"В Байкал впадает 336 рек, а вытекает только одна" - помните эту фразу, услышанную ещё в дошкольном возрасте как невероятный, удивительный факт? К тому времени, когда приходит знание, что этот случай как раз сверхтипичен, гидрография Восточной Сибири успевает принять вид легенды про старого царя Байкала и его дочь-красавицу Ангару, против воли отца бежавшую к богатырю Енисею. Бежавшую уже взрослой и сильной: если Байкал (ледовым красотам которого была посвящена прошлая часть) - самое объёмное озеро планеты, то немудрено, что у вытекающей из него реки самый мощный исток. Ловить беглянку же древнему царю помогли советские госпланщики, заковавшие Ангару в кандалы четырёх гигантских гидроэлектростанций. Не приспособленные для прохода судов, они разделили реку на 5 полностью изолированных водоёмов, по двум из которых, однако, может проехать и пассажир. Прежде я показывал виды Ангары с борта "Метеора" от Братска и Иркутска до Балаганска на полпути между ними, а теперь подимемся по Ангаре в Байкал и пройдём широчайший в мире исток. На двух судах с разницей в год - скоростном "Восходе" и самобытном "Баргузине" из моего недавнего обзора.

Географически Ангара вытекает, конечно же, непосредственно из Байкала, но фактически её исток - это Иркутская ГЭС (1950-58), первенец Ангаро-Енисейского каскада и всей Большой Гидроэнергетики в Сибири. Её плотина длиной 1615 метров и высотой 55 метров от дна реки высится на окраине Иркутска, при взгляде из центра вверх по течению замыкая перспективу реки. С обратной стороны же впечатляет провал, хорошо заметный за плотиной. О ГЭС, её районе и остатках Кругобайкальской железной дороги я когда-то писал отдельный пост. И опять же формально (правильно, а по сути издевательство) крупнейшее в мире водохранилище - не Братское и даже не Кариба, а именно Иркутское: его частью считается целый Байкал, уровень которого с постройкой ГЭС поднялся примерно на метр. Фактически Ангара потеряла 60 километров своей протяжённости, выше плотины превратившись в самый длинный залив озера-моря:

2.


А потому совсем не мудрено, что речных вокзалов в Иркутске два и даже правила на них, хотя оба принадлежат Восточно-Сибирскому речному пароходству, разные. Вниз по Ангаре от дебаркадера в самом центре Иркутска 2-3 раза в неделю отправляется "Метеор" до Братска - суровый и вполне обыденный транспорт, по сочетанию цены, скорости, удобства и доступности превосходящий и автобус, и поезд, и самолёт. На него с утра грузится угрюмый таёжный люд с большими сумками, крепкие парни из лесоповальных вахт, возвращающиеся с курортов семейства... Даже онлайн-продажа билетов на "Братский Метеор" появилась лишь в прошлом году, и только до конечных пунктов. Но река - линейна, да и крупных притоков выше Братска у неё нет, так что на сотни километров вниз по Ангаре хватает одного крупного быстрого судна. Байкал же обслуживается фактическим ещё одним речным вокзалом "Ракета" в самом богатом и благоустроенном иркутском микрорайоне Солнечный. Отсюда расходится пяток чисто экскурсионных маршрутов от Кругобайкалке до Ольхона и пара рейсовых - "Восход" в село Большие Коты и "Баргузин" в Песчаную бухту. Раньше была ещё и "Комета" до Северобайкальска, но её отменили в конце 2010-х, и я прокатиться на ней не успел. Что же до оставшихся рейсов, то в Котах гостиниц больше, чем жилых домов, в Песчанке и вовсе из жилья только турбазы да палаточный лагерь, так что по факту и на этих двух линиях подавляющее большинство пассажиров - туристы. Трафик, однако, они вполне обеспечивают - билеты на байкальские рейсы лучше брать заранее, благо что уже много лет это можно сделать онлайн. Ну а я уезжал отсюда и на "Восходе", и на "Баргузине" с разницей в год. Кадры двух поездок можно отличить по погоде: в Большие Коты в 2021-м мы ехали при ярком Солнце и возвращались на закате, в Песчаную бухту в 2022-м - под фактурными рельефными тучами, а на обратном пути в сумерках я почти ничего не снимал.

3.


Сами "Восход", "Баргузин" и новенький речной вокзал "Ракеты", я показывал недавно в обзоре байкальских судов. Как и их патриарха - старинный ледокол "Ангара" (1898-1900), в 1990 году ставший музеем. Он стоит минутах в десяти ходьбы от "Ракеты", в заливчике у окончания плотины ГЭС, на фоне многочисленных новостроек и советских серых цехов Иркуткого релейного завода (1963):

4.


Всё это быстро остаётся за кормой:

5.


Но Ангара в своих верховьях широкая (2,5-3,5км) и почти прямая, а потому город ещё долго стоит в перспективе русла:

6.


Первые полсотни километров от ГЭС берега Ангары прозаичны. На них видно множество турбаз и селений, но вряд ли найдётся хоть одна историческая постройка. В отличие от Лены или Амура с их мощными паводками, питаемая озёрной водой Ангара всегда отличалась стабильностью, а потому её бесчисленные старожильческие сёла, основанные по большей части ещё во времена острогов, шерти и ясака, стояли прямо у берега. Ещё на Ангаре были мощные пороги в узких ущельях, во всех века мешавшие судоходству, но давшие уникальный потенциал для строительства ГЭС. В итоге красавица-река превратилась в каскад водохранилищ, а судьбу старожильческих сёл прекрасно описал Валентин Распутин в своём "Прощании с Матёрой".

7.


Матёра - образ собирательный, и пожалуй самой яркой её особенностью было расположение на острове. На Средней Ангаре, мир своего детства на которой показывал писатель, таких селений не было. Зато в 12 километрах выше Иркутской ГЭС стояло островное село Грудинино, основанное в 17 веке ещё первопоселенцами-челдонами и до советских времён примечательное Петропавловской церковью (1842). Именно здесь в 1843-44 годах ростов-ярославский купец Никита Мясников собрал из уральских деталей и местного леса первые в Восточной Сибири пароходы "Император Николай I" и "Наследние Цесаревич", тягавшие баржи на Селенгу и Баргузин до конца 1850-х. Теперь скоростные суда, яхты, лодки и редкие баржи ходят прямо над бывшим селом мимо деревеньки Новогрудинино.

7а.


В основном людей отселили буквально на несколько километров, и если бы ГЭС строились в эпоху первых пятилеток - крестьяне наверняка перебрались бы вместе с избами. Но в 1950-60-х деревня была слишком обескровлена коллективизацией, урбанизацией и войной: старые избы за редким исключением пошли под огонь, а их обитатели получили взамен типовые дома из бруса. Ушли под воду и скалы, так что берега не впечатляют и природной красотой:

8.


Однако в ясный день полукурортная атмосфера на борту и на фарватере совершенно не располагает к мыслям о былом:

9.


Вот по левую руку (то есть по правому берегу) у села Бурдугуз вдруг видишь одинокий док и белоснежуню яхту, издали кажущуюся совсем небольшой. Это не круизное судно, вставшее на зелёную стоянку в тёплой бухте, а та самая Яхта Олигарха, за которую, как известно, народ не пойдёт умирать. В длину она 50 метров - чуть меньше ледокола "Ангара", а изнутри спланирована так, чтобы пассажиры и команда не дай бог не столкнулись в одном коридоре. Конечно же, в краю самой дешёвой в России электроэнергии и самых мощных в мире алюминиевых заводов не трудно догадаться, кто хозяин этого чуда техники - конечно, Олег Дерипаска. Став алюминиевым королём, он обнаружил в своих владения почти настоящее море, но дальше столкнулся с тем, что заказав яхту где-нибудь в Голландии или Японии, пригнать сюда он её не сумеет никак. Презрев понты, в 2007 году магнат заказал "ласточку" Улан-Удэнскому судозаводу, и даже назвал её совсем не пафосно - по месту производства, "Селенга". Более того, тут и проект отечественный: совсем не очевидно, что один из ведущих в мире дизайнер люксовых яхт, своего рода судовой архитектор - Игорь Лобанов родом из Уфы. С перерывами на два кризиса стройка затянулась до 2014 года, причём в комплекте к судну был построен док для транспортировки и обслуживания. Среди океанских яхт отечественных богачей "Селенга" была бы по размеру лишь где-то в третьей десятке, но думается, это самая крупная яхта российских внутренних вод и самое роскошное судно, когда-либо построенное отечественной верфью.

10.


Почти напротив - залив Змеиная (падь) с небольших кладбищем ржавых катеров и буксиров, брошенных тут лет 30 назад:

11.


"Селенга" - хороший ориентир: через 10-15 минут на правом берегу вдруг ненадолго появляется Сказочный город, и в силуэтах его башен с распластанными двуглавыми орлами как-то неуловимо считывается подлинность. Конечно же, это Тальцы - музей деревянного зодчества, собранный в 1969-80 годах из построек в зоне затопления не Иркутской (тогда о музеях не думали) и даже не Братской (у той свой музей - Ангарская деревня), а Усть-Илимской ГЭС. Я был в этом музее в 2012 году, но - в -43 градуса, когда к иным секторам (например, эвенкийскому и тофаларскому) просто не натоптано троп. Да и приросли за 10 лет Тальцы множеством новых построек и даже целых секторов. Однако сердце скансена осталось неизменным - это Илимский острог, аутентичные Спасская башня (1667) и на её фоне старейшая уцелевшая в Сибири Казанская церковь (1679), дополненные тыном и репликами угловых башен.

12.


На фоне башен на кадре выше можно различить избы Волостного села, старейшая из которых построена казаком в 18 веке, а ниже Деревня-малодворка с тремя усадьбами (Непомилуева рубежа 18-19 веков, Серышева середины 19 века и Прокопьева конца столетия) спускается к странному, явно не музеефицированному дому барачного вида.

13.


Музей Тальцы стоит на мысу, нависающем над одноимённой деревней, и кадр выше снят чуть позже, чем три кадра ниже: лучший вид скансена открывается с его пристани для прогулочных катеров:

14.


Слева - бурятский улус-летник из нескольких деревянных юрт: эти основные жилища бурят Прибайкалья я прежде показывал в Усть-Орде и Баяндае. Войлочная юрта поодаль - подарок из братской Монголии: в "островных" степях и предгорьях к западу от Байкала буряты в таких не жили. Справа на кадре выше видна пара станов: у воды - бурятских рыбаков с Малого моря, выше - русских старателей с глухих таёжных рек.

15.


Последних, кажется, в 2012 году ещё не было. Как и самого заметного с реки сектора Московский тракт, разросшегося у Троицкой церкви (1914) из села Дядино Жигаловского района. Там другая река - Лена, эта сводная сестра Ангары и приёмная дочь Байкала, берущая начало за горой в 8 километрах от Славного моря. Холодная, вспыльчивая и безжалостная, она вольно ушла до самой Арктики, в трёх спутниках (Витим, Алдан и Вилюй) и спутнице (Олёкма) не найдя себя ровню. И что ещё важнее в нашем контексте - никогда не знала гидростроя. Церковь была перевезена в музей в 1992 году на средства японских кинематографистов, снимавших фильм "Сны о России" про удивительное вынужденное путешествие своих соотечественников в 18 веке (см. здесь). Поставили её покрасивше, как придётся, и лишь в 2018-м перевезли на нынешнее место - канонически, алтарём на восток. А заодно - соорудили целый новый сектор: в кадре, по мере удаления от нас, этапная тюрьма, почтовая станция, трактир и жилой дом Воинова:

16.


Другая сторона тракта из нескольких частных домов ещё строится. А за дереьвями - всамделишный Байкальский тракт из Иркутска в Листвянку:

17.


Все эти виды открываются дай бог на несколько секунд, а дальше коттеджи деревни Тальцы закрывают постройки музея. В следующие полчаса, однако, интересно смотреть не столько на берега, сколько на фарватер:

18.


Выше - вид с "Баргузина" на "Восход", а ниже - на "Баргузин" с "Восхода": последний отправляется на полчаса позже, однако движется в полтора раза быстрее, и где-то за Тальцами происходит встреча двух судов.

19.


Здесь (кадр снят на обратном пути) легко подумать, что от Иркутска до Листвянки путь не вверх, а вниз по реке - на левом берегу (для нас он справа) встают грузные сопки Олхинского плато, зато правый (для нас левый) берег разглаживается:

20.


Там привлекает взгляд золотой купол Казанской церкви, с 2008 года строящейся в ПГТ (2,7 тыс. жителей) Большая Речка:

21.


За которой шлейфом кометы тянутся Ангарские хутора - иркутская Рублёвка. Даже с резиденцией президента (на фото не она), которую особенно любил Борис Ельцин и в 1993 году проводил тут встречу с канцлером ФРГ Гельмутом Колем:

22.


Там же - заправочная станция для моторных лодок и, на всякий случай, земснаряд:

23.


В небе, между тем, всё чаще появляются бакланы:

24а.


А по воде стелется холодный туман. Это - не что иное, как дыхание Байкала, до которого десяток километров через крутой, но очень плавный поворот:

24.


Здесь интереснее снова перевести взгляд на левый (для нас - правый) берег - видите под горой железнодорожную насыпь?!

25.


Думаю, не меня одного удивляло, что КРУГОбайкальской железной дорогой называют абсолютно линейный тупик от Слюдянки на Транссибе до истока Ангары. История этой, пожалуй, самой красивой в России железной дороги куда как менее линейна: в технологиях 1890-х годов Олхинское плато казалось непреодолимой преградой для паровозов. Не найдя альтернатив (дальше на запад начинались ещё более сложные хребты Восточного Саяна), в 1898-1905 годах Транссиб проложили по самому подножью Олхинского плато. Конечно же, не только со стороны Байкала, но и со стороны Ангары:

25а.


Этим карнизом и ходили поезда следующие полвека, однако Большая Гидроэнергетика полностью изменила путь. ИрГЭС дала дешёвый ток электровозам, взбиравшимся на плато по новой Перевальной линии, но затопила старую линию вдоль Ангары. Фактически осталось два участка - в черте города от платформы Академическая до Иркутской ГЭС и у самого истока, где поднимается над уровнем воды изначально довольно высокая насыпь.

26.


Впрочем, живописностью и сложностью Байкальского участка КБЖД Ангарский участок не обладал никогда (его живой аналог - линия на Сретенск вдоль Шилки). Глаз цепляется разве что за старые дренажи и развалины мостиков через ручьи:

27.


Напротив, даже чуть выше - посёлок Никола (120 жителей). Дутые корпуса за деревянной Никольской часовней (2010) скрывают летний каток и зимний бассейн... вот только не для отдыха скучающих туристов, а для тренировок МЧС, которое будет их выручать.

28.


И где-то здесь, может чуть выше, может чуть ниже, прямо по курсу открывается вот такой вид с далёкими горами Хамар-Дабана. Это и есть исток Ангары, куда больше похожий на устье. Самый широкий в мире речной исток: ведь Лукуга из Танганьики (300м), Нева из Ладоги (400м), Белый Нил из озера Виктория (450м) и даже река Святого Лаврентия из американских Великих озёр (650м) - все рождаются меньшими. Ангара - сама по себе могучая река масштабов Камы или Печоры, среди рек-притоков России вторая по водности после Алдана, а название её не зря возводят то ли к эвенкийскому "Анара" ("Пасть"), то ли к бурятскому "Анга" ("Открытая"). От берега до берега здесь около километра, а среднегодовой расход воды 1855 м³/с - всего в 2,5 раза меньше, чем в устье.

29.


По правому (который для нас левый) берегу тянутся уже первые дома Листвянки:

30.


А на их фоне виднеется Шаман-камень - одинокий валун посреди реки, на котором, по преданию, сидит Ама-Саган Нойон - её дух-хранитель. По другой легенде этим камнем старик Байкал запустил красавице-Ангаре по затылку, увидев, что та убегает от него к молодцу-Енисею. Камень - отличный водомер: в особо многоводные годы его верхушка едва торчит из воды, в сухие рядом показывается второй камень Шаманёнок, а при нормальном уровне воды должно быть видно, что валун раздвоен.

30а.


Теперь снова смотрим направо. Чуть до Шаман-камня открывается деревенька Молчаново в одноимённой пади, кажущейся доступной только с воды:

31.


В следующем посёлочке Дёмино примечательно здание откровенно путейского вида - типовая насосная станция времён строительства КБЖД, качавшая воду для паровозов:

32.


Меж избами и лодочными гаражами виднеется рельсовая колея:

33.


Минута - и станция Байкал встречает на мысу Малый Баранчик, так же известном как просто Устьянский. На путях ждёт турпоезд из электрички и маневрового тепловоза - отправление таких я позже наблюдал в Слюдянке:

34.


У берега - ещё одна насосная станция (белая) и паровоз-"лебедянка", построенный в 1935 году в Луганске и в 2007 поставленный здесь словно в вечном ожидании тургруппы. Поодаль - деревянный вокзал, фактически просто музей Кругобайкалки, реконструированный в 2005-06 годах со сносом.

35.


Над всем этим - металлический маяк, сделанный в 1898 году на заводах Армстронга в британском Ньюкасле в том же заказе, что паром "Байкал", ледокол "Ангара" и ещё пара таких же маяков в забайкальских Танхое и Бабушкине.

35а.


Переправа была налажена в 1898-1900 годах как временное решение на период строительство КБЖД и её подстраховка в дальнейшем. Под неприступными ярами Олхинского плато линия уходит на 89 километров, и примерно 12% её длины приходится на 18 галерей, 39 тоннелей, 248 мостов и 268 подпорных стенок. В 2020 году мы прошли большую её часть пешком (оглавление в конце поста) - плотность кругобайкальских красот такова, что сполна насладиться ими не позволит ни один турпоезд. А наименее зрелищные первые 30 километров мы проехали на рейсовой "мотане".

36.


Секунды - и во всю ширину раскрывается Порт-Байкал - посёлок (400 жителей) в тупике линии. Отсюда хорошо видно, что большая часть его стоит дальше по берегу моря, в стороне от порта и станции, зажатых на узком карнизе мыса.

37.


Над полуразрушенными причалами Байкальской переправы, у которых швартуются буксиры и переделанные из буксиров же круизные суда, висит деревянная Преображенская церковь (2007-11):

38.


Выйдя в Байкал вдоль левого берега Ангары, судно торжественно, словно манёвром почёта, проходит вдоль всего истока:

39.


Зимой там, откуда снят кадр выше, вполне надёжный лёд. Однако сам исток Ангары не замерзает, согреваясь чуть более тёплой глубинной водой. Здесь работает уникальная для внутренних водоёмов России круглогодичная паромная переправа, которую обслуживает небольшой автопаром "Байкальские воды", построенный в 1991 году в Архангельске. Проехать на нём мне так и не случилось - в 2020-м, когда мы переправлялись в Порт-Байкал, паром был на ремонте и его подменял "Восход". Однако вот он попал мне в кадр со стороны Порт-Байкала:

40.


Со стороны Листвянки паром подходит к причалу Рогатка, название и архаичный облик которого наводят на мысль, что сложили его в 1861 году для учреждённой тогда таможенной службы. Но как убедимся мы в следующей части, на самом деле эта кладка - всего лишь обточенный льдами бетон.

41.


На кадре выше - ещё одна примета этих берегов: целые стайки прогулочных катеров и лодок. От правого берега истока Ангары на 5 километров вдоль моря вытянулась Листвянка - небольшой ПГТ (1,9 тыс. жителей), не случайно прозванный Байкальским Сочи:

42.


Рядом с Рогаткой - ультрасовременный музей Байкала и тропа на Камень Черского, с которого открывается отличный вид на исток Ангары. Их я осмотрел в 2012 году, попав сюда впервые, а дальше до заката мне оставалось лишь поймать маршрутку да возвращаться в Иркутск. Санаторий "Байкал" в том же районе хорошо виден только с воды - он был основан в 1960 году как правительственная резиденция. Да не просто резиденция, а место встречи Никиты Хрущёва с Дуайтом Эйзенхауэром, выбраное потому, что в 1919-20 годах будущий американский президент, а тогда молодой офицер, охранял представительство Соединённых Штатов в колчаковском Иркутске. Для той же встречи был заасфальтирован Байкальский тракт и доставлена на Ангару первая "Ракета" (старейший отечественный тип скоростных судов), по которой и прозвали наш сегодняшний причал. Но дальше над Уралом был сбит шпион Пауэрс, встреча глав двух сверхдержав не состоялось, а социалистический дворец у моря надо было куда-то девать. К 1963 году он был перестроен в элитный по советский меркам санаторий и байкальский конференц-зал, где бывали политики уровня Броза Тито или Индиры Ганди, космонавты вроде Алексея Леонова или Валентины Терешковой, а уж артистов, здесь гостивших, и вовсе не пересчитать. С 1960-х, как я понимаю, остались боковые корпуса, а основное здание возвели на рубеже 1970-80-х для начальства строителей Байкало-Амурской магистрали и её высоких гостей.

43.


Вот так в основном выглядит Листвянка - бетонная набережная, коттеджи и мини-отели вдоль единственной улицы Горького и боковые улицы, уходящие вверх по распадкам. Рядом с бутафорским маячком - здоровенная чёрная баржа №2501, у которой "Восход" делает единственную остановку. Увы, с борта я забыл её заснять, однако её фото с "Восходом" есть в другом моём посте о Порт-Байкале.

44.


Чья-то придомовая часовня (1999-2001) отмечает самую крупную в Листвянке Крестовая падь, в закоулках которой скрываются церковь, музей и театр:

45.


Ещё одна Байкальская часовня (2017) стоит поодаль, и посвящение её означает Байкальскую икону Божьей Матери, написанную в 2015 году в курской Букреевке для борьбы с обмелением Славного моря. Самое интересное тут то, что в последние годы верховья Ангары балансируют на грани наводнения.

46.


Сама Листвянка начиналась в 1725 году с заимки Романа Кислицина из Николы, а в 1726 русский посол Савва Владиславич-Рагузинский по пути в Китай упоминал в своих заметках Лиственничную пристань у истока Ангары. К 1840-м годам Лиственничное разрослось до села, а в 1860 крупнейший байкальский судовладелец Иван Хаминов организовал здесь промысловую пристань. Понемногу сюда начала смещаться основная переправа через Байкал вместо наработанной ещё монгольскими караванами переправы в Большом Голоустном. Наконец, в 1898 здесь появилась верфь для сборки "Ангары" и "Байкала", продолжившая работать и позже: в 1934 году село Лиственничное стало ПГТ Листвянкой.

47.


Теперь из посёлка корабелов и учёных Листвянка превратилась в посёлок отельеров и турагентов. Следующую падь речки Малой Черемшанки отмечают обелиски героям Великой Отечественной и Гражданской да похожий на подводную лодку научный аквариум и реабилитационный центр байкальских нерп:

48.


Почти такой же, только развлекательный нерпинарий стоит в следующей пади Большой Черемшанки. Между ними - центр посёлка с силикатной школой между отелями "Маяк" (башня) и "Прибой" (с синей крышей) и кишащими на их фоне лодочками:

49.


Ещё дальше, за Большой Черемшанкой, осталось и несколько деревянных зданий дореволюционного Лиственничного села вроде той самой таможни. Но с реки их толком и не разглядишь:

50.


Листвянская судоверфь имени Емельяна Ярославского же исчезла практически без следа - ни с реки, ни с берега я не смог понять даже где она находилась. Вроде бы на её месте стоит теперь колесо обозрения, замыкающее перспективу Листвянки вдоль Байкала. Стоит так, будто было там всегда, а на самом деле появилось лишь в 2021 году, причём - без разрешения администрации! Но хотя бы место для самостроя выбрано правильно: синие деревянные корпуса принадлежат поселковой больнице.

51.


На кадре выше обратите внимание на цвет воды с разных сторон Лиственничного (Берёзового) мыса. Берег Байкала тут поворачивает почти под прямым углом, с юго-востока на северо-восток, а потому воду с обеих сторон редко мутит один и тот же ветер. На мысу же за десятки километров виднеется белый треугольник:

52.


Это Байкальская астрофизическая обсерватория (1980) с крупнейшим в Евразии вакуумным телескопом - он направляет солнечные лучи на спектрограф, который анализирует температуру, активность и химический состав Солнца. Слово "вакуумный" же не случайно: разогретый солнцем воздух в его трубе может создавать искажения, а потому для наблюдений откачивается. Первые годы телескоп работал непрерывно при подобающих условиях, но с 2005 штатное наблюдение за солнцем ведут обычные мелкие телескопы ниже по склону, а "главный калибр" открывают лишь для особых событий вроде затмений и вспышек. В остальное же время на телескоп водят экскурсии (причём для этого есть своя контора "Солнечный ветер"), и можно представить, какой фантастический вид открывается с башни в 220 метрах выше байкальских волн!

53.


За мысом начинаются дикие скалистые берега. До Больших Котов ещё минут 20 ходу, до Песчаной бухты - часа 3.


54.


Но прежде, чем продолжить путь, осмотрим спустя 10 лет вторую половину Листвянки.

БАЙКАЛ (2020-2022)
Обзор поездки и оглавление (2020)
Обзор поездки и оглавление (2021)
Обзор поездки и оглавление (зима-2022).
Обзор поездки и оглавление (лето-2022).
Разное.
Транспорт Байкала. Лето.
Транспорт Байкала. Зима.
Байкальский лёд. Что, где, когда?
Иркутская ГЭС и окрестности (остатки КБЖД в городе).
По Ангаре. Иркутск - Листвянка - Большие Коты.
Кругобайкальская железная дорога
КБЖД. Порт-Байкал - Берёзовая бухта.
КБЖД. Шумиха - Киркирей.
КБЖД. Киркирей - Шаражалгай.
КБЖД. Шаражалгай - Ангасолка.
Перевальная линия.
Олхинские скальники.
Култук и окрестности.
Слюдянка и Байкальск.
Выдрино, Танхой, Бабушкин. Магистральная часть КБЖД.

https://varandej.livejournal.com/1145821.html

Ытык-Кюёль - большое село (6,9 тыс. жителей), райцентр Таттинского улуса в 270 километрах от Якутска по Колымской трассе. Его главная достопримечательность - пожалуй, самый необычный в России музей деревянного зодчества. Необычный тем, что это едва ли не единственный в своём роде скансен без этнографии, и даже называется он Литературно-художественным музеем "Татта". Ведь саха - литературоцентричный народ, а как бы не весь цвет якутской словесности родом именно с Татты. В 1993-2001 годах их дома и юрты собрали в местности Хадаи на окраине улусного центра, ну а "отцом" этого проекта, как и показанного в прошлой части огромного скансена в Черкёхе, был всё тот же Дмитрий Сивцев - Суорун Омолоон, крупнейший якутский писатель и властитель дум на последнем переломе эпох.

Здесь закончился наш маршрут по Заречным улусом, начатый в третьем творении Омолоона - скансене "Дружба" в Соттинцах. Состоявшийся при поддержке проекта "Живое наследие", депутата Госдумы РФ Сарданы Авксентьевой, администрации Республики Саха и отдельных районов.

В позапрошлой части я показывал деревянную часовню у могилы Суоруна Омолоона на полпути из Черкёха в Ытык-Кюёль, а в прошлой части рассказывал о судьбе писателя, который в этих местах и родился в 1906 году, и обрёл вечный покой в 2005-м. Но раз речь зашла о его творениях - имеет смысл повторить её и здесь. Дмитрий Сивцев был из заурядной для этих мест семьи якутских крестьян-середняков, а ключевую роль в судьбе мальчишки сыграли двое почти что случайных людей: батюшка, который на первой исповеди раз и навсегда внушил ему, что нельзя воровать и лгать, да ссыльный Сергей Прокопьев, что подарил ему русский букварь. Так Суорун Омолоон, воспитанный на "Олонхо", якутских легендах и сказках, вошёл в мир православия и русской культуры. Культурой этой он проникся, прочувствовал её величие, но никак не противопоставил своей. "Русская литература - это наша литература, вместе мы богаче" - говорил он много десятилетий спустя. Что не мешало творить только и исключительно на родном якутском, благо перед автором в те годы лежала целина с парой тропок, робко протоптанных теми, о ком рассказывает сегодняшний музей. В 1932-м Дмитрий Кононович создал свою первую драму "Кюкюр-уус", а в 1947-м по его либретто была поставлена первая якутская опера "Ньурган-боотур Стремительный", основанная на крупнейшей из былин "Олонхо". На излёте сталинизма писатель ненадолго угодил в тюрьму, но с позднесоветской эпохи неуклонно превращался в живую легенду, мудрого старца народа саха. И точно не знаю, когда в его седой уже голове появилась идея творить не только на бумаге и сцене, но и на аласах и лугах. В 1977 году в Черкёхе, историческом центре Татты, у церкви, где был крещён, он основал музей "Якутская политическая ссылка". И пусть название не вводит в заблуждение: ведь именно ссыльные, сотни образованных и пассионарных людей, заброшенных царём-батюшкой в эту "тюрьму без решёток", стали просветителями Якутии. Есть легенда, что таттинский староста Роман Оросин дал взятку губернатору, чтобы тот самых образованных и толковых изгнанников присылал к нему, и что-то в этом правда есть: накануне революции в улусе было 250 людей с образованием, причём 7 - с высшим. В Черкёхе Дмитрий Кононович собрал домики известнейших ссыльных, а заодно - часовню, кузницу, мельницу, бабаарыны и урасы. Всё это создавалось методом народной стройки, на которую выходило раз в неделю от 150 до 400 человек. Воодушевлённый этим опытом, Суорун Омолоон задумал целую серию музеев. В эпоху нараставшей вражды он собрал в Соттинцах на берегу Лены огромный и красивый музей деревянного зодчества с говорящим названием "Дружба". Ну а в 1990-х и для третьего проекта настал черёд.

2.


За 15 лет ведение блога у меня "было всё, аж порой повторялося", и даже на букву Ы я прежде показывал Ыб и Ыгдыр. Ну а если вам кажется, что Ытык-Кюёль - это Иссык-Куль, когда произносишь его название задеревеневшими от мороза губами, то вам не кажется. В тюркской группе языков якутский - самый дальний, однако и в нём хватает вполне себе тюркских корней: название посёлка значит Священное озеро. Почему священное - нетрудно понять из прошлых частей, где я не раз затрагивал тему дефицита воды в Якутии. Да, тут есть грандиозная Лена и её могучие притоки, и пейзаж сплошь зелёный от зимы до зимы, вот только великие реки текут с дальних гор, а луга и леса на мерзлоте питаются талыми водами. Осадков на бескрайней Центральноякутской равнине немногим больше, чем в Средней Азии, десятками километров может не быть даже мелких ручьёв, а бесчисленные озёра в аласах застойны и загажены пасущимся у берегов скотом. Русские, увидев естественную запруду на Татте, назвали её Мутовкой за причудливость берегов, а вот для якутов резервуар чистой проточной воды глубиной 30 метров стал Святым озером. Оно и служило естественным центром расселившихся на Татте лишь в 17 веке племён, как Ленские долины у кангалассов или гигантский алас Мюрю у борогоцев. С 1793 года известно селение Ытык-Кюёль, в которое, скорее всего, чиновники просто на бумаге свели хутора по берегам Мутовки, а настоящим его основателем может считаться Димитриан Попов - протоиерей и учёный-тюрколог, в 1849 году ставший настоятелем здешней церкви. Татта тех лет была лишь дальним углом огромного Ботурусского улуса с центром в Чурапче, из которого в 1912 году выделилась в отдельный Таттинский улус с центром в Черкёхе. Последний, благодаря родившимся в его округе Платону Ойунскому и Суоруну Омолоону, так и остался культурной столицей Заречья даже после 1930 года, когда районное начальство переехало в Ытык-Кюёль. В отличие от Чурапчи, Майи или Борогонцев, больше похожих на маленькие городки, это вполне себе малоэтажное и пасторальное село - хотя и огромное для Севера:

3.


Места с кадров выше, впрочем, мы увидели позже - Хадаи лежит на южной окраине Ытык-Кюёля, и с Колымского тракта туда ведёт чуть ли не первый от въезда поворот направо.

4.


Николай Егорович, наш водитель от Якутска до Якутска, припарковал свой белый УАЗ-"Патриот" у высокого забора с картой:

4а. по клику откроется в большем размере.


Мы прошли не в ворота, а в боковую калитку - к музейной администрации в доме купца Теретия Слепцова:

5.


Там встретил нас молодой директор Владимир Дмитриевич Таппыров в чёрной шляпе из конского волоса, и напоив чаем да расспросив о делах блогерских и пройденном пути, повёл на экскурсию по своим владениям.

5а.


Главные ворота музея приводят на просторный луг перед занятой подсобками старой управой (1913), посреди которого сидит сам бронзовый Дмитрий Кононович (2011). Обратите внимание на книгу рядом с ним - это главная работа его жизни, "Санга кэстыл". По-нашему говоря - Новый Завет, а точнее - его одобренный Русской православной церковью перевод на якутский, и седому писателю выпала честь быть в этом деле литературным редактором.

6.


У входа встречает, конечно же, парочка из балагана и урасы - традиционных зимнего и летнего якутских домов. За их устройством, достоинствами и вопросами типа "А почему стены скошены" отсылаю в свой пост о "Дружбе", тем более здесь обе постройки новодельные.

7.


Балаган в "Татте" - даже не экспонат, а Дом Олонхо, где иногда проходят выступления сказителей, а чаще - всякие открытые уроки и мастер-классы для посёлковых детей.

8.


Ураса же, возведённая в 1999 году мастером Эрнстом Алексеевым, была на тот момент самой большой в Якутии - её стационарную основу образуют 14 сэргэ. Теперь крупнейшей в Якутии можно считать, наверное, Могол-урасу в Ус-Хатыне, где нам тоже довелось побывать и даже пообедать с видом на Главу республики. В "Татте" ураса - ещё и зал праздников и торжественных приёмов, и вон тот стол нам ещё предстояло увидеть накрытым, а тальниковые табуретки рядом с ним - забрать с собой в Москву.

9.


Под куполом, где не было накапливающих всякие хвори углов, а духота и гнус вытягивались в потолочное окошко, теперь уживаются сэргэ и иконы:

10.


А ещё - якутский календарь. Он вёлся по смешанной схеме: по лунным циклам, но с точками отсчёта от солнцестояний и равноденствий. Деревянные календари якуты вырезали под конкретные дела - где-то на год, где-то на месяц, где-то от весны до весны, где-то от лета до лета, а здесь ещё и праздники отмечены зарубками. Переводился календарь предельно просто - деревянная палочка каждый день переставлялась из лунки в лунку:

10а.


Рядом с урасой - основное здание музея, памятник у входа в который сразу привлекает взгляд совсем не якутским лицом. Отец Димитриан положил тут начало целой династии, быть может самому известному русскому роду Якутии, и национальность никак не мешает тому, что его внук Иван Васильевич Попов считается основоположником якутской живописи. Что интересно, внук не по отцу, а по матери - дочь священника Капитолина вышла замуж за однофамильца, на четверть алеута, чьи предки попали сюда из Рязани через Аляску.

11.


В залах музея - церковная и шаманская утварь, древо с портретами известных таттинцев, картины в основном современных художников (конкретно тут - по "Олонхо" и поэме "Сон шамана")...

12.


...самые интересные из которых созданы Иваном Ивановичем Поповым на рубеже 1990-2000-х. Вот тут у меня показан "Якутск в 17 столетии" Ивана Попова-старшего, а вот тут - "Бык зимы" Ивана Попова-младшего: династия потомков Димитриана продолжается. Ещё пара залов - о других выдающихся таттинцах, чьи дома мы сегодня ещё посетим:

13.


Вот например сценической костюм оперной певицы Анны Егоровой (портрет - на кадре выше рядом).

13а.


И, конечно, куда же в Якутии без декоративно-прикладного искусства - ведь народ саха в нём преуспел ещё в дорусскую эпоху:

14.


На кадре выше сурэх (на врезке; нагрудный крест, превратившийся в украшение) и соны (кафтаны) разного кроя. Слева - дорусский ещё тангалай с рогатой шапкой быстанга, справа под стеклом - бууктах, изобретённый уже под Россией в подражание мундирам. Детали костюмов и украшения:

15.


И сёдла, ведь не зря локальный бренд Татты для Якутии, примерно как "тамбовский волк" или "якутский мамонт" для России - это конь:

16.


В Кёрдеме, фактически четвёртом скансене Омолоона, созданном из не отданных в "Дружбу" построек, я показывал седло с жирафом и страусом, а вот - седло с кентавром!

17.


У выхода - просто очень симпатичная инсталляция:

17а.


Ещё одно отличие "Татты" от других скансенов - те как правило устроены на открытой местности, где постройки хорошо просматриваются друг от друга. Здесь же музей расположен в лесу, его здания стоят на полянах, соединенных тропинками, за 200-300 метров друг от друга. От урасы и балагана широкая аллея с тоненькими ёлочками, которые последние несколько лет сажают именитые гости музея, ведёт к его центру - Преображенский церкви. Первоначально она выглядела так и стояла у берега озера:

18а.


Но та церковь сгорела в 1895-м, и год спустя на её месте возвели новый деревянный храм. Который ещё в юности рисовал карандашом Иван Попов, а его брат Иннокентий стал здесь последним настоятелем вместо умершего в том же 1896-м Димитриана. Вторая церковь была разрушена при Советах, ну а в музее в 1994-96 годах построили её копию в масштабе 2:3.

18.


От изначальной церкви остался закладной крест, найденный на месте алтаря уже в постсоветское время:

19.


Да колокол, хранящийся теперь в музее:

20а.


В теперешние колокола, взойдя по тесным лестницам на колокольню, можно позвонить - их слышно лишь на территории музея:

20.


А невесть откуда взявшееся здоровенное гнездо дрозда на перилах беседки у храма...

21.


...странно вторит пуночкам из любовного стихотворения поэта Анемподиста Сафронова (Алампа) на ограде его могилы, перенесённой в 2012 году из Якутска:

22.


В лесу за могилой - пара сельских школ, начало рассказанной здесь истории:

23.


Первую школу в будущем Таттинском улусе организовал, только встав во главе прихода, конечно же Димитриан Попов. Русских людей в этой глуши было немного, да и те не столько рождались здесь, сколько прибывали по решению суда или начальства, так что учить Димитриан Дмитриевич и Капитолина Димитриановна собирались в первую очередь якутов. Через просвещение протоиерей-учёный рассчитывал привести инородцев и к православию, ну а государство оценило его старания лишь в 1867 году. Полученный тогда церковно-приходской статус обязывал разместить школу в отдельном здании, и под такое дело батюшка перестроил свою чёрную баню, срубленную в 1851 году. На кадре выше это серый домик за деревьями, и именно в этой комнате со следами банной копоти учился грамоте Алампа:

24.


В 1902 году школе подарил собственный дом (1896) Поликарп Слепцов - где-то он упоминается как богатый купец, где-то - как юрист, выучившийся в Московском университете, а в общем одно другому не мешает. Главное - был это человек при деньгах и понимавший ценность образования: позже он построил школы ещё в Черкехе и Чичимахе. Школа Слепцова - на позапрошлом кадре белый домик у опушки, и класс её куда просторней и светлей:

25.


А самым известным учеником в этих стенах стал Семён Новгородов, уехавший в Петербург на Восточный факультет Императорского университета и в 1917 году создавший для якутов новый алфавит на основе... даже не латиницы, а международных фонетических знаков. Очень простой, со строгим принципом "как слышится - так пишется", лишённый заглавных букв и знаков препинания, он идеально подходил для ликбеза, но использование выявляло всё больше неудобств. В 1929 году "новгородица" заменилась пантюркистской латиницей "яналиф", а он 10 лет спустя - и вовсе привычной якутской кириллицей.

25а.


От школ мы пошли через лес, который тут очарователен и чист, а его тени в жаркий полдень - спасение:

26.


За лесом встречает балаган Алексея Кулаковского (он же Ексекулях) - увы, лишь реплика, но обойти вниманием Ексекуляха в литературном музее Якутии - примерно как изложить историю русской литературы, проигнорировав Пушкина. Родившись на Татте в 1877 год, он выучился в 4-классной школе улусной Чурапчи и уехал в Якутск, где первым из народа саха с отличием закончил реальное училище. С таким портфолио Ексекулях был нарасхват в улусах, и от одного места работы к другому объехал всю Саха-Сирэ. Позже по опыту этих разъездов он ввёл в науку ряд якутских терминов (уж не аласы ли и булгунняхи?) и предложил советским аграриям ряд методов хозяйства в условиях экстремальных температур. Но больше науки Кулаковского манило искусство, и после пары эссе на русском Ексекуляха вдруг озарило - ведь можно писать на родном языке!!! Стихотворение "Благословение Баяная" (1900) стало точкой отсчёта якутской письменной литературы.

27.


У дальнейших творений Алексея Елисеевича - поэм "Портреты якуток", "Песнь столетней старухи", "Проклятый до рождения" и других, - красивые названия, а основным их мотивом были противопоставление бесправной архаики и гуманистического модерна. Носителями последнего в Якутии он видел русских, а тем более - советскую власть, которую горячо поддержал. Главным произведением Кулаковского стала поэма "Сон шаман", созданная в 1910 году в Качикатцах близ Кёрдема и к изданию в 1924-м разросшаяся с 500 до 1200 строк. Снились шаману из глухого наслега последних лет царской России глобальные проблемы и потрясения ближнего будущего, в которых можно разглядеть и изменение климата, и ядерную войну. Там же, в Качикатцах, Алексей Елисеевич написал в 1912 году "Письмо к якутской интеллигенции", ставшее своего рода манифестом саха: совсем вкратце смысл его можно свести к тому, что тюрки севера Евразии (включая казахов) обречены на ассимиляцию и вымирание, спасти от которых их может только модернизация, и во имя неё якутам нужно держаться России. 110 лет спустя можно сказать, что манифест этот выполнен на 110%, ну а что модернизированный народ просто перестанет размножаться, автор тех лет и представить не мог. Умер Кулаковский в 1926 году в Москве, чем-то заболев по пути домой из Баку, с I Тюркологического конгресса.

28.


Соседний дом (по-якутски такой называется "суруйааччы") уже знакомого нам Анемподиста Сафронова вполне себе подлинный:

29.


И небезынтересен с этнографической точки зрения: больше всего суруйаччы похож на курную избу, в которую встроили камелёк - ведь места он занимает немногим больше, чем печка-буржуйка.

30.


Алампа родился в 1886 году, рано потерял мать и в раннем детстве сменил несколько семей своих родственников. В 15 лет он поступил к Димитриану Попову, дальше занялся самообразованием, пройдя в том числе весь курс реального училища, и наконец в 1907 году сбежал в Якутск от отца, видевшего сына исключительно наследником-скотоводом. Литературный путь Сафронов начал чернорабочим в типографии, затем наборщиком, затем писарем у купца-рыбопромышленника Кирилла Спиридонова, с которым доходил на судах до устья Оленька. В 1912 году Алампа было пошёл по тропе, проторенной Ексекуляхом, но вскоре чуть свернул на целину, поняв что на родном языке ещё и пьесы писать можно! Созданный в 1914 году "Бедный Яков" стал отправной точкой якутской драматургии, ну а по достоинству всё это оценили уже при Советах: в 1926 году Анемподист Иванович возглавил якутские театр, киностудию и литературный журнал "Чолбон". Беда, однако, подкралась внезапно: по лесам Заречных улусов уже ходили конфедералисты, как называли представителей Младо-якутской национальной советской социалистической партии середняцко-бедняцкого крестьянства. Забористую аббревиатуру придумал юрист Павел Ксенофонтов, вернувшийся в 1922 году в Якутск из Харбина, и к мятежу подошедший со всей юридической дотошностью. Формально МЯНССПСБК не боролась с советской властью, а требовала буквального исполнения её обещаний и положений. Партизанское движение Ксенофонтов назвал "вооружённой демонстрацией": хоть и при оружии, конфедералисты входили в посёлки, устраивали там митинги, а при первых выстрелах открывали ответный огонь и вновь растворялись в тайге. Видя тщетность своих действий, да ещё и случайно расстреляв детей-пионеров в ночном бою, ксенофонтовцы сдались властям в надежде на амнистию и в большинстве своём кончили дни в лагерях и застенках. Но между делом чекисты узнали, что гимном своим конфедералисты поют написанную Сафроновым "Песню саха", и вскричав "Так ты с ними заодно!" упекли поэта на Соловки. Там и в ссылке в Архангельской области Алампа заболел туберкулёзом, от которой и умер в 1935 году, вскоре после возвращения в Якутск.

30а.


Плывём в знойном воздухе дальше вдоль медленной зеркальной Татты, пересекая спускающийся от церкви луг:

31.


За лугом - дом Неустроевых. Жившие там вместе Николай и Анна были не супругами, а братом и сестрой:

32.


Николай Денисович учился в Якутске вместе с Платоном Ойунским и Максимом Амосовым, которые позже вершили судьбу этой земли. Свой первый рассказ "Дикая жизнь" он тоже написал в 1915 году по-русски и опубликовал уже в 1920-х в журнале "Сибирские огни". Но придя к родному языку, Неустроев сделал ещё одно ответвление тропы Кулаковского и Сафронова - занялся не просто драматургией, а комедией, и его пьесой "Злой дух" открылся в 1925 году Якутский театр. Дальше он решил поехать в Москву в Литинститут, но вскоре бросил учёбу из-за проблем со здоровьем, который свели его в могилу в 1929 году.

33.


Анна Денисовна, пережившая брата на 18 лет, с 1920-х годов была учительницей, возглавляла в Якутской АССР женское движение и ликбез, собирала фольклор и "Олонхо". Но и в литературу саха вошла как первый детский писатель.

34.


Видимо, в память об этом за домом стоит галерея скульптур по мотивам сказок и Неустроевских пьес. Зимой деревянные фигуры дополняются ледяными:

35.


Отсюда можно сходить пешеходным мостиком за Татту, к дому Суоруна Омолоона (2001) - в его музеях это такой же неизменный объект, как и церковь. Теперь там размещают почётных гостей, а мечта Владимира Дмитриевича - перевезти в музей ямскую станцию Охотского тракта, воссоздав в ней действующие гостиницу и поварню.

36.


Но - вернёмся на правый берег. Чуть дальше стоит балаган, изрядно потрёпанный жизнью... а вернее, наводнением на Татте, в 2007 году поднявшейся до его крыши:

37.


С этнографической точки зрения это балаган последнего поколения - такие отличают "немецкие углы", прикрывавшие самые холодные места помещения и дававшие полезную в хозяйстве вертикальную стену:

38а.


В 1915 году в этой юрте родилась знакомая нам Анна Егорова - начав с состязаний сказителей на Ысыахах и продолжив как исполнительница песен на Якутском радио, прославилась она как оперная певица. Звёздным часом Анны Ивановны стали якутские сезоны 1957 года в Москве.

38.


Наконец, главный экспонат музея - юрта Поповых, построенная отцом Димитрианом близ церкви примерно в 1850 году. Здесь и прожил священник до конца жизни, и много ярких личностей побывали в этих стенах. В улусе протоиерей был известен, в том числе и другим пришлым людям - так, это Димитриан Дмитриевич предложил ссыльному поляку Эдуарду Пекарскому из прошлой части собрать якутский словарь и активно помогал в этом деле. Попадью Татьяну Фёдоровну молодые якуты видели ещё раньше, чем её мужа - тот детей крестил, а она как первая в улусе акушерка встречала их у ворот Орто-Дойду (Среднего мира). Здесь же в 1874 году родился Иван Попов-старший, и уехав сначала в Якутск, а потом в столицы, неоднократно возвращался в отчий дом. В 2001 году юрту Поповых воссоздал в музее уже знакомый нам Эрнст Алексеев... только вот и настоящий домик цел - он стоит на задворках центральной площади Ытык-Кюёля, в частном владении окончательно объякутившихся потомков. Владимир Дмитриевич дружит с ними, а они пускают в юрту его гостей - вряд ли обычных туристов, но уж наверняка - журналистов, учёных и краеведов. Я буду показывать фотографии оригинала и реплики параллельно - думаю, тут на глаз понятно, какие где:

39.


Сам балаган представляет собой странный синтез Запада и Востока. Крыльцо с верандой ведёт в сени, слева от которых вросшая в землю глиняная хижина, а справа - хозяйственная часть. В музее в сенях инфостенды, в доме - портреты отца Димитриана. За правой дверью соответственно - экспонаты вроде ручной мельницы и кожемялки или хозяйский чулан, где я даже не стал снимать:

40.


От обычного балагана юрту Поповых отличало разделение на несколько комнат и две печи. В центре - Мамин камин, первая русская печь улуса, сдобный хлеб из которой окрестные якуты почитали за лакомство:

41.


42.


В маленькой угловой комнате, напоминающей баню - якутский камелёк:

43.


44.


В оригинальном доме - сырой спёртый воздух и много необычных видов и деталей:

45.


В музейной реплике - запах свежей доски, репродукции картин и фотографии на стенах. Особенно меня впечатлили снимки якута Степана Бересека, который часто позировал Ивану Попову, а порой уходил в летаргический сон:

45а.


...После экскурсии по музею, между репликой и подлинником юрты Поповых, мы вернулись в урасу, где нас ждал самый настоящий званный обед в компании сотрудников музея и замглавы улуса по социальной политике Алёны Гаврильевны Гуляевой. Но я не запомнил ни лиц, ни разговоров - плывущая африканская жара окончательно доконала, и вот уже я полулежал, откинувшись на ороне, а мне клали мокрые тряпки на шею и лоб. Чуть придя в себя, я ещё и обнаружил, что потерял телефон, а это ставило под угрозу всю дальнейшую поездку - но к счастью, вспомнил, где мог его выронить, и вернувшись к берегу Татты, мы услышали знакомый рингтон в высокой траве.
Напоследок взглянем и на сам посёлок:

46.


Сердце Ытык-Кюёля - не то что мемориал, а скорее даже небольшой Парк Победы, к которому мы вышли по задворкам от юрты Поповых, из-за видимой на прошлом кадре покрытой эпитафиями стены:

46а.


Основанный в 1975 году, он продолжает разрастаться. Вот памятник явно навеян Ржевский мемориалом, а тот открылся пару лет назад:

47.


Вечный огонь и две стены: эпитафия "Они погибли в бою" и фотографии "Они вернулись с Победой". Столько лет спустя вернувшиеся почти все встретились с павшими:

48.


Барельефы над эпитафией:

49.


Новая колоннада у танка выводит на улицу Ленина, а поодаль видно скромное деревянное здание улусной администрации. Таттинский улус по якутским меркам маленький (19 тыс. км² - между Чувашией и Ивановской областью), но опять же по якутским меркам людный (17 тыс. жителей, то есть почти что 1 чел/км²).

50.


Напротив - Народный театр "Татта" (2012). Вернее, дата относится к зданию, а сам по себе он на родине якутской драматургии действует с 1959 года. Рядом - памятник Платону Ойунскому (2013), местам происхождения которого была посвящена позапрошлая часть.

51.


На параллельной улице - памятник якутским писателям (1990). Кулаковский, Сафронов и Неустроев - своеобразная "большая тройка" отцов-основателей. Снова проводя параллели, они здесь как Пушкин, Лермонтов и Гоголь, Ойунского как писателя-политика можно сравнить с Грибоедовым, ну а Суорун Омолоон - это якутский Толстой.

52.


Вернёмся на улицу Ленина. Здесь есть ещё несколько магазинов, по которым я искал лимонад в дорогу - но ассортимент их досадно убог. Напротив администрации - кажется, поселковый музей с макетом башни Якутского острога:

53.


Улица приводит на берег озера. Здесь стоит часовня Димитриана Саламинского (2008) - как вы уже догадались по редкому посвящению, над могилой Димитриана Попова на бывшем кладбище Преображенской церкви:

54.


За часовней видны местный "Сахателеком" (самое капитальное здание посёлка) и памятник Кулаковскому (2002):

55.


Да орёл у Священного озера. В Таттинском улусе можно было бы заехать ещё, например, в Харбалах, где с 1998 года действует музей братьев Мординовых - писателя Николая (Амма Аччыгыйа), героя войны Трофима и Авксентия - учёного-философа и первого ректора ЯГУ. Ну а по совместительству - просто целиком сохранённый якутский хутор. Или в Чичимах на Амге близ устья Татты, где местные жители организовали турбазу, а заодно - музей проходивших теми краями тракта (с 1730-х) и телеграфа (с 1909) в Охотск. Не говоря уж о том, что далее по трассе немногим более 100 километров до Алдана, и за паромной переправой начинается настоящий Колымский тракт - "дорога на костях" или "дорога мужества", вдоль которой ещё лежат чёрные остовы машин, заглохших на Полюсе Холода и сожженных хозяевами как последний источник тепла. Но это всё - другая история, которую я расскажу, может быть, через год.

56.


А пока нас ждала 4-часовая пыльная дорога до Нижнего Бестяха, закатная переправа через Лену и номер в лучшей городской гостинице "Тыгын-Дархан". Очередной раз поймав сеть, я увидел в почте билеты на теплоход - пора продолжать путь вниз по Лене. Прощаемся с миром аласов, урас, балаганов и булгунняхов, но в следующих двух частях будет много корабликов.

ЛЕНА-2022
От Усть-Кута до Якутска. Оглавление и обзор.
От Якутска до дельты, а также верховья. Оглавление и обзор.
Верхняя Лена (Иркутская область).
Качугский тракт и Баяндай.
Качугский район. Качуг.
Качугский район. Анга.
Качугский район. Шишкинская писаница и Верхоленск.
Усть-Кут (2020).
Осетрово - Киренск.
Киренск - Ичёра.
Давыдово - Визирный - Витим.
Средняя Лена (Витим - Якутск).
Витим и Ленск.
Лёнск - Олёкминск.
Олёкминск.
Ленские Столбы.
Еланка - Табагинский мыс.
Долина Самартай. Булуус, Турук-Хая, Курулуур.
Кердем, Павловск, Нижний Бестях.
Нижний Бестях - Якутск - Кангалассы. Порты и переправы.
Якутия в общем.
Природа, история, символы.
Якуты. Материальное.
Якуты. Духовное.
Неякуты. Русские и коренные народы Севера.
Якутск. Старый город и новый облик.
Якутск. Вечная мерзлота.
Якутск. Музеи Якутска.
Якутск. Центр.
Якутск. Окраины.
Якутск. Чочур-Муран.
Заречные улусы Якутии.
Усть-Алданский улус. Соттинцы.
Усть-Алданский улус. Алас Мюрю.
Мегино-Хангаласский улус. Майя.
Магино-Хангаласский улус. От Ломтуки до Бютейдяха.
Чурапчинский улус. Чурапча.
Чурапчинский улус. Арылах.
Таттинский улус. Черкех и окрестности.
Таттинский улус. Музей в Черкехе.
Таттинский улус. Ытык-Кюель.
Нижняя Лена.
Суда Нижней Лены. "Ракета", "Ленанефть", "Механик Кулибин".
Суда Нижней Лены. "Михаил Светлов" и "Демьян Бедный".
Сорок островов.
Жиганск.
Жиганск - Кюсюр.
Кюсюр.
Ленская труба.
Тит-Ары.
Остров Столб.
Амуро-Якутская магистраль - будет позже.

https://varandej.livejournal.com/1141293.html

Показанный в прошлой части Черкех стал самым интересным селом Якутии не только как родина её ключевых личностей, но и при самом прямом их участии. Писатель Дмитрий Сивцев, он же Суорун Омолоон, творил не только на бумаге и сцене, но и на аласах и лугах. Его произведения, понятные вне зависимости от знания якутского - несколько музеев под открытым небом. В самом крупном из них, - "Дружбе" в Соттинцах, - мы начинали маршрут по Заречным улусам, но свой первый скансен Суорун Омолоон основал в 1977 году на малой родине. Под казённым названием "Якутская политическая ссылка" скрывается огромный и отличный музей народного зодчества, где постройки дополнены историями их обитателей.

За этот пост стоит поблагодарить заведующего музеем Николая Ефимовича Попова, научную сотрудницу Изабеллу Яковлевну Жерготову и главу Таттинского улуса Михаила Сорова, стараниями которому здесь идёт масштабная реставрация. Ну и конечно администрацию Республики Саха, депутата Госдумы РФ Сардану Авксентьеву и проект "Живое наследие".

В прошлой части я показывал часовню над могилой Дмитрия Сивцева с видом на его родной алас километрах в 20 севернее Черкёха. Там он начал жизнь "на 906-й версте пути ко второму тысячелетию", там на 99-й версте своего пути и упокоился. Он был из заурядной для этих мест семьи якутских крестьян-середняков, а молва сложила легенду о том, как в детстве мальчик упал с колокольни, и приземлившись в траву невредимым, на всю жизнь понял - Бог есть. Сам Дмитрий Кононович описывал такую история произошедшей в 1970-х годах с другим человеком, а из детства вспоминал батюшку, который на исповеди раз и навсегда внушил ему, что нельзя воровать и лгать, да русский букварь, подаренный "на 13-й версте" неким Сергеем Прокопьевым. Так воспитанный на "Олонхо", якутских легендах и сказках, Суорун Омолоон вошёл в мир православия и великой русской культуры. Культурой этой он проникся, прочувствовал её величие, но никак не противопоставил своей. "Русская литература - это наша литература, вместе мы богаче" - говорил он много десятилетий спустя. Что не мешало творить только и исключительно на родном якутском, благо перед автором в те годы лежала целина с парой робко протоптанных тропок. В 1932 Дмитрий Кононович создал первую якутскую драму "Кюкюр-уус", а в 1947 по его либретто была поставлена первая якутская опера "Ньурган-боотур Стремительный", основанная на крупнейшей из былин "Олонхо". На излёте сталинизма писатель ненадолго угодил в тюрьму, но с позднесоветской эпохи неуклонно превращался в живую легенду, мудрого старца народа саха. Первый "скансен" Якутии он создал методом народной стройки: не прося средств у государства, на субботники по благоустройству территории, переносу и воссозданию построек выходило от 150 до 400 человек. Ну а название... с одной стороны, инициатива снизу должна была укладываться в генеральную линию партии, а с другой, тот русский, что дал маленькому Сивцеву букварь, скорее всего сам был из политссыльных. Якутскую область Российской империи называли "тюрьмой без решёток", но сотни образованных и пассионарных людей в её глуши вывели якутский народ из может и прекрасного, но очевидно затянувшегося культурного Средневековья. Этот даже не воздушный, а духовный мост "Якутия - Большой мир" и попытался показать здесь Дмитрий Кононович.

2.


Главная улица Черкеха тянется параллельно Колымской трассе, мимо новой школы и Музея Якутской государственности (см. прошлую часть), и упирается в заметный со всего села зелёный купол - основное здание Черкёхского музея. В двухэтажном корпусе находятся администрация и кухня, где мы пили чай в компании Изабеллы Яковлены, Николая Ефимовича и нашего шофёра Николая Егоровича. Там же и пара гостевых комнат - единственное место на много километров вокруг, где можно переночевать, и это большая проблема для музея в 4-6 часах (как паром пойдёт) пути от Якутска. За 600 рублей в день тут можно остановиться всем желающим, но негде размещать главный контингент отечественных музеев - школьные экскурсии. Мы жили в комнате одни и имели возможность гулять по огромной (дуга 600 на 300 метров) территории музея в любое время суток - например, ходили на закате смотреть эдельвейсы, которые я показывал в конце прошлой части. Экскурсия же рассчитана на полный день, а то и на два дня - речь якутских экскурсоводов неспешна и длинна, как рассказ у камелька зимним вечером...

3.


Новенький балаганчик отмечен на схеме как дом-музей почти современного (родился в 1949 году на Вилюе, но с 1967 года живёт на Татте) якутского поэта Василия Алексеева, фактически литературный салон при скансене:

4.


Рядом - и первый экспонат: дом Тимофея Алымова, революционера-анархиста из Средней Азии (родился в Капустином Яре, вырос в Перовске - теперешней Кызылорде), который в 1911-12 годах жил в ссылке в селе Баяга, а в 1918 на Бодайбо примкнул к большевикам и был убит в бою под Киренском. В этом же доме располагались первое в наслеге училище, откуда вышел якутский писатель начала ХХ века Николай Неустроев, и первая больница в улусе. Теперь дом, перенесённый в Черкёх в 1981 году, служит мастерской - на веранде ждут реставрации фрагменты скульптур, мебель, сани и нарты, которые Николай Ефимович настоятельно просил не снимать.

5.


Самовары же, вместе с якутской мебелью, гобеленами и всякой всячиной, знакомой по десятку музеев из прошлых частей - в круглом зале под зелёным куполом.

6.


У крыльца - вросший в землю УАЗик, последним владельцем которого, как нетрудно догадаться, был Суорун Омолоон. "Козлик" так и стоит здесь с 2005 года, негласно превратившись в полноценный экспонат - за машинкой явно следят, и лишь трава вокруг напоминает, что достигнута последняя верста.

7.


Главный вход в музей - у зелёного купола, но даже калитка на заднем дворе тут весьма симпатична. Как и сама Якутия, Черкёхский скансен делится на две части рекой - только не огромной Леной, а тихая болотистой Таттой. Мы пока на левом берегу:

8.


Над которым высится деревянная Никольская Таттинская церковь (1900-02) - исходная постройка музея. Название напоминает о том, что с момента образования Таттинского улуса в 1912 году и до 1930 года именно Черкёх был его центром:

9.


Не знаю, всё-таки падал ли Дмитрий Сивцев с колокольни. Но последней работой его, законченной в 2004-м, за год до смерти, в возрасте 98 лет, была литературная редакция "Санга кэстыл" - Нового Завета в благословлённом Церковью переводе на якутский. Вот и памятник писателю стоит у храма:

9а.


После церквей Кёрдема, Бютейдяха, Арылаха с такими же угловатыми формами и изящными наличниками как единственным украшением Никольская церковь воспринимается образцом местной школы деревянного зодчества. Абсолютно российской - но не сказать, чтобы русской:

10а.


В храме, где воссозданный иконостас дополняют портреты архиерев и миссионеров - музей якутского православия с иконами, утварью, изданиями "Санга кэстыла" и стендами про Якутский казачий полк (см. здесь в конце).

10.


Силуэт церкви в миниатюре повторяет Уолбинская часовня то ли Николая Угодника, то ли Иннокентия Иркутского (в разных местах), срубленная в 1850-х годах и перенесённая сюда в 1979-м:

11.


Сарайчик за храмами открывает тему ссылки. Это "сибирка" - сельская тюрьма-одиночка для местных смутьянов и проезжих каторжан:

12.


На кадре выше - та часть, где сидела охрана, а камера сибирки - вот:

12а.


Дальше в той стороне - навес с парой повозок:

13.


И наполовину скрывающая его в этом кадре деревянная ураса, не последняя в нашем рассказе и потому запертая. За ней - то, что можно было бы назвать Сектором ссыльных. Обилием которых, по преданию, улус обязан старосте Роману Оросину, который давал взятки губернатору за то, чтобы самых образованных изгнанников присылали на Татту:

14.


На кадре выше фигурки Наташи и Изабеллы Яковлены пестреют у входа балаган (он же юрта, он же капитальный якутский дом) Эдуарда Пекарского, перенесённый при создании музея из урочища Джеряннах:

15.


Этот поляк не столь знаменит, как Ян Черский или Александр Чекановский, в честь которых в Сибири называют города и хребты, да и путь его выглядел чуть иначе. Родившись в семье обедневшей шляхты под Минском в 1858 году, в польских восстаниях он не смог поучаствовать просто за малостью лет. Пекарский жил в Таганроге и Чернигове, проникаясь понемногу идеями социалистической революции. Приехав в Харьков учиться на ветеринара, вскоре Пекарский был отчислен политическим причинам, а после очередного эсэровского теракта его на всякий случай упекли в Сибирь. Но такова уж суть русской ссылки - "эту был энергию, да в мирных целях": на новом месте революционер стал учить якутский, и в 1895 году не очень-то заметил, что срок наказания вышел и он может вернуться домой. Лишь в 1910-х годах Пекарский уехал в Петербург, где и жил, заведуя сибирским сектором Кунсткамеры, до 1934 года.

15а.


В 1896-1930 годах он создал поистине фундаментальный труд - первый в мире словарь якутского языка.

16.


В чём помогал ему Всеволод Ионов, ссыльный народник из Астраханской губернии, попавший в Якутию в 1883 году после 5 лет каторги. Здесь он сменил несколько сёл, женился на якутской сказительнице Бэгэ Маарыйа, и везде учил грамоте местных детей. Следующий балаганчик - школа Ионова, работавшая в 1894-1901 годах:

17.


Сейчас там идёт реставрация, поэтому внутри мы не увидели ничего, кроме деревянных стен и одинокого камелька. Ионов же в 1901 году перебрался в Якутск, консультировал научные экспедиции, редактировал журналы и газеты, а в 1910-11 годах на основе трудов Пекарского создал первый якутский букварь. После чего отбыл в Киев и умер в феврале 1922 года в небезызвестной Буче.

18.


Совсем маленький балаганчик, лодка рядом с которым вроде бы (если я верно помню) осталась от съёмок какого-то кино - дом народовольца Василия Трощанского, которому якуты успели дать имя по-своему - Тараатай:

19.


Дворянин из Кишинёва, в столице он вступил в организацию "Земля и Воля", два года провёл в Петропавловской крепости за убийство жандарма и ещё 10 лет - на страшной Карийской каторге. Наконец, в 1886 году Василий Филиппович осел без права выезда в Черкёхе, где вместе с другими ссыльными издавал "Улусный сборник".

20.


Научные труды Трощанского посмертно опубликовал всё тот же Пекарский, и обереги под потолком напоминают, что важнейшим из этих трудов была "Эволюция чёрной веры шаманства у якутов", законченная в 1895 году.

20а.


В Черкёхе Тараатай прожил 12 лет, и неизменно впечатляет в этих балаганах то, что ссыльные почти не вносили корректив в найденную якутами конструкцию с наклонными стенами, лавками-завалинками (орон) и глиняным камельком (огох). Разве что придумали делать "немецкие углы", выступающие вглубь помещения:

21.


В 1898 году Трощанский здесь и умер, и его могила с раннесоветским обелиском и современным чардаатом (склепом) - на кладбище за Таттой с видом на музей:

22.


Самый дальний в Секторе ссыльных - дом Петра Алексеева, построенный в 1886 году якутскими бедняками Дмитрием Чохоровым и Никитой Хаптагаевым в местности Булгунняхтах. Вернее, его реплика, но - чрезвычайно убедительная снаружи:

23.


У юрты Алексеева была особенность - две печи: классический якутский камелёк и что-то вроде попытки его улучшить. Сын смоленский крестьян, Алексеев работал на ткацких фабриках Москвы и Петербурга, где примкнул к народникам и был арестован по "делу пятидесяти". Однако как истинный революционер, Алексеев превратил зал суда в свою трибуну, и сказанную им в 1877 году фразу "…Подымется мускулистая рука миллионов рабочего люда и ярмо деспотизма, ограждённое солдатскими штыками, разлетится в прах" взял на вооружение Ильич. Этого хватило, чтобы Таттинский улус, куда Пётр Алексеевич отправился в ссылку в 1884-м, назывался в 1963-90 годах Алексеевским районом.

24.


В ссылке герой-пролетарий экспериментировал с конструкцией камелька и учил якутов пользоваться косой-литовкой, пока в 1893 году на аласе Тюмэтэй его не прикончил случайный разбойник.

24а.


Теперь вернёмся ко входу в музей и перейдём по висячему мостику в Заречье, представляющее собой широкой остров меж таттинских рукавов. Эту часть скансена я бы назвал Этнографический сектор, а открывают её две урасы и сэргэ - священная коновязь, сочетавшая практические и ритуальные функции. Сэргэ в Якутии стоят всюду, но больше современные, а это - вполне историческое, поставленное в 19 веке тойоном Абрамовым из Булгунняхтаха.

25.


Огромный белый чум с чуть выгнутыми краями - это и есть ураса, или точнее могол-ураса (берестяной шатёр), летнее жилище зажиточных якутов. В данном случае, как я понимаю, просто реплика - ведь разве может якутский музей народного зодчества обойтись без главного символа этого самого зодчества?! Заодно тут выставлена утварь - кожаные бурдюки для изготовления кисломолочных продуктов, берестяная посуда для быта и чороны - резные деревянные кубки для торжественного кумысопития. Об этом всём я рассказывал здесь, а здесь показывал ещё и мастерскую чоронов.

26.


Равно как и за устройством урасы и балагана отсылаю в свой пост о "Дружбе". Между урасами двух музеев отличия только в деталях, да и то небольших. Вот например прикрытая хаппахчы - орон девушки на выданье:

27.


Рядом странная конструкция - всего лишь каркас урасы, в отличие от "целых" урас - подлинный. Кольцо из сэргэ с перемычками - круглогодичная основа, на которую летом ставились жерди и засыпались землёй ороны. Название "берестяная ураса" не вполне точное: прежде якуты делали из бересты ткань наподобие ХБ, но секрет её забылся с появлением брезента.

28.


Люди попроще ставили деревянные урасы, которые во всей Якутии я видел только в Черкёхе: конкретно эта сооружена в 1867 году. Более грубая и примитивная постройка "о 8 углах" оснащена таким же точно очагом и оконцем в крыше, но что особенно удивительно по своим временам - разделена на комнаты!

29.


Чуть дальше стоит классический якутский балаган, или зимняя юрта из местности Сасыл-Уйалааах. В Черкёхе он стал Домом Олонхо, о чём напоминают многочисленные лосиные рога, саламы (ленточки-обереги) и деревянные статуи:

30.


Внутри - обычный в общем интерьер с мощным камельком:

31.


В трубу которого я даже заглянул:

31а.


"Олонхо" - один из двух на всю Россию объект Нематериального наследия ЮНЕСКО, попавший в список в 2005 году. Якутский эпос повествует о трёх мирах - верхнем с 9 небесами богов, среднем Орто-Дойду с людьми и духами мест иччи и нижнем Аларраа-Дойду, где живут злые абасы. Ещё - о племени пралюдей Айыы-Аймагыы ("родня богов"), которое всемогущий демиург Юрюнг отправил (а не изгнал!) осваивать Орто-Дойду и изгонять абасов. "Олонхо" - это, без преувеличения, коллективная душа якутского народа: и космогония, и святое писание, и летопись. В нём чередуются рассказы, песни и театр одного актёра - речитатив с несколькими канонами: скажем, для боотура, для девушки, для разных животных вроде друга-коня или благовестника-стерха, или для мудрого старца Сээркэн-Сэсэна. Эпос слагают многочисленные былины длиной от 10 до 36 тыс. строк, исполнение которых занимало несколько суток чистого времени. То есть растягивалось на недели и месяцы - долгие тёмные зимние вечера, когда за окном несовместимая с жизнью температура, явно сыграли в якутской культуре не последнюю роль.

32.


Олонхосуты (сказители), знавшие эпос наизусть и читавшие его в подобии транса, в якутском обществе были и остаются одними из самых уважаемых людей. Свой сказитель, как кузнец или шаман, был у всякого уважающего себя рода. Олонхосутами, к которым приходили даже из других улусов, во все времена были богаты окраины Саха-Сирэ - Татта и Вилюй. В 19 веке такой славой обладали десятки имён, а слушали всё те же Пекарский, Трощанский или не отметившийся в Татте поляк Вацлав Серошевский - основоположник якутоведения. Пели "Олонхо" и "якутский Робин Гуд" Манчаары, и "красный шаман" Платон Ойунский, записавший "Ньурган-боотур" как поэму. Но в переломном ХХ веке ключевую роль в сохранении эпоса сыграл Сергей Зверев (Кыыл Уола) с Верхнего Вилюя. Потомственный сказитель, в Великую Отечественную войну он писал патриотические песни, а в 1947 году помогал Якутскому театру в постановке "Ньурган-боотура" по либретто Омолоона. Знакомый и с миром древней духовности, и с городской культурой, Кыыл Уола дал неоценимый материал фольклористам и этнографам, а главное - напомнил народу не забывать "Олонхо". Со смертью Зверева в 1973 году на передний план вышел Пётр Решетников из Черкёха - самый известный современный олонхосут. Точнее, ийэ-олонхосут - импровизатор, в рамках сюжета не воспроизводящий тексты по памяти, а сочиняющий их на ходу. Собираясь в Чёркех, я мечтал пообщаться с Пётром Егоровичем лично... но никто не сказал мне почти до начала поездки, что он ушёл в 2013 году. Лишь недавно у сказителя вдруг появилась наследница - дочь Розалия, большую часть жизни спокойно работавшая в черкёхская поликлинике и не понимавшая призвания отца. Пока в ней не проснулся некий голос: олонхосут, как и шаман - не выбор, а призвание. Николай Ефимович пригласил Розалию Решетникову выступить перед нами:

33.


Две её песни - вступительную и от лица зловредного абасы, я выкладывал в посте о духовной культуре якутов. Здесь - ещё несколько песен "Олонхо":



Голосом и мимикой Розалия Петровна здорово перевоплощалась из образа в образ. Вот например очевидный боотур:



А здесь чувствуется счастливый конец сказания:



А вот Изабелла Яковлевна в компании подрастающего поколения - внуков Розалии Петровны и просто таттинских детей, подающих надежды стать сказителями.

34.


Продолжает тему якутской мистики Аал-Луук-мас (Мировое древо), изготовленное по просьбе православного Суоруна Омолоона советским мастером Семёном Ычановым.

35.


В 21 веке Мировое древо пошло вразнос, и Николай Ефимович озаботился его спасением. Реставрация прошла в 2021-22 годах при поддержке депутатов Ил-Тумэна (якутского парламента) Якова Ефимова и Михаила Гуляева:

36.


Полюбовавшись на детали трёх миров...

37.


...вернёмся в Орто-Дойду. За древом стоят бабаарыны - ещё одна разновидность деревянных юрт. Судя по названию, похожему на русское "поварня", якуты не упростили до такого состояния деревянные урасы и не позаимствовали напрямую бурятские деревянные юрты, которые не могли не видеть по пути в Иркутск. Зато это сделали ямщики, устраивавшие в них кухни на оборудованных в 1740-е годы почтовых станциях Ленского тракта, и вот с них бабаарына уже разошлась по аласам. Урасу, более совершенную во всём, кроме простоты возведения, она почти вытеснила уже в 19 веке. Но и развалины бабаарын я видел лишь в сайылыках - временных хуторах у пастбищ и покосов:

38.


Дальняя (на кадре выше) бабаарына заперта, а в ближней, построенной в 1880 году старостой Тарсинского наслега, невооружённым глазом видны отличия от деревянной урасы - плоский глухой потолок и камелёк вместо очага.

39.


Обратите внимание на тонкие и корявые брёвна. В постах о Чурапче и окрестностях я много расписывал про совершенно неожиданный в Центральной Якутии дефицит питьевой воды: осадков тут очень мало, и деревья питается талой водой, которой мерзлота не даёт уйти глубоко в землю, людям же остаются лишь застойные озёра. Чуть менее неочевидно, что тут и с деревом не лучше - в основном якутская тайга низкорослая и корявая, а в наши дни брёвна в Якутск везут в основном из Витима.

39а.


В 19 веке якуты под русским влиянием начали строить избы - но своеобразные: с плоскими дерновыми крышами (осадков-то всего ничего!) и из тонкого бревна. За бабаарынами стоит дом-летник Марии Андросовой, которую мы тут уже встречали под именем Бэгэ Маарыйа - выйдя замуж за русского интеллигента Всеволода Ионова, сказительница превратилась в этнографа. После смерти мужа она не раз возвращалась в Якутию с экспедициями и помогала Пекарскому в работе над словарём. И только почему дома супругов разнесены так далеко, для меня так и осталось загадкой.

40.


Завершает тему ссылки дом Владимира Короленко, русского писателя и самого, пожалуй известного широкой публике из увековеченных тут людей. Выходец с Украины, в Амгинскую слободу он попал в 1881 году, впрочем, как революционер-народник, а писательский путь начал лишь в 1885 году, когда из ссылки прибыл в Нижний Новгород. Во многом - по якутским впечатлениям: Короленко жил в пристройке к избе крестьянина Захара Цикунова, из общения с которым и родился его первый рассказ "Сон Макара". Кое-где пишут, что это был якут Сакынов, ну а истина - посередине: "Макар (...) очень гордился своим званием и иногда ругал других "погаными якутами", хотя, правду сказать, сам не отличался от якутов ни привычками, ни образом жизни. По-русски он говорил мало и довольно плохо, одевался в звериные шкуры, носил на ногах торбаса, питался в обычное время одною лепёшкой с настоем кирпичного чая, а в праздники и в других экстренных случаях съедал топлёного масла именно столько, сколько стояло перед ним на столе". Да и разве якутская это мечта - "всё бросить и уйти на "гору". Там он не будет ни пахать, ни сеять, не будет рубить и возить дрова, не будет даже молоть зерно на ручном жёрнове. Он будет только спасаться. Какая это гора, где она, он точно не знал; знал только, что гора эта есть, во-первых, а во-вторых, что она где-то далеко, — так далеко, что оттуда его нельзя будет добыть самому тойону-исправнику…"

41.


Рядом с юртой мы увидели памятник Короленко и кучу строительного мусора - здесь полным ходом шла реставрация. Сейчас камелёк украшает, может быть, выведенное угольком слово "СОЛЬ" - так Короленко напоминал себе, что не надо забывать солить пищу, и Николай Ефимович делился планами воссоздать эту надпись.

42.


Рядом, на опушке - тройка сэргэ, сделанных в 1927 году Платоном Ойунским:

43.


А за ним притаился в лесу охотничий домик размером меньше, чем наш УАЗ-"Патриот":

44.


Внутри те же лавки да камелёк. И специальная пробка в стене, вынув которую охотник мог сходить по нужде, не вставая:

45.


Последнюю, самую дальнюю и разреженную часть, я бы назвал Производственным сектором. Открывает его, конечно же, "башня Манчаары", корректнее - башня тойона или просто осадный амбар. На своей равнине якуты жили совсем как горцы - россыпью оседлых скотоводческих племён, а потому немудрено, что их тойоны, подобно горским князьям, сооружали защитные башни. Хранилось в них в основном добро, а хозяева укрывались лишь в случае набега. Возведение осадных амбаров продолжилось и в русскую эпоху, теперь не от междоусобиц, а от разбойников, и "виновником" последнего поколения якутских башен стал Манчаары, робингудивший й в 1830-40-х годах в теперешнем Мегино-Кангаласском улусе. В тамошней Майе я показывал самую красивую башню Пономарёвых, а это - срубленная в середине 19 века башня Марковичей из мегино-кангаласского селения Лампа:

46.


За башней - пара кузниц: в старину это были не менее чтимые места, чем святилища. Ведь предками якутов, их тюркским компонентом, считаются воинственные курыкане, в сыродутных горнах получавшие почти чистое железо и потому вооружённые до зубов. Уйдя из Прибайкалья на север, их потомки забыли письменность и колесо, но сохранили первоклассную для средних веков металлургию. Думается, именно выходы железных руд на притоках Лены определили место, где курыкане нашли новый дом. Кузнец у якутов слыл фигурой мистической, и в отличие от шамана, к которому относились скорее со страхом, пользовался безусловным почётом. Кузнецы делали и шаманские обереги, поэтому шаманы были бессильны перед их духами-покровителями, как и все айыы (боги) уважали Кудай-Бахсы - бога-кузнеца, жившего снаружи всех измерений. Всё это немудрено: именно железо обеспечило саха гегемонию в своём мамонтовом краю, как позже русским - порох.

47.


Якуты знали огнеупорную глину и строили из неё печи до 2 метров высотой и до метра в диаметре, укрытые от мороза в срубы с обычной глиной. В среднем на кило железа уходил воз древесины, поэтому заготовляли лес и добывали руду летом, а перевозили зимой, когда вставший лёд открывал нартенные пути. Одну плавильню строили и обслуживали 10-15 человек: гораздо раньше, чем на Урале, тут возникла пусть и сверх-архаичная, но - промышленность. Под навесом - реплика якутской плавильни, яма для пережигания дров на древесный уголь и печь летней кузницы вроде камелька. Последнюю подарил музею Борис Неустроев - Мандар Уус, одно из изделий которого я показывал в музее в Чурапче, а есть они и в якутском Музее Хомуса:

48.


Зимой кузнецы работали прямо в жилых балаганах, давая им дополнительное тепло, но тут зимняя кузница - в отдельном здании. Справа, обёрнутые шкурой - якутские меха:

49.


По всему помещению - инструменты:

50.


И кусок болгуо, то есть крицы. Её килограмм получался из 10 кило руды, ещё 1/3 шлаков и примесей выбивала дальнейшая перековка. На выходе получалось волокнистое железо или даже качественная сталь, но чаще - смесь того и другого. Её русские казаки и знали как "якутское железо" - гибкое, но поддающееся закалке. Качеством оно было сравнимо с уральским или даже европейским железом, а главное - у русских не получалось так же эффективно выплавлять его из местных руд, и зависимость от якутских металлургов вынуждала русскую власть быть сговорчивее в вопросах местного самоуправления и сбора ясака. Ленский тракт открыл Якутию для поставок уральского железа, но ещё в середине 19 века тут добывали порядка 50 тонн руды в год.

51.


Самое дальнее и самое уникальное сооружение музея - это миэлингсэ, мельница-топчанка. Её конструкция сложилась в 19 веке, когда якуты, посмотрев на русских, убедились, что если пахать землю, из неё не полезут абасы, и сами начали выращивать пшеницу и картофель. Эту топчанку построил в 1934 году в местности Усун-Куол Сыланского наслега Чурапчинского улуса мастер Семён Дьяконов (Сэмэн Уус) при участие братьев-кузнецов Энсии.

52.


В Якутии мало рек, да и те стоят 2/3 года; бывают ураганы, но в основном - штиль. Так что ни ветряных, ни водяных мельниц тут не было, а единсвенным источником энергии оставался гужевой. На топчанке бык не ходил по кругу, хотя сам того не понимал - животное топталось на месте по наклонной шестерне, заставляя её вращаться:

53.


Привод в здании мельницы:

54.


И жёрнов над ним, совсем маленький по сравнению со всей конструкцией:

54а.


Частью мельницы был амбар, где теперь вместо зерна - утварь. Обратите внимание, что нигде по всему музею мы не видели керамики - сделать металлическую посуду или вытесать её из дерева металлическим ножом якутам было проще, чем обжечь из глины.

55.


Ценность последней топчанки такова, что в 2019 году её реставрацию курировал лично Глава республики Айсен Николаев в рамках проекта "Сохраним памятники". Колесо, увы, пришлось заменить, но оригинальный каркас так и лежит в траве гигантской паутиной:

56.


...Суорун Омолоон планировал создать 6 музеев, но успел - только 3. По факту даже 4: небольшой скансен в селе Кёрдем собрали из построек, не отданных в "Дружбу". Музей Якутского тракта создали другие и не совсем там - Дмитрий Кононович хотел расположить его в Табаге, но в 2005 году старый ям в Еланке ближе к Ленским столбам восстановили местные жители братья Соколовы. В Якутске Суорун Омолоон хотел создать Музей естественной истории, посвящённый "природе Севера и человеку Севера", но в общем и действующие музеи вполне раскрывают эту тему. Обиднее всего за несостоявшийся музей народностей Севера, который Дмитрий Кононович хотел расположить поистине труднодоступно - в селе Тополиное за 200 километров от Колымской трассы, в тупике круглогодичной дороги вдоль Яны. Ну а последним лугово-аласным творением Суоруна Омолоона стал странный литературный скансен "Татта" в райцентре Ытык-Кюёль. Куда и отправимся в следующей части.

ЛЕНА-2022
От Усть-Кута до Якутска. Оглавление и обзор.
От Якутска до дельты, а также верховья. Оглавление и обзор.
Верхняя Лена (Иркутская область) - см. оглавление №1.
Средняя Лена (Витим - Якутск).
Витим и Ленск.
Лёнск - Олёкминск.
Олёкминск.
Ленские Столбы.
Еланка - Табагинский мыс.
Долина Самартай. Булуус, Турук-Хая, Курулуур.
Кердем, Павловск, Нижний Бестях.
Нижний Бестях - Якутск - Кангалассы. Порты и переправы.
Якутия в общем.
Природа, история, символы.
Якуты. Материальное.
Якуты. Духовное.
Неякуты. Русские и коренные народы Севера.
Якутск. Старый город и новый облик.
Якутск. Вечная мерзлота.
Якутск. Музеи Якутска.
Якутск. Центр.
Якутск. Окраины.
Якутск. Чочур-Муран.
Заречные улусы Якутии.
Усть-Алданский улус. Соттинцы.
Усть-Алданский улус. Алас Мюрю.
Мегино-Хангаласский улус. Майя.
Магино-Хангаласский улус. От Ломтуки до Бютейдяха.
Чурапчинский улус. Чурапча.
Чурапчинский улус. Арылах.
Таттинский улус. Черкех и окрестности.
Таттинский улус. Музей в Черкехе.
Таттинский улус. Ытык-Кюель.
Нижняя Лена - будет позже.
Амуро-Якутская магистраль - будет позже.

https://varandej.livejournal.com/1141137.html

На правом берегу Лены против показанного в прошлых частях Якутска лежат Заречные улусы, каждый из которых для бескрайней Якутии примерно как для бескрайней России Тверская или Рязанская области. Это - малая, старая, внутренняя Саха-Сирэ, колыбель якутского народа. На десяток постов мы погрузимся в мир аласов, аал-луук-масов, сэргэ, балаганов, чардаатов и таких имён, как Дмитрий Сивцев (Суорун Омолоон), Алексей Кулаковский, Платон Ойунский, разбойник Манчаары или тойон Легой. Начнём рассказ о заречье с музея "Дружба" в Соттинской долине - не последнего скансена на нашем пути, но пожалуй самого зрелищного. Добирались мы сюда через показанную ранее переправу от лежащей на горизонте заглавного кадра громады Кангаласского мыса.

За рассказ об этих местах стоит поблагодарить проект "Живое наследие", администрации Республики Саха и посещённых улусов (в сегодняшнем случае - Усть-Алданского) и депутата Госдумы РФ Сардану Авксентьеву.

Эту историю я рассказывал не раз. О Ленских долинах - уютных карнизах вдоль реки, где плодородны луга, но не доходит вода страшных паводков. О долине Туймаада на левом берегу, за которую три поколениях вождей крупнейшего якутского племени кангалассов (тут сложно не заподозрить ветвь пантюкрского племени канглы!) воевали с эвенками, по ходу войны сплотив вокруг себя всё левобережье и поменяв титул с тойона (князя) на дархана (царя). О гордом Тыгыне, который мечтал сплотить единое якутское государство, если бы не строил козни вождь правобережья, тойон крупнейшего заречного племени Борогонцев коварный Легой..... впрочем, а почему это он коварный? Может быть, потому, что Якутск стоит на кангаласских землях, а там кровожадный самодур Тыгын-Дархан - свой? Внутриякутские взгляды на дорусское прошлое, от которого по причине отсутствия письменности остались только предания без дат, различаются так сильно, что когда "Сахафильм" выпустила исторический эпик "Тыгын-Дархан", в Усть-Алдаском улусе (где райцентр красноречиво называется Борогонцы) по этому поводу заявили протест. Всего же у якутов было 30-40 племён, и что у Тыгына, что у Легоя союзники имелись на обоих берегах. Но исход Каргыс-Уйэтээ ("века резни") решила третья сила, пришедшая сверху по Лене на стругах. И достоверно здесь то, что в Туймааду Ленский (Якутский) острог перенесён лишь в 1642 году, когда было подавлено крупнейшее восстание якутов и эвенков и казнены три Тыгынида. Предыдущие 10 лет же Ленский острог стоял в самой маленькой (всего 22км длиной) правобережной Соттинской долине, в нескольких десятках километрах ниже по течению, на землях как раз-таки Легоя. По факту, руками чужемцев, которые и принесли мир, Легой победил Тыгына, и даже существовавший в 1827-37 годах Якутской Степной думой руководил его прямой потомок Иван Мигалкин. Из Заречных улусов, правда не с Борогонцев, а с Татты, был родом и советский писатель Дмитрий Сивцев, одним из первых легализовавший якутские имена, которыми здесь неофициально называли детей со времён крещения: его литературным псевдонимом стало такое имя Суорун Омолоон. Что не мешало Дмитрию Кононовичу быть глубоко верующим христианином, ну а в Перестройку якуты вряд ли сами догадывались, как повезло им с властителем дум. Суорун Омолоон не рвался к власти (с 1989 по 2002 год республику возглавлял вполне себе кангаласс Михаил Николаев), а главное - не на словах, а на деле был сторонником дружбы народов. В его видении национального возрождения саха не противопоставлялись русским, и в рушащемся здании СССР он понимал, как важно не оказаться среди обломков. Выражением этой идеи и стала "Дружба" - второй из 3 созданных Дмитрием Кононовичем скансенов (по факту их, впрочем, 4: я уже показывал Кердем с постройками, которые Омолоону не отдали), в 1988 открытый в Соттинской долине, чуть ли не на изначальном месте Якутского острога.

2.


Соттинцами "Дружбу" и называют в обиходе. По факту ближайшее к музею село (всего 2км) - Ары-Тит, где на бывшую нефтебазу причаливает круизный "Михаил Светлов", ну а Соттинцы - второе название крупнейшего в долине села Огородтах, в которое выводит переправа. Там, у парома, нас лично встретила директор музея-заповедника "Дружба" Надежда Яковлевна Новоприезжая и повезла в свои владения по грунтовкам. У ворот ждала научный сотрудник музея Лариса Степановна, преданностью своему делу напомнившая мне жрицу. Её экскурсия заняла 3 часа, и это ещё сокращённая программа:

3.


Образ жрицы - ещё и от того, что материальная культура саха неотделима от духовной, и на входе в музей встречают сэргэ - ритуальные коновязи для коней духов. За тройкой у входа виден Тулаагын - подиум из реплик сэргэ Алексея Кулаковского (Ексекуляха) - основоположника современной якутской литературы.

4.


Те, что слева, он поставил в 1924 году на Ысыахе в урочище Урэх-Тэрде, буквально на полюсе холода близ села Томтор под Оймяконом. Ближнее справа было сделано в 1904 году на свадьбу в селе Арылах под Чурапчой, а дальнее (оно же крупным планом) - в 1905 году после праздника сенокоса в селе Онохой на Вилюе. Медведь на нём означает буор-кут (земную душу - всё, что в человеке от природы), бык на чурапчинском сэргэ символизирует ийэ-кут (материнскую душу - всё, что дано через воспитание), а конь и птица на оймяконских стелах - это салгын-кут (воздушная душа - всё, что человек обрёл своим умом и опытом). Поставленные писателем за тысячи километров друг от друга, сэргэ обозначили душу Якутии, ну а раз музей - её уменьшенная копия, то здесь они рядом.

4а.


Первые и по времени (перенесены в 1987), и по ходу экскурсии постройки - балаган и ураса, зимнее и летнее жилища, последнего хозяина которых звали Дмитрий Алексеев - Сукурдуур Миитэрэй. Балаган, как вы понимаете, русское слово, в современных синонимах звучащее примерно как "жилой киоск". Якуты как потомки степняков по-русски называют его юртой, а по-своему - дьиэ. И это жилище лишь кажется неказистой землянкой - на самом деле балаган Сукурдуура построен около 200 лет назад:

5.


И внутри явно комфортабельнее курных изб, в те времена по русским деревням ещё обычных. Якутам была чужда архитектурная эстетика, и снаружи балаган - это трапециевидные стены, обмазанные глиной, а зимой ещё и балбахом (кизяком) и усиленные огромной завалинкой. В основе, однако, он вполне себе деревянный и исключительно капитальный: лиственницу для балагана сперва подрубают, валят только через год, а потом ещё год-полтора вымачивают в коровьей моче. Достать её нетрудно: в музее балаган без хотона - почти такого же внешне хлева, который пристраивался с северной стороны, давая дополнительное тепло. С той же целью делались наклонными стены - снаружи они лучше нагреваются солнцем, а внутри обеспечивают циркуляцию тёплого воздуха от потолка к полу. Пол над мерзлотной землёй засыпали песком и на нём не сидели, используя резные столы (остуол), табуретки из тальника и орон - лавки, набитые землёй и конским волосом, который не давал пролезть в дом мышам. Окон, затянутых бычьим пузырём, всегда было нечётное количество. В юго-западном красном углу - иконы, а о вещицах на переднем плане нам было сказано "Если угадаете, что это - подарим!".

6.


Я угадал - это игрушки, а в корзинках - настольные игры (подробнее - в обзоре материальной культуры якутов), мастер-класс по которым нам показала смотрительница балагана:



Центр балагана - камелёк, или огох: камин в глиняной (с деревянным каркасом) трубе на песчаной подушке, который Лариса Степановна затопила для нас.

6а.


За камельком - северная стена без окон, и там выставлены предметы якутского быта вроде посуды берестяной (ыхрас) и металлической (а вот керамики якуты почти не знали), охотничьих луков или рыбацких сетей. Ближе - кумысная ступа и суоруна - ручная мельница, которую знай себе крути долгими тёмными страшными зимними вечерами.

7.


Эти вечера, мне кажется, не последняя причина того, что у якутов так развиты устный фольклор и ремёсла:

8.


Вплоть до матерчатых кукол сарыар:

8а.


Дверь балагана обращена на восток, и с юга была мужская половина, а с севера - женская, включавшая единственное обособленное помещение: девичник. Ведь дочерей на выданье хозяин не показывал случайным гостям.

9.


Дверь урасы, летнего дома, напротив, смотрит на запад. У Сукурдуура была самая богатая из нескольких видов могол-ураса. Обычно это переводят как "берестяной дом", но в старину якуты крыли их не берестой, а некой тканью из бересты наподобие ХБ, секрет выделки которой забылся с появлением брезента.

10а.


Снаружи ураса напоминает чум слегка куполообразной формы, но главное отличие сходу видишь внутри - она не переносная. У урасы всегда есть основа из сэргэ, которых здесь, как и столпов-"багана" в балагане, бывает 4, 8 или 12. На них фигурки коней, на поперечных балках - коров: и то, и другое обереги и символы изобилия.

10.


Конструкция юрты же оказалась идеальна для жаркого и сухого якутского лета: в углах не скапливается грязь и инфекции, а восходящий ток над очагом обеспечивает свежий воздух и выносит в потолочное окно насекомых.

11а


Святая святых в урасе - это орон девушки на выданье, которую хранят от незваных гостей двери и колокольцы:

11.


Балаганы и урасы встретятся нам в музеях ещё не раз, а вот дальше начинается специфика "Дружбы". За очередным сэргэ - балок "Кюкюкр-ус" с Татты, в котором Суорун Омолоон написал в начале 1930-х первую якутскую пьесу "Кузнец Кюкюкр":

12.


Тропа выводит на луг, как и всюду в Якутии поражающий своим разнотравием. Фактически эти луга - ни что иное, как остатки "мамонтовых степей", полярных саванн, в не столь засушливых местах с вымиранием мегафауны заместившихся тундрой. Ряд сэргэ над лугом несут табличка с цитатами о том, что якуты в 17 веке сделали в пользу России выбор во-первых добровольный, а во-вторых правильный. Например, письма русских воевод о том, как собирать у якутов ясак, не провоцирую конфликтов или благодарности тех же воевод князьцам Легою, Теренею и Капчину за помощь в подавлении мятежей. Или слова Алексея Окладникова: "подлинная трагедия Тыгына заключалась (...) не в том, что он был будто бы сломлен мощью русских завоевателей (...), а в том, что в кровавой и безнадёжной борьбе со своим собственным народом Тыгын шёл не вперёд, а назад!".

13.


За сэргэ и крестами встречает Семён Дежнёв - между прочим, дважды женившийся на якутках и оба раза бросивший их с сыновьями, уходя в очередной поход. Но свадьба Дежнёва с Абакай да Сичю (более известной как Абакаяда), дочерью борогонского тойона Онокоя в 1641 году стала как бы не первым русско-якутским браком.

14а.


Где мореход - там и корабль: большой коч, воссозданный в 1995 году якутскими казаками на средства Ленского объединённого речного пароходства. Известные на Белом и Баренцевом морях чуть ли не с 11 века, это были первые в мире суда ледового класса: стиснутый льдами, благодаря яйцевидному сечению корпуса коч не ломался, а выталкивался наверх и мог дрейфовать месяцами.

14.


Поморы же укрывались в его тесных тёплых каютах-заборницах, пока не кончится мороженая клюква, спасавшая их от цинги. Я, увы, видел только палубу и, кажется, даже не догадался дёрнуть за ручку люка:

15.


Коч стоит на берегу, но пойма тут подступает вплотную, а музей взбирается из Соттинской долины и на те холмы:

16.


Сердце "Дружбы" - реплика (1990) Зашиверского острога:

17.


Отбив первые набеги непокорных якутов, Ленский острог разросся целой сетью русских становищ и крепостей. В 1639-52 годах енисейские казаки поставили несколько зимовий на Собачьей реке (ибо отличный подлёдный лов позволял ездить по ней на собачьих упряжках) Индигирке, в её судоходных низовьях, куда со стороны Якутска попадали по бурным шиверам (порогам). По окрестным тундрам и горам, однако жили юкагиры - древнейший народ Северо-Востока, вытесненный на Край Земли ещё эвенками, они и казаков встретили с оружием в руках. Бесконечные набеги и мятежи вынудили в 1676 году свести зимовья в Индигирский острог с мощной срубной стеной и парой башен:

17а.


С 1721 года (а неофициально - видимо, с момента основания) он стал Зашиверским острогом, но юкагирские войны к тому времени стали делом прошлого. В 1783 году давно утратившая стены бывшая крепость стала городом, центром Зашиверского уезда по долинам Индигирки и Яны, а в 1790 даже обзавелась гербом:



Вот только слишком суровые тут были места - с населением около 120 человек Зашиверск оставался как бы не самым маленьким городом Российской империи, и в 1803-04 лишился этого статуса, а чиновники съехали в Верхоянск. Дальше путешественники, добиравшиеся сюда раз в несколько десятилетий, находили то пять, то семь, то три двора с избами и балаганами да высокую церковь, напоминавшую о былом. Последними жителями оставались якутские рыбаки брат и сестра Митрей и Евдокия Слепцовы, покинувшие Зашиверск в 1920-х годах - он на тот свет, она в другое селение.

17б.


Куда интереснее истории - легенда, согласно которой Зашиверск был богатым цветущим городом, этакой Второй Мангазеей с могучим деревянным кремлём и бородатым воеводой-самодуром. Раз на ярмарке у стен как-то оказался бесхозный сундук, полный золота и алмазов, и шаман, почуяв неладное, пошёл к воеводе и умолял не открывая сундук утопить его в проруби. Но воевода сказал "Да я лучше тебя там утоплю", и на пару со священником распродал сокровища горожанам. На следующий день в остроге вспыхнула чёрная оспа, от которой не спасся никто. Эпидемии этой хвори, которую русскоустьинцы (см. по той же ссылке, что и про юкагиров) называли "зашиверской поганью", правда случались тут в 1773 и 1883 годах, но обе даты никак не стыкуются с историей Зашиверска. Однако сам образ полного заражённых тел мёртвого города среди пустой лесотундры - слишком сильный, чтобы раз услышав про него, забыть. Место, где стоял Зашиверск, у якутов и ныне считается проклятым, и Лариса Степановна рассказывала нам, что ходившие туда чёрные копатели неизменно болели и умирали.

18а.


К легендам располагала, конечно, Спасо-Зашиверская церковь (1700), якобы забытая в тайге до появления вертолётов. На самом деле до революции туда и батюшка приезжал несколько раз за год, а при Советах её мечтали спасти краеведы. Мечта их сбылась в 1969-71 годах, вот только за неимением в Якутии подобных музеев церковь вывезли в Новосибирск, где как раз собирали в Академгородке музей всея Сибири под открытым небом. Там и стоит она по сей день, а здесь - её почти (с оглядкой на то, что работали не профессиональный реставраторы, а просто хорошие плотники) точная копия:

18.


В лоджии, самой необычной детали этого храма, предназначенной видимо для всепогодных крёстных ходов - фотогалереи Зашиверска и православия в Якутии:

19.


Ведь до революции от Вилюя до Колымы было много старинных церквей почти поморского облика... но ни одна из них не сохранилась:

19а.


В крошечном зале, куда попадаешь даже не пригнувшись, а сгруппировавшись - портрет мастера Андрея Хабарова да загадочный "плод" на потолке, назначение которого до сих пор не разгадано:

20а.


Здесь - небольшая экспозиция церковных вещей, в том числе берестяные иконы мастерицы Саргыланы Рожиной:

20.


Теперь выйдем за тын (увы, срубную стену тут так и не воссоздали) и переместимся в другую эпоху: с острогом соседствует дом Басова, воссозданный в 1993 году на средства компании "Золото Якутии" по проекту конца 19 века.

21.


Имеется в виду, как я понимаю, Иван Басов, чаеторговец из Кяхты, который в 1892 вместе с партнёром Алексеем Коковиным перенёс свой бизнес в Якутск. Богатейшая фирма Якутской области, "Коковин и Басов", как и все ближайшие конкуренты, занималась колониальной торговлей, вывозя на материк меха, рыбу и мамонтову кость, а завозя всё остальное. Их каменный торговый дом стоял до 1970-х годов на главной улице Якутска, а это, видимо, особняк с окраины. Причём - летний: в доме нет большой печи, а завалинки набиты конским волосом:

22.


Дом Басова - это крытый музей внутри музея под открытым небом. Лишь в одной из его шести комнат - гостиная богатого дома в Якутске:

23.


Да и здесь с весами купцов соседствуют портреты этнографов, в большинстве своём поляков и народников Таттинского улуса: популярная легенда гласит, что его тойон Роман Оросин дал взятку губернатору Ивану Крафту, чтобы отправлял туда самых образованных людей. На самом деле сосланы они туда были в основном задолго до Крафта (его крайне продуктивное правление было в 1907-13 годах), но судя по удивительной концентрации - видимо именно так.

23а.


В других комната - фотогалерея старого Якутска и декоративно-прикладное искусство якутов:

24.


Включая костюмы мастерицы Елизаветы Протопоповой:

25.


И наследие эвенков, будь то одежда, оленьи сёдла, кумаланы (круглые ковры) или так любимые якутами "тунгусские колыбели":

26.


Декоративная упряжь оленя и шкуры бурого и белого медведей рядом - последней можно накрыть автомобиль! Ещё в паре комнат - временные выставки и история создания музея, но ими мы решили пожертвовать для экономии времени.

27.


Рядом с острогом и домом - сооружение наподобие трансформаторной будки, перевезённое сюда из местности Кукуна в Мегино-Хангаласском улусе. На самом деле это осадный амбар тойона Сергучева: оседлый народ, живущий маленьким племенами, всегда и везде, - хоть в Ирландии, хоть на Сардинии, хоть в Чечне, - начинал строить башни. Но лишь у якутов они были деревянными, или вернее деревянные башни сохранились до наших времён: в 18-19 веках под Россией тойоны и богачи строили их по старой памяти уже не от врагов, а от разбойников.

28.


Ещё в музее есть реплика башни Пономарёва, которую я ещё и в оригинале покажу. Вокруг неё целый Амбарный городок:

29.


На кадре выше справа амбар Копырина из местности Чубучана Борогонского улуса, срубленный аж в 1790 году:

30.


Слева - бабаарына, 6-гранный сруб, с 19 века потихоньку вытеснивший более комфортабельную, но сложную урасу в качестве летнего жилища. Так-то - типичная бурятская деревянная юрта, которые якутские путники не могли не видеть на финишной прямой перед Иркутском, но название (искаженное русское "поварня") говорит о том, что скорее так выглядели кухни и харчевни на почтовых станциях Ленского тракта.

31.


Рядом - кумысный амбар (что бы это ни значило) из местности Сатагай, похожий на сильно упрощённую и сплющенную башню тойона:

32.


Среди амбаров затесалось Народное училище (1872) из села Томтор, первое в Борогонском улусе:

33.


А за ним виден амбар писаря Кычкина из местности Билир Мегино-Кангалсского улуса, где сытый сельский чиновник, видимо любивший поохотиться, хранил своё добро:

34.


За перелеском от амбаров, на схеме отмеченная как "Гостевые дома" - усадьба Суорун Омолоона, в которой он жил, приезжая в Соттинцы:

35.


Дмитрий Кононович ушёл в 2005 году в возрасте 99 лет, и теперь тут его дом-музей:

36.


Всё как и должно быть в доме-музее писателя - рабочий стол у постели, рукописи под стеклом и издания в шкафу, фотографии на стенах да национальные костюмы, в которых властитель дум произносил перед публикой речи о национальном возрождении якутов и важности дружбы народов.

37.


Рядом - балаган Реасовны, одна из самых молодых построек музея:

38.


Он был построен в 2018 году как подарок на 80-летие Раисы Реасовны Кулаковской, которая, слава богу, жива-здорова и сейчас. Если Дмитрий Сивцов был инициатором этого музея, то непосредственного его созданием занималась и первым руководителем была именно она, внучка Ексекуляха.

39.


Ну а балаган, как видите, может быть и комфортабельным современным жильём. При том что тут даже камелёк есть:

39а.


Раньше в музее была ещё и ветряная мельница, построенная в 1990-х с нуля по образцу новгородских. Она знакомила скорее якутян с наследием старой России, а для этих мест была не очень-то характерна. И может быть поэтому сгорела 9 мая 2015 года, когда за Леной от весенних палов загорелся лес, а следом и трава в Соттинцах от долетевших через реку искр.

40а. отсюда.


Дальше музей потихоньку сменяется зоной отдыха:

40.


Упирающейся в Австрийский домик - мини-гостиницу, подаренную в 1992 году заморской фирмой "Маккуллан и Зелнер". К выбору мест для своих скансенов Суорун Омолоон подходил слишком уж художественно, а как результат - в них очень сложно съездить одним днём. Для нас "Дружба" была началом долгого маршрута, группы сюда обычно привозит "Михаил Светлов", ну а для более-менее стабильной посещаемости "Дружбе" приходится развивать ещё и сельский туризм. В пятницу утром мы гуляли тут одни, а большинство посетителей едет в Соттинцы из Якутска на выходные.

41.


У входа в кафе мы попрощались с Ларисой Степановной. Дальше нас ждал обед в компании Николая Егорыча (нашего водителя на весь маршрут) и Надежды Яковлевны, которая на своём джипе собиралась показать нам дальние углы своих владений. На прошлом кадре хорошо заметна вышка на яру - к ней можно подняться по лестнице, а можно доехать в обход. Сама вышка, срубленная ещё в начале 1990-х, обветшала и закрыта для подъёма:

42.


Но и с косогора впечатляет вид музея, поймы, ленского простора и далёкой стены Кангаласского мыса:

43.


С разных точек лучше смотрятся знакомые места:

44.


Тут в кадре белый УАЗ-"Патриот" Егорыча едет мимо Сэргэ ЮНЕСКО - ничего о нём не спрашивал, но рискну предположить, что поставили его в 2009 году по случаю включения "Олонхо" в Нематериальное наследие человечества.

45.


За рекой - райцентр Намцы (10,5 тыс. жителей) в долине Энсиэли, самой нижней из трёх левобережных долин. Назван он в честь племени, третьего по силе и влиянию после кангалассов и борогонцев, так что с падением Тыгынидов местный тойон Мымак решил сплотить вокруг себя якутский народ как борец с захватчиками. В 1634 году Ленский острог едва выдержал осаду под его началом, а смирившись с русским подданством, намцы оставались "не последней спицей в колесе" для Якутии. Из Намской столовой был приглашён в лучшие рестораны Якутска законодатель национальный кухни Иннокентий Тарбахов (см. прошлую часть), а местная школа славится на всю республику своей математикой и физикой. Сказывается и то, что Энсиэли в тупике дорог - это Якутская Ривьера с десятками турбаз на Лене, включая роскошный Графский Берег. И в общем на самом деле там и достопримечательностей хватает: в Никольцах - музейные старый русский дом и гужевая мельница, в Хамагатте - новый тенгрианский храм, в Хатырыке - собирательная, но очень убедительная реплика сибирского острога и отличный музей... В общем, ещё один узелок на следующий приезд в Якутию.

46.


Здесь же так хотелось посидеть на брёвнах, любуясь простором и величием... но впереди ещё множество пунктов программы и сотни вёрст пути.

47.


Главная достопримечательность верхней площадки - якутское кладбище, а вернее реплики самых выдающихся образцов надгробного зодчества, воссозданные по материалам этнографов.

48.


Впрочем, НАДгробный - тут слово не совсем точное: в твёрдую, как камень, вечную мерзлоту покойников не закапывали. По могилам саха хорошо видно их происхождение от пришлых тюрок и ассимилированных ими эвенков - одни испокон веков строили мавзолеи, в которых кочевник посмертно обретал вечный стационарный дом, а другие практиковали "воздушное погребение" на шестах и деревьях. Так появились чардааты и арангасы:

49.


Чардаат - это мавзолей, где усопшего клали в сруб и уже в нём засыпали землёй. Обычай этот пережил и христианизацию - над многими чардаатами стоят кресты, в то время как над другими - языческие сэргэ и конские головы. В дорусские времена сюда же клали и вещи покойника (скорее обереги, чем инвентарь загробной жизни), а позже руины чардаатов стали ценнейшим материалом археологов.

50.


Размеры и формы чардаатов могли много сказать о том, кто в нём покоился. Вот этот, маленький и какой-то вертикальный, скорее всего был могилой ребёнка:

51.


А причудливые пики и рога отмечали могилы шаманов, держа взаперти их духов. Обратите внимание, что одна из шаманских могил - с крестами: алгысчиты (белые шаманаы, а по факту жрецы) в 18 веке исчезли полностью, а ойуны и удаганки (чёрные шаманы и шаманки) остались как знахари. И если при жизни их не предали анафеме (а священники сами были не чужды страха перед колдунами), то хоронили шаманов по христианскому образцу:

51а.


Чаще же могилой шамана был арангас - гроб на шестах или дереве. Только эвенки предпочитали берестяные гробы, а якуты - срубы....

52.


...и колоды, как правило являвшиеся верной приметой именно шаманских могил:

53.


За воссозданным некрополем, ближе к дороге - остатки настоящего кладбища:

54.


54а.


Дальше по склону, в объезд - зона отдыха на косогоре:

55.


Помимо беседок (в этом кадре - за моей спиной) тут есть несколько инсталляций:

56.


И гордость Соттинцев - Зелёный театр с необычайно красивыми стерхами на шестах:

57.


Рядом - резные Теремок и Бабаарына, вместе с сэргэ (2014) символизирующие усадьбу Алексея Аржакова - Сэсэн Ардьякыапа. Родившийся в 1739 году как бедняк и ещё в молодости крестившийся, к концу 18 века он выбился наверх якутского общества, став неофициальным лидером борогонцев, а с следовательно и всего народа. Первых якутских тойонов-посланников принимал в Москве ещё Фёдор Алексеевич, ну а Сэсэн, два года проведя в Петербурге, в 1789 году дошёл до Екатерины II и представил ей "План о якутах с показанием казёной пользы и выгоднейших положений для них". Суть плана состояла в организации местного самоуправления с выборами общего князьца, учреждением суда по якутским обычаям и одобрения якутами русских чиновников, назначавшихся в их улусы. Госсовету всё это не понравилось, а вот генерал-губернатор Восточной Сибири, которому императрица спустила план Аржакова, его поддержал - так у людей саха возник первый прототип национальной автономии.

58.


Дальше дорога уходит в тайгу и ветвится между полянами, на которых стоят балаганы - музей имеет огромное количество "секретных локаций", часть из которых просто не охватить за день, а в других можно остаться на ночь. Что-то из не показанного не могло не относиться к другому выдающемуся борогонцу Василию Никифорову (2016), также известному как Кюлюмнюр. В 1891 году он возглавлял якутскую делегацию на встрече цесаревича Николая в Иркутске, в 1906 полгода провёл в тюрьме за организацию политического "Союза якутов", в 1912 основал первый якутский журнал "Саха сангата", а в 1918 возглавил Якутскую губернскую земскую управу, став первым якутом во главе своей земли. В создании ЯАССР он тоже участвовал, а репрессирован был в 1928 году, ещё до Большого террора.

59.


Самой дальней точкой, куда отвезла нас Надежда Яковлевна, стало просторное озеро. Под похожим на мифический Аал-Луук-мас (Мировое древо) лиственницами с нестандартным ветвлением, как та, что растёт на его брегу (кадр выше) возникали кэрэхи - святилища ойунов и удаганок. На озере тоже хотелось задержаться, но если в основной части музея не ловит сеть, то здесь на телефн Надежды Яковлевны всё настойчивее звонили из Борогонцев, где администрации также не терпелось нас принять.

60.


Но об это - в следующей части.

ЛЕНА-2022
От Усть-Кута до Якутска. Оглавление и обзор.
От Якутска до дельты, а также верховья. Оглавление и обзор.
Верхняя Лена (Иркутская область).
Качугский тракт и Баяндай.
Качугский район. Качуг.
Качугский район. Анга.
Качугский район. Шишкинская писаница и Верхоленск.
Усть-Кут (2020).
Осетрово - Киренск.
Киренск - Ичёра.
Давыдово - Визирный - Витим.
Средняя Лена (Витим - Якутск).
Витим и Ленск.
Лёнск - Олёкминск.
Олёкминск.
Ленские Столбы.
Еланка - Табагинский мыс.
Долина Самартай. Булуус, Турук-Хая, Курулуур.
Кердем, Павловск, Нижний Бестях.
Нижний Бестях - Якутск - Кангалассы. Порты и переправы.
Якутия в общем.
Природа, история, символы.
Якуты. Материальное.
Якуты. Духовное.
Неякуты. Русские и коренные народы Севера.
Якутск. Старый город и новый облик.
Якутск. Вечная мерзлота.
Якутск. Музеи Якутска.
Якутск. Центр.
Якутск. Окраины.
Якутск. Чочур-Муран.
Заречные улусы Якутии.
Усть-Алданский улус. Соттинцы.
Усть-Алданский улус. Алас Мюрю.
Мегино-Хангаласский улус. Майа.
Магино-Хангаласский улус. От Ломтуки до Бютейдяха.
Чурапчинский улус. Чурапча.
Чурапчинский улус. Арылах.
Таттинский улус. Музей в Черкехе.
Таттинский улус. Окрестности Черкеха.
Таттинский улус. Ытык-Кюель.
Нижняя Лена - будет позже.
Амуро-Якутская магистраль - будет позже.

https://varandej.livejournal.com/1139336.html

Географически Лена начинается на безымянной горе (2023м) близ перевала Солнцепадь (1245м) в 7 километрах от Байкала. В путеводителях любят писать, что один-два поворота - и Лена была бы не великой сибирской рекой, а одним из множества горных ручьёв, впадающих в Славное море: анти-Леной можно считать речку Шартлай на другом склоне. Вот только Байкал лежит между отвесных хребтов: чтобы достичь его, Лене пришлось бы крепко нарушить законы физики, направив свои воды вверх через гору. Однако первые две сотни километров она не могучая Лена, а легкомысленная Ленка, мелкая порожистая горная река, на 5% своей протяжённости сбрасывающая 3/4 высоты.

Для людей отправной точкой Лены можно считать Качуг, райцентр в 260 километрах северо-восточнее Иркутска. А может быть - и сам Иркутск, откуда выходил Якутский тракт, большей частью проходивший по воде в различных её агрегатных состояниях. Его сухопутный участок, менее десятой части исторической длины, ныне известен как Качугский тракт, и с него я начну свой рассказ о долгом путешествии к морю Лаптевых.

Сейчас мне даже сложно посчитать, сколько раз я покидал Иркутск Качугским трактом! Впервые это случилось в 2012 году, когда в -45 градусов я отправился с молодым спесивым поляком посмотреть на Вершину - польское село в глубинах Усть-Ордынского округа. В 2020-х годах той же дорогой я трижды ездил на Ольхон - хрустальной осенью смотреть сам этот крупнейший в России пресноводный остров, дымным летом посетить шаманский тайлган и вновь зимой гулять по льду Байкала. Чаще всего путь начинался с автовокзала, и я успел выучить наизусть мелькавшие мимо кварталы и церкви Старого Иркутска, мрачное Радищевское предместье вдоль бесконечной улицы Рабочего Штаба и нанизанные на неё же бесчисленные авторынки и автосервисы объездной дороги за поворотом на Иннокентьевский мост. Конец Иркутска - мрачноватая падь Топка, над которой эффектно нависает Топкинский микрорайон: из всех въездов в город этот, пожалуй что, самый эффектный.

2.


Первые полсотни километров Качугский тракт сложно отличить от какого-нибудь Щёлковского шоссе - пробки, торговые центры, стелы колхозов и деревеньки в прозаичном среднерусском пейзаже:

3.


Среди которых особенно примечателен Оёк - одно из цикла "декабристских сёл" с Успенской церковью (1812-45), первоначальный купол которой, уничтоженный пожаром в 2006 году, имел конструкцию бурятской юрты.

4.


В Оёке от Качугского тракта ответвляется дорога к Вершине, а ещё через дюжину километров, за селением Жердевка (запомните его!) прозаичный в своей пригородности Иркутский район сменяется загадочным в своей бессмысленности Усть-Ордынским Бурятским округом. На 22 тысячах квадратных километрах которого вот эта стела - без преувеличения, одно из самых примечательных сооружений. В 1937-2008 годах числившийся отдельным регионом, фактически Усть-Ордынский Бурятский автономный округ был среди регионов России этаким поручиком Киже: лишённый крупных производств, важных месторождений, выдающихся достопримечательностей, а в последние полтора десятка лет даже городского населения (в 1992 году его райцентры, числившиеся ПГТ, разом сделались сёлами), УОБАО фактически существовал лишь на бумаге. Буряты, для которых он создавался, не были тут большинством: хотя округ охватывал 3/4 их прибайкальской общины (77 тыс. человек), среди 139 тыс. его жителей на титульный народ приходилось лишь 40%. И даже большинство его райцентров лучше всего сообщаются через Иркутск. Без слова "автономный" статус округа сделался ещё загадочнее: это уже не регион, а "территория с особым статусом", вот только в чём же этот статус заключается - кажется, не сможет объяснить никто.

5.


Но при всём том граница бывших регионов на Качугском тракте вполне наглядна - в нескольких километрах от стелы тайгу словно разносит ветром, обнажающим просторную степь. Или, быть может, ополье - в таких же участках лесостепей среди лесов Оки и Верхней Волги зарождалась когда-то Россия. Не впечатляющая красотой пейзажей или обилием древностей, эта степь, вместе с соседним Приольхоньем за Приморским хребтом - на самом деле ключевое место всей Восточной Сибири, откуда разошлись по степям, тайге и тундрам три её крупнейших коренных народа.

6.


Первыми были эвенки, в китайских хрониках известные как увань, в 6 веке вдруг объявившиеся в диких степях Забайкалья. До того же тунгусские племена жили именно в Прибайкалье, а когда и как они в этой степи оказались - наука не знает до сих пор: то ли с Алтая пришли, как и народы половины мира от индейцев до тюрок, то ли (и даже вероятнее) здесь и самозародились. 1500 лет назад, однако, тунгусы покинули родную степь, отступив на восток. Те из них, что обошли Байкал с юга, позже были известны как мурчены, конные эвенки, грозные степные кочевники, в российском Забайкалье растворившиеся среди русских (гураны) и бурят (хамниганы), но остающиеся большинством эвенкийской общины в Китае. Другие переселенцы обошли Байкал с севера, став душой тайги - орочоны, оленные эвенки, из языка которых разошлось по всему миру слово "шаман", хоть и малочисленны (50 тыс. человек), а расселены от Енисея до Сахалина на пространстве размером с Австралию. Ну а выжили тунгусов с их родной степи самые что ни на есть хулиганы: как народ гулигань в китайских хрониках фигурируют воинственные кочевники курыкане. В арабских хрониках они называются кури и награждаются эпитетами вроде "необузданные варвары" и даже "людоеды". Традиционно их считают тюрками, одним из племён енисейских киргизов, с родных Саян ушедших не в Среднюю Азию, а на Байкал. Ещё они известны как Уч-Курыкан, то есть Курыканское Трио: схожие в религии, образе жизни и материальной культуре и выступавшие в любой войне с чужаками как единая орда, курыкане состояли из трёх обособленных общин - утвердившихся здесь тюрок, подчинившихся им эвенков и первых монголов, только начинавших проникать в эту степь. Во главе каждой орды стояли вожди-тегины, один из которых во время больших войн избирался Великим Тегином. Всего курыкане могли выставить около 5 тысяч всадников, но конница эта приводила в ужас даже арабов и их среднеазиатских союзников. У курыкан была особая порода лошадей, "с головы похожих на верблюда", о которых при дворе Танского императора слагали поэмы. Курыкане строили простейшие крепости, стены и дозорные посты из каменных плит без раствора, но доктрина их явно была наступательной - в первую очередь преуспели они в металлургии. В сыродутных горнах с кожаными мехами курыкане получали почти чистый (99,4%) металл, позволявший оснастись все пять тысяч всадников первоклассным оружием. Не удивлюсь, если бог стали Кром из "Конана Варвара" был вершиной курыканского пантеона, но след курыканских предков и потомков по всей Сибири выдают сэргэ - ритуальные коновязи как для земных лошадей, так и для бесплотных коней дружественных духов.

7.


Ну а кто ставит у домов сэргэ? Алтайцы, буряты и якуты. Первые в своих горах немногочислены, а вот другие - это два крупнейших народа Восточной Сибири, каждый по 400 тысяч человек, ставшие не то чтобы даже потомками, а наследниками курыкан. На прошлом рубеже тысячелетий в Прибайкалье всё настойчивее проникали молодые и потому более агрессивные монголоязычные племена икересов (эхиритов) и хори-тумэтов, которые вряд ли сразили курыкан в бою: скорее, к 11 веку монгольский компонент просто стал господствующим в курыканском трио. Принявшие такой порядок вещей курыкане смешались с пришельцами, превратившись в бурят, а остальные ушли вниз по Лене, где сойдясь с таёжными народами вроде эвенков дали начало якутам. Переселение же из Великой Степи в уютную степь Прибайкалья продолжалось: в Чингисхановы времена сюда пришло ещё одно племя булагатов, и степь сделалась слишком тесной для трёх племён. Малочисленные эхириты подчинились булагатам, а хоринцы - снова ушли несколькими волнами, и описав причудливый круг через Монголию и Маньчжурию у границы с Кореей, в 16-18 веках обосновались в Забайкалье. Отсюда, впрочем, их предки ушли не совсем: в некоторых сёлах Усть-Орды и Верхней Лены по сей день живут буряты с фамилиями хоринских родов. Наконец, в 17 веке в эту степь пришёл ещё один, совсем уж неожиданный для сердца Азии народ - разумеется, русские. Булагаты, которые прежде теснили тюрок и неуклонно двигались в сторону Енисея, приняли господство саганхаана (Белого царя) лишь после нескольких коротких войн. Хоринцы и вовсе увидели в русских защитников и стали опорой России в байкальской стороне. И дело тут в том, что русские не стали никого выживать, по крайней мере в масштабах всего народа: в прибайкальском ополье впервые появились земледельцы, которым было нечего делить со скотоводами. Ныне забайкальские хоринцы и прибайкальские булагаты спорят за главенство среди бурят - на каждое из этих племён приходится по трети народа, но булагатский тотем Буха-нойон (Князь Бык) слывёт всебурятским заступником.

8.


Два прошлых кадра сняты у поворота на Усть-Ордынский - ныне заурядный районный посёлок, в котором ничего не напоминает о том, что когда-то он был центром региона. Усть-Ордынский вытянут вдоль тракта и прекрасно с него виден, вот только по большей части отделён от дороги речкой Куда - от поворота до центра посёлка порядка 7 километров. Всадник (1972) отмечает поворот, а Буха-нойон (2020) - позную (бурятское кафе) на другой стороне дороги. В 2020 и 2021 годах я видел её строящейся, а в 2022 она не просто открылась, а готовилась встречать с песнями и плясками делегацию какого-то форума, ехавшую на Ольхон:

9.


Фольклорную команду представляли бурятки, русские и кажется татарки - в ХХ века Прибайкальскую степь заполонили совсем уж экзотические народы вроде волжских татар, чувашей, украинцев, белорусов, литовцев, евреев или поляков.

10.


Усть-Ордынский стоит всего-то в 60 километрах от Иркутска, а значит - ехать ещё далеко. Просторные степи и уютные долины рек способствовали тому, что изначальный путь на Лену через волоки Илима и Куты уже к концу 17 века сменился сухопутным трактом. Поначалу - скорее народным, накатанным теми, кто не хотел на пути от Иркутска до Якутска делать тысячевёрстный речной крюк. В 18 веке, однако, именно в Иркутске как самом развитом городе Восточной Сибири готовила беспрецедентная по масштабам тогдашнего мира Вторая Камчатская экспедиция Витуса Беринга. Гвозди, скобы, снасти и паруса для кораблей изготовлялись на заводах Тельмы, и именно их транспортировка стала для государства поводом обустроить Якутский тракт официально. Трасса длиной 2766 вёрст, из которых более 9/10 приходилось на ленские воду и лёд, была размечена в 1738 году, а в 1743-72 годах на ней было организовано 35 почтовых станций. В неплохо обжитых верховьях Лены ямщиками стали местные жители, а в среднем течение 33 семьи из других мест стали второй волной русского переселения в Якутию после казаков, и к 1810-м их станции разрослись до деревень. Ну а расцвет Якутского тракта принесла золотая лихорадка Ленских приисков, которую в 1862 году лишь ускорило появление пароходов, отправлявшихся из Качуга и Жигалова. Туда старатели добирались от Иркутска пешком да на попутных повозках, и с придорожного кабака крещёного бурята Петра Татаринова (Бадмы Хахалова) в урочище Харгана начинался и сам Усть-Ордынский.

11.


Реинкарнацией этих почтовых станций и кабаков я бы назвал Баяндай - "столицу" Качугского тракта, село-райцентр (2,6 тыс. жителей) в самой его середине, в 130 километрах от Иркутска. Вдоль тракта здесь тянется дюжина просторных кафе с позами, чебуреками и пирожными, и мне сложно теперь посчитать, сколько раз я в этих кафешках обедал: все автобусы, едущие по тракту хоть в Качуг и Жигалово, хоть в Бугульдейку и на Ольхон, обязательно делают тут получасовую стоянку. Зимний кадр я снял 24 февраля 2022 года, около 11 утра по Иркутску (6 по Москве или 5 Киеву), а потом зашёл в столовую и в ожидании своей очереди достал телефон глянуть новости...

12.


Жилая часть Баяндая, как и Усть-Орда, тянется по низине левее тракта - там он проходил до реконструкции в 1970-х годах:

13.


А новые здания школы и спорткомплекса напоминают, что название Баяндай в переводе значит "богатый простор":

14.


В 1922-25 годах именно Баяндай был центром Эхирит-Булагатского аймака (вокруг которого и собрался к 1937 году Усть-Ордынский Бурятский округ), и на роль центра малого региона явно годился куда как лучше Усть-Орды. В советское время посёлок развивался как центр агропромышленности:

15.


А на тракт вышел уже при капитализме - неожиданно красивый въездной знак у поворота теперь стоит в глубине застройки, а жилые дома у дороги если и попадаются - то редко и сплошь новые:

16.


Над трактом нависает сопка с довольно необычным храмом Михаила Архангела (2017), которая делит придорожный Баяндай на две явные части: со стороны Иркутска тянутся кафешки, со стороны Качуга - автосервисы:

17.


А потому без своей машины сложно осмотреть главную достопримечательность Баяндая: на дальнем краю села, там, где от Качугского тракта под прямым углом отходит Ольхонский тракт, быстро взбирающийся на таёжные сопки, в развилке двух дорог с 2011 года формируется небольшой музей деревянного зодчества. В 2020-22 годах я трижды (вернее, 6 раз, если считать туда-обратно) видел его из окон машин и автобусов, и лишь с четвёртый попытки, августовским утром по дороге в Качуг, наконец смог посетить:

18.


Пока что открывшийся в 2014 году Баяндаевский этнографический музей (это его официальное название) совсем не велик, особенно в сравнении с огромными Тальцами или Ангарской деревней: тут всего несколько построек, сгруппированных в 2 усадьбы. Ядро музея - конечно же, усадьба прибайкальских бурят, о сущности которой напоминают ворота с национальным орнаментом:

19.


Тут стоит сказать, что прибайкальские буряты обособлены от забайкальских настолько, что если бы не их исходная роль в бурятском этногенезе и убеждённость в том, что это они тут самые-пресамые буряты - они бы наверняка давно выделились в отдельный народ. За исключением хонгодоров из Аларской степи за Ангарой, они даже не знали буддизма - первые дацаны в Прибайкалье появились уже в постсоветское время. Шаманство тут, напротив, как нигде сильно, и даже в усть-ордынском музее настоящий шаман есть в штате экскурсоводов. В маленьких степях Прибайкалья не разгуляешься так, как в сухопутном океане Великой Степи, но зато по краям этих степей - тайга, большие реки и целый бездонный Байкал. Так что прибайкальские буряты - не очень-то и кочевники: как с нескрываемой гордостью скажет любой местный гид или краевед, здесь не держали даже войлочных юрт. Скотоводство эхиритов, булагатов и хонгодоров было больше отгонным между летними и зимними пастбищами, а сравнимую с ним роль играли охота и рыболовство. На далёкие пастбища или промыслы здешние буряты ходили с простенькими переносными жилищем вроде чума, а базовой их единицей были аилы (семейные хутора с угодьями) и улусы (родовые владения), к которым прилагались уже более сложные сущности - шаманы и святыни, календарные тайлганы (обряды) и родовые предания, ведущие к удха-узууру - первопредку. Жён брали только из других родов, а когда один род разрасталась так, что заполонял всю степь до горизонта, шаманы читали обряд разделения, по итогам которого отпочковывался новый род, старейшина которого становился удха-узууром. Название Баяндай возводят к такому удха-узууру крупного эхиритского рода, улусом которого с 1941 года стал небольшой, но самый богатый в УОБАО Баяндаевский район. Аил баяндаевского рода эхиритского племени и собран здесь из трёх построек. У входа - срубленный на прошлом рубеже веков амбар Михаила Мильхеева, привезённый в 2012 году из улуса Бахай в 20 километрах отсюда:

20.


Напротив - деревянная юрта (хурэ) Андрея Нохоева из села Отонхой Эхирит-Булагатского района. Построенная в 1880-е годы, она пока что главный экспонат в этом музее:

21.


Такое жилище буряты изобрели задолго до знакомства с русскими: приходя из монгольских степей в сибирские долины и понимая, что тут нет надобности кочевать, они строили юрты как привыкли, но только - не из жердей и тонкого войлока, а из сосновых и лиственничных брёвен, которые так хорошо держат тепло. По традиции, сруб юрты и её опоры из 4 столбов (тээнги) и балок (хараса) сооружались за один день всем улусом, а дальше, проставившись соседям угощением, семья своими силами наводила крышу и обустраивала интерьер. У бедняцких юрт было всего 4 стены, но канонична 8-гранная юрта с дверью (урда) на юг. Фундаменты из мощных "земляных брёвен" (газарай-модон) закладывалась лишь под четыре стены, в то время как другие 4 "сироты-стены" (унилэн-хана), сориентированных по сторонам света, лишь закреплялись между ними. Крышу клали лиственничной корой (холтохон) и дёрном, оставляя урхэ - отверстие над очагом из трёх камней дуле, которые, особенно северо-западный камень, становились домашней святыней хурэ. Уклон крыши тоже не был случаен: им определялся баланс между температурой (чем выше - тем холоднее) и качеством воздуха (чем ниже - тем больше в юрте дыма).

22.


Само же пространство в деревянной юрте было организовано точно так же, как в войлочной. На севере, сразу за очагом от входа расположена "чистая сторона" (хойто-тала или хоймор) с онгоном (духом-покровителем, кадр ниже) и северо-западным богатым углом, где стояли абдары (расписные сундуки с самым ценным). Онгона, между прочим, тут сделали в 2012 году преподаватели Баяндаевской школы искусств в подарок на 65-летие районной библиотеки, и я не знаю точно, почему он в итоге из библиотеки попал в музей:

22а.


На западе, слева от очага - мужская часть юрты, в музее отмеченная конской сбруей:

23.


Справа, на востоке - женская сторона, где представлены всякие прялки, бадьи да корзины, и в том числе самая крупная омулёвая бочка:

24.


Встречалась же семья в южной части юрты перед входом, где накрывался обеденный стол. Ну а в самых богатых хурэ, к коим относилась и юрта Нохоевых, были ещё и пристройки, здесь уже в чистом виде привнесённые русским влиянием, как например продолжающая женскую половину комната с печью, служившая пекарней и баней. Дата на врезке же - моя ошибка: она нацарапана не на юрте, а на омулевой бочке:

25.


Но богаче и удобнее юрты - изба, к началу ХХ века полностью перенятая прибайкальскими бурятами и ставшая их основным жилищем. Здесь дом привезён из улуса Шардай, и видимо был его последней уцелевшей постройкой в чистом поле - нынешние карты не знают такого села.

26.


Впрочем, какие-то отличия бурятской избы от русской всё же есть - так, её помещение делилось на две половины по печке.

27.


А предметы тут собраны, кажется, просто из разных богатых бурятских домов, будь то европейского вида шкафы, старые фотографии, буддийские гравюры или вездесущие онгоны:

28.


Да голова изюбря - тотема баяндаевцев с районного герба. По совместительству изба служит мемориальным музеем Владимира Борсоева - боевого бурята другой эпохи, Героя Советского Союза и гвардии полковника Великой Отечественной войны. На тех фронтах бурят-артиллерист сражался с июня 1941 года, прошёл Курскую дугу и из конца в конец всю Украину, брал Краков и Сандомирский плацдарм за Вислой, а вот на Одерском плацдарме герой закончил свой путь: при штурме Ратибора он был ранен в третий раз с начала войны, и эта рана оказалась смертельной: Борсоев умер 8 марта 1945 года, два месяца и день не дожив до Победы. Похоронили его на Холме Славы во Львове, а значит теперь его прах выброшен псам... Но родина - помнит.

29.


Вторая усадьба музея - внезапно, белорусская из основанного в 1908 году "столыпинскими" переселенцами села Тургеневка на Ольхонском тракте в 7 километрах от Баяндая. Возможно благодаря ссыльным полякам, которые неплохо обжились в Сибири и в следующих поколениях не особо стремились уезжать, Прибайкалье пользовалось особой популярностью у переселенцев из бывшей Речи Посполитой. Я уже упоминал по сей день польскую Вершину, а с месяц назад показывал Пихтинск - три деревни целого маленького народа голендров, происхождение которых по сей день загадка, в которой однозначно только то, что в Сибирь они ушли из под Бреста.

30.


Белорусская усадьба выглядит подзапущеной и какой-то недоделанной: не то что инфостендов, а даже простейших табличек тут нет. Два дома в ней кажутся явными новостройками и их занимают какие-то подсобки, а вот третий вполне аутентичен:

31.


Особенно в белёных и кружевных интерьерах:

32.


Причём сравнивая этот дом с постройками Строчицы (скансен близ Минска) или Румшишкеса (в Литве), могу констатировать, что жили сибирские белорусы по сравнению с соплеменниками на исторической родине не то что неплохо, а почти роскошно.

33.


И пока только сооружаются ещё две постройки, которых я не видел в прошлые приезды - почтовая станция (слева) и степная дума (справа). Я не нашёл никакой информации о том, откуда их перенесли, так что может быть это и новоделы, но - очень много говорящие об истории этих мест. Ведь почтовые станции с постоялыми дворами и конюшнями были основой Якутского тракта, вокзалами старинного пути...

34.


...а Степные думы - важной частью реалий тогда ещё не сформированной в отдельный регион Бурятии. Их система была учреждена в 1822 году на основе "Устава об управлении инородцев", принятого в далёкой столице Михаилом Сперанским. Тут стоит сказать, что национальные автономии в России появились задолго до советской эпохи, вот только, не создавая национальных регионов уровня губерний, царские чиновники всякий раз демонстрировали индивидуальный подход. В Астраханскую губернию наравне с уездами входили Калмыцкая степь и Внутренняя Киргизская орда, в Ставропольской губернии то же место занимала Территория Кочующих Народов из Трухменского и Дербетского приставств. В Сибири кочевники жили не то что с русскими чересполосно, а порой буквально на одних и тех же местах, разделив их по сельскохозяйственной специализации - даже волости, не то что уезды, тут были бы слишком грубым делением. А вот Степные думы оказались в самый раз: всего в разное время существовало 12 бурятских, 6 хакасских, 1 якутская (в 1827-38) и 1 эвенкийская (фактически тоже бурятская для хамниган Забайкалья) степные думы. Качугский тракт проходил через владения учреждённой в 1824 году Кудинской степной думы эхиритов и булагатов, которая заседала в Жердевке - следующем от Иркутска селе после Оёка.

35а.


Думы управлялись советом выборных или наследственных старост, во главе которых стоял тайша. Изначально этот титул означал не Чингизидов, но потомков чингисханова рода Борджигинов по женской линии, а среди калмыков тайшами называли просто князей. Бурятам этот титул почти не известен, и именно русская администрация ввела его в обиход. Но судя по старому фото на кадре выше и атрибутам из Усть-Ордынского музея с кадра ниже, бурятские тайши исправно вжились в роль князей. И, конечно, были очень недовольны, когда государство начало отбирать у них власть: с конца 19 века самоуправление Степных дум сменялось инородческими управами, полностью унифицированными с административно-территориальной системой русских губерний. Кудинская дума была упразднена одной из первых, в 1890 году заменившись Кудинской, Ординской и Абаганатской управами, а дольше всех сопротивлялась реформе Агинская степная дума, упразднение которой в 1903 году обернулось партизанским вылазками и массовым исходом бурят в китайский Шэнэхэн.

35.


...Итак, трижды я поворачивал у этого музея на Ольхонский тракт, теперь же нам дорога прямо. В нескольких километрах от Баяндая лежит село с говорящим названием Половинка - мы почти на середине Качугского тракта:

36а.


Через полсотни километров начинается и Качугский район "материковой" Иркутской области, отделённый от Усть-Ордынского округа невысоким, но весьма живописным хребтом на водоразделе двух главных сибирских рек - Енисея (Ангары) и Лены. На фото, слава богу, не она (даже в верховьях великая сибирская река куда солиднее), а её приток Манзурка, вдоль которого спускается тракт:

36.


Из таёжных склонов порой проглядывают скалы:

37.


А у села Харбатов водитель показал нам Горку Фрунзе, на вершине которой хорошо заметен белый обелиск. Водитель из Ангарска, на своём грузовичке регулярно возивший в Качуг какой-то товар, долго и тщетно расспрашивал местных о том, что это за обелиск, и местные озвучивали ему не очень-то правдоподобную версию, будто на этом месте бежавший с вечной каторги к Байкалу Михаил Фрунзе был настигнут царскими солдатами и убит.

38.


Википедия и викимапия имеют на этот счёт другое мнение: в 1914 году, после революционных дел в Петербурге и на мануфактурах Иваново-Вознесенска и Шуи арестованный Фрунзе действительно отправился в ссылку в эти края, в первую от водораздела деревню Манзурка. Ссыльных в Сибири, однако, набиралось на любой кружок по интересам, и эту гору большевик присмотрел для маёвок, а год спустя и вовсе сбежал в Читу. Обелиск и флаг же поставили лишь в 2003 году местные коммунисты, что явно тянет на "когда это ещё не было мейнстримом": к тому времени изначальный Красный пояс в чернозёмных областях почти распался, а Новый Красный пояс Сибири и Дальнего Востока начал формироваться лишь в 2010-х годах с экспансией московского капитала.

38а.


За Харбатовом земля понемногу разглаживается, но здесь уже не степь, а совсем классическое ополье с полями в низинах, сенокосами на склонах и десятками старинных русских деревень:

39.


Водитель указал нам ещё и на Хромовский ключ - бурный ручей с целебной водой, про которую местные говорят, конечно, что она уникальная потому, что очень богата хромом. На самом деле богата эта вода серебром, и к тому же ключ не замерзает даже в лютые морозы. С другой стороны от дороги - заброшенный деревянный мостик, по виду скорее середины ХХ века, чем эпохи Якутского тракта, и всё же я очень жалею, что не успел его заснять.

40.


Отсюда уже рукой подать до Качуга, и на заднем плане кадра выше виден коренной высокий берег Лены. Вот так выглядит будущая великая река с первого моста по течению:

41.


Её верховья, в отличие от соседних бурятских степей и мамонтовых якутских низовий - это классическая старожильческая Сибирь, в отличие от пашен Ангары и Илима не тронутая советским Гидростроем. Да и вообще, кажется, ничем особо не тронутая: заселявшаяся с 1640-х годов, к началу 18 века она достигла идеальной плотности населения наподобие вагона метро, где вроде некуда сесть, но вроде и никто не едет стоя. Почти оставленная бурятами и якутами, не задетая столыпинскими переселенцами, Верхняя Лена превратилась в странный филиал Русского Севера, где до советских времён достояло множество деревянных церквей, словно привезённых с Двины или Онеги. Вот например Покровский храм (1790-95) в селе Бирюлька выше Качуга по Лене, первыми жителями которого стали 16 семей государственных крестьян, переселённых в Сибирь обеспечивать тамошние воеводства хлебом. Не знаю точно, откуда они были, но архитектура храма явно намекает на Вологодщину или Вагу:

42а.


В Усть-Илге ниже Жигалова похожая церковь даже смогла уцелеть, но в одном ряду с Кимжей, Нёнокской или Красной Лягой вполне могла стоять Знаменка - основанное в 1644 году село, центр Илгинской волости, до революции известное работавшей с 1736 года винокурней:

42б.


Здесь ровно 201 год простояла шатровая Богоявленская церковь (1731), вместе с колокольней тех же лет и приземистым зимним Знаменским храмом (1862-64) слагавшая классический погост-тройник. Она не потерялась бы, определённо, ни в Карелии, ни в Архангельской области, а для Сибири и вовсе была шедевром.

42в.


Не знаю точно, кто и как её разрушил, но думается, и к 1932 году это был "последний из могикан" - на Верхней Лене до советских времён стояли ещё и десятки куда как более простых деревянных церквей рубежа 19-20 столетий, но в сёлах, существовавших к тому времени не первый век. Построенные взамен старых, когда те обветшали, а традиции Русского Севера позабылись...

42г. Петропавловский храм (1877) в селе Головское под Качугом


В следующей части погуляем по Качугу.

ЛЕНА-2022
От Усть-Кута до Якутска. Оглавление и обзор.
От Якутска до дельты, а также верховья. Оглавление и обзор.
Верхняя Лена (Иркутская область).
Качугский тракт и Баяндай.
Качугский район. Качуг.
Качугский район. Анга.
Качугский район. Шишкинская писаница.
Качугский район. Верхоленск.
Усть-Кут (2020).
Осетрово - Киренск.
Киренск - Давыдово.
Давыдово - Витим.
Средняя Лена (Витим - Якутск) - будет позже.
Якутия в общем - будет позже.
Якутск - будет позже.
Заречные улусы Якутии - будет позже.
Нижняя Лена - будет позже.
Амуро-Якутская магистраль - будет позже.

https://varandej.livejournal.com/1132138.html