Пахнет Туапсе лавром и гранатом, пахнет мёдом мир утренней зари.
Здесь ночной порой теплая прохлада, морякам маяк до утра горит.
Ласковые дни, солнце и медовость - лето пролетит, будто навсегда,
Но вернётся вновь, возвращая снова молодость и жар, лучшие года.
Падают отвесно средь скал водопады, жизнь поёт свою песенку для нас,
Волны плещут ласково, стрекочут цикады - Туапсе любимый, с нами он сейчас.
Город Туапсе - море и фонтаны, а в горах дольмен сторожит века.
И вокзал шумит, и спешит желанный поезд в милый край, мчит издалека...
Город Туапсе - старые платаны, улочки бегут по горам-камням.
Город Туапсе, будь всегда желанным,
И в своей судьбе помни про меня...
Я подарю тебе Париж… В его величии и страсти…
Когда предутренняя тишь поёт настойчиво о счастье…
Витает в небе прочный сплав над бирюзовой гладью Сены
И хрипотцы Эдит Пиаф… и баритона Джо Дассена...
И обаяния Бардо, и красоты Ален Делона…
Харизмы с шиком Бельмондо без рамок, схем и эталонов…
Есть города - покой, престиж… Под шармом вычурно-атласным…
Я подарю тебе Париж… И беспокойный и прекрасный…
Он сохранил Козетты плач… И Эсмеральды бурный танец…
Боль дней, когда он был незряч… И удивления румянец…
Глубокий мир Экзюпери… Великолепие Диора…
Неповторимость Тюильри… И искры юного задора…
Закат, который льётся с крыш… А вместе с ним в мечтанья дверцу…
Любовь по имени Париж…
Я подарю тебе… от сердца…
В Венецию – где солнце и вода… Стремит душа – за светлым вдохновеньем,
Есть вечные на карте города, к которым отношусь с благоговеньем.
Она не вечна, в этом и беда, она как Атлантида уязвима,
Её душа прекрасна и ранима, и враг её - бегущая вода.
Венеция – любимый город мой, в котором бы навеки поселилась,
Стихи писала, по утрам молилась,
И не желала б доли я иной.
Люблю весну!..
Люблю весну! Всегда чего-то ждёшь!
Какого-то в природе обновленья,
Цветов, любви, с весною ты найдёшь
В обычном дне прекрасные мгновенья.
Ты видишь всё таким, как хочешь ты,
И в радость всё вокруг, что б ни случилось!
И самые обычные цветы,
Как дар тебе, подарок, божья милость!
Весной особо хочется тепла,
Оно душе твоей необходимо,
То, что природа миру отдала,
Оно везде присутствует незримо.
Ты ждёшь тепла, а ведь вокруг тебя
Оно во всём, ты присмотрись получше,
Смотри с улыбкой, этот мир любя,
И всё, что хочешь, ты в ответ получишь!
Пришла весна, она в твоей душе,
Она тебя не сразу, но согреет,
И счастье в том, что мы с весной уже,
И вряд ли отменить её сумеют!
Да, я такая, странная немножко,
Во мне и чёрт и бес в одном лице,
Бываю часто вспыльчивой, возможно,
По сути просто лапочка в душе.
Я та, кто открывает людям душу,
Не просит души чьи-то открывать,
Могу сердца согреть в любую стужу,
Сама же буду в холод замерзать.
Я всё отдам, лишь только захотите,
Сама же ничего не попрошу,
Кому не нравлюсь, от души простите,
Что Вам по вкусу я не подхожу.
Я странная, наверное, бываю,
Но я такая, как ни странно, есть.
Я за других всегда переживаю,
Меня ж никто не понимает здесь.
Быть может, я живу не так, как надо,
Быть может, и встречаю я не тех,
Но принимаю встречи как награду,
И радуюсь им на глазах у всех.
Быть может, в чём-то я слегка наивна,
Быть может, с кем-то чёрствой я была,
Но часто чувства к людям не взаимны,
А может, просто я не поняла.
Да, я такая, странная немножко,
Во мне и чёрт и бес в одном лице,
Бываю я не слишком осторожна,
Иду вперёд, и прямо на прицел.
Я не умею обходить по краю,
Я не могу идти не напролом,
Я лёгкие пути не выбираю,
И коли в лес, то в самый бурелом.
От невнимания я не страдаю,
От нелюбви, поверьте, не умру,
Наверно потому, что точно знаю,
Что я не зря сейчас и здесь живу.
Опять звезда упала в поле за туманами,
Декабрьский дождь ударил в землю струями.
Забили крыши жестяными барабанами
Под ветер, завывающий над туями.
За окнами горят огни ночного города,
Мигают светом яркие названия.
Накидка неба острой молнией распорота,
А в окнах блики - знаки восклицания.
А мне теплым-тепло в квартире с пледом клетчатым,
Сварил чаёк и пью, хрустя печеньками.
На стенке ходики мерцают чётом-нечетом
И тени пляшут рваными шеренгами.
Бегут минуты, исчезая в бесконечности,
Всё буднично в незримой пасти времени.
Другие звёзды на густой цепочке млечности
Нам шлют сигналы о своём рождении.
Серебряной монеткою луна на бледном небе весело плескалась.
Я долго шла по улице одна, мне никого навстречу не попалось.
От зноя отдохнув, асфальт дышал теплом и благодарностью усталой,
в блаженстве тихом плавилась душа - порой для счастья надо нам так мало…
Был воздух свежим, память бередил знакомый с детства аромат сирени,
и чувства задремавшие будил обрывок чьих-то грустных песнопений.
Сгущался сумрак, город зажигал мне фонари, чтоб было веселее,
их мягкий свет пространство раздвигал и наполнял цветущие аллеи.
Глаза подняв, увидела, что там, на небе, тоже кто-то постарался,
Он звёзды подарил всем городам, чтоб человек во тьме не испугался.
Преображенная, среди ночных светил плыла луна монетой золотою.
Весь мир вокруг был юной, полной сил
гармонией божественно-простою.
По улицам города бродит зима
Снежная.
На ветках деревьев блестит бахрома
Нежная.
На окнах узорчатые письмена,
Мудрые.
Причёску присыпала щедро сосна
Пудрою.
В февральской лазури плывут облака
Белые.
А солнце стреляет сугробам в бока
Стрелами.
Весеннюю песню капель завела
Звонкую.
И стали прозрачных сосулек тела
Тонкими.
Смягчились морозы, и снова легко
Дышится.
В движении каждом дыханье весны
Слышится.
Засыпает город в одночасье. Затихают шума голоса.
Сон смыкает города глаза, подарив кому-то ночь на счастье.
Россыпью на небе засверкали мириады камушков цветных.
Постепенно загорелись дали огоньками улиц золотых.
Город спит. Прохлада опустилась на деревья, травы и дома.
Тишина. Луна за тучку скрылась. Кажется, не сплю лишь я одна.
Опустилась ночь огромной птицей, крыльями развеяла тепло.
До зари нам будут сказки сниться,
От которых на душе светло…
Здравствуй, здравствуй, зима, мандариново-звёздная!
Я машу тебе первый привет из окна:
Ты летишь на санях через дали морозные,
Сквозь небесную гладь голубого сукна.
Накрахмаленный воздух. Сугробы хрустящие.
Скоро станет катком городской водоём.
Я мечтаю: пожалуйста, будь настоящею!
По-хорошему зимней, как в детстве моём.
Чтобы снег за стеклом падал хлопьями робкими,
В небе месяц висел, завалившись на бок.
Чтоб, склонясь над забытыми нА год коробками,
Вновь распутывать старой гирлянды клубок.
Чтобы в каждом окне – свет, домашний и ласковый.
Чтобы в каждой семье – лишь объятья и лад.
Чтоб декабрь коротать за любимыми сказками,
Пить из кружек горячий густой шоколад.
Люди очень устали. И всё, что им хочется:
Лишь покоя в душе и покоя - в дома.
Пусть как можно скорей всё плохое закончится!
Будь, пожалуйста, доброй и мирной, зима...
Золото листвы роняют липы, дождь поёт и мелко моросит,
Взяв с собою маленькую скрипку, Ангела послушать пригласил.
Скромный ангел с зонтиком раскрытым, чтобы спрятать крылья от дождя,
Слушает скрипичную сюиту, добрых глаз от строк не отводя.
С томиком шекспировских сонетов и со всей Вселенною в ладу,
В рыжий плащ поношенный одетый, на скамье в Измайловском саду.
Осень вышла в праздничных нарядах, жёлтый лист слетает мотыльком,
Оттого, что ангел где-то рядом -
На душе особенно легко...
"Скульптура "Петербургский Ангел" посвящена старикам из моего
ленинградского детства, носителям особенной душевной культуры и интеллигентности. Эти старики, пережив все невзгоды первой половины
ХХ века (гражданскую войну, голод, сталинские репрессии, блокаду,
потерю родных и друзей), сохранили в себе оптимизм.
Они восстанавливали наш город из руин. Это невероятное поколение,
пройдя через невероятные испытания выпавшего на их долю
сурового времени, приобрело мудрость, свойственную возрасту,
но каким-то чудом сохранило юношескую непосредственность,
жизнерадостность и живой интерес к людям.
К сожалению, этот образ почти исчез из нашей жизни. Но детство каждого
из нас было украшего встречами с этими добрыми стариками".
Но мне хочется думать, что это не так, -
Что сжигать корабли скоро выйдет из моды
Владимир Высоцкий
Луч жестокого солнца сжигает мои корабли,
И шальная волна разгулялась от бака до юта.
Почему же так пусто на мелком осколке земли,
Где незримая вечность течёт в никуда, как минута.
Возвращаться - плохая примета. И я не вернусь…
Я зависну над городом тёмной осеннею тучей.
В серых струях дождя изолью набежавшую грусть
И застыну невидимой тенью судьбы невезучей.
В подмерзающих лужах неясным пятном отражусь,
Запахнусь в тесноте переулков накидкой тумана.
Пролетая над крышами, сброшу с души мёртвый груз
И закончу полёт на безлюдном перроне вокзала.
Там вскочу в скорый поезд, идущий в холодную мглу,
В продуваемом тамбуре спрячусь за дым сигареты.
Шанс, что всё переменится быстро стремится к нулю,
А вопросы, плывущие в ночь, не приносят ответы…
А Питер манит, а Питер лечит - дворы-колодцы и смех детишек.
Сегодня стало намного легче, сегодня стало намного тише
Внутри, как будто погасло море, моря ведь тоже погаснуть могут.
Сегодня мёда плеснули в горечь. И Слава Богу! И Слава Богу,
Печали были и были беды, тиски болезней, компрессы нА лоб,
Иначе счастье и вкус победы я не узнала б. Я не узнала б,
Что есть лекарство от потрясений, что не напрасно от слёз мокра я,
Что значит верить в своё спасенье, что существует Любовь без края.
Пусть греет душу нательный крестик. Я принимаю всё то, что Свыше!
Мой серый город, мы снова вместе, и снова осень художник пишет.
Пусть нынче небо глядит угрюмо на рябь Фонтанки, шедевры Клодта.
Меня сегодня окликнул кто-то.
Я обернулась, а это юность...
Уходит жизнь. Ты этому не верь!
Она, как океан, не убывает —
Однажды снова постучится в дверь.
Любовь вернётся… Это всё бывает.
Но никогда, ты слышишь! — никогда,
Свершив свои известные маршруты,
Назад не возвращаются года,
Назад не возвращаются минуты!
И если ты их прожил, как скупец,
Таил свой клад, считал себя богатым,
Копил, копил, копил и, наконец,
Стал стариком беззубым и горбатым.
А годы всё катились под уклон,
И нет друзей… И всё однообразно.
И в день твоих унылых похорон,
Наверно, будет холодно и грязно.
Кого любил, что строил на Земле?
О чём мечтал без отдыха, без срока?
Всё для себя. Весь век в своём дупле…
И жил один — и умер одиноко…
Тебе мигнут — а ты уж тут как тут,
Угоден всем — поплачешь, посмеёшься.
Цветок — и тот бессмертником зовут.
Ты, человек, зачем так низко гнёшься
Ты жалок мне. Ты даром прожил век.
Ты правды говорить не научился.
А годы шли… И падал белый снег,
И сединой на волосы ложился.
Кого любил? О чём таил мечту?
Как много знал порывов беспокойных?
Я ненавижу ложь и суету,
Боюсь ханжей всегда благопристойных.
Мне гадок трус с ухмылкой наглеца
И тот певец, что девичьи сердца
Своей безгрешной лирикой калечит.
И пусть бывает в жизни не легко,
И не всегда судьба тебе послушна,
Живи красиво, вольно, широко,
Люби людей светло и простодушно!
Ищи свою дорогу с малых лет,
Уверенно вперёд иди сквозь годы,
Оставь на этой лучшей из планет
Свой яркий след, свои живые всходы!
Не унижай беспечностью свой труд,
Будь правдолюбом — гордым и суровым,
И пусть тебя потомки помянут
Хорошей песней или добрым словом!
Это было или не было? Жаркий город Туапсе,
Где гуляли чайки белые по прибрежной полосе.
Небо, вдохновенья полное, поднимало синий стяг.
Говорили ветры с волнами о далёких новостях.
Грело солнце, люди плавали, млело облачко вдали.
И к иным, далёким гаваням уходили корабли.
И казались жалкой малостью страх утрат и боль беды
В царстве света, тихой радости,
Царстве гальки и воды...
Сегодня снова обещали дождь,
И небо серое с утра в угрюмых тучах,
Одно уж слово «ДОЖДЬ» приводит в дрожь,
Ведь летом без него намного лучше.
Пусть дождь отменят, солнышко взойдёт,
И пуще прежнего на небе нам засветит!
А дождь пускай немного подождёт,
Пусть будет больше солнца на планете!
Уходит лето, что ни говори,
С утра уже чувствительна прохлада,
А нам бы лета, солнца и любви,
Нам больше ничего пока не надо.
Потом пускай бушует листопад,
Потом дожди и лужи на асфальте,
И листья мягким пологом лежат,
Как второпях разорванное платье…
Пока что лето, и ещё чуть-чуть
Мы будем этим летом наслаждаться,
Оно уйдёт, потом, когда-нибудь,
Чтоб в нашей памяти навек остаться.
Проходит всё, ты хочешь или нет,
Хорошее быстрее, чем плохое,
Но в нашей памяти всё оставляет след,
И летний зной, и небо голубое…
О чем мечтает юный гондольер... О волнах лёгких или о красотке,
Что этой ночью обнимал он в лодке, причалившей средь парусных галер?
Звенели бусы, бились волны нежно, и плыл весь мир куда-то в небеса,
И лунные искрились паруса, и отражались в мареве безбрежном.
Венеция – плывущие гондолы, Большой канал, Палаццо и мосты,
Волшебный город, будто из мечты, и мягкое звучанье баркаролы.
Венеция – прекрасного чертог, венец жемчужный из дворцов и храмов,
Лазурь волны, Сан Марко белый мрамор,
Во всем гармония и вездесущий Бог.
-Juliana-
СЕДОЙ_6455
