ЗВЕЗДА ХАРИТОНА

Эта статья была опубликована в 2004 году в журнале

"Наука и жизнь" журналистом Владимиром Губаревым

Ниже - некоторые фрагменты и фотографии из оригинала

+ изображение почтовой марки, выпущенной к его столетию 

 

        Юлий Борисович Харитон, чье 100-летие со дня рождения   отмечалось    в феврале нынешнего года, был выдающимся   ученым даже среди тех     немногих, кто первым осознал   громадный потенциал атомной энергии. Он   внёс решающий   вклад в развитие ядерной физики и, прежде всего, в   создание   советской атомной бомбы и термоядерного оружия.

(...)

ЗЕРКАЛО "АДА"

Несколько раз мы подолгу беседовали с Юлием Борисовичем. Это было в 60-80-х годах теперь уже прошлого века. Харитон подробно рассказывал о работе в Физтехе, о военном времени, об Иоффе и Курчатове, но стоило завести речь о ядерном оружии, он тут же замолкал. "Нельзя, - говорил он, - но обещаю, что при первой возможности расскажу…"

И вот однажды у меня дома раздался телефонный звонок. Голос Харитона:

- Помните, вы просили рассказать о первых испытаниях?

- Конечно, - неуверенно ответил я, так как, признаюсь честно, забыл о нашей договоренности.

- Пожалуй, теперь можно, - сказал Юлий Борисович. - Если не возражаете, я сейчас приеду…

 

Было начало восьмого утра. Я понял, что академик звонил с вокзала, куда только что пришел поезд из "Арзамаса-16". Через полчаса Юлий Борисович был у меня. Мы пили чай и разговаривали не только о первом испытании.

 

- У вас были сомнения, что первая бомба, ну, не получится, что ли, не сработает?

- Нет. То количество плутония, которым мы располагали, позволяло нам не сомневаться, что будет так, как мы рассчитывали. Провала мы не боялись. Экспериментально все было проверено.

 

-  На первом этапе вы постоянно дублировали американцев?

- Нет, конечно. Пожалуй, лишь при создании первой бомбы. В последние годы появились статьи, где американцы пытаются представить, будто мы ничего не сделали сами, а все украли у них. Но недавно их специалисты побывали у нас и убедились, что работы идут на равных. На первых порах мы использовали данные Фукса, это так, но дальше шли своим путем.

А что касается водородной бомбы, то главное сделали Тамм, Сахаров и другие. У нас было два отдела, одним руководил Сахаров, другим - Зельдович. Они работали вместе, поэтому неверно приписывать все достижения Андрею Дмитриевичу. Бесспорно, он - гениальный человек, но создатели водородной бомбы - это и Сахаров, и Зельдович, и Трутнев… А американцы в конце 1949 - начале 1950 года наделали много ошибок и не смогли найти дальнейший путь…

 

- Вы были на испытаниях водородной бомбы?

- Конечно. Наблюдательный пункт находился на расстоянии 70 километров от эпицентра. На краю поселка стояло здание, а внизу амфитеатром были расставлены скамьи. Там собралось много военных, они наблюдали за взрывом и только еще пытались понять, что такое атомная бомба…

Мы с Игорем Васильевичем Курчатовым стояли наверху. Бомбу сбрасывали с самолета, и взрыв был в воздухе. Ударная волна пришла через три минуты, сорвала с военных фуражки. Потом они долго не могли их найти… После испытаний мы поехали на место, то есть под точку взрыва, и увидели, как "вздулась" земля… Очень страшное это оружие, но оно было необходимо, чтобы сохранить мир на Земле. Я убежден, что без ядерного сдерживания ход истории был бы иным, наверное, более агрессивным. По моему убеждению, ядерное оружие нужно для стабилизации обстановки, оно способно предупредить большую войну, потому что в нынешнее время решиться на нее может только безумец. Пока современное ядерное оружие отвечает самым жестким требованиям. Но я постоянно напоминаю о безопасности, о комплексе мер, которые должны её обеспечивать. На мой взгляд, сегодня - это главная проблема. Остальное мы уже решили в прошлом…

 

- Понятно, что у нас, обывателей, есть страх перед бомбой: не может ли с ядерным оружием произойти то же самое, что случилось в Чернобыле? Ведь даже в канун катастрофы физики утверждали, что ее произойти в принципе не может! И тут же - крупнейшая авария… Есть ли гарантии в отношении оружия?

  - Мы никогда не говорили, что наши "изделия" абсолютно безопасны! Наоборот, всячески   подчеркиваем, что они опасны, и поэтому необходима очень высокая тщательность в   работе и в обеспечении доступа к ядерному оружию. Речь идет не о ядерном взрыве.   Приходится, например, возить наши "изделия" по железной дороге, где возможны аварии.   Бывают и сходы составов с рельсов, и пожары. Поэтому мы постоянно призываем к   максимальной бдительности, сокращению перевозок и так далее. Этой гранью   безопасности мы специально занимались. Поскольку заводы разбросаны, пришлось   провести некоторую перекомпоновку производств, чтобы наши заряды в собранном виде   перевозит ь на минимальные расстояния… Раньше, на мой взгляд, очень легкомысленно   это делалось, но мы вмешались , и многое изменилось - ненужные перевозки сократились.   Если, к примеру, злоумышленник или террорист решится выстрелить в "изделие", то в ряде   его конструкций это может вызвать детонацию взрывчатого вещества, что приведет к   распылению ударной волной плутония и, как результат, возникновению радиоактивного облака. У американцев, как известно, над Испанией случилась авария - самолет потерял атомную бомбу, произошел взрыв обычной взрывчатки , и распылился плутоний. Очистка местности потребовала гигантских затрат… Так что надо "держать ухо востро". Вопросы безопасности должны находиться на первом плане. Но не так легко этого добиться, ведь кроме понимания нужны и определенные финансовые затраты.

 

НЕБЛАГОНАДЕЖНАЯ ФАМИЛИЯ

С точки зрения "ведомства Берии", у Харитона грехов было вполне достаточно, чтобы до конца жизни находиться в одном из заведений ГУЛАГа. И дело не только в национальности - преследование евреев с присущим сталинизму размахом началось уже после того, как Харитон и многие его коллеги были прикрыты "ядерным щитом", который они же и создавали. Нет, были у семьи Харитона "грехи" более значительные…

Отца в 1922 году выслали из страны как "идеологически вредный элемент". Он обосновался в Риге. В 1940 году после вступления в Прибалтику советских войск был арестован и отправлен в лагерь, где и погиб. Мать - актриса. Работала в Художественном театре. Уехала на гастроли в Германию и не вернулась. Сестра оказалась на оккупированной фашистами территории, что в те времена считалось преступлением. Да и сам Юлий Борисович выезжал в Англию, где работал у Резерфорда. На пути домой он побывал в Берлине, а там, вполне вероятно, мог встречаться с матерью… В общем, одного из руководителей Атомного проекта любой, даже самый заурядный следователь "ведомства Берии" мог обвинить и в шпионаже, и в предательстве Родины. Не сомневаюсь, что с таким ощущением Харитон жил и работал. Но вспоминать об этом не любил...

(...)

Полная версия - в архиве журнала «Наука и жизнь»