В Великих Луках поставили Сталина, большой такой памятник. На территории частного предприятия. Захотелось и поставили.

И памятник освятил батюшка. 

Теперь наша дорогая редакция думает, что пора бы вашего Виссарионыча уже и к лику причислить, и таким образом разогнать всеобщий неистовый постмодерн говна до масштабов рукожопых дугинских галлюцинаций

В целом мире нет ничего больше кончика осенней паутинки, а философия - просто осколок разбитого зеркала универсальной гармонии, попавшей мне в глаз или в душу. И этот мир с застывшими на нем там и сям синими реками и золотыми деревьями невозможно объяснить без наивной гипотезы неизреченного слова, а так же сознания и гордыни его породивших. Ведь любое украшение лишено пользы, если оно не напоминает о чём-либо за пределами самого себя

 

Творить, сочинять, писать - значит завещать свои слова другим, желать, чтобы другие в них погрузились, сделали бы их своими, пропитались бы ими и вновь их пережили. Так обстоит дело, когда речь идет о стихотворении, так может обстоять дело и тогда, когда речь идет о космосе. Кто-то даже так и определял поэзию: поэзия - это не поэтичность, поэзия - это чувство собственного существования.

 

Ну вот, это и есть, мне кажется, философия.

 

Одновременно философия представляется нашей дорогой редакции чисто мужским делом. В том смысле, что это мужество, мужество невозможного, невозможной мысли, невозможных поступков или невозможного одиночества. Ведь и сама жизнь в строгом смысле этого слова невозможна. Беда тому, кто знает, что дышит, и еще более - тому, кто понял, что он - человек. Не в состоянии больше думать ни о чем другом, одержимый и задыхающийся, он посвящает размышлениям об этом всю оставшуюся жизнь.

 

И вот это почти совершенно невозможное - все-таки есть.

 

Путь, проявивший себя, перестает быть Путем.

Речь, ставшая словом, не выражает правды.

Человечность, которая всегда добра, не свершит добро.

Показная честность не внушает доверия.

 

Философия начинается с простого, с элементарного: не вижу, не понимаю, не знаю;

все вокруг понимают - не понимаю, и все. Само собой очевидно, все же видят - не вижу. Никто не помнит, все забыли и не хотят вспоминать - помню и храню в катакомбах своей памяти. Доказано и давно очевидно - не понимаю. 

 

Вот это - решиться на дерзкое "не понимаю то, что всем понятно", отважиться на невыносимое "помню, то что все забыли". И с этого начинается всякая философия и всякая разумная жизнь. 

Мир всем.