Притча: Организованная истина ...
ОПАСАЙТЕСЬ ОБИДЕТЬ ЧЕЛОВЕКА, КОТОРОГО БЕРЕГУТ ВЫСШИЕ СИЛЫ - (0)ОПАСАЙТЕСЬ ОБИДЕТЬ ЧЕЛОВЕКА, КОТОРОГО БЕРЕГУТ ВЫСШИЕ СИЛЫ ОПАСАЙТЕСЬ ОБИДЕТЬ ЧЕЛОВЕКА, КО...
Для чего носили черные маски без рта женщины Венеции, как эти эти маски прикрепляли, если на них не было завязок. - (0)На картинах итальянских художников XVII-XVIII веков можно встретить странные женские изображ...
Патриарх Кирилл — агент КГБ ...и еще о нем... - (0)Патриарх Кирилл — агент КГБ ...и еще о нем... Как живет Патриарх Кирил...
Старинные «рыбные» амвоны в Восточной Европе - (0)Старинные «рыбные» амвоны в Восточной Европе Католическая приходская&nbs...
Интересные Факты. Долговое рабство в Древнем Риме - (0)
Жуткие хищники, хранители мудрости или опасные соблазнители – какие они, драконы? - (0)
Пять элементов по-индийски: Панча Махабхута - (0)
Шокирующая правда: почему месяцы называются именно так? - (0)
Почему знатные римляне прислуживали рабам и для чего избирали короля бесчинств: Как в Древнем Риме проводили Сатурналий - (0)
Баснословные сказания о петухе и курах (2) |
Стихийные силы природы, олицетворяемые в человеческих образах, удерживали за собой мифическое родство с птицами. Богам своим язычник нередко придавал смешанные формы человека и птицы; крылья и пернатая одежда были для многих из них самыми существенными атрибутами, ибо быстрота появления и исчезания богов, принадлежащая им как воплощениям стремительных стихий, обыкновенно уподоблялась полету.
Ветры и облака у всех арийских племен представлялись существами окрыленными; в средние века эти древние олицетворения слились в убеждениях народа с ангелами, о которых Ветхий завет говорит как о крылатых вестниках Бога и небесных воителях.
«Взыде дым гневом его (Бога) и огнь от лица его воспламенится, углис возгорсся от него. И преклони небеса и сниде, и мрак под ногама его. И взыде на херувимы и лете на крилу встреню» (псал. XVII, 9-11). «Покрываяй водами превыспренняя своя, полагаяй облаки на восхождение свое, ходяй на крилу встреню. Творяй англы своя (своими посланниками) духи (ветры) и слуги своя пламень огненный»
В толковании Епифания Кипрского на книгу Бытия развита мысль, что ангелы приставлены управлять стихиями; сочинение это исстари пользовалось у нас большим уважением и переписывалось в различные сборники; здесь исчисляются: «ангел духом (= ветрам) и буре, ангел облаком и мгле и снегу, ангел студени и зною, и зиме и осени, и всем духом». На древнейших христианских памятниках крылатые изображения ветров смешиваются с ангелами; на наших лубочных картинах священного содержания ветры, ливни, град и снег изображаются в виде дующих и дождящих ангелов.
Гермес, Зевсов посланник, имел крылатую обувь, с помощию которой легко и скоро, как ветер, носился над водою и сушею; древнегреческий поэт Гомер даёт этой обуви эпитеты золотой и амброзиальной. В ней нетрудно узнать наши сказочные сапоги-скороходы или самоходы, которые могут переносить своего владельца и через огонь и через воду и скорость которых так велика, что он с каждым шагом делает по семи миль, почему немцы называют их семимильными. Это — поэтическая метафора бурно несущегося облака, и хотя сапоги-скороходы уже лишены крыльев, но тем не менее удерживают за собою сверхъестественное свойство переноситься с места на место с быстротою вихря.
У германцев находим любопытное сказание о пернатой сорочке (federhemd). Такою сорочкою владела богиня Фрея; по просьбе Тора, она ссужала ею хитрого Локи: этот последний накинул на себя чудесную сорочку и как бы окрылённый полетел через море (= небо) в жилища великанов. Скандинавские боги и великаны (= тучи) носили орлиную и соколиную одежду (adierkleid, falkenkleid); немецкие и русские сказки сохранили предания о голубиных, утиных и лебединых рубашках или крылушках: надевая их, вещие девы превращаются в голубок, уток и лебедей, а снимая — опять становятся девами.
Из вышеприведенного индийского сказания мы знаем, что Агни прилетал к королю Узинаре голубкою; голуби приносили Зевсу амброзию, и начало Додонского прорицалища приписывалось прилетевшим туда двум голубям. На Украине, когда желают, чтобы дождь перестал идти, причитают: «не иди, дощику! дам ти борщику, поставлю на дубоньци, прилететь три голубоиьци, та возьмуть тя на крилонька, занесуть тя в чужиноньку». Очевидно, что голубь издревле принимался за одно из воплощений бога грозы, дождя и ветров; когда пало язычество, суеверный народ смешал это стародавнее представление с учением о св. Духе, священным символом которого церковь признает голубя; слово дух первоначально означало ветер, и стих о голубиной книге утверждает, что ветры буйные произошли от св. Духа. В скопческой песне встречаем такое обращение к св. Духу:
В допетровской Руси голубя не употребляли в пищу; простой народ и доныне считает за грех стрелять и есть голубей; кто убьёт эту птицу, у того не станет водиться скотина: за такое нечестие бывают падежи. В котором дому водятся голуби, там — во всем удача и счастие и не может быть пожара; когда загорится какое-нибудь строение, то чтобы погасить пламя — должно бросить в него белого голубя напротив, голубь, влетевший в окно, предвещает пожар.
Как птица, посвященная громовнику, голубь приносит и пожигающий огонь, и дождевые потоки, погашающие пламя грозы. То же значение соединяют предания и с лебедем; птица эта служила метафорой не только ясного солнца, но и грозовой тучи. Зевс в известной истории с Ледою являлся к ней в образе лебедя: чудная песнь, которую поёт лебедь перед смертию, означает то же, что и погребальная песня Феникса; стрелять в эту птицу почитается на Руси грехом; если убитого лебедя показать детям — они все помрут.
Летние грозовые облака в поэтических сказаниях индоевропейских народов изображались девами, которые льют из своих кружек дожди и мечут с своих луков молниеносные стрелы; но как те же облака олицетворялись птицами, то означенным девам даны голубиные, утиные и лебединые сорочки или крылья. Взирая на весеннее солнце, выступающее в грозовой обстановке, древние поэты, согласно с двойственным значением лебедя, рисовали это явление в двух различных картинах: с одной стороны, они говорили о деве-Солнце, которая в виде белого лебедя купалась в водах облачного моря; с другой — самые облака изображали лебедиными девами, а солнце их воинственным атрибутом — блестящим щитом: так немецкие валькирии (schwanjungfrauen) являлись на битвы вооруженные щитами.
Тёмные тучи, облака и туманы казались наблюдающему уму древнего человека покровами или одеждою, в которые рядится небо. О таком воззрении с особенною ясностью свидетельствует наш язык: облако, области, оболоко, оболок — от глагола об-волочить, на-волокло — небо нахмурилось, покрылось тучами, на-волока — погода, когда небо омрачается серыми облаками, оболокаться (облекаться) — одеваться, разболокаться — раздеваться, оболока (оболочка) — одежда, платье, одеяло, верхний покров, облачение — риза, наволока — верхняя покрышка на подушке, волокно — нить и холст; когда на небе собираются грозовые тучи, то крестьяне говорят: «стало натягивать». В заговорах находим следующие выражения: «оболокусь я оболоками (или темным облаком покроюся), подпояшусь красною зорею; «облаками облачуся, небесами покроюся», т. е. отдаю себя под охрану небесных богов от вражьей силы; понятия «покрывать» и «охранять» сливаются: покров и покровительство, щит и защита.
Небо рассматривалось нашими предками, как царство облаков, и потому одни и те же названия служили для обозначения и небесного свода и покрывающих его туч; так млатин. nubes, nebula, греч., др. — вер. — нем. nebal — облако, туман, соответствуют санскритскому nabhas и тождественному с ним славянскому небо; при слове nubes встречаем в латин. языке nubere в первоначальном смысле: покрывать; nimbus (вместо numbus) — покрывало, фата, облако и дождь. Подобное же сочетание указанных понятий замечается и по отношению к слову коелум — coelum — небо (чело), если сравним его с речениями кельтского языка: валлийс. челу — celu — покрывать, прятать, бретон. kel — скрытное место, гаэльс. ceileadh — скрывать, cuil — потаенное место, cul — покрывало и греч. чел — ceal — небо, о котором Гезиод говорит как о названии ночного неба, заключающего в своих объятиях землю, есть санскр. Varuna от var — покрывать; в Ведах Varuna употребляется для обозначения небесной тверди в ночное время, т. е. одетой чёрным покровом, и как ночное небо — имя это противополагается Митре = божеству дня. Немецкое: himmel — небо Я. Гримм производит от hima — жилище — tego, vestio. Всё затемняющий мрак ночи, постоянно сближаемый в мифических сказаниях с мраком, производимым тучами, издревле уподоблялся чёрному покрову, наброшенному на небесный свод. Гимны Вед говорят о Ночи, что она ткет тёмную ткань; но прежде, чем успеет её окончить, восходящее солнце уничтожает её работу. В нашем литературном языке доселе употребительно выражение: «под покровом ночи», а народная загадка представляет ночной мрак чёрным сукном: «чорне сукно лизе в викно»; та же самая загадка, с заменою эпитета чёрный — серым, означает ранний, предрассветный сумрак; памятники народной поэзии дают утру эпитеты «серого» и «седого». Подобным же образом Воскресенская летопись выражается о затмении луны: «и бысть образ ея яко сукно черно». Ночь, по старинному немецкому выражению, надевает шапку-невидимку: «niht helmade» (die Nacht setzte den Helm auf).
По народному поэтическому представлению, ночь слетает быстро, как птица, и своим чёрным крылом, крыло от крыть лингвистически тождественно с словом: покров застилает и небо и землю: «махнула птица крылом и покрыла весь свет одним пером», говорит загадка, означающая ночь. В следующих стихах песни крыло употреблено в смысле покрова:
Суди, Боже, ворогам! нехай будуть знати,
Шо я живу под крылом твоей благодати.
Дым так же закрывает от глаз предметы, как и ночная тьма; потому народная загадка называет его метафорически серым сукном: «серое сукно тянется в окно» (дым из курной избы). Тонкая ткань сравнивается с дымом: «рубочок як дым тонесенький»; дымка — легкий, прозрачный покров. В Томской губ. о туманах говорят, что они стелются по горам лоскутьями; по немецким поверьям, облачные жены (ведьмы) прядут туман и развешивают вокруг горных вершин свою пряжу и ткани; когда падают хлопья снегу — явление это объясняют тем, что frau Holle выбивает свой белый плащ (= снеговое облако). Новогреческие сказки дают драконам и ламиям (= ведьмам) одеяло с колокольчиками, чрез посредство которого день превращается в ночь, а ночь в день, т. е. облачный покров, с одной стороны одевающий небо мраком, а с другой разгоняющий этот мрак ударами грозы: звон — метафора грома.
Из этого уподобления облаков и туманов — небесным покровам и одеждам родилось сказание о чудесных сорочках, в которые облекаются воздушные девы, прилетающие в образе лебедей и голубок. Народные сказки упоминают о волшебной сорочке, наделяющей того, кто её носит, необычайною богатырскою силою; приобретается она сказочным героем (= громовником) от змея или птиц, этих мифических представителей бурь и грозы, и только облекаясь в неё, он в состоянии бывает владеть мечом-кладенцом (= молнией). В других сказках и былинах говорится о шубе, на золотых пуговицах которой вылиты львы, коты заморские и разные птицы, издающие свои звуки: львы ревут, коты мяукают, птицы песни поют — представление, объясняемое из метафорических уподоблений грома реву животных и пению птиц. Так как грозовые тучи пламенеют молниями, то этой волшебной сорочке придаётся название «огненной». Так, финны представляют громовника Укко в огненной рубашке и на случай войны молят его снабдить своею сорочкою, т. е. защитить своим покровом тело ратника от неприятельских ударов. Сербы наделяют огненной одеждою дракона: прилетел, говорит песня, змей от Ястребца в терем к Милице,
Скатерть-самобранка или самовёртка мгновенно расстилается, по желанию своего владетеля, и наделяет его вкусными яствами и питьём; это метафора весеннего облака, приносящего с собой небесный мед или вино, т. е. дождь, и дарующего земле плодородие, а людям хлеб насущный. Она соответствует громовому жернову, который мелет людское счастие и богатство, и рогу изобилия, из которого древние богини рассыпали на смертных свои благодеяния . У немцев скатерть-самобранка известна под именем: tuch deck dich или tischchen deck dich. В связи с этими представлениями стоят сказочные предания, что взмахом платка (полотенца или простыни) можно творить реки и моря, т. е. туча, в своём воздушном полёте, посылает дождевые потоки. Народная поговорка утверждает, что до Ильина дня и поп дождя не умолит, а после этого дня «баба (= ведьма) фартуком нагонит».
Рубрики: | =ЯЗЫК=/Словарь |
Комментировать | « Пред. запись — К дневнику — След. запись » | Страницы: [1] [Новые] |