Евгений Евтушенко – мастер слова, гений литературы, Бог поэзии, если хотите…
Главная тема стихов поэта- «шеститесятника» — жизнь, человек, чувства. Сила его слова лечит, будоражит, восторгает.
Когда читаешь его стихи, складывается впечатление, будто этот человек подсознательно знает тайны бытия, сокровенные мысли и переживания каждого из нас.
Очень многих строки его стихотворений сделали лучше и чище, помогли прожить жизнь, избежав тех ошибок, о которых писал Евтушенко. Это ли не волшебная сила искусства? Это ли не доказательство гениальности поэта?
В 1990 году Евтушенко написал стихотворение «Дай Бог», которое стало гимном нескольких поколений. Это произведение пронизано искренностью и желанием изменить этот мир к лучшему, а главное – сохранить собственные честь и достоинство в наше непростое время.
Олег Целков в своей французской мастерской. Шампань, 2010-е гг.
Фото Николаса Хидиро.
Художественный язык Олега Целкова (1934-2021) включает самые разные составляющие. В 1950–1960-е годы, благодаря эпохе оттепели в культурной политике СССР, Целкову удается открыть для себя зарубежных художников, оказавшихся близкими ему крупными формами и колоритом — Фернана Леже и Диего Ривера. В этот период он даже попадает в закрытые запасники Третьяковской галереи и Русского музея, где знакомится с запрещенным тогда русским авангардом начала XX века, безусловно, оказавшим свое влияние: например, можно вспомнить крестьян на картинах Казимира Малевича. С творчеством Целкова также вполне справедливо ассоциируют знаменитых примитивистов Нико Пиросмани и Анри Руссо. В 1970–1980-х окончательно формируются те черты живописи Олега Целкова, благодаря которым его часто сравнивают с двумя барочными классиками: проявляется пластика объемов, подобная «пышной плоти» на картинах Питера Пауля Рубенса, и глубина «сияющего» и «утопающего» цвета, которому Целков, по его словам, учился у Рембрандта.
Олег Николаевич Целков (1934-2021) – один из ярких представителей московского неофициального искусства конца 1950-1980 годов. В 1949-1953 годах он учился в Московской средней художественной школе, затем в Белорусском театрально-художественном институте в Минске, откуда был исключен с характерной для того времени формулировкой «за формализм». В 1954 году он поступил в Институт живописи, скульптуры и архитектуры имени И.Е. Репина в Ленинграде, однако уже через год был исключен «за буржуазные влияния». После этого учился на курсе у известного театрального художника и режиссера Николая Акимова в Ленинградском театральном институте им. А.Н. Островского. С 1961 года художник постоянно работал в Москве, в 1965 году открылась его первая персональная выставка в Институте атомной энергии им. И.В. Курчатова, а в 1970 – в Центральном Доме архитектора. Выставлялся он также и на групповых выставках, в частности, «Лианозовской группы», однако сам не входил ни в одно из существовавших в то время объединений. В 1977 году Олег Целков эмигрировал из СССР, поселился в Париже. В 1984 году купил старинный крестьянский дом в провинции Шампань, в котором проводил большую часть времени.
Илья Фаликов. Евтушенко. Love Story. 1-е издание. Москва, Издательство
«Молодая гвардия», 2014. - 702 с., ил. Серия «Жизнь замечательных людей.
Биография продолжается»
Советская часть утопии рухнула. Антисоветская — тоже.
«Меня не любят многие». Есть колоссальная гора предубеждений, которую ни обойти, ни объехать.
Жизнь Евтушенко пролитературена с самых первых его шагов. Просто человека, человека в чистом виде Евгения Александровича Евтушенко практически нет. Попав, допустим, в сосняк, он не может пройти от сосны до сосны без того, чтоб не сложить на этой дистанции стих. Вокруг него сплелось безразмерное множество небылиц, чуть не львиная доля коих несет на себе авторский след его львиной лапы. Можно вполушутку, а лучше всерьез вспомнить великого предтечу:
Природа-мать! когда б таких людей
Ты иногда не посылала миру,
Заглохла б нива жизни…
Человек-легенда, человек-эпоха, человек-артист, человек-феерия, человек-оркестр и так далее до бесконечности.
Он называет себя последним советским поэтом. Это, наверное, правда. Но с эпитетами тут всё же какая-то неполнота. Напрашивается — как минимум предварительно — великий. Это точнее.
Илья Фаликов. Евтушенко: Love Story. Москва, Издательство «Молодая гвардия», 2017 г. – 720 с., ил.
(Серия «Жизнь замечательных людей». Выпуск 1658). Тираж 5000 экз.
«И все же он, гуляка и изменник,
не вам чета. Нет. Он не вам чета»
Белла Ахмадулина
Поэт Евгений Евтушенко, завоевавший мировую известность полвека тому, равнодушием не обижен по сей день — одних восхищает, других изумляет, третьих раздражает: «Я разный — я натруженный и праздный. Я целе-и нецелесообразный…» Многие его строки вошли в поговорки («Поэт в России — больше, чем поэт», «Пришли иные времена. Взошли иные имена», «Как ни крутите, ни вертите, но существует Нефертити…» и т. д. и т. д.), многие песни на его слова считаются народными («Уронит ли ветер в ладони сережку ольховую…», «Бежит река, в тумане тает…»), по многим произведениям поставлены спектакли, фильмы, да и сам он не чужд кинематографу как сценарист, актер и режиссер. Илья Фаликов, известный поэт, прозаик, эссеист, представляет на суд читателей рискованный и увлекательнейший труд, в котором пытается разгадать феномен под названием «Евтушенко». Книга эта — не юбилейный панегирик, не памфлет, не сухо изложенная биография. Это — эпический взгляд на
мятежный XX век, отраженный, может быть, наиболее полно, выразительно и спорно как в творчестве, так и в самой жизни Евг. Евтушенко. Словом, перед вами, читатель, поэт как он есть — с его небывалой славой и «одиночеством, всех верностей верней», со всеми дружбами и разрывами, любовями и изменами, брачными союзами и их распадами…
Женщина всегда чуть-чуть как море,
Море в чем-то женщина чуть-чуть
Ходят волны где-нибудь в каморке
спрятанные в худенькую грудь.
Это волны чувств или предчувствий.
Будто то надо бездной роковой,
завитки причёсочки причудной
чайками кричат над головой.
Женщина от пошлых пятен жирных
штормом очищается сама,
и под кожей в беззащитных жилках
закипают с грохотом шторма.
Там, на дне у памяти, сокрыты
столькие обломки – хоть кричи,
а надежды – радужные рыбы —
снова попадают на крючки.
Женщина, как море, так взывает,
но мужчины, словно корабли,
только сверху душу задевают —
глубиной они пренебрегли.
Женщина, как море, небо молит,
если штиль, послать хоть что-нибудь.
Женщина – особенное море,
то, что в море может утонуть.
татьяна_дяглова
Слава44
