Большинство юридических публикаций, затрагивающих тематику интеллектуальной собственности в цифровую эпоху, достаточно однообразны. Фактически суждения среднестатистического автора, представленные в них, сводятся к выводам о том, что (а) цифровая эпоха уже наступила, (б) классическое право не позволяет эффективно регулировать оборот виртуальных объектов и надлежащим образом учитывать специфику новых общественных отношений (см.: Проничева Е.Ю., Азизова Е.А. Виртуальный мир: вызов современному налогообложению // Закон. 2014. N 9), (в) законодателю и судам следует, возможно с учетом опыта иностранных юрисдикций, выработать новые подходы и новое, более адекватное современности регулирование (см.: Невзоров И.В. Проблема региональной разобщенности гражданско-правового регулирования деятельности в сети Интернет // Правовые вопросы связи. 2006. N 2).

Именно цифровая эпоха открывает для специалистов в сфере интеллектуальной собственности, а также для представляемого ими бизнеса совершенно новые возможности с точки зрения ведения конкурентной борьбы. Она наделяет бизнес новым инструментарием для укрепления правовых позиций собственных брендов и снижения доли рынка брендов конкурентов.

Новые возможности связаны в том числе и с появлением технологий цифрового исследования больших массивов информации о товарных знаках и заявках на их регистрацию.

Еще китайские ремесленники ставили на фарфоровую посуду специальные обозначения, которые содержали информацию о правящем императоре и производителе изделия [см.: Серебруев И.В. Уголовно-правовая специфика незаконного использования товарного знака: постановка проблемы // Российский юридический журнал. 2015. N 2. С. 67 — 79].

https://habr.com/ru/post/708048/?utm_source=habrahabr&utm_medium=rss&utm_campaign=708048

Информация, не соответствующая действительности, оценивается по-разному, затрагивает интересы и права разных лиц, включая государство. В зависимости от вредности своего содержания, информация может быть признана клеветой, порочащим материалом или поклепом, в соответствии с законодательством Канады.

Право на "свободу мысли, убеждений, мнений и их свободное выражение, включая свободу печати и других средств коммуникации" гарантируется Канадской хартией прав и свобод (см.: THE CONSTITUTION ACTS, 1867 to 1982). Эти права, наряду со всеми правами, гарантированными Хартией, не являются абсолютными. Право на свободу выражения своего мнения о других лицах (см.: Артемова С.Т. К вопросу о конституционно-правовом регулировании прав и свобод личности в условиях цифровой среды // Юридический мир. 2021. N 9. С. 12 - 15) не должно нарушать их прав на честные имя и репутацию, поскольку право на свободу слова ограничено правом не подвергаться клевете. Эти ограничения касаются в том числе размещения информации в Интернете (см.: Филимонова А.И., Авдеев Д.А. Правовые аспекты обеспечения неприкосновенности частной жизни в условиях цифровизации // Юридический мир. 2021. N 6. С. 26 - 30).

В соответствии с Уголовным кодексом (УК) Канады преступлением является распространение порочащего материала или клеветы. В соответствии со ст. 298 УК Канады уголовная ответственность наступает за опубликование порочащего материала (defamatory libel), под которым понимается "сообщение, опубликованное без законного основания или оправдания, которое может нанести ущерб репутации какого-либо лица, вызвав к нему ненависть, презрение или насмешки, а также может оскорбить это лицо, в отношении которого опубликовано сообщение". Порочащий материал может быть выражен прямо, инсинуацией или иронией: a) словами, разборчиво нанесенными на любую поверхность; или b) любым предметом, означающим порочащий материал, кроме слов.

https://habr.com/ru/post/706664/?utm_source=habrahabr&utm_medium=rss&utm_campaign=706664

Цифровизация правосудия в европейском правовом пространстве началась достаточно давно. Постоянные шаги в этом направлении ведутся как на национальном, так и на международном уровнях.

В рамках внедрения информационных технологий в международное сотрудничество следует отметить следующие интересные проекты Евросоюза:

• Find a Lawyer - это поисковая система, которая позволяет гражданам и предприятиям легко находить адвоката по всему Европейскому союзу, применяя такие критерии поиска, как страна, язык и область адвокатской практики. Поисковая система доступна через европейский портал электронного правосудия;

• цифровой трансграничный реестр неплатежеспособных контрагентов. IRI (Взаимосвязь реестров неплатежеспособности) работает над объединением информации из национальных реестров неплатежеспособности. Создание общеевропейской взаимосвязи национальных электронных реестров неплатежеспособности повысило прозрачность производства по делу о несостоятельности в Европейском союзе. Соответствующие данные о должниках, в отношении которых возбуждено производство по делу о несостоятельности, стали общедоступны через единую многоязычную поисковую систему на европейском портале электронного правосудия;

• электронная система трансграничного взыскания алиментов реализуется в форме проекта iSupport, который доступен на английском, французском, испанском и португальском языках;

• в качестве самостоятельного направления цифровизации правосудия следует отметить развитие сервисов так называемого предсказанного правосудия. 4 декабря 2018 г. Европейская комиссия по вопросам эффективности правосудия (CEPEJ) Совета Европы приняла первый документ в этом направлении - "Этические принципы, касающиеся использования искусственного интеллекта в судебных системах". Государства Европы осознают новые возможности предсказанного правосудия и активно разрабатывают соответствующие программы на национальном уровне.

https://habr.com/ru/post/696846/?utm_source=habrahabr&utm_medium=rss&utm_campaign=696846

Развитие информационной среды приводит к активному внедрению объектов технологий в гражданский оборот. Безусловно, информационная среда так же, как экономическая и социальная, находится в постоянном совершенствовании, активно внедряясь в правовую действительность. Наследственное право, являющееся одной из основополагающих подотраслей гражданского права, также подвержено влиянию и взаимопроникновению информационных технологий в правовые нормы.

В последнее время в связи с активными разговорами в научных кругах, ведущимися вокруг биткоинов, блокчейнов, смарт-контрактов, криптовалюты, цифровых активов и прочих нововведений в экономическом пространстве, видится необходимость законодательного определения правового статуса данных объектов, а также определения их места в гражданском обороте.

Отвечая на вопрос о том, могут ли наследоваться цифровые активы, в том числе и криптовалюта, следует обратить взор на законодательство США.

Право на доступ и управление учетными записями наследодателя в том или ином объеме предоставляются наследникам на территории 19 штатов Америки . Наследование цифровых активов в США выглядит следующим образом. Например, в штате Коннектикут, в котором впервые появился закон о наследовании цифровых активов, возможно предоставление доступа к учетным записям электронной почты умершего. Для сравнения: закон штата Индиана расширяет перечень наследуемых объектов цифровых активов, относя к ним также доступ к аккаунтам социальных сетей, учетным записям блогов, микроблогов и службы коротких текстовых сообщений (см.: Савицкая К.Д. Институт цифрового наследования: особенности правового регулирования на примере Соединенных Штатов Америки // Вестник Полоцкого государственного университета. Серия D: Экономические и юридические науки. 2015. N 6. С. 154; Савицкая К.Д. Цифровые активы: теория и правовое регулирование на примере Соединенных Штатов Америки // Вестник Полоцкого государственного университета. Серия D: Экономические и юридические науки. 2015. N 5. С. 192.).

https://habr.com/ru/post/693848/?utm_source=habrahabr&utm_medium=rss&utm_campaign=693848

Право в условиях цифровизации должно выступать регулятором технологических процессов, "определять социально оправданный коридор вторжения человека в искусственный мир новых технологий". Это слова судьи Конституционного Суда России Николая Бондаря, с которыми нельзя не согласиться.

В.Н. Синюков также обращает внимание на влияние технологий на развитие правового регулирования, отмечая, что «прогресс техники радикально меняет образ жизни людей, экономический уклад, и это требует новаторского правового регулирования». В контексте глобальной цифровизации технологии искусственного интеллекта все больше оказывают влияние на различные сферы деятельности человека.

Сейчас существенно выросло внедрение искусственного интеллекта (ИИ) в компаниях в самых различных сферах и в разных вариантах применения (автоматизация процессов, машинное обучение, диалоговые интерфейсы, понимание машиной естественных языков и т.д.). Искусственный интеллект активно внедряется в исследование рынков, сборы данных, управление финансами, медицину, техническое обслуживание коммуникаций, транспорт, а также и в сферу искусства, патентные поиски и патентные анализы. Поэтому является актуальным вопрос о том, что же понимается под искусственным интеллектом и как понимается искусственный интеллект в праве.

Переход общества на новый технологический уровень, свидетелями которого мы являемся, предполагает появление четвертой платформы правопорядка, которую можно назвать информационно-технологической, или цифровой. Если ранее технологическое развитие было внешним фактором генезиса права и правопорядка, то в настоящее время технологии начинают определять существо права и пределы действия последнего. И именно появление искусственного интеллекта и есть та точка фазового перехода, за которой современный правопорядок приобретает принципиально новые качественные и структурные характеристики.

https://habr.com/ru/post/687322/?utm_source=habrahabr&utm_medium=rss&utm_campaign=687322

Современный цифровой мир со всем своим потенциалом и технологиями в контексте права на неприкосновенность частной жизни ежедневно ставит серьезные и острые задачи как перед теорией основных прав человека, так и в юридической практике.

В июле 2015 года Совет по правам человека назначил Специального докладчика по вопросу о праве на неприкосновенность частной жизни. В многочисленных резолюциях Совет по правам человека и Генеральная Ассамблея выражали обеспокоенность по поводу рисков для неприкосновенности частной жизни, вытекающих из государственных мер слежения и деловой практики. В феврале 2018 года Управление Верховного комиссара по правам человека провело в Женеве экспертный семинар (рабочее совещание) по вопросу о праве на неприкосновенность частной жизни в эпоху цифровых технологий в соответствии с Резолюцией 34/7 Совета по правам человека (A/HRC/RES/34/7), принятой 23 марта 2017 года с целью выявления и уточнения принципов, стандартов и передового опыта в отношении поощрения и защиты права на неприкосновенность частной жизни в эпоху цифровых технологий, включая ответственность деловых предприятий в этом отношении.

В связи с изложенным необходимо обратить внимание на природу и содержание права на неприкосновенность частной жизни. Право человека на неприкосновенность частной жизни нормативно было установлено во второй половине XX в. Последовательное закрепление этого права в международных документах, в частности его включение во Всеобщую декларацию прав человека (статья 12), Пакт о гражданских и политических правах (статья 17), Конвенцию о защите прав человека и основных свобод (статья 8), Конвенцию СНГ о правах и основных свободах человека (статья 9), а также во многие другие международные и региональные договоры о правах человека (см. например, например, ст. 16 Конвенции о правах ребенка; ст. 14 Международной конвенции о защите прав всех трудящихся-мигрантов и членов их семей; ст. 22 Конвенции о правах инвалидов; ст. 10 Африканской хартии прав и благополучия ребенка; ст. 11 Американской конвенции о правах человека; ст. 8 Европейской конвенции по правам человека), стало ключевым моментом в признании данного права со стороны международного сообщества.

https://habr.com/ru/post/685932/?utm_source=habrahabr&utm_medium=rss&utm_campaign=685932

Европейская конвенция о защите прав человека и основных свобод (далее - Конвенция) принималась в послевоенные годы, когда еще не было права на защиту данных. Однако с течением времени ЕСПЧ, следуя доктрине "живого организма" (living instrument), обязан был путем интерпретации норм Конвенции ответить на вызовы времени. Статья 8 о праве на уважение частной и семейной жизни служит основной нормой, которая применяется в делах, связанных с вопросами защиты данных. Возможно применение и ст. 13, так как она обеспечивает право каждого на эффективное средство правовой защиты в случае предполагаемого нарушения Конвенции: каждый, кто считает, что нарушено его право на защиту персональных данных, имеет право на средство правовой защиты в национальной правовой системе.

Суд в Постановлении P.G. and J.H. v. the United Kingdom от 25 января 2001 г. (§ 56 - 59) подчеркнул, что личная жизнь является широким термином, не поддающимся исчерпывающему определению. Так, возможно наличие элементов, касающихся личной жизни человека и отражающих процессы вне его жилища или частных помещений. Люди иногда сознательно или преднамеренно вовлекаются в деятельность, которая регистрируется или может быть опубликована либо представлена в публичной форме. Разумные ожидания человека в отношении конфиденциальности могут быть существенным, хотя и не обязательно убедительным фактором. Суд признал принципы, лежащие в основе защиты данных в соответствии с Конвенцией, в частности право на неприкосновенность частной жизни, подчеркивая, что сбор личных данных, таких как стенограмма телефонных переговоров, фотографии, больничные записи и тканевые материалы, также подпадает под действие права на неприкосновенность частной жизни.

https://habr.com/ru/post/683132/?utm_source=habrahabr&utm_medium=rss&utm_campaign=683132

На современном этапе развития потребительских отношений все большее количество людей предпочитает дистанционный способ приобретения товаров, который исключает традиционное непосредственное ознакомление потребителя с товаром. Распространение данной формы розничной продажи товаров обусловлено во многом стремительным развитием глобальной Сети, где любой желающий имеет возможность заказать товары на дом, в то время как сам продавец, предоставляющий их, может находиться даже в другой стране.

Торговля через интернет-магазин — это один из возможных способов дистанционной розничной торговли. Договор в этом случае заключается на основании ознакомления покупателя с предложенным продавцом описанием товара. При этом покупатель не имеет возможности при заключении договора непосредственно ознакомиться с товаром либо с образцом товара (п. 2 ст. 497 ГК РФ, п. 1 ст. 26.1 Закона о защите прав потребителей).

Торговля через интернет-магазин имеет свои особенности. В частности, вы должны соблюдать:

1) требования законодательных и иных нормативных правовых актов, регулирующих порядок осуществления розничной торговли, в первую очередь это (п. 3 ст. 492, п. 2 ст. 497 ГК РФ):

https://habr.com/ru/post/682224/?utm_source=habrahabr&utm_medium=rss&utm_campaign=682224

Цифровизация и внедрение финансовых технологий кардинальным образом трансформируют существующие принципы и инструменты на финансовых рынках экономик большинства стран мира. Благодаря инновациям и современной инфраструктуре многие операции, которые раньше

требовали личного присутствия и занимали много времени, теперь могут быть доступны, что называется, «в один клик» и выполняются всего за несколько минут.

Принципы функционирования ряда инноваций были заложены еще несколько десятилетий назад. Впервые идея смарт-контракта были предложена в 1994 г. американским ученым Ником Сабо, который описал последний, как «цифровое представление набора обязательств между сторонами, включающее в себя протокол исполнения этих обязательств». Сабо, вдохновленный такими исследователями типа Дэвида Чаума, также полагал, что разработка умных-контрактов с помощью выполнения криптографических протоколов и других механизмов цифровой безопасности могут стать значительным улучшением по сравнению с традиционными юридическими контрактами.

Таким образом, смарт-контракт может быть определен как договор между двумя и более сторонами об установлении, изменении или прекращении юридических прав и обязанностей, в котором часть или все условия записываются, исполняются и/или обеспечиваются компьютерным алгоритмом автоматически в специализированной программной среде.

«Если максимально упростить, смарт-контракт работает по принципу вендингового аппарата. Внес деньги, нажал на кнопку, а тебе вывалилась банка с кока-колой», — объясняет юрист Антон Вашкевич.

https://habr.com/ru/post/680692/?utm_source=habrahabr&utm_medium=rss&utm_campaign=680692

Персональные данные – это, безусловно, “валюта” современной экономики. Сбор, анализ и перемещение персональных данных по всему миру приобрели огромное экономическое значение. Касается это и территории “Большой Европы”.

Защита персональных данных в Европейском союзе рассматривается в качестве неотъемлемого элемента фундаментальных прав и свобод человека и гражданина наряду с неприкосновенностью личности. Право граждан на защиту персональных данных гарантировано учредительными договорами ЕС. Так, согласно статье 8 (1) Хартии основных прав Европейского союза и статье 16 (1) Договора о функционировании Европейского союза предусматривается, что каждый имеет право на защиту персональных данных, касающихся его или ее. При этом это право распространяется не только на граждан Евросоюза, но и на граждан третьих стран, находящихся на законных основаниях на территории ЕС, вне зависимости от длительности их пребывания (речь идет о бизнесменах, туристах, студентах, научных работниках, сезонных рабочих, сотрудниках международных организаций и транснациональных компаний, гражданах третьих стран и лицах без гражданства,

обратившихся с ходатайством о предоставлении убежища, и др.).

Изначально основой нормативно-правовой базы ЕС в этой сфере являлись международные инструменты – Рамочные принципы ОЭСР в области защиты неприкосновенности частной жизни и трансграничной передачи персональных данных 1980 г. и Конвенция Совета Европы о защите физических лиц при автоматизированной обработке персональных данных, открытая для подписания в 1981 г., в рамках которых впервые в мировой правовой практике было выделено в качестве объекта защиты право граждан на защиту их персональных данных.

https://habr.com/ru/post/680484/?utm_source=habrahabr&utm_medium=rss&utm_campaign=680484

Хозяйственная деятельность подразумевает осуществление обмена документами между ее участниками. Какие-то передаются во исполнение требований закона, другие – в силу обычая делового оборота, третьи - в ходе трудовой деятельности.

Однако некоторые сведения хоть и являются частью коммерческой деятельности, но обладают особой ценностью для их обладателя, в связи с чем требуют соблюдения особого порядка работы с ними.

Ограничение доступа к информации определенного содержания и наличие механизмов для осуществления такого ограничения присущи каждому обществу. Для обозначения информации, предназначенной для ограниченного круга лиц, используется термин «конфиденциальность» (от лат. confidential – доверие). Разновидностями конфиденциальной информации являются государственная, коммерческая, профессиональная тайна.

Тайна – это охраняемые законом конфиденциальные и секретные сведения в области частной жизни граждан, предпринимательской, финансовой, политической, экономической, военной и иных сферах, известные или доверенные определенному кругу лиц в силе из профессиональных, служебных и иных обязанностей, незаконное получение, использование и разглашение которых причиняет вред или создает угрозу причинения вреда правам и законным интересам граждан, общества, государства, и влечет за собой ответственность виновных лиц в соответствии с действующим законодательством.

Статья 3 Федерального закона от 29.07.2004 N 98-ФЗ "О коммерческой тайне" (далее — Закон о коммерческой тайне) определяет коммерческую тайну как режим конфиденциальности информации, позволяющий ее обладателю при существующих или возможных обстоятельствах увеличить доходы, избежать неоправданных расходов, сохранить положение на рынке товаров, работ, услуг или получить иную коммерческую выгоду.

https://habr.com/ru/post/679360/?utm_source=habrahabr&utm_medium=rss&utm_campaign=679360

Под влиянием происходящих в мире перемен, проникновения в страны латиноамериканского региона цифровых технологий и рекомендаций международных организаций по их применению, правительства большинства стран Латинской Америки разработали и утвердили национальные цифровые стратегии. В этих документах отражаются намерения государств использовать возможности, предоставляемые цифровизацией, положения о регулировании цифровых и электронных коммуникаций, сетевой и информационной безопасности, широкополосного доступа к сети «Интернет» и т.д.

В предшествующее десятилетие в ряде латиноамериканских стран цифровая экономика развивалась постепенно под влиянием рекомендаций, кредитов и помощи международных финансово-экономических организаций, способствующих проникновению цифровых технологий из-за рубежа. Электронная коммерция, интернет-банкинг, электронные платежи и государственные услуги стали общедоступны во многих странах ЛА.

Так, например, цифровая экономика получила наиболее широкое развитие в сфере здравоохранения, потребительских товаров, финансовых услуг, торговле и обрабатывающей промышленности Мексики. В Аргентине наиболее развито использование цифровых технологий в здравоохранении, телекоммуникациях, потребительских товарах, финансовых услугах, обрабатывающей промышленности, энергетике и добывающей промышленности. В Бразилии уровень цифровизации наиболее высок в телекоммуникационной сфере, здравоохранении, финансовых услугах, торговле, энергетике, добывающей и обрабатывающей промышленности.

https://habr.com/ru/post/679148/?utm_source=habrahabr&utm_medium=rss&utm_campaign=679148