Осенью 1941 года назад началась блокада Ленинграда. Почему до сих пор раздаются голоса, что оборона города на Неве якобы была не нужна?
 

В конце 80-х гг. прошлого века появились высказывания, что героическая оборона Ленинграда была якобы не нужна, а сотни тысяч людей в осаждённом городе на Неве погибли напрасно. «Миллион жизней за город, за коробки?.. Люди предпочитали за камень губить других людей. И какой мучительной смертью!» – эти слова писателя Виктора Астафьева, опубликованные в газете «Правда» от 30 июня 1989 года, до сих пор находят положительные отклики у многих. Но справедливы ли они хоть отчасти?

В поддержку их нередко утверждают, что германское командование не имело планов по немедленному овладению Ленинградом, а собиралось уморить его в тисках блокады. Раз так, то советское командование, само того не подозревая, помогало противнику в реализации этого замысла. Так ли это?

В действительности Гитлер и его военачальники придавали огромное значение взятию города на Неве. Процитируем то, что было написано на этот счёт в плане «Барбаросса»:

«…Уничтожить силы противника, действующие в Прибалтике. Лишь после выполнения этой неотложной задачи, за которой должен последовать захват Ленинграда и Кронштадта [выделено мною – Я. Б.], следует приступить к операциям по взятию Москвы»[1].

Из этих слов явствует, во-первых, что вермахт должен был именно захватить Ленинград, а не просто окружить его; во-вторых, что только после овладения Ленинградом и Кронштадтом, то есть ликвидации северного участка фронта, нацистское руководство считало возможным вести дальнейшие операции по овладению Москвой.
 

Таким образом, полному взятию города на Неве в планах Гитлера придавалось значение неотъемлемого этапа в достижении победы над Советским Союзом.

Приведём ещё одну цитату из того же документа:

«Учитывая, что после выхода к Ленинграду русский Балтийский флот потеряет свой последний опорный пункт и окажется в безнадёжном положении, следует избегать до этого момента крупных операций на море» [2].

Итак, уничтожение последних сухопутных баз советского Балтийского военно-морского флота являлось необходимой предпосылкой к уничтожению самого этого флота, который немцы не могли разгромить одними своими военно-морскими силами, и к установлению полного германского контроля над Балтикой. Этого можно было добиться только сухопутной операцией по взятию Ленинграда, лишь после завершения которой могла быть предпринята десантная операция по взятию Кронштадта.

Из всего этого очевидно, каким стратегическим значением обладал город на Неве.

3 февраля 1941 года на совещании с высшими военными чинами Гитлер вновь подчеркнул необходимость овладеть Ленинградом, а не просто его окружить.

Накануне 22 июня 1941 года немецко-фашистская группа армий «Север», нацеленная на Ленинград, имела наивысшую плотность оперативного построения: одна дивизия на 8 км фронта.

В директиве Гитлера от 21 августа 1941 года прежние планы были существенным образом скорректированы. Вместо взятия Ленинграда здесь указывалось «блокирование Ленинграда и соединение с финнами». Эту задачу вермахту предстояло выполнить прежде, чем начинать наступление на Москву.
 

Чем было вызвано такое заметное отступление от первоначального замысла? Дело в том, что с середины июля 1941 года на дальних подступах к Ленинграду развернулось ожесточённое сражение, в котором вражеская группа армий «Север» впервые была остановлена. В середине июля в окружение в районе Уторгош попал 56-й моторизованный корпус гитлеровцев под командованием Эриха Манштейна. Несколько дней он был вынужден вести бои с перевёрнутым фронтом. Вплоть до 8 августа немецко-фашистские войска на этом направлении не могли прорвать Лужский рубеж обороны советских войск. С 12 по 15 августа наши войска нанесли контрудар по врагу в районе Старой Руссы, вынудивший Гитлера требовать перебросить на этот участок танковый корпус[3] и ослабить войска, нацеленные непосредственно на Ленинград.

Замена Гитлером плана немедленного взятия Ленинграда на его окружение объяснялась исключительно возросшим сопротивлением Красной Армии и ничем другим. Стало ясно, что намерение взять укреплённый район Ленинграда и Кронштадта потребует от немцев огромных усилий и не сможет быть выполнено до конца зимы. Ставить начало операции по взятию Москвы в зависимость от исхода боёв за Ленинград означало заведомо обречь «восточный поход» на конечную неудачу. Только поэтому Гитлер изменил первоначальную задачу.

После того, как 8 сентября 1941 года немецкие войска вышли к Ладожскому озеру и взяли Шлиссельбург (в 1944–1991 гг. – Петрокрепость), отрезав Ленинград от сухопутного сообщения с остальной Россией, их 4-я танковая группа была выведена из битвы и стала перебрасываться на московское направление.

Значило ли это, что и советское командование могло заранее внести коррективы в свои оборонительные планы и, пожертвовав городом, спасти его население? Ничуть.

Мы уже отметили, к каким стратегическим последствиям привело бы падение Ленинграда. Главная база Балтийского флота – Кронштадт – не смогла бы после этого долго сопротивляться.

Балтийский флот был бы нами потерян. Это не говоря уже о том, что у противника высвободилось бы ещё больше войск для переброски на другие направления, в том числе и под Москву, где осенью и в начале зимы 1941 года решалась судьба всей Второй мировой войны.
 

Кроме того, не будем забывать, что в Ленинграде – крупнейшем промышленном центре Северо-Запада России – работало множество оборонных заводов. Вообще, Ленинград в 1941–1943 гг. выстоял главным образом тем оружием, которое производил он сам (кроме авиации). Тут, кстати, были и собственные интересные разработки и конструкции, в числе которых нужно назвать прежде всего пистолет-пулемёт системы Судаева (1942 г.)[4]. Что же, все эти оборонные арсеналы следовало уничтожить? А так и получается по логике тех, кто в обороне Ленинграда видит лишь загубленные жизни и ничего больше.

Сдав город на Неве вместе с его населением, которое не успели вывезти, советское командование не спасло бы жизней людей. Гитлеру не без оснований приписывают слова: «Я не собираюсь кормить полуторамиллионный город[5], его население следует предоставить его собственной участи». В условиях оккупации население Ленинграда ждало бы гарантированное уничтожение.

Был бы уничтожен и сам град Петров. Запись совещания у Гитлера 16 июля 1941 г. гласит: «На район Ленинграда предъявляют свои притязания финны. Фюрер хочет сначала сровнять Ленинград с землёй, а уже потом передать его финнам»[6].

Содействию финских войск в овладении Ленинградом гитлеровское командование придавало большое значение. Ещё в 1918 году Густав Маннергейм выдвигал план превращения Петрограда в «интернационализованный город». В мае 1918 года белофинские войска сделали попытку овладеть Петроградом, отбитую молодой Красной Армией. Теперь старые притязания выступили вновь. Вопреки заявлениям своего государственного руководства финские войска в 1941 году продвинулись на территории СССР значительно дальше государственной границы 1939 года, оккупировав большую часть советской Карелии, включая её столицу Петрозаводск. Впрочем, ещё перед войной Гальдер записал в дневник по итогам совещания, состоявшегося у Гитлера: «Будущая картина политической карты России: Северная Россия отойдет к Финляндии…»[7]
 

В октябре 1941 г., параллельно с наступлением на Москву, немецко-фашистские войска предприняли наступление к северо-востоку от Ленинграда. Его целью было соединиться с финскими войсками и отодвинуть внешнее кольцо блокады вокруг Ленинграда к востоку от Ладожского озера. Тогда уже никакой «Дороги жизни» быть не могло бы. Немцы прошли половину намеченного расстояния и в начале ноября 1941 г. взяли Тихвин. Но на большее их не хватило. Не сумели двинуться далеко к югу от реки Свирь и финны, хотя и создали крупный плацдарм на её южном берегу. В начале декабря 1941 года в результате контрнаступления советских войск немцы оставили Тихвинский выступ.

Необходимо заметить, что Ленинград осаждался прямо-таки интернационалом гитлеровцев. Кроме финнов, тут была и «голубая дивизия» испанского диктатора Франко, и отряды норвежских и шведских добровольцев. Да, хотя Швеция с 1815 года официально нейтральна, но подданные этого государства помогали финнам в войнах с СССР. Кстати, сам шведский король Густав V в октябре 1941 г. направил Гитлеру личное послание, в котором поздравлял того с успехами и выражал пожелание скорейшей конечной победы над «большевистской чумой». Такой вот «нейтралитет»…

Для нацистов город на Неве, подобно Сталинграду, имел не только стратегическое, но и символическое значение. Ещё большее значение он имел для советских людей. Излишне подчёркивать, что сдача Ленинграда сама по себе, независимо от стратегических результатов, явилась бы тяжелейшим моральным ударом по СССР и легко могла привести к конечному поражению в войне.

Автор надеется, что прочитавшие сами назовут цену горестным вздохам по поводу якобы бессмысленно загубленных в блокаду жизней ленинградцев.

Вечная слава им и городу на Неве!