум

Взгляд Риты медленно, с любованием скользил по телу Марго. Обнаженная, без всей этой брендовой мишуры, та все равно была прекрасна.

Ну, если не считать кровавого месива в районе живота. Сколько ударов ножом она нанесла? Не посчитала… Рита коснулась губами остывшего лба Марго, запечатлев помадой вишневый поцелуй.

— Обещаю, ты будешь мной гордиться, крошка, — и нежно, самыми кончиками пальцев, провела по векам трупа, закрывая их.

Сбрасывая тело в заранее вырытую яму и забрасывая после землей, Рита жалела: такой сюжет для стрима пропадает! Трансляция онлайн была бы обречена попасть в топ. Но технически организовать это в одиночку нереально.

Поэтому Рита пойдет другим путем. Из коротких видео, что она наснимала, слепит ролик. Смерть и воскрешение кумира. Подписчики kroshka_margoshka будут визжать от восторга, писать убогие пародии, делать дуэты, ставя #хочуврек.

Фантазия уже покадрово рисовала в голове Риты сценарий будущего контента. Фильтры? К черту их! Минорная музыка… Что-нибудь из классики и непременно с оргАном, но максимально негромко.

Лицо Марго крупным планом. Глаза, в которых застыло… Непонимание? Удивление? Такой невинный-наивный взгляд, как у фарфоровой куколки. Все произошло так стремительно, что Марго наверняка не успела осознать свою смерть.

Сомкнутые веки. Прощальный поцелуй. А вот уже сырая земля летит в яму слипшимися комьями. Ударяясь о тело, она тут же разваливается, уродливо расползается черной проказой по гладкой белой коже.

Была ли Марго для Риты крашем? Если только в самом начале, когда она подписалась на kroshka_margoshka. Блогерша транслировала красивую жизнь нон-стоп. Элитные интерьеры и дорогие тачки. Дорогие подарки от богатых кавалеров.

А еще йорк и перс. Теперь Рите предстоит позаботиться о питомцах Марго. Им повезло: новая хозяйка любит животных. В детстве даже мечтала стать ветеринаром… А кем же она стала? Недобрала баллов на вступительных в театральный. Дурилка провинциальная, говорили же в поселке, что там все или по блату или через постель. Не верила.

Желания возвращаться домой с взглядом побитой собаки не было. Зато лелеяла мечту поступить в вуз на следующий год. Снимала хату с такими же понаехавшими. На зарплату кассира — за минусом налогов и штрафов — много не наснимаешь. А без образования и опыта ее ждала только одна карьерная лестница. Та, которая упирается в дно. Моральное такое днище.

Рита пахала как проклятая. Лихорадочно копила деньги, которые не пахнут. Недосыпала, недоедала, на дорогущее тряпье не распылялась. Оказывается, мужикам по большей мере плевать, что написано на ярлычках шмоток, которые они впопыхах — оплата же почасовая! — с тебя их стягивают. А то и вовсе рвут в клочья.

Она уже не помнила, как наткнулась на аккаунт Марго впервые. Подписалась на тёзку. Любовалась блогершей, делала коллажи из ее и своих фото, подолгу вглядываясь в снимки. Искала десять, а может, и больше отличий, по которым она не заслужила жить такой же жизнью.

Искала и не находила. Как не находила и ответ на извечный нищебродский вопрос: почему другим все, а мне ничего? В душе Риты пробудилась зависть, а позже - вожделение. Непреодолимое желание помочь справедливости восторжествовать.

Она. Должна. Занять. Ее. Место.

Автор Лиза Глум

Утром нам отключили воду, и Мария Семеновна отправилась к жидам выяснять отношения. Да нет, что вы, не придерживалась бабуся антисемитских настроений! Ну, если только чутка. Представляете, даже в нашем 2050-м все еще безотказно работала примета: если в кране нет воды, значит, выпили… Да, они самые. Не буквально, конечно. Метафорически.

В общем, отправилась наша соседка божий одуванчик в управляющую компанию, которая за нашим экодомом, из переработанных памперсов построенным, была закреплена. В «поход» Мария Семеновна предусмотрительно прихватила пару ведер и достала с антресоли прапрапра…бабкино коромысло. План ее был прост: если жиды воду не включат, она их выключит. Коромыслом по хребту. А ведра головы нацепит начальнику и заму его. Не, ну а че?

В управляющей компании Марию Семеновну знали хорошо. Слишком хорошо, поэтому еще издали завидев ее, попрятались по своим капсульным кабинетам. Знали все, кроме Василия Зигмундовича, который на свое несчастье буквально накануне был назначен начальником по воде. Вот и надумал он трубы менять, хоть и старые были еще вполне норм. Но знамо, что новое помело по новому метет.

Надо сказать, Василий Зигмундович был весьма суеверен. Поэтому как только увидел, что в кабинет входит баба с пустым ведром, трижды постучал по столу. Забыл со страху, бедолага, что у нас уже дцать лет как деревья за ради мебели вырубать прекратили. Бережем природу, мать ее нашу! Потому защита, конечно же, не сработала. А уж как за бабой в кабинет втянулось на длинной кривой палке и второе ведро, так у начальника по воду и вовсе во рту пересохло.

Скопив хоть сколько-нибудь слюней на спасительный плевок, Василий Зигмундович совершил оный, как и положено, через левое плечо. Обернувшись же, встретился глазами с висящим на стене президентом (да, все еще тем самым — стабильность, мать ее ихую!) Ну, не президентом, конечно, он же президент — кто президента повесит? Портретом евоным. Правда, теперь уже непреднамеренно оплеванным.

Сконфузившись, Василий Зигмундович забормотал извинения. А затем, вспомнив о постигшей его беде, достал последний козырь из рукава — черную кошку из ящика стола. Не чучело, конечно. Живую. Всегда держал на крайний случай, правда, пушистая зараза нет-нет да и сбегала. И тогда приходилось подбирать на улице иную живность оного цвета.

Мария Семеновна на своем без пяти лет веку видала всякое. Но человек, держащий перед собой, как крестное знамение, орущее дурниной животное и вопивший в унисон: «Изыди, дьявол!», насторожил. Даже по хребту расхотелось давать и ведро на голову надевать. И так вон природой обижен, разумом обделен. А последний мозг вышибать — это ж вообще по беспределу как-то.

— Так воду дай — и уйду, — как можно более мягко, ласково обозначила бабуля свой запрос.

Перекрестившись сикось-накось, Василий Зигмундович отчетливо ощутил, как новое помело ему поперек одного места встало. Позвонил кому надо, наказал воду вернуть взад и немедленно. А следом и заявление написал. По собственному.

А уже в обед нам дали воду. И никто не умер, представьте себе.

https://author.today/u/l_glum

Автор Лиза Глум


Вика снова и снова перематывала свадебное видео на тот момент, где они с Сашкой произносят клятву в вечной любви и верности, а потом целуются долгих три минуты без перерыва.

Слезы то и дело падали в бокал с красным вином. Успокоительный напиток, который ни черта не справлялся со своей миссией, уже плескался на донышке бутылки. Ну ничего, Лиза вот-вот должна привезти еще. Узнав, что у лучшей подруги семейная жизнь на грани развала, та делегировала срочные дела заму и сорвалась на другой конец города.

— Рассказывай, где твой благоверный накосячил, — Лиза плюхнулась в кресло и принялась вкручивать штопор в пробку.
— Он уше-е-ел к друго-о-ой! — завыла Вика.
— Так и сказал? — Лиза недоверчиво изогнула бровь, прекрасно зная привычку подруги все преувеличивать. — Может, вы поругались, поэтому он со зла это ляпнул? Остынет — вернется.

— Не вернется! — свежая порция вина наконец подействовала, и подруга прекратила рыдания. — Я увидела его любовную переписку в ватсапе. Устроила скандал, посуду била, морду его кобелиную тоже. И он ушел. К ней!

Вика зашмыгала носом, готовая опять разреветься.

— Почему сразу к ней? — воскликнула Лиза. — Че ты нагнетаешь? По статистике только один из десяти женатиков уходит к любовнице.
— А вдруг мой и есть этот десятый? Кто их там считает.
Увидев, что Вика снова готова извергнуть из себя Ниагарский водопад, подруга вскочила:
— Так, собирайся! Я знаю, где помогут. Алло, Магдалина, нам на прием. Окей, прайс за срочность, — последнее предназначалось собеседнице, которой Лиза набрала уже из коридора.

Переступив порог обычной квартиры, подруги оказались в магическом салоне. Вика с тревогой и восхищением созерцала мрачную обстановку: пузатые баночки на полках, зловещие расписные маски на стенах, чучело ворона на постаменте, круглый стол, центр которого украшал стеклянный шар. Окна были наглухо затянуты темными шторами, а единственным источником света служили свечи в канделябрах, расставленные по всей комнате.

— Вижу, беда в твою семью змеей заползла! — низким грудным голосом произнесла вместо приветствия хозяйка квартиры.
— Откуда... — начала Вика, но Лиза на нее шикнула:
— Это же Магдалина! Она все знает!
— Фотографию неверного принесла? — магиня так пристально смотрела на Вику, что ей казалось, прямо в душу заглядывает.
— Вот черт, забыла предупредить… — подала голос Лиза.
— Не призывай черта, а то явится, — оборвала Магдалина и обратилась к Вике: — Фото на телефоне тоже подойдет.

Вика достала самсунг, полистала снимки, нашла тот, где Сашка особенно хорош, и передала колдунье. Мельком глянув на экран, та кивнула:

— Для приворота сойдет.
— При-во-ро-та? — запинаясь, спросила Вика. — Грешно же.
— Прелюбодеяние тоже грех, — хмыкнула Магдалина. — Грех за грех.
— А это не опасно? Я где-то читала…

Лиза снова одернула подругу, наградив многозначительным взглядом, мол, негоже сомневаться в компетенции специалиста такого уровня.

— Какой запрос сформулируешь, такой результат получишь. Кто-то и на смерть ритуалы заказывает, — от этих слов Вика вздрогнула. — Ну?

Девушка нервно комкала подол юбки. В знак поддержки Лиза обняла ее руки своими.

— Хочу, чтобы Саша не ушел от меня ни к одной бабе! Никогда! Пока смерть не разлучит нас! — наконец выпалила Вика.

Автор Лиза Глум

Автор предлагает найти некоторые особенность этого текста)))

Здравствуйте, дорогая редакция моего любимого познавательно-развлекательного журнала «НЛО»! Пишет вам Вениамин Виссарионович​ Гнус. Спешу сообщить о случившемся со мной происшествии. Потому что это нечто из ряда вон. Хотя… мне понравилось.

Каждый год 31 декабря мы с друзьями ходим. Не в баню, не подумайте — в гараж. И в этот раз не изменили своему ритуалу. Ничего не предвещало беды. Позже выяснилось, что водка, которую Сереге жена перед выходом всучила — своими руками, представляете?! — оказалась паленкой. Это было ужасно!​

К вечеру мы с мужиками ходить уже не могли, разве что под себя, но подробности, пожалуй, опущу, ибо они не для прессы. Тут мы вспомнили: как праздник встретишь, так и проведешь. А провести весь грядущий год в статусе недвижимости хотелось не очень. В общем, на экстренно собранном совете ответственность за спасение ближайшего будущего возложили на меня. Мне понравилось.

Нет, не сама идея тащиться в ночь, а оказанные мне честь и доверие. Я направился в круглосуточный магазин через парк. По пути любовался небом, которое было сплошь усыпано звездами. Красота-а-а! Вдруг все вокруг, включая меня, завертелось, зателепалось. Это было ужасно!

Я слегка привел себя в чувства, обтершись свежевыпавшим предновогодним снежком. И тут прямо передо мной опустилась тарталет… тартарел… тарелка? А вот и не угадали! Телевизор. Самый что ни на есть всамделишный! Красиво так сиял огоньками всех цветов, словно гирлянда на елке. Мне понравилось.

А потом из этого телека появились человечки. Высыпали, как горошинки в оливье, окружили меня, закрутили, подхватили и… Короче, затащили в этот свой ящик и стали пытать! Экзекуции разного рода применяли: толкали, болтали, щекотали, пихали в рот, и благо только в него, какую-то гадость. Это было ужасно!

Потом один, главарь наверное, и говорит: «Чтобы в рот больше ни-ни! И друзьям своим так и передай. Или еще хочешь? Может, тебе понравилось?» Я ни жив ни мертв знай себе одно твердил: «Мне понравилось, мне понравилось!»

Хотя как такое может понравиться? Но язык мой — враг мой, сам тогда ворочался не в ту сторону. И снова начали они свои скверности надо мной творить. А у меня уж сопли из глаз, слюни из носа — все смешалось! Это было ужасно!

Вскоре сжалились, опустили, пинка еще на дорожку дали под зад. Я и дорогу в магазин забыл. До гаража кое-как дополз, мужикам все как есть рассказал, внушение сделал. Потужили мы, погоревали, да пить с того дня так и завязали. И знаете? Мне понравилось трезвый образ жизни-то вести. Здоровье поправилось. Силы добавилось — и в целом, и этой самой, ну, мужской тоже. В мыслях как-то прояснилось. Но нет-нет да и вспоминаю ту ночь. Ведь это было ужасно!

* * *

Редактор журнала «НЛО» довольно ухмыльнулся и набрал номер.

— Леночка? Малышева? Твое зель… то есть лекарство и правда чудеса творит! Уже получаем отзывы от первых жерт.. то есть исцеленных. И заказы, заказы пошли! От жен этих несчастных пропойц. Так что сотрудничаем дальше. Масштабироваться скоро надо будет. Мне понравилось!

https://author.today/u/l_glum

Автор Лиза Глум

Полгода назад жизнь Виктора сделала крутой поворот. По случаю своего тридцать пятого дня рождения он подарил жене айфон. Ну, традиция у них в семье была такая: на любой день рождения дарить подарки жене. Даже если это день рождения, скажем, президента. Все равно ж праздник.

С того самого дня на небосклоне семейных будней радуга появляться почти перестала.​..

Виктор часто вспоминал взгляд​ любимой в момент их​ знакомства.​ Два бездонных голубых блюдца смотрели тогда, пятнадцать лет назад, на него с восхищением.​ ​А он, начинающий исполнитель рок-н-ролла, сразу приметил всю такую из себя домашнюю девушку. В общем, закрутилось-завертелось, замутилось-поженилось.​

Теперь же глаза любимой супруги в любое время суток намертво слипались с экраном новенького смартфона. В такие моменты на ее милом личике блуждала загадочная улыбка, а иногда супруга даже слегка хмурила бровки. В общем, испытывала всяческие эмоции.

Виктор​ грешным делом даже заподозрил, что​ Анюта в этом «откушенном яблоке» с кем-то знакомилась. Знакомилась, крутила, мутила… Изменяла, не выходя из дома! От переживаний и неизвестности у него стала часто болеть голова, которую он теперь то и дело ощупывал. Пусть даже измены интернетные, но рога-то вполне могут отрасти реальные!

И когда ревнивец уже был готов начистить сопернику​ наглое виртуальное лицо, в поведении драгоценной Анюты появились иные странности.​ Например, женушка заставляла его на заре придвигать стол к окну. Дубовый, тяжеленный, подаренный тещей и тестем на деревянную свадьбу. Затем по настоянию супруги Виктор водружал на столешницу сувенирную бочку. Дубовую, тяжеленную. Кем, когда и зачем преподнесенную еще на бракосочетание – неизвестно.

После Анюта выставляла мужа в другую комнату. Из любопытства пару раз он наблюдал за женой. Та скрупулезно раскладывала на столе какие-то дамские безделушки. Долго, очень долго.​ ​А потом — о ужас! — взбиралась на самый верх столово-бочоночной конструкции и оттуда начинала фотографировать свои странные «натюрморты». Долго, очень долго.

Однажды Виктор не выдержал и спросил, что это такое она делает, на что жена ответила одним-единственным и очень загадочным словом – флетлей. «Ритуал какой-то!» – опасливо подумал муж, теряясь в самых страшных догадках, и решил еще внимательней присматривать за супругой.

Вскоре на то, что его Анюта вляпалась в какую-то секту, стали указывать и другие признаки. Например, она стала по несколько раз на дню красиво сервировать стол, накрывая яркими салфеточками и выставляя красивую посуду. Словно к приходу гостей. Но гости почему-то не приходили.

Вместо этого жена не позволяла ему притрагиваться к пище, которую в художественном порядке раскладывала по тарелкам. Аня фотографировала приготовленную еду. Долго, очень долго.

Однажды Виктор, с трудом сглатывая слюну и унимая громкий голод, жалобно доносящийся из недр желудка, не выдержал и спросил, что это такое она делает. Жена ответила еще одним таинственным словом — фудстилизм. «Жертвоприношение богам какое-то!» — в ужасе строил догадки Виктор.

А как-то раз супруга попросила сделать ей селфи. Виктор густо покраснел — от незнания таких интимных штучек. Потом разгневался – от знания оных женой. Ведь кто-то же и когда-то научил ее «этим» делам! В воздухе резко запахло разводом. И Анюта призналась.

Оказалось, перу жены принадлежит целый блог в Нельзяграме. И там уже​ 3000+ подписчиков. Но, конечно, хорошо бы прикупить еще несколько тысяч человек. Супруг немного успокоился. Ну блог и блог, чем бы жена ни тешилась, лишь бы изменами не занималась и на рыбалку отпускала. Хоть иногда.

Но одна только мысль не давала Виктору покоя. «Она хочет купить людей, — размышлял он перед сном, ворочаясь с боку на бок. — Не, точно секта какая-то!​»

https://author.today/u/l_glum

Автор Лиза Глум

При первом же взгляде на Холодцова Георгия Палыча становилось очевидным: тот самый случай, который называют «говорящая фамилия». Рыхлый, весь какой-то лоснящийся, этот субъект уже с самого порога начал распространять вокруг себя стойкий свиной дух. Причем явно не первой свежести. Но кого это волнует в новогоднюю ночь?

Холодцов издавна пользовался определенным уважением в широких кругах. Хотя бы потому, что с легкостью находил выход из самых неоднозначных, казалось бы, даже тупиковых ситуаций. Скользкий тип, в общем, что можно считать скорее достоинством, нежели недостатком. Это делало Георгия Палыча традиционно желанным гостем на новогодних раутах вопреки его отнюдь не аристократическому и даже не интеллигентному происхождению.

В этот раз Георгию Палычу посчастливилось быть приглашенным в нехоженое доселе место. Сказать, что ему это импонировало, значит, ничего не сказать. Холодцов был так рад, так рад, что вся его телесная рыхлость от важности и гордости телепалась вдвое интенсивней обычного. Шутка ли, оказаться на закрытом вечере, да не где-нибудь, а в самом Питере!

Но почивать на лаврах исключительности Холодцову довелось недолго. Уже спустя час на новогоднюю сходку (теперь иным словом Георгий Палыч даже в мыслях не желал именовать мероприятие, на котором еще недавно ощущал себя почетным, если не главным гостем) заявился давний недруг.

Холодцова и Оливье де Пари связывала классовая ненависть. Многолетняя, непроходимая и, надо заметить, взаимная. Георгий Палыч придерживался сугубо консервативных взглядов на торжественный дресс-код и крайне нехотя примерял новые одеяния. В то время как пронырливый французишка позволял себе появляться на званых ужинах в чем придется. Он наряжался то по заветам парижских кутюрье, то в лучших традициях самых худших и некультурных районов культурной российской столицы, то еще как бог на душу положит.

И каждый раз за Оливье тянулся шлейф новизны и свежести, что неимоверно интриговало, завораживало, манило всех и вся. Кроме Холодцова. Эффект, производимый конкурентом на публику, откровенно бесил Георгия Палыча. Может, в том чувстве и присутствовала немалая доля зависти, но Холодцов вряд ли бы кому-то в этом признался, даже самому себе. И сейчас он, конечно же, не удержался и как бы невзначай толкнул французика, а потом еще и навалился на того всей массой, мол, знай наших, заморский выперды… выпердю… выпендрежник, одним словом!

Вечер неумолимо подкатывал к волшебной новогодней полуночи, а Холодцову, в отличие от вечера, подкатить было по-прежнему не к кому. Одиночество, которое нарушала компания де Пари, Георгия Палыча откровенно угнетало. Ему вообще казалось более чем странным, что гостей до сих пор не прибавилось. Холодцов даже запланировал вскоре покинуть раут.

Но вот наконец по красной, можно даже сказать, ковровой дорожке павой проплыла графиня Петрова-Водкина. Про эту светскую львицу, не пропускающую почти ни одного увеселительного мероприятия, ходили разные слухи: что и коварна она, и много из себя строит, хотя, по сути, дешевка дешевкой.

Автор Лиза Глум

— А вот наш Витюша художественную выставку открывать будет, — миниатюрная блондинка с непропорционально крупными грудными имплантами изящно, деланно оттопырила мизинец, подцепила шпажкой оливку и отправила в рот. — Талант!

— Ой, ну и где же? — не без иронии поддержала беседу брюнетка с нарисованной мушкой над губой, тревожа столовыми приборами запеченного сибаса, покоившегося на тарелке.

— Да мы с мужем на досуге думали, размышляли... Решили, что ближе к делу возьмем и в Третьяковке зал арендуем. Конечно же, побольше, посветлее. Нам для единственного сына ничего не жалко!

— А у нас Савва бизнесмен, тако-о-ой энергичный, деятельный, предприимчивый. Да и как иначе — генетика, наследственность… — многозначительно пояснила брюнетка и развела в стороны безупречно наманикюренные пальчики, изображая жестом закономерность и неизбежность коммерческой жилки наследника.

— Ой, девочки, а мы с супругом изрядно огорчены и разочарованы российской системой образования. Там адский бардак! И дальше будет только хуже. Так что нашу Лилечку ждет только Лондон! Документы уже потихоньку готовим, собираем, — вмешалась в разговор полненькая рыжая, откусив жопку соленого огурца и сразу следом отправив в рот кремовую розочку с пирожного.

— Витя, ну как же так?! — громко и отчаянно воскликнула блондинка, подскочив к годовалому карапузу, самозабвенно размазывающему свежую какашку по белому ковру.

— Теперь-то точно ясно-понятно: художник у вас растет, Галерист! — ухмыльнулась брюнетка. А в следующую секунду слух присутствующих разрезал ее жуткий, душераздирающий вопль, адресованный двухлетнему сыну: — Са-а-а-ва-а-а! Ты зачем Вите из горшка какашки достаешь, ручки испачкаются, завоняют!

— Предприниматель, бизнесмен… — не упустила момента передразнить подругу блондинка. — Генетика сразу чувствуется, вот прям в воздухе так и повеяло, так и повеяло…

— Девочки! — пискнула рыжая каким-то странным, неестественным голосом. — Кажется, Лилечка зашевелилась, толкнулась в животике. Потом достала айфон, поводила по экрану пальчиком и воскликнула: — Ну точно, развиваемся по расписанию, семнадцатая неделя.

На этой оптимистичной и позитивной ноте званый обед в одном из домиков на Рублевке и по совместительству очередной марафон материнского хвастовства подходил к своему логическому завершению.


https://author.today/u/l_glum

Автор Лиза Глум

— Можно у​ вас​ отсосать? — вместе​ с​ пикантным вопросом в​ окно​ машины Сергея​ просунулась блондинистая​ копна волос. ​Следом за ней — молоденькое ухоженное​ личико​ с​ голубыми глазами.

«Вежливая.... Сервис!» — приятно удивился Сергей и с​ сожалением​ глянул​ на​ пышный букет, валявшийся​ на​ заднем сиденье.​ Прямо сейчас он направлялся​ в​ закрытый​ клуб​ знакомств. На​ свидание вслепую.​ Иногда​ такие​ игры​ богатеев имели​ благополучный​ финал. От своих знакомых, солидных и респектабельных приятелей, он даже слышал несколько подобных историй, которые завершались под марш​ Мендельсона.​

К​ своим​ тридцати семи с хвостиком Сергей наконец осознал: пора​ жениться.​ Партнёры по бизнесу уже поглядывали искоса, когда он заявлялся на всякие мероприятия без пары.​ Даже​ родная мать,​ дама​ без​ комплексов, недавно​​ ехидно поинтересовалась: «А не голубок​ ли​ ты​ часом?»​ Мамы — они​ такие. Всё о внуках​ мечтают.​..​

Да​ и​ душа​ Сергея просила​ любви.​ Вот чтобы настоящей, чтобы до мурашек.​ Как в романтическом кино. А не такой,​ которую​ он​ иногда покупал​ у​...​ дорожных нимф, подобных этой… Но коли рыбка, да ещё такая симпатичная и фигуристая, сама подплыла… Не упускать же такой шанс!⠀

—​ Вы же недолго? – решил уточнить Сергей. — А​ то​ я как бы тороплюсь.

«Сидит,​ глаза​ выпучил, ну чисто жабер!» — подумала​ Марина, поймав недвусмысленный взгляд и такие же однозначные мысли водителя. А​ вслух​ произнесла:​

— Ну что вы, я постараюсь быстренько. Я​ инструкцию​ хорошую на​ Ютубе смотрела.​

«Дилетантка», — с огорчением подумал Сергей, но включать заднюю было не в его принципах. А​ вслух​ произнес:​

— Только давайте сразу​ договоримся​ о​ цене.​

Автор Лиза Глум


- Жесть! Стоило ли тратить полдня из-за вот этого!

Эдди, потомственный воришка тринадцати лет, бросил на стол холщовый мешочек, который некоторое время назад виртуозно умыкнул у какого-то господина в толпе на площади.

В дни ярмарок, которые проходили в Малсдорфе раз в сезон, ему удавалось неплохо заработать на жизнь им с Хлоей. Сестренке было девять, и для Эдди она была чистым непорочным ангелочком, единственным светом в окошке, ради которого он был готов рисковать своей головой. Поэтому к “фамильному” ремеслу он ее на пушечный выстрел не допускал.

С того дня, как на той же самой площади приговорили к виселице отца и деда, а потом привели приговор в исполнение под одобрительный гул зевак, прошло пять лет. А жуткая картинка до сих пор вставала перед глазами. Благо, Хлоя тогда была совсем малышкой, и он успел закрыть ей глаза, а потом быстро увел с места казни. Мать тоже была воровкой, однако ее отпустили с миром… предварительно отрубив кисти обеих рук. Вскоре она умерла от “ведьминой корчи” (гангрены) прямо на руках сына.

Конечно, страх быть пойманным был. Более того, Эдди точно знал, что в один непрекрасный день именно там, в петле, закончится его существование. Иначе быть просто не могло в этом жестоком мире. А пока этого не произошло, он будет делать все возможное и невозможное, чтобы сестренка ни в чем не нуждалась.

Но сегодня день явно не задался. Эдди наметил идеальную, как ему казалось, жертву. Господин был прилично и по-деловому одет, имел при себе саквояж, какие обычно носят доктора или ученые. На маленьком носу были круглые очечки, которые то и дело сползали, и он поправлял их толстым пальцем.

Автор Лиза Глум



– Итак, что мы имеем… – Давыдов открыл картонную папку и полистал материалы. – Маленький городок на окраине области. Такой себе тихий закрытый мирок, в котором ничего громче пьяных дебошей и гоп-стопа никогда не случалось. Все дела раскрывались с полпинка.

– И вдруг в один прекрасный солнечный день там приключается нечто из ряда вон… – выдвинула версию Мариша. – Наверное, убита женщина? По статистике, представительницы слабого пола чаще становятся жертвами преступлений.

– Не совсем, дорогая, – улыбнулся в усы Давыдов, внутри немного торжествуя от того, что прозорливая Мариша на этот раз сходу не угадала. – Девятиклассница Алиса Семенова. Тело не нашли. Поэтому пока расследуется ее исчезновение. Но дело мгновенно обрело общественный резонанс.

– О да, насильственная смерть не так интересна обывателю, как пропажа человека. Потому что в первом случае злодеяние уже свершилось, во втором – страх подогревается неизвестностью и… надеждой. Детали расскажешь?

– Их пока не так много, увы. Вышла из школы в четыре вечера. Обычно уроки кончаются раньше, но она поменялась с одноклассницей и осталась убирать класс. По описанию свидетелей, была одета в белую футболку и черные джинсы, за плечами – синий рюкзак с бессменным брелоком – жирафиком Йосей, которого сшила сама на уроке технологии. Отправилась в сторону, где находился ее дом. Идти пешком двадцать – двадцать пять минут. Можно на маршрутке, но она прошла мимо остановки. Камера у ворот школы это зафиксировала. А что, погода и правда была хорошая, середина мая – почти лето. Следующая камера, увы, только у банка, напротив пятиэтажки, где жили Семеновы. Дотуда школьница уже не дошла.

– Как ее характеризуют близкие, знакомые? – Мариша, как всегда, попутно черкала какие-то многоуровневые схемы, смысл которых на данном этапе понятен был только ей. В такие дебри Давыдов до поры до времени не лез. Он знал: чем бы его дорогуша ни тешилась, а толк все равно будет.
– Девочка из полной и на первый взгляд благополучной семьи. Училась почти отлично, так, пара четверок. О конфликтах с родителями, учителями, сверстниками пока ничего не известно. Кто ее знал… знает, говорят, что Алиса дружелюбная, веселая, добрая.
– Ну да, ну да, о пропавших как о мертвых – либо ничего, либо только хорошее… – хмыкнула Мариша. – Вполне ожидаемо.
– Ох уж этот твой сарказм!
– Давыдов, не возмущайся. Давай лучше пройдемся по основным версиям и возможным мотивам. Похищение с целью выкупа?
– Семья небогата от слова совсем. Мама – кассир в местном супермаркете, папа – терапевт в поликлинике. Да и уже пять дней прошло, никто никаких требований не выдвигал. Киднепперы обычно не затягивают с этим делом.
– Ладно. Черные трансплантологи?..
– Из разряда фантастики. В городке, где все знают друг друга в лицо, должен был появиться посторонний. Причем загодя – чтобы уточнить физиологические параметры Алисы, установить за ней слежку.
– У нее отец в медицине. При необходимости мог достать нужные сведения или повести дочь на анализы под предлогом какой-нибудь диспансеризации.

Автор Лиза Глум

- Ура! Это будет первая “Библионочь” в моей смерти! - улыбался во все двенадцать с половиной зуба белоснежный скелет Валодя, входя в здание старенькой городской библиотеки, которая по стечению абсурдных обстоятельств забор в забор соседствовала с местным кладбищем.

Да, ради такого случая он тщательно начистил свои не первой свежести косточки и отполировал их до блеска. Правда, шарниры, вставленные на место суставов, за десятки лет изрядно поизносились. Поэтому, приплясывая от радости, Валодя периодически разваливался на запчасти. Но право, какая это мелочь по сравнению с предстоящим событием!

- А я вот совсем не разделяю твоего энтузиазма, - недовольно протянула мертвячка по имени Глафира, щелчком наманикюренных ноготков согнав с обглоданного, но все еще такого прекрасного точеного плечика личинок. - Мертвое - мертво, и главная ценность нашего мира - тишина и покой.
- Вечный поко-о-ой... - затянувшись самокруткой, мечтательно протянул зомби Серж, а затем прямо там, где стоял, уселся, свернув уставшие нижние конечности в позу кренделя с явным намерением словить дзен. - Вечный ка-а-айф!

Серж, вопреки расхожим стереотипам, после заражения безвестным вирусом, превратился в весьма шустрого зомби. Поэтому ему периодически приходилось усмирять свою атипичную гиперактивность косячками и медитациями.

- Нет, вы только на него посмотрите! - возмутилась Глафира, жеманно зажав длинными тонкими пальчиками бывшей пианистки полуразложившийся носик. - Опять какую-то вонючую дрянь экспроприировал у наркош. А где Валипидиус Третий?
- Мое графское отродие, ой, благородие только-только изволили отужинать, - подошел к компании классический вампир во фраке, везя за собой на веревочке гроб на колесиках.

Валипидиус никогда не расставался со своим спальным ложем. Во-первых, оно являлось фамильной ценностью и было дорого ему как память о Валипидиусах Первом и Втором. Во-вторых, вампир был уже в тех преклонных столетиях, когда в любой непонятной ситуации хотелось под одеялко. Ну и в-третьих, кровосос банально опасался, что в его отсутствие в гроб заберется какой-нибудь бездомный вампиришко, ну или иная нежить.

Автор Лиза Глум


– Ом-ном-ном!
– Дроша, – мама-дракониха укоризненно хлопнула крыльями. – Ну сколько раз говорить – не говори с набитой пастью. Это неп-ри-лич-но.

Я сплюнул добычу на пол нашего семейного ущелья и, переполняемый гордостью, возвестил:
– Мам! Я поймал человека! – ковырнув когтем меж клыков, я достал смятую королевскую корону. – Голубых кровей. Как и положено, чтобы стать совершеннолетним драконом.

Мама обошла трофей по кругу, пнула пару раз пимпочкой хвоста. Человек недовольно замычал.
– Дроша, ты кого нам притащил?
От ее грозного тона мне стало так не по себе, что аж шипы на хребте зашевелились.
– Ну так… голубых кровей…
– Вот именно, Дроша! Вот именно! Дракону в его взрослой жизни первой велено поймать принцессу. Заточить в ущелье. Потом ждать, когда явится принц вызволять ее. И уже после сожрать обоих к драконовой матери! Сколько раз мы с тобой учили этот алгоритм! И что? Ты срезался на первом же этапе. Оказывается, мой сын не может отличить принца от принцессы!
– Так вот же – шерсть на голове длинная, когти и морда разукрашены. Чем не принцесса-то?
– Это принц, Дроша! Просто он… нетрадиционный принц. Среди современных принцев, увы, такое встречается все чаще и чаще.
– Вот мать его человеческую! – мое драконье нутро негодовало. – Щас я его сожру и косточки не оставлю.
– Нет, Дроша, так не пойдет, – мама нервно била хвостом по полу. – Все окружные королевства обвинят нас в ущемлении прав голубых принцев и такое начнется! Они нас сами сожрут и пимпочки от хвостов не оставят.
– Так что мне делать-то?
– Как это что? Ждать, когда его приедет вызволять… другой принц.
– И тогда я смогу сожрать обеих… обоих?
– Сможешь, Дроша, сможешь. И уж тогда слова тебе никто не скажет.

https://author.today/u/l_glum

Автор Лиза Глум


Под покровом ночи за круглым кухонным столом происходил семейный совет. Тусклый свет лампочки ватт на сорок наделял лица обоих родителей обеспокоенно-заботливым выражением. Впрочем, таковое было присуще им и в светлое время суток.​

— Вот и выросла наша дочурка, не успели оглянуться! — вещал Николай Афанасович голосом, в котором сквозил явный упрек. Мол, какого худого эти дети растут как на дрожжах, а вместе с ними — и всяческие проблемы.​

Его жена, домохозяйка в седьмом поколении Зинаида Семеновна, в знак согласия часто-часто и мелко-мелко покивала головой и усердно промокнула краешком красной скатерти в белый горох сначала правый глаз, потом левый, затем оба два сразу.

— Пора, что ли, Настьке​ нашей животное какое-никакое завести? Вон и день рождения на носу… Как думаешь, Зин? — продолжал глава семейства.​

— А я давно тебе говорю, Коль, пора! Она ж с детства мечтала о нем, грезила, выдумывала, рисовала. Играла с игрушками, а представляла его, живого, настоящего. А ты мала еще для такой большой ответственности...⠀

— Дык я и сейчас то самое сказать могу! Сама-то не боишься, что она наиграется с ним и забросит, как какую-то игрушку? А нам эту прихоть животную потом выкармливать, воспитывать, выгуливать...​ ​

— Так можно ж поменьше кого выбрать, — деловито начала Зинаида. — Меньше рот — меньше жрет. Ну и то самое, что в рифму,​ тоже меньше будет накладывать... С уборкой полегче будет, в общем.​

— Эх, была не была! Уговорила, мать! — согласился Николай, потом, подумав с десять секунд, вставил своё последнее мужское слово: — Но ежели гадить начнет, вы — бабы, вам за ним и убирать!​

— Уж кому-кому, а мне-то с вами не привыкать срач разгребать, — убавив голос на минимальную громкость, проворчала утомленная бытом Зинаида так, чтобы супруг не услышал.​ А то разорется как обычно — не остановишь.

В общем, решив на семейном совете, что дочь стала уже достаточно взрослой, утром в день ее рождения родители торжественно вручили Насте энную сумму денег. И разрешили потратить подарок на какое-нибудь животное.​

Дочка радостно взвизгнула, коротко чмокнула в щёки маму-папу и выскочила за дверь.​

Тем же вечером где-то в районе полуночи...

Автор Лиза Глум

Иван Иванович Бедный относился к осени без пиетета. Ведь именно на это время года приходился пик его работы. Однако это, увы, никак не отражалось на зарплате. Вот и сегодня, приняв аж целых пятерых клиентов, Иван Иванович перешагнул порог кабачка с чувством выполненного долга и намерением немножечко расслабиться.

Демьян Демьянович Богатый относился к осени с пиететом. Ведь именно на это время года приходился пик его заработка: клиент косяком шел аж до самой зимы, а некоторые задерживались и до весны. Вот и сегодня, глубоко проработав одного клиента, Демьян Демьянович, ведомый капризом своего внутреннего ребенка, припарковался у кабачка и создал намерение глотнуть виски.

По причине пятницы все столики в питейной были давно заняты. Демьян Демьянович мысленно поблагодарил Вселенную за возможность прожить и такой опыт и направился к столику в дальнем углу. Тому самому, где в блаженном одиночестве наполнялся алкоголем Иван Иванович.

Как завязалось знакомство этих двух совершенно разных людей и и после какой по счету порции выпитого тема разговора свернула куда-то не туда, нам доподлинно неизвестно. В конце концов, все мы философы (немного), когда под градусом (много).

Иван Иванович самозабвенно изливал на нового приятеля свои претензии к жизни, работе и вот этому всему. Благо Демьян Демьянович по роду своей профессии оказался благодарным, участливым слушателем. Между длинными монологами собеседника он лишь молчаливо кивал и иногда коротко вставлял свои вопросы.

Вскоре вопросы от Богатого стало поступать все чаще и чаще. Они стали казаться Бедному не то сложными, не то странными, ибо содержали все больше незнакомые Ивану Ивановичу слова. А те, что и были относительно знакомы, употреблялись Демьян Демьяновичем в каком-то диковинном контексте. Да хотя бы вот:

— Все проблемы в жизни — от вашей неосознанности, — уверял собеседник. — Вы явно не в ресурсе, не вижу в вас наполненности.

Автор Лиза Глум


Жила-была в одном лесу, самом обыкновенном, ни капельки не волшебном, Баба Яга. Добрая была – жуть! И не как Баба Яга вовсе. За порядком во владениях своих зорко смотрела – пуще Лешего. Живность от хвори всякой лечила, силки да капканы обезвреживала, а самих охотников заместо того, чтобы наказать как положено, из лесу короткими тропками выводила.

А с добром же обычно как бывает? Вечно оно кому-нибудь шилом поперек одного места царапает. Вот и младшая сестра Яги нашей, Ядвига, к слову, та еще склочница, приехала однажды погостить из дальних далей, так тут же зависть в ней пробудилась черная. Ягу-то вон как все любят! Кто за советом, кто за помощью приходит, хвалят за каждым кустом, угощения всяческие носят – и скатерть-самобранка не нужна. А Ядвигу в родном лесу на дух не переносят, разве что в спину не клюют, но проклятия-то мусолят тихонечко на языке.

В общем, задумала Ядвига сместить старшую сестру с должности, а на вакансию присоветовать кой-кого. Имелась как раз подходящая кандидатурка – она сама. Вся в яжиную породу удалась – на слова дерзкая, на расправу резкая.

Нагостилась Ядвига по-быстрому, вернулась к себе и тут же с черным вороном весточку лесному царю отправила. Да не просто весточку – самый что ни на есть донос на родную сестру, мол, худо та справляется с обязанностями, а ведь так недолго и врагу любому границы заповедного леса переступить да равновесие миров нарушить – живое загубить, а мертвое возродить.

«Экий непорядок!» – осерчал царь, читая цидульку, и по правительственной связи, то бишь яблочку с тарелочкой, экстренно вызвал Ягу на ковер. Но увидев гостью, понял, что не выйдет у них серьезного разговора. С должности-то, конечно, попер ее сразу, но отнюдь не за ради наказания. Влюбился.

Не, ну а что? Это только в сказках народ Бабу Ягу старухой древней обозначает да жути нагоняет, чтоб страшненько было – скучно же жить на белом свете, коли нечего бояться, никакого адреналину. А у нас же вроде как и не сказка – быль или около того. Так что и Яга наша еще ого-го – бабонька в самом соку, и не скажешь, что пара веков отроду. Фигурка ладная, личико милое, характер не стервозный, что среди женского пола в принципе в диковинку. Улыбчивая, хозяйственная! Что еще мужи.. ой, царю надо?