Будущий свт. Иларион (в миру Владимир Алексеевич Троицкий) родился 13 сентября 1886 г. в одном из сел Тульской губернии. Мальчик рано овладел грамотой и уже в 5 лет пел и читал на клиросе. Примечателен эпизод, относящийся к этому времени. Владимир прослышал о Ломоносове и решил ему подражать. Вместе с 3-летним братиком он пешком отправился в Москву «учиться». Детей вернули. Однако зародившаяся в столь раннем возрасте тяга к знаниям осталась с владыкой на всю жизнь, преобразовавшись впоследствии в стремление к высшей истине.
В стенах Лавры и Академии
Будущий архипастырь получил основательное духовное образование. По окончании в Туле духовных училища и семинарии он стал студентом Московской Духовной академии, расположенной в стенах Троице-Сергиевой Лавры. С этого времени и до принятия сана епископа вся жизнь его была связана с Лаврой; годы, проведенные здесь, он вспоминал как самое счастливое время свое жизни. С начала учебы в академии юноша формируется как ученый-богослов, и по окончании ее в 1910 г. со степенью кандидата богословия был оставлен в ней для научной работы и преподавания. В 1913 г. после получения степени магистра богословия он – доцент академии, в этом же году – инспектор и ее экстраординарный профессор. Занять впоследствии пост ректора помешала ему лишь его «неотмирность».
Будущий святитель был щедро наделен от Бога многими талантами и, не жалея, отдавал их на служение Богу и людям. Его деятельность, как правило, заслуживала высших эпитетов: богословом он был незаурядным –сочинения его называли «праздником богословия». Лектором был замечательным – его лекции вызывали восторженное отношение слушателей; оратором был ярким и полемистом блестящим – его диспуты становились настоящими учеными поединками. Сам внешний облик святителя располагал к нему сердца: по воспоминаниям современников, будущий архиепископ имел «сильный облик чисто русского человека… богатыря, одухотворенного глубоким интеллектом и чистой благородной душой». Коллеги и студенты любили его и называли «академическим столпом».
Решив всецело посвятить жизнь Богу, Владимир в 1913 г. принимает монашество с именем Иларион в честь св. Илариона Пеликитского, рукоположен во иеродиакона, затем во иеромонаха, возведен в сан архимандрита и стал самым молодым архимандритом Русской Церкви того времени. Однако остаться в кругу деятельности «ученого монаха» он не смог: Господь призывал его к святительскому служению.
На крестном пути
Октябрь 1917-го открыл эпоху жесточайших гонений на Русскую Церковь, ее беспощадного и планомерного уничтожения. Ближайшим помощни ком новоизбранного патриарха Тихона в это время стал архим. Илларион (в недалеком будущем епископ). Владыка вступил на крестный путь стояния в вере, исповедничества, борьбы за единство Церкви в сложнейшей исторической ситуации, когда Церковь пытались не только раздавить извне, но и разложить изнутри.
20 мая 1920 г., день епископской хиротонии архим. Илариона, совпал с днем памяти сщмч. патриарха Гермогена. Патриарх Тихон особо отметил это совпадение, предсказав новопоставленному архиерею исповеднический венец за твердость в вере. На епископскую кафедру владыка вступил с полным сознанием того, что его ожидает, с готовностью к мученичеству и с чувством, что к этому его направляет Божий Промысл.
Народ церковный полюбил своего архипастыря и называл его «новым Златоустом». Важнейшим полем деятельности владыки Илариона была борьба с внутрицерковными смутами и разделениями, в частности – с обновленчеством. Огромной популярностью пользовались его проповеди и публичные диспуты, в которых он неоднократно побеждал самых известных большевистских и обновленческих ораторов. Их «лукавым словесам» он противопоставлял непоколебимое стояние в церковной истине. За ум и твердую веру другие архиереи именовали его «Иларионом Великим».
Успешная деятельность и растущий авторитет владыки, а также близость его к «контрреволюционеру Тихону» привели к тому, что после неоднократных арестов и заключений в конце 1923 г. владыка, в то время уже архиепископ, был отправлен в «Соловецкий лагерь особого назначения» с 3-летним сроком пребывания. «Надо побыть в этой обстановке… так не опишешь. Это воочию сам сатана», – так охарактеризовал владыка атмосферу лагеря. Однако и в этой обстановке он не терял бодрости духа. Огромная внутренняя сила владыки проявилась с первых же дней пребывания в лагере. Он не был старейшим из заточенных иерархов, но получил в их среде высокий, если не первенствующий авторитет. Силе, исходящей от всегда спокойного владыки, не могли противиться и сами тюремщики. Он был самой популярной личностью в лагере среди всех его слоев.
После кончины патриарха Тихона (1925) власти делали попытки использовать авторитет владыки Илариона в своих целях, обещая в обмен свободу и другие блага. Попытки были безуспешными – святитель отказался обрести свободу ценой измены Церкви. Результатом отказа стал новый 3-годичный срок на Соловках. «На повторительный курс пошел», – шутил владыка.
Борьбу за единство Церкви он не оставлял и в заключении. Находившихся в Соловецком лагере архиереев (их было более 20-ти) владыка Иларион призывал сохранять верность Православной Церкви, возглавляемой законной иерархией: «Никакого раскола! Что бы нам ни стали говорить, будем смотреть на это как на провокацию!»
По окончании 2-го лагерного срока владыка был приговорен к ссылке, по дороге к месту назначения заболел тифом, в Ленинграде был снят с поезда и в больнице скончался. В возрасте 43-х лет отошел в вечность этот богатырь духом и телом, положивший жизнь свою за Христа и Его Церковь. Прославлен для общецерковного почитания в 2000 г. Святые мощи его находятся в московском Сретенском монастыре.
Богословское творчество
Перу свт. Илариона, яркого церковного писателя – богослова, публициста, эссеиста, принадлежит около 90 опубликованных работ. Практически все они посвящены проблеме Церкви. Некоторые из них относят к шедеврам богослова-писателя. И в первую очередь – наиболее известное и самое вдохновенное его сочинение «Христианства нет без Церкви». Владыка утверждает: вне Церкви христианство может быть лишь мечтанием и собранием невыполнимых нравственных предписаний, т. к. силы для следования Христовым заповедям подаются только в Церкви.
«Христианства нет без Церкви»:
из сочинений свт. Илариона
Нет христианства, нет Христа, нет благодати, нет истины, нет жизни, нет спасения – ничего нет без Церкви, и всё это есть только в единой Церкви!
«Верую во едину Святую, Соборную и Апостольскую Церковь». Так в девятом члене Символа веры исповедует каждый православный христианин свою веру в великую истину Церкви. Но едва ли можно указать иной член Символа веры, который столь мало бы воспринимался сердцем человека, устами читающего Символ веры, как именно девятый, где выражена истина Церкви…
Немало развелось у нас людей, мечтающих… о каком-то бесцерковном христианстве… Адам и Ева хотели без Бога сделаться как боги, полагаясь на магическую силу красивого яблока. Так и многие наши современники, мечтают спастись без Церкви и без Богочеловека, хотя и с Евангелием. На Евангелие они надеются точно так же, как Адам и Ева надеялись на райское яблоко. Но книга оказывается не в силах дать им новую жизнь. Люди, отрицающие Церковь, постоянно говорят о «евангельских принципах», о евангельском учении, но христианство как жизнь им совершенно чуждо. В бесцерковной форме христианство является одним только звуком, изредка сентиментальным, но всегда карикатурным и безжизненным…
…Церковные люди много повинны в том, что для всех «ищущих» они неясно указывают и плохо своим примером освещают конечный пункт исканий. А этот пункт и есть не отвлеченное понятие христианства, а именно Церковь Бога Живого. Можно по примеру многих людей, до конца прошедших томительный путь исканий, судить о том, что полное успокоение наступает только тогда, когда человек уверует в Церковь, когда он всем своим существом воспримет идею Церкви так, что для него немыслимо будет отделение христианства от Церкви. Тогда начинается действительное ощущение церковной жизни. Человек чувствует, что он – ветвь великого присно цветущего и присно юного древа Церкви. Он сознает себя не последователем какой-нибудь школы, а именно членом Тела Христова, с которым он имеет общую жизнь и от которого он получает эту жизнь. Поэтому только тот, кто уверовал в Церковь, кто устами Церкви руководится в оценке явлений жизни и направлении своей личной жизни, кто, наконец, почувствовал в себе жизнь церковную, тот и только тот на правильном пути. Многое, что раньше казалось неопределенным и соблазнительным, станет несомненным и ясным. Особенно дорого, что во времена общего шатания, колебания из стороны в сторону, справа налево и слева направо, каждый церковный человек чувствует, как он стоит на непоколебимой вековой скале, как твердо у него под ногами. В Церкви живет Дух Божий. Это не сухое и пустое догматическое положение, сохраняемое только по уважению к старине. Нет, это именно истина, опытно познаваемая каждым, кто проникся церковным сознанием и церковной жизнью. Благодатная жизнь Церкви… не может быть предметом сухого научного изучения, она доступна изучению опытному. О жизни благодати, ясно ощущаемой, человеческий язык всегда может высказаться только туманно и темно. О жизни церковной знает только тот, кто ее имеет; для него она не требует доказательств, а для не имеющего ее она почти недоказуема.



Поэтому для члена Церкви должно быть задачей всей его жизни – постоянно более и более объединяться с жизнью Церкви, а в тоже время и для других немолчно проповедовать именно о Церкви, не подменяя ее христианством, не подменяя жизни сухим и отвлеченным учением. Здесь не должно делать никакой уступки…

Нет христианства вне Церкви. Если Христос создал Церковь и Церковь – Тело Его, то оторваться от Тела Его значит умереть.