-Говорят, жизнь после 50 ти только начинается.
- Врут. После 60 ти.
Мы заполняем собой ближайшее пространство, и если обстановка вокруг нервная и неуютная, значит так выглядит
наш внутренний мир.
Ни для кого не секрет, что существуют люди, источающие яд и мирру. Разрушающие и созидающие. Врачующие и наносящие увечья. Каждый делится лишь тем, чем владеет сам.

Никто не вправе поделиться добротой соседа и куражом собственной бабушки. Никто не сможет вложить в блюдо, танец, натюрморт драйв, которого нет.

Поэтому, чтобы мы не делали и чем бы не занимались, мы просто обязаны отдавать часть себя. Печем ли ватрушки, сеем рукколу, чертим эскизы платьев или водим гондолу, мы делимся своей энергией.

А если жалко, лень напрягаться или нечего предложить - тогда получаются невкусные пончики, не захватывающие фильмы и "мертвые" книги.

(с) Ирина Говоруха

Paccтoяниe — пpичинa для бoли, нo нe пpичинa для измeн.

Когда моя знакомая вернулась из командировки в Пекин, к которой готовилась несколько лет, то в первый же день нашла под кроватью три невидимки, три длинных конских волоса и чужую женскую таблетку с углем бамбука и вытяжками азиатского дуба. Муж скорчил обиженную мину и занудел: «Ты уехала, а мне стало так одиноко».
Много лет назад я работала в агентстве по подбору домашнего персонала, и к нам пришла беременная двойней, с идеальным педикюром и укладкой «а-ля Адель» хозяйка огромной виллы. Она выбирала няню и просмотрела их много, около тридцати. А когда подписывала контракт – поделилась подробностями своей интимной жизни. Оказывается, подобрала мужу девушку для развлечений, пока сама вынашивала детей и не могла полноценно заниматься сексом. Он был рад. Воспрял, распушил хвост и подчеркнул, что она лучшая жена на свете. Только когда родились дети, а она похудела и стала еще красивее, чем была, муж не вернулся в супружескую постель. Он продолжал отношения с любовницей, оправдываясь: «А ты сама мне разрешила».
На днях я была в роддоме. Моя сестра родила второго малыша, и я, уткнувшись в свой родной сопящий сверток, просидела до конца приемных часов. По коридору ползали женщины и катили перед собой люлечки со своими «зайчатами». У многих еле передвигались ноги из-за расшитой крестиком плоти, и разлились сосуды в глазах. Они тыкали своим младенцам треснувшие пополам соски и сползали по стене от боли. Одергивали халаты. Поглаживали живые, осунувшиеся животы и не совсем понимали на каком они свете. И так жаль, что некоторых по возвращению домой упрекнут: «А раньше ты была поинтереснее».
Измену нельзя оправдать беременностью, грудным вскармливанием или карьерным ростом. Её невозможно объяснить тем, жена временно не в форме, ибо этим она необъяснима. Казалось бы, не умеешь управлять своими «телесами» – уходи. Не умеешь говорить и договариваться, озвучивать свои пожелания и мысли – убегай. Не можешь терпеть временные хвори, неудобства, ищешь стройнее, раскованнее, без кругов под глазами и без конспектов подмышкой – скатертью дорога. Ведь измена – это не просто флирт и кофе в «Волконском» под полонез Огинского. Это проникновение в святые святых – в самую душу. Это выстрел в спину в тот момент, когда меньше всего ждешь, ибо любовь – это не только твердый пресс, ретро-кудри и аромат «Givenchy». Любовь – это когда и рыхлое, измученное потугами тело, укропная вода на всех тумбочках, сосудистые звездочки и дипломная, написанная по ночам. Любовь – это когда вверх, а не вниз. Когда в глаза, а не под чужую юбку. Когда взор шире, с обхватом всей вселенной, а не в слегка располневшую складку живота.





© Ирина Говоруха

Любовь, которая причиняет боль – это не любовь, а болезнь. Как гастрит, кариес и воспаление седалищного нерва. Если в отношениях больше слез, чем смеха – это не отношения, а мазохизм. Если без «него» останавливаются часы, меркнет свет и еще больше замедляется Юпитер – это зависимость. Она ничем не отличается от алкогольной и так же ловко запускает полный апоптоз.
Недавно говорила с тетей и она вспоминала, как муж выбрасывал из макитры вареники в ведро, потому что они оказались с капустой, а не с вишнями. Бил ногами семилетнего ребенка за то, что тот не помыл с улицы ботинки, и регулярно пропивал всю зарплату.
– А что было хорошего? Вы ведь прожили вместе сорок лет.
Она задумалась, посмотрела по сторонам, будто искала подсказку, и шумно высморкалась в платок:
– Я очень любила моменты, когда он возвращался с удачной рыбалки. Неспешно заходил во двор, с гордостью показывал полный садок карасей и смотрел на меня с теплотой. Я так и прожила от одного теплого взгляда до другого.
У моей племянницы новый парень. Девушка похорошела, в движениях появилась плавность, а в глазах – блеск. Сменила джинсы на платья, а рюкзаки - на сумки с этническими мотивами.
– Ты его любишь?
Она улыбается и складывает из салфетки лебедя:
– Думаю, что нет.
– А почему ты так думаешь?
– Потому что у нас все слишком спокойно, как у пенсионеров. Помнишь, когда я влюбилась в первый раз и похудела на десять килограммов, а потом еще год сидела на антидепрессантах?
Я помнила и мрачные стихи, и нездоровую лихорадку, и постоянное дежурство у телефона. Казалось, с нее заживо сняли кожу и невозможно было прикоснуться ни словом, ни ладонью.
С Верой мы познакомились на мастер-классе по росписи пряников-козуль. Она заметно нервничала и напоминала беспокойную птицу. У нее единственной не получались ажурные завитки, и не застывала глазурь. После занятия, когда шли к метро, рассказала свою историю:
– Я скучала по нему, даже когда он работал в соседней комнате. Ходила на цыпочках и поминутно заглядывала в щель. Мне нравился его профиль и движение пальцев, будто он что-то солил или сеял на грядке. Со временем забросила плавание и перестала ходить по средам в баню. Никогда без него не ела и не ложилась спать. Он злился. Утверждал, что моя любовь ему перекрывает кислород. Душит. А потом просто ушел, а я две недели не вставала с кровати. Любить, как оказалось, очень больно.
Иногда мы почему-то путаем любовь с недугом, немощью и наказанием. Только, если все внутри взрывается, искрит, болит, сводит с ума, парализует, отнимает голос и ноги, натягивает нервы, как струны арфы и минорит настроение – это скорее зависимость, гормоны и невроз. Потому что от любви не худеют, не падают в обмороки и не превращаются в зомби. Не начинают курить, объедаться и терять связь с миром. От любви не глупеют, не превращаются в психов и жертв. Не заражаются синдромом Монро. Не сходят с ума. С дистанции. С орбиты.
Любовь – это когда с человеком хорошо, но и без него не хуже. Просто вместе быстрее достигаются цели. Ярче рассветы. Солнечнее зимы и веселее комедии. Просто в паре намного комфортнее и увлекательнее путь.






(с) Ирина Говоруха

Один мой знакомый объездил весь мир. Купался в Атлантическом и Тихом океане. Пил шнапс, кактусовую водку пульке и кальвадос. Встречался с француженками, шведками и даже пытался соблазнить жительницу племени Химба. Обошел все злачные и святые места. Видел спящий вулкан Тейде и опасный, как голодный волк, Везувий. Наблюдал арабский беллиданс и азербайджанский иннаби. Дышал бамбуковым лесом и сахарским песком. Спал в сонных капсулах и под коротким стеганным норвежским одеялом. Носил глухую меховую кухлянку и гавайские рубахи. Искал золото, алмазы и настоящую любовь. А потом приехал погостить к родителям и влюбился в свою соседку.
Иногда любовь намного ближе, чем мы думаем. Стоит просто выйти за порог.



(с) Ирина Говоруха

Она не замечала весну много лет. Ни цветущую ольху, ни вернувшихся из Африки кукушек, ни солнце, пропущенное через сито. И даже запах сирени не выводил из транса. Волновали только сессии, аспирантура, лекции по дошкольной педагогике и работа с архивными документами. Взахлеб изучала жизненный путь Марии Монтессори, рамки-вкладыши и шнуровки. А еще специфику объяснительной речи и словотворчество.
Однажды женщина бежала на работу и сосредоточенно морщила лоб. Одергивала новую куртку и зевала. Спать хотелось зверски. Неожиданно оступилась и сломала каблук. Испуганно вскрикнула, зашаталась и сняла испорченную туфлю. Идти дальше не было возможности, поэтому кое-как допрыгала до моста и облокотилась о перила. Взглянула на часы. До начала первой пары оставалось 20 минут. Никак не успеть. И вдруг, сделав очередной вдох, увидела цветущие одуванчики. Целое поле желтых шариков, напоминающих пшенную кашу, выложенную аккуратными горками. Между ними розовели карликовые маргаритки. Птицы, которым уже исполнилось 300 дней, строили устойчивые интервалы, и ветер, упругий и мощный, пытался испортить ее преподавательскую прическу.
Весна двигалась со скоростью 50 километров в сутки. Вдоль речки, словно мумии, стояли рыбаки. Мужчина в тонкой ветровке разговаривал по телефону о покупке дома. Девушка в модном плаще – об аллергии и предстоящей свадьбе. Неожиданно возле нее затормозил велосипед. Первокурсник, который вечно опаздывал, с интересом рассматривал ее чулки. Потом спохватился, быстро оценил ситуацию и предложил помощь. Она кивнула. Облегченно выдохнула. Села на раму и ухватилась за руль. Вспомнила, что последний раз ее катали на велосипеде лет двадцать назад. Тогда тоже жадно цвели одуванчики и тихо плакали яблони…





(с) Ирина Говоруха

Мы все — уникальны. Все поем собственную неповторимую песню. Голосом, сердцем, нервами и низом живота. У каждой из нас – своя температура, запах, скорость обмена веществ и абсорбции. Свой тембр голоса, свое мнение и ритм монолога. Неповторимая походка, жесты и наклон головы. Объемы талии, циркулирующей крови, легких и памяти. А еще – отличающаяся сила воли, мысли, ума и характера.
Мы – разные. Смышленые, кукольные, интеллектуалки. Абстрактные и слишком правильные. Любознательные, равнодушные, хитрые и простые, как на ладони. Курносые, зеленоглазые, белокожие. Но есть одно «но». То, что любую женщину делает запоминающейся. Притягательной. Мощной. Это свет, который от нее исходит. Это тепло, которое заполняет ее глаза. Поволока, напоминающая лужи октябрьского дождя. Оранжевые искры, будто от костра. Блики, словно чьи-то следы на спящем озере. Невесомая уютная дымка. Нега. Вуаль. Магия.
Потухшие глаза перечеркнут все: и напитанную кожу, и долговременную укладку карвинг, и винтажное платье от Ванессы Монторо. Приглушат стройную фигуру и соблазнительную грудь. Обесценят слова. Упростят макияж. Подотрут напыление духов.
И напротив, живые глаза оживят и простенький наряд, и отсутствие каблуков, и даже бесформенную мысль. Обдадут светом, шармом, отблесками солнца. И тогда любой мужчина с гордостью повторит слова Праха: «Я видел в ее глазах больше мира, чем за окном».




(с) Ирина Говоруха