Не чудо

Реальность не всегда такое чудо, каким она представляется, когда с ней соприкасаешься, появляясь на свет божий по произволу или по необходимости. И, озираясь вокруг своим еще перевернутым зрением видишь что-то такое, отчего начинаешь нервно соображать и думать сам про себя: - куда я попал? А потом смиряешься. Что случилось, то случилось. Как сказал камер-юнкер Пушкин: Шоу маст гоу он. И если ты позволишь тем, кто окружает твою колыбельку, озлобить тебя, то ты проиграл, а они добились своего.

 

Не логика

В нашей конкретно-исторической национальной ситуации лучше всего быть полинезийцем. Полинезийцы не видят связи между занятием любовью и рождением детей. Наша дорогая редакция тоже не видит. Она обоснованно полагает, что в этом нет никакой логики. Только что ебались весело кувыркались в постели и вот уже спустя короткое время, торопливо поглядывая на часы, несешься по городу с огромными упаковками и пакетами, на которых изображены чистенькие ебальца улыбчивых малышей.

 

Ну и где же связь? Между первым (весельем и кувырками) и вторым, - городом, пакетами и всем остальным описанным выше? ...

 

Не Дом дракона

Вероятнее всего, что император Ши Хуан-ди, построил Великую стену для того, чтобы оградить себя от смерти, а не Китай от варваров с севера, как ошибочно думаю все.

 

Он уединялся во дворце, в котором количество комнат соответствовало количеству дней в году, искал эликсир бессмертия, приказал собрать и сжечь все книги в Поднебесной и, по описаниям историков, запретил упоминать о смерти. Это наводит на мысль о магических барьерах, возводимых великими отшельниками и колдунами для того, чтобы сдержать ея приход.

 

"Все вещи мечтают продлить своё существование", писал Барух (Бенедикт) Спиноза.

 

Ши Хуан-ди, несмотря на сибирских шманов и прилагаемые ими усилия, всеж таке двинул копыта на 49-м году жизни. Но, как свидетельствуют записи, до самого конца утверждал, что в его царствование все предметы получили имена, которые им подобают. Дать имя вещи - означает лишить её шанса на исчезновение или распад.

 

Он называл себя Первым императором и был вознесен на небо в колеснице, запряженной драконами прямо со смертного одра.

 

Не свобода

Возможно, что современный мир тоже отнюдь не дурен. В некоторых отношениях он вообще несказанно чересчур алмазно хорош. Просто иногда он избыточно полон беспризорных добродетелей. К примеру уже давно никого не бросают на съедение диким львам. Даже тех кого и вправду следовало бы бросать, не говоря о прочих.

 

Похоже, что со времен Торквемады многое изменилось, но только правосудие по прежнему не раскланивается с милосердием при встрече.

 

Хотя конечно дикие пороки тоже существуют и даже, замечу про себя - их много у нас. Они бродят по всюду и причиняют вред. Но бродят на свободе и добродетели, еще более одичалые. Так что мир полон и того и другого. 

 

А ещё он скроен как раз по нашему размеру. Как дорогой костюм от хорошего портного. Для того, чтобы увидеть его величие - надо уменьшиться, стать пигмеем, стать карликом или, на худой конец, стать микробом. Возможно, что именно для этого и нужны дети, которые постоянно появляются на свет по неизвестным мне причинам

 

Поэтому император Ши Хуан-ди, окруживший себя стеной, как нам казалось, от смерти, на самом деле создал метафору, столь же бессмысленную сколь и бесполезную, которая, тем не менее, таинственным образом объясняет наши повзрослевшие страхи и ужасы - эти комплексы чужого космического величия, уберечься от которых можно только одним известным нам способом - спрятаться с головой под одеяло и перестать дышать.

Нет больше солнца,

Нет больше месяца,

Нет тебя, нет меня

Ничего больше нет , йой,

 

Покрыла нас тьма войны,

Покрыла нас тьма , йой

А я спрашиваю, моя дорогая

'Что будет с нами?'

 

Лунный свет,лунный свет

йой,йой,йой,йой

Сияет солнце , наступает полночь

йой,йой,йой,йой

С небес пробивается луч света

 

Никто не знает,никто не знает,

Никто не знает,никто не знает,

Никто не знает,что это сияет

 

Небытие небытия есть бытие

Арсений Чанышев (Прохожий)

 ....Когда Чжуан-Цзы прибыл в Лян, министр послал слуг схватить его. Надо было записать его в армию и  отправить на фронт. И, хоть бойцы и отряды искали три дня и три ночи, по всем дорогам, забыв еду и сон, найти философа не смогли. Мудрец как в воду канул. Это потрясающая история. Она понятна только тем, кто хоть чуть чуть (в вьетнамском языке чуть-чуть звучит так: chut chut), - вощем она понятна только тем, кто хоть chut chut умеет думать.

 

Дело в том, что Homo Murcidus Philosophicum - человек ленивый философствующий невидим и неуловим. Имя ему Никто и живет он в Нигде. Такой юноша хорошо понимает, что небытие окружает его со всех сторон, мир погибает, возрождается и опять погибает и противопоставить саморазрушению дазайна можно только мужество небытия. Homo Murcidus Philosophicum знает, что все возникает на время, а погибает навечно. Это самый высший вид философского мужества. Мужество небытия - мужество быть несмотря на ничто.

 

Поэтому полицаи не могли отыскать Чжуан-Цзы. Они были люди бытия и поэтому жили, в отличие от него несмотря ни на что.

 

Полицаи могли бы найти его, если бы он был честолюбивым человеком, если бы он устраивал публичные диспуты, заговоры, если бы он думал политическими понятиями - тогда он мог бы быть пойман. Менты искали в тех местах, где его не было, а пути их, надо полагать, неоднократно пересекались. Но он был нищим, рандомным, нечестолюбивым, ламповым человеком. Он не замышлял заговоров и политические понятия ему были чужды - он просто потешался над миром и людям было смешно.

 

Для заговоров у него не было ума; для политики у него не было жестокости; он был похож на дуновение ветра.

 

Полицаи разыскивали философа много дней, но не могли найти его. Вы можете найти только то, чем являетесь вы сами. В других вы всегда находите себя, потому что другие - это всего лишь зеркала. 

 

Для того чтобы поймать Чжуан-Цзы, нужен Лао Цзы.

 

Никто другой не смог бы поймать его. Для кого он мог быть понятен? Для этого был нужен Будда; Будда догадался бы, где его искать. Но полицай не Будда. Поймать Чжуан Цзы стало бы возможным, только если б он был вором. Взгляните на мента, каков он есть, как он говорит, на грязный язык, который он использует; язык этот даже более вульгарен, чем язык воров. Менту необходимо быть вульгарнее вора, в противном случае воры одержали бы победу.

 

Заслуга беспросветных исторических эпох как наша состоит в том, что в них проявляется глубинный смысл пиздеца экзистенции, показывая, что сущее всего лишь фарс и горечь, что ни одно событие не стоит того, чтобы его приукрашивать, поскольку все они так или иначе омерзительны. Примитивная ложь, подкрепляемая авторитетом такой истории, такого века, такого императора, такой власти стримит только примитивную ложь. Никаких диамантов ума, и смарагдов мудрости, никакой правды, свободы и равенства, только ложь в чистом виде...

 

Истина просвечивает лишь в те моменты, когда свидетели, позабыв про собственный созидательно-разрушительный маразм, позволяют себе говорить о самих себе, то есть о существах, которые страдают лишенным обоняния недугом, бесславной фатальностью, пытаясь объяснить неподвижную и тупую правду жизни таким же как они - то есть тем, в ком иссякли источники Вычурного, пересохли реки Замысловатого и дух захирел, утратив свой искусственный пыл.

 

Пророк Мухаммад, да благословит его Аллах и приветствует, сказал:

"Живи в этом мире как чужестранец или случайно забредший путник. Если вы доживете до вечера, не тешьте себя иллюзиями, что будете живы утром, а доживете до утра, не будьте уверены, что останетесь живы до вечера, и берите из вашего здравия - в счет болезни, а из вaшей жизни - в счет смерти".

( хадис от Ибн Умара , Сахих аль-Бухари )