Гляди: вон там, на той скале - Пегас!

Да, это он, сияющий и бурный, -

приветствуй эти горы. День погас,

а ночи нет... Приветствуй час пурпурный.

Над крутизной огромный белый конь,

как лебедь, плещет белыми крылами, -

и вот взвился, и в тучи, над скалами,

плеснул копыт серебряный огонь.

Ударил в них, прожёг одну, другую,

и в исступлённом пурпуре исчез.

Настала ночь. Нет мира, нет небес, -

всё - только ночь. Приветствуй ночь нагую.

Вглядись в неё: копыта след крутой

узнай в звезде, упавшей молчаливо.

И Млечный Путь плывёт над темнотой

воздушною распущенною гривой...


Владимир Набоков. Пегас. 1922

...Мы уйдём по рельсам заброшенным -
Это лучшая из дорог.
Нам поможет вспомнить хорошее
Рядом скачущий Единорог.

Пахнет влагой листва тополиная,
Рельсы тянутся на закат.
Может, будет дорога длинною,
Может - вовсе недалека.

Ночь пройдёт, и яркими красками
Вновь зажгутся капли в траве,
Наши плечи согреет ласково
Незнакомый новый рассвет.

Пусть сверкает росами звонкими
Между шпал голубая трава
И над синими горизонтами
Встанут дальние острова.

И не будьте к нам слишком строгими,
Если, веря странному сну,
Вновь уходим с Единорогом мы
В неизвестную вам страну...





Владислав Крапивин. 1996

Над саквояжем в чёрной арке

всю ночь играл саксофонист.

Бродяга на скамейке в парке

спал, постелив газетный лист.


Я тоже стану музыкантом

и буду, если не умру,

в рубашке белой с чёрным бантом

играть ночами на ветру.


Чтоб, улыбаясь, спал пропойца

под небом, выпитым до дна, -

спи, ни о чём не беспокойся,

есть только музыка. Одна.







Борис Рыжий. 1997

Подсолнечный дождик в лазурь
Омолненным золотом сеет,
С востока - вечерняя хмурь,
А в лоб - поцелуями веет.
В полях - золотые снопы
Вечернего летнего света
И треплется тополь с тропы,
Как влепленный в лепеты лета.
В объятиях облака спит
Кусок голубого атласа,
И звёздочка - ясно слезит,
Мерцая из мглы седовласой.
Я милый щебеты пью,
И запах полыни не горек,
И снова тебя узнаю
Из розовых утренних зорек.
Ты? Нет никого... Только лён -
У ног провевает атласом,
Да жук, пролетая под клён,
Зажуркает бархатным басом, -
Да месяц - белеющий друг, -
Опалом очерчен из сини,
Да тускло остынувший луг
Под ним серебреет, как иней.





Андрей Белый. Солнечный дождь. 1902

Профаны,
Прежде чем съесть гранат,
Режут его ножом.
Гранатовый сок по ножу течёт,
На тарелке красная лужица.
Мы
Гранатовый сок бережём.
Обтянутый жёлтою кожурой,
Огромный,
Похожий на солнце плод
В ладонях медленно кружится,
Осмотришь его со всех сторон:
Везде ль кожура цела.
А пальцы уж слышат сквозь
кожуру
Зёрна -
Нежные, крупные,
Нажмёшь легонько
(Багряная мгла!),
Кровью брызнули три зерна
(Впрочем, брызгаться тесно там -
Глухо и сочно хрупнули).
Теперь осторожно мы мнём
и мнём
Зёрна за рядом ряд.
Струи толкутся под кожурой,
Ходят, переливаются.
Стал упругим,
Стал мягким жёсткий гранат.
Всё тише, всё чутче ладони рук:
Надо следить, чтоб не лопнул
вдруг -
Это с гранатом случается.
Терпенье и нежность -
прежде всего.
Верхние зёрна - что?
Надо зёрна
Суметь
Достать в глубине,
В середине размять их здорово...
И прокусить кожуру,
И ртом
Глотками восторженно пить потом,
В небо подняв драгоценный плод
И
Запрокинув голову!


Владимир Солоухин. Как выпить солнце. 1961

Ах, дождь и солнце - странные собратья -

Один на месте, а другой без места.

Один с землёю в пылкости объятья,

А где другого спетая невеста?


И дождь стоит, и думает без шапки,

С грустящей степью, степью за плечами.

А солнце ставит дни, как ставят бабки,

Чтобы сбивать их грязными лучами.










Борис Пастернак. 1910

В алькове на столе лучи косые света

Скользили змейкою по золоту браслета,

По чудным яхонтам, алмазам, жемчугам -

И от сияния всех этих ожерелий,

Камеев дорогих, из золота изделий

Мне больно делалось глазам...


А рядом, на окне, забыта в вазе скромной,

Полускрываяся за драпировкой тёмной

Высокого окна,

Как будто этот блеск нахальный презирая -

Большая лилия склонилась, увядая,

Задумчиво бледна...







Франсуа Коппе. Лилия. 1888

Шёл дождь. И рыбы гнёзда свили
На старой иве у ворот.
И разум в полусне, как в иле,
Твердил: проснись - и дождь пройдёт.

Но дождь всё шёл. Икру метали рыбы,
И бились волны в мутное окно,
И свет померк, и словно в воду глыбы,
Секунды падали на кафельное дно.

Сочились трещины, стонали тихо стены
И на стекло ложился сонный ил.
Я перекладывал слова, картины, сцены,
Смотрел в окно и заново твердил:

- Так мир был разделён на до и после,
И невод опустел без рыбаря,
И день застыл на медленном вопросе:
Здесь всё не зря? Здесь все из нас не зря?

И если радуга не вынырнет из моря -
Шуметь волнам отныне и везде,
И если сгинуть мне, да будет свыше воля -
В отсутствие земли, предать меня воде...







Андрей Катрич. Шёл дождь. 2019

Перенаселённые будни перенаселённого города.

На крышах бетонных зданий - голуби.

Золотые голуби - от заката. За ними бесконечность.

Мы рядом. Наши сердца - полны и беспечны.


Ты смеёшься. В твоих глазах на миг - цвет заката.

Как всё просто и ясно.

Жизнь нас равнодушно перемелет, задавит.

Ей всё равно - любим ли. Чьё-то счастье.


Наши сердца - трепещущие голуби на подоконника остром крае.

Ты и я. Закат. Бесконечность. Трамваи.

Господи, за что нам твоё безжалостное наказание -

Любовью, что делать с которой, не знаем.

С которой - не знаем?


Елена Алекова. Золотые голуби. 1992
(перевод с болгарского - Илья Виноградов)