В ночь с 14 на 15 июля 1904 врача швейцарского курорта Баденвейлер Эрика Шверера вызвали к заболевшему иностранцу. Номер на втором этаже был слабо освещен. ДАЛЕЕ...
Когда я показала это подписчицам, они не поверили своим глазам.
«Антон Павлович, как так можно?»
«Да что Вы вообще знаете о женщинах?»
«Я не верю, что это он написал!»
Женское возмущение вполне объяснимо: кому понравится такое сравнение, даже если оно упомянуто в одном из произведений. Но думает ли так только герой, или его устами говорит сам автор?
Есть у Чехова рассказ «Женщина с точки зрения пьяницы». О нём мало кто слышал, и я теперь догадываюсь почему. Вряд ли он вызовет восторг у публики, хотя его содержание занимает полстраницы. Начало мне очень понравилось:
«Женщина есть опьяняющий продукт, который до сих пор ещё не догадались обложить акцизным сбором».
А вот далее персонаж продолжает эту мысль. Дескать, если кто-то когда-нибудь догадается, то давайте разработаем смету крепости женщины в зависимости от периода её существования. Только за основу возьмём не градусы, а сравнение с известными напитками. Полагаю, что известными они были только в то время: рассказ написан в 1880-х.
А теперь смотрите, что предлагает главный герой, отталкиваясь от возраста дамы:
Женщина до 16 лет — дистиллированная вода.
16 лет — ланинская фруктовая.
От 17 до 20 — шабли и шато д’икем.
От 20 до 23 — токайское.
От 23 до 26 — шампанское.
26 и 27 лет — мадера и херес.
28 — коньяк с лимоном.
29, 30, 31, 32 — ликёры.
От 32 до 35 — пиво завода «Вена».
От 35 до 40 — квас.
От 40 до 100 лет — сивушное масло.
Первое, на что я обратила внимание, — это оптимизм. Герой всерьёз считает, что для дамы 100-летний возраст — обычное дело. И уже потом я увидела, КАК он назвал всех женщин 40+. Сивушное масло... То есть побочный продукт спиртового брожения. Как вам такое, девочки?
Конечно, женщины начали роптать. Но герой на одной шкале не остановился и придумал ещё одну.
На этот раз он отталкивался от семейного положения дамы, и вот что получилось:
Жена — зельтерская вода.
Тёща — огуречный рассол.
Прелестная незнакомка — рюмка водки перед завтраком.
Вдовушка от 23 до 28 лет — мускат-люнель и марсала.
Вдовушка от 28 и далее — портер.
Старая дева — лимон без коньяка.
Невеста — розовая вода.
Тётенька — уксус.
Наверное, вам интересно, что такое зельтерская вода? Рассказываю.
Настоящая зельтерская — это вода из немецкого источника Нидерзельтерс, которая была известна всему миру. Но в дореволюционной России «зельтерской» или «сельтерской» называли минеральную или обычную газированную воду, в том числе не имеющую к немецкому источнику никакого отношения.
Думаю, жёнам обижаться не на что. А ещё выходит, что женщина может сочетать в себе несколько ролей. Для мужа ты минералка, для зятя — огуречный рассол, а для постороннего галантного мужчины — рюмка водки перед завтраком. Поэтому не отчаиваемся, девочки. Главное — не стать тётенькой.
Я всё же предпочитаю думать, что в рассказе мы видим исключительно мнение главного героя, злоупотребляющего крепкими напитками. А никак не позицию самого Антона Павловича. И относиться к изложенному нужно с долей сарказма.
А теперь признавайтесь, кто вы согласно этим сортировкам? Давайте похохочем!
Второй факт - ПИТАТЕЛЬНЫЙ.
Купив в Мелихове усадьбу, Чехов первым делом выпустил в пруд карасей и линей, после чего пруд стал называться Аквариум. На этом забота о флоре и фауне имения не закончилась - перед домом был разбит огород, где выращивались невиданные для средней полосы России артишоки, спаржа и баклажаны.
Третий факт - КРЫЛАТЫЙ.
В Мелихове Антон Павлович написал более сорока произведений. Знаменитая "Чайка" родилась во флигеле, изначально построенном для гостей, которым не хватало места в доме. Это лучшее место в доме для творчества, где писатель и уединялся с ручкой и бумагой. На флигеле висит мемориальная доска с цитатой из письма Ольге Книппер-Чеховой: "Мой дом, где была написана "Чайка".
Первый факт - ШУТЛИВЫЙ.
Соседом Чехова по усадьбе был помещик Иван Аркадьевич Вареников. В зависимости от настроения Чехов звал его то Ватрушкиным, то Галушкиным. И это не один единственный пример чеховского образного переосмысления реальности. К примеру, сестру свою Марию он называл Сиянием и Чечевицей.
"30 марта 1899 года Чехов писал Розанову*:
„У меня здесь бывает беллетрист М. Горький, и мы говорим о Вас часто. Он простой человек, бродяга, и книги впервые стал читать, будучи уже взрослым, — и точно родился во второй раз, теперь с жадностью читает все, что печатается, читает без предубеждений, душевно...”
Картина «Портрет А.Чехова».
Художник: Чистяков Юрий (Москва, Россия).
Работа выполнена в технике бумага/гуашь.
***
"Мужчина должен увлекаться, безумствовать, делать ошибки, страдать! Женщина простит вам и дерзость и наглость, но она никогда не простит этой вашей рассудительности".
А. Чехов,
"Ариадна".
***
"... я не думал о ней, но точно легкая тень ее лежала на моей душе.*
"О любвви".
***
"Женщина может быть другом мужчины лишь в такой последовательности: сначала приятель, потом любовница, а затем уж друг."
"Дядя Ваня".
***
"И теперь она ему нравилась, очень нравилась, но чего-то уже недоставало в ней, или что-то было лишнее, – он и сам не мог бы сказать, что именно, но что-то уже мешало ему чувствовать, как прежде.
Ему не нравилась ее бледность, новое выражение, слабая улыбка, голос, а немного погодя уже не нравилось платье, кресло, в котором она сидела, не нравилось что-то в прошлом, когда он едва не женился на ней.
Он вспомнил о своей любви, о мечтах и надеждах, которые волновали его четыре года назад, – и ему стало неловко."
"Ионыч".
... Нюта стояла в дверях так, что одна нога ее была в коридоре, а другая в его комнате. Она поправляла свои волосы, которые трудно было поправить — так они были густы и длинны! — и рассеянно глядела на Володю. В просторной блузе, заспанная, с распущенными волосами, при том скудном свете, какой шел в комнату от белого, но еще не освещенного солнцем неба, она показалась Володе обаятельной, роскошной... Очарованный, дрожа всем телом и с наслаждением вспоминая о том, как он обнимал это чудное тело в беседке, он подал ей капли и сказал:
— Какая вы…
— Что?
Она вошла в комнату.
— Что? — спросила она, улыбаясь.
Он молчал и смотрел на нее, потом, как тогда в беседке, взял за руку... А она смотрела на него, улыбалась и ждала: что будет дальше?
— Я вас люблю... — прошептал он.
Она перестала улыбаться, подумала и сказала:
— Погодите, кажется, кто-то идет. Ох, уж эти мне гимназисты! — говорила она вполголоса, идя к двери и выглядывая в коридор. — Нет, никого не видно...
Она вернулась...
Затем Володе показалось, что комната, Нюта, рассвет и сам он — всё слилось в одно ощущение острого, необыкновенного, небывалого счастья, за которое можно отдать всю жизнь и пойти на вечную муку, но прошло полминуты, и всё это вдруг исчезло. Володя видел одно только полное, некрасивое лицо, искаженное выражением гадливости, и сам вдруг почувствовал отвращение к тому, что произошло...
Сегодня в разговоре с одним милым сотрудником, вырвалось в пространство следующее выражение: "Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда".
Потом задумалась откуда я это помню, именно эти слова и в этом порядке?!
Не придумала же я их сама.
И нашла.
Когда-то выписала в свою "тетрадь в карандаше" из рассказа "Письмо к ученому соседу" Антона Павловича Чехова. Автор этого письма - "Войска Донского отставной урядник из дворян Василий Семи-Булатов" - пишет своему соседу (орфография сохранена):
"Вы сочинили и напечатали в своем умном соченении, как сказал мне о. Герасим, что будто бы на самом величайшем светиле, на солнце, есть черные пятнушки. Этого не может быть, потому что этого не может быть никогда. Как Вы могли видеть на солнце пятны, если на солнце нельзя глядеть простыми человеческими глазами, и для чего на нем пятны, если и без них можно обойтиться? Из какого мокрого тела сделаны эти самые пятны, если они не сгорают? Может быть по-вашему и рыбы живут на солнце? Извените меня дурмана ядовитого, что так глупо съострил! Ужасно я предан науке!"
... однако, нужно сказать, что писатель относился к женщинам, мягко говоря, снисходительно.
Женщин у Чехова было много, да так много, что специалисты называют их юными «антоновками»). Все за ним ухаживали, добивались, а он находил способ, как уйти от них. Его романы не сменяли друг друга, а длились 10–12 лет с несколькими женщинами одновременно…
Можно ли предположить, что Антон Павлович всё влюблялся и влюблялся так и не познав любви?
А помните его знаменитое высказывание, что "нет никаких "вторых половинок", есть просто отрезки времени, в которые нам с кем-то хорошо, три минуты, два дня, пять лет, всю жизнь". Значит, он так вот любил, по своему?
Забыла сказать, что дамский угодник был 2-метровым красавцем.
Однажды, Иван Бунин сказал о Чехове: «Удивительно знал он женское сердце, тонко и сильно чувствовал женственность, среди образов, рождавшихся в его мечте, есть образы пленительные, много было любивших его, и редко кто умел так, как он, говорить с женщинами, трогать их, входить с ними в духовную близость...»
Теперь ясно, что не только в духовную...
***
По мнению начитанных гувернанток и учёных губернаторш, душа есть неопределённая объективность психической субстанции. Я не имею причин не соглашаться с этим.
У одного учёного читаем: «Чтобы отыскать душу, нужно взять человека, которого только что распекало начальство, и перетянуть ремнём его ногу. Затем вскройте пятку и вы найдёте искомое».
Я верую в переселение душ… Эта вера далась мне опытом. Моя собственная душа за всё время моего земного прозябания перебывала во многих животных и растениях и пережила все те стадии и животные градации, о которых трактует Будда…
Я был щенком, когда родился, гусем лапчатым, когда вступил в жизнь. Определившись на государственную службу, я стал крапивным семенем. Начальник величал меня дубиной, приятели — ослом, вольнодумцы — скотиной. Путешествуя по железным дорогам, я был зайцем, живя в деревне среди мужичья, я чувствовал себя пиявкой. После одной из растрат я был некоторое время козлом отпущения. Женившись, я стал рогатым скотом. Выбившись, наконец, на настоящую дорогу, я приобрёл брюшко и стал торжествующей свиньёй.
Лариотик
