Рамакришна старался отвлечь членов Брахмо самаджа от их избыточной заинтересованности в социальном реформаторстве и обратить их умы к медитации и стремлению познать Бога. Но, зная человеческую натуру, он не ожидал от них уж очень многого.



— Я сказал вам только то, что пришло мне на ум, — снова и снова твердил он. — Возьмите из этого столько, сколько желаете. Можете оставить голову и хвост.



Позднее он рассказывал своим ученикам о Брахмо самадже:



— Я пришел в дом Кешаба и стал смотреть, как они молятся. Один оратор долго восхвалял величие Бога, а потом сказал: теперь давайте медитировать. Мне было интересно узнать, как они будут медитировать. Но что ты будешь делать, они и двух минут не просидели с закрытыми глазами, и все было закончено! Ну можно ли приблизиться к Богу такой медитацией? А пока они сидели с закрытыми глазами, я наблюдал за их лицами. Потом я сказал Кешабу: «Знаешь, на что это было похоже? Иногда стаи обезьян замирают и смирно сидят под деревьями в Дакшинешваре, сидят с таким невинным видом, прямо как благовоспитанные люди. Но это не так. Они сидят и представляют себе тыквы и кабачки, которые люди выращивают у домов, сады, где столько бананов и прочих фруктов. Представят себе — и срываются с места, чтобы с криками набить всем этим животы. Я смотрел и видел, что многие именно так и медитируют...» Они очень смеялись, когда я им это сказал.



Рамакришна пытался исправить и представления членов Брахмо самаджа о том, каким должно быть богопочитание. Он спрашивал:



— Почему вы столько говорите о различных способностях Бога? Разве ребенок, сидя рядом с отцом, думает все время о том, сколько у отца коней, коров, домов и земли? Разве он не просто радуется тому, что так сильно любит отца, а отец гак сильно любит его? Отец кормит и одевает ребенка — почему же не сделает это Бог? В конце концов, мы же все его дети. Если он о нас заботится, то что в этом особенного? Почему же нужно все время об этом рассуждать, человек, преданный Богу, должен с помощью любви сделать Бога частицей себя. Он просит — он настаивает, чтобы Бог ответил на его молитвы и раскрыл ему себя. А если вы так много толкуете о силе и способностях Бога, то думать о нем как о существе близком вам и дорогом вы уже не в состоянии. Значит, и требовать вы у него ничего не можете. Мысли о величии Бога отдаляют его от человека, который к нему устремлен. Думайте о нем как о родном и близком. Только так и можно его познать.



Рамакришне в значительной степени удалось излечить членов Брахмо самаджа от безосновательного страха перед идолопоклонством, который исходил из их представления, что Бог не может иметь формы. По крайней мере, кое-кто из них пришел к пониманию того, что имел в виду Рамакришна, говоря:



— Не выставляйте Богу ограничений! Ибо Бог и имеет форму, и не имеет ее.



Сам Рамакришна реформатором не был, он не тревожился по поводу воздействия западной культуры на Индию — он веровал, что ничего не может произойти и не произойдет, если нет на то воли Божественной Матери. Однако Брахмо самаджу и другим движениям сходного характера было суждено — как мы увидим — оказать серьезное влияние как непосредственно, так и опосредованно на учеников Рамакришны, а через них и на Миссию, которая носит его имя.



Кристофер Ишервуд

Рамакришна и его ученики

Прилетели мы в красивое местечко Галтаджи. Оно является древнейшим местом паломничества индуистов. Это горное ущелье между двумя склонами. В XVI веке использовалось аскетами как убежище.

Недавно сюда приходило множество паломников. Они оставили после себя множество мусора.