20. Говард Хьюз (Howard Hughes, 1905-1976)

«Не называйте меня психованным параноиком-миллионером. Я, черт возьми, миллиардер!»

Возможно, Говард Хьюз и не был величайшим из всех режиссеров, но он является непревзойденным мастером всего, что касается клинического безумия. Россказни о последних годах его жизни – о том, как обезумевший затворник в пентхаусе лас-вегасского казино, полуголый, с волосами до пояса, мочился в бутылки и выстраивал их вдоль стен – стали легендами. Но, честно сказать, авиатор, нефтяник, кинематографист и мультимиллионер слетел с катушек задолго до этого…

В 1927-м Хьюз посмотрел дебютную картину Уильяма Уэллмана (William A. Wellman) «Крылья» (Wings) («Оскар» за лучший фильм) и почему-то решил, что сможет сделать лучше. Его «Ангелы ада» («Hell’s Angels») были сняты за дикое количество денег.
В «главных ролях» были задействованы 40 самолетов из личного «аэропарка» господина Хьюза, а трюки, выполняемые на площадке, были такими опасными, что три каскадера погибли в ходе съемок. Фильм произвел фурор, но коммерчески даже не отбился. Позже магнат основал студию RKO, и тут-то в полной мере расцвели все его фобии и психозы (смотрите байопик Мартина Скорсезе (Martin Scorsese) «Авиатор» («The Aviator»).

Хотя номинально Хьюз и не был режиссером большинства картин, его влияние чувствуется почти в каждом фильме из тех, что студия производила в 40-50-х. К примеру, «Jet Pilot» 1957 года: Хьюз лично 7 лет шлифовал сцены, в которых была задействована авиация, и только потом выпустил фильм в прокат, хотя он и не являлся режиссером этого фильма.

Апофеоз безумия: когда пилот отказался исполнять опасную фигуру высшего пилотажа в «Ангелах ада», Хьюз сам забрался в самолет. Но не смого вовремя выйти из пике и лихо вмонтировался в землю. Магнат получил многочисленные травмы черепа, позвоночника и почти лишился одного глаза. На следующий день он, как ни в чем не бывало, вернулся на съемочную площадку.

19. Сесил Б. Демилль (Cecil Blount DeMille, 1881-1959)

«Дайте мне две страницы из Библии, и я сниму по ним фильм!»

Если кто-то и служил олицетворением стереотипного образа режиссера-тирана с мегафоном наперевес, то это был Сесил Блаунт ДеМилль. «Вы здесь для того, чтобы доставить мне удовольствие, – заявил он как-то своей съемочной группе. – Все остальное не имеет никакого значения». Однажды, обсуждая со студийным боссом запланированную в фильме батальную сцену, ДеМилль предложил сократить расходы на статистов крайне гуманным способом – зарядить им в орудия настоящие пули.

Режиссер-шоумен обозвал Виктора Матуре (Victor Mature) «жалким трусом», когда тот отказался сражаться с (беззубым) львом на съемках «Самсона и Далилы» («Samson and Delilah»). А с актрисой Полетт Годдард (Paulette Goddard) ДеМилль перестал сотрудничать, когда она, посчитав затею опасной для жизни, не согласилась сниматься в сцене с огнем в «Непобежденный» («Unconquered»).
Впрочем, ДеМилль никогда не просил актеров сделать то, что не смог бы сам. В73-летнем возрасте на съемках «Десяти заповедей» («The Ten Commandments») он вскарабкался на 40-метровую высоту, чтобы проверить, правильно ли стоит камера. Это привело к сердечному приступу, от которого он едва не умер, но неделю спустя ЛеМилль снова был на площадке…

Апофеоз безумия: в одном из своих ранних фильмов режиссер намеревался снять перестрелку настолько реалистично, насколько это возможно. Для этого он решил использовать настоящие пули. Кто-то робко поинтересовался, а не опасно ли это? ДеМилль презрительно фыркнул: «Опасно… Разумеется, это опасно! Но ведь это кино! Мы не имеем права подсовывать зрителю фальшивку. Все должно быть по настоящему».

18. Джон Форд (John Ford, 1894-1973)

«Я не пришел ни на одну из оскаровских церемоний, чтобы забрать три свои статуэтки. В первый раз я отправился на рыбалку, ну а в третий я неожиданно напился…»

Режиссер Фрэнк Капра (Frank Capra) красноречиво охарактеризовал Джона Форда: «Он наполовину тиран, наполовину святой, наполовину сатана, наполовину гений, наполовину ирландец». Форд внушал доверие всем, с кем работал, но при этом неуклонно требовал к себе внимания. Он обращался с актерами, как с родственниками: сегодня он любящий и щедрый глава семьи, завтра – пьяный папаша-самодур.
Он частенько «наказывал» Джона Уэйна (John Wayne), отвешивая ему тумаков под зад. Он довел Генри Фонду (Henry Fonda) до слез гневной тирадой на площадке «Форта Апачей» («Fort Apache») и так нервировал Морин О’Хару (Maureen O’Hara) на съемках «Тихого человека» («The Quiet Man»), что та сломала руку, сильнее положенного треснув Джона Уэйна в сцене драки.

Уэйн считал, что фордовские причуды были направлены исключительно на то, чтобы повысить уровень исполнительского мастерства (10 из его актеров в разные годы были номинированы на «Оскар»). Однако все остальные актеры наверняка согласятся с характеристикой Ли Ван Клифа (Lee Van Cleef): «Джон Форд был законченным ублюдком».

Апофеоз безумия: Генри Фонда, играя главную роль в театральной версии фильма «Мистер Робертс» («Mister Roberts»), указал Форду на ошибки, которые тот допустил при экранизации. Форд позволил себе не согласиться. «Он вскочил со стула и изо всех сил двинул мне по лицу, – рассказывает Фонда. – прямо в челюсть!..»

17. Расс Мейер (Russ Meyer, 1922-2004)

«Если нет дамы с большими сиськами, придется играть в карты…»

Определяющая для всей карьеры Мейера одержимость огромными буферами, вероятнее всего, обусловлена тем, что мать кормила его грудью чуть ли не до первого класса. Учитывая, что фильмы Мейера были исполнены острой социальной сатиры, глубокого филосовского подтекста и оличались революционными методами изображения женской сексуальности, то даже как-то обидно, что помнить его будут именно за нездоровый интерес к грудям. Мейер настоял, чтобы на его надгробном камне высекли: «Король обнаженки – Я был счастлив эти заниматься».

Апофеоз безумия: впервые паталогическая тяга Мейера проявилась, когда в разгар Второй мировой он потерял девственность с грудастой куртизанкой…

16. Джон Уотерс (John Waters, 1946)

«Иногда мне хочется быть женщиной – тогда бы я мог сделать аборт!»

Если бы уровень странности можно было измерить счетчиком, прибор непременно бы зашкаливал на Джоне Уотерсе. Дебютная картина, снятая на подаренную ему к 16-летию камеру, получила феерическое название «Старая ведьма в черной кожаной куртке» («Hag in a Black Leather Jacket»). После того как его исключили из Нью-Йорского университета за курение травки, Уотерс вернулся в родной Балтимор, из друга детства – необъятного трансвестита Дивайна (Divine) – сделал свою штатную музу и принялся писать сценарий, режиссировать и играть роли безумных, артхаусных поп-трэш-феериях.

Апофеоз безумия: Уотерс убедил Дивайна отужинать свежими собачьими экскрементами для фильма «Розовые Фламинго» («Pink Flamingos»).

15. Сэм Пекинпа (Sam Peckinpah, 1925-1984)

«Однажды ночью я оказался в мексиканском публичном доме – была у меня такая приввычка…»

«Я аутсайдер, а быть аутсайдером – значит быть одиночкой», – говорил Сэм Пекинпа. В свое время он снимал неспешные элегии о таких же неприкаянных аутсайдерах, которые не принадлежали своему времени. Этот потомок первопоселенцев всегда жил так, как снимал кино, а снимал кино так, как хотел. Мрачные воспоминания о Второй мировой, на полях сражений которых Пекинпа видел смерть во всей красе, в его фильмах трансформировались в оду насилию, запечатленную в поэтичной замедленной съемке.

«Я просто видел, как в такие моменты время останавливается…» – рассказывал он. Пекинпа отчаянно боролся со студийным диктатом, с продюсерами и со звездами. Например, на съемках «Майора Данди» («Major Dundee») он напал на Чарльтона Хестона (Charlton Heston) с мечом. Все, кто попадался ему на пути, получали взбучку, а выпивка делала Сэма еще несноснее. Врачи предупреждали его: либо он завязывает с бухлом, либо умирает, на что Пекинпа парировал: «Пожалуй, я сделаю выбор в пользу вина».

Апофеоз безумия: пьяная выходка Пекинпы на съемках «Дикой банды» («The Wild Bunch»): чтобы было похоже на то, что лошадь под всадником подстрелили, он хотел по настоящему пустить скотине пулю в круп.

14. Кеннет Энгер (Kenneth Anger, 1927)

«Микки Маус – единственная мышь, которой я интересуюсь. Это такой демонический объект фетиша»

Ходят слухи, что свой жесткий псевдоним («anger» значит «гнев») Энгер придумал, когда ему было 5 лет. Но не советуем этому верить, тем более что король эксперементальных короткометражек всегда конструировал свой собственный миф (даже когда некоторые его составляющие были откровенной ложью, как, например, тот факт, что Энгеру еще в детстве предлагали сыграть роль в экранизации «Сна в летнюю ночь» («A Midsummer Night’s Dream») в 1935-м). Его мини-шедевры мало того что насквозь пропитаны безудержной, замысловатой гомосексуальностью, так в них еще и отчетливо ощущается тяга к унылому окультизму.

Апофеоз безумия: разругался с гитаристом Led Zeppelin Джимми Пейджем (Jimmy Page), который должен был записать саундтрек к «Восходу Люцифера» («Lucifer Rising»), и вместо него обратился к типу по имени Бобби Бусолель (Bobby Beausoleil), верзиле из «семейки» Чарли Мэнсона (Charlie Manson). Бусолель записал саундтрек в тюрьме, где отбывал срок за убийство первой степени.

13. Эдвард Вуд мл. (Edward D. Wood Jr., 1924-1978)

«Если человек совершенствует что-то, чего другие не могут постичь, его всегда считают безумцем…»

Вуд, в 1980 году признанный Худшим режиссеров всех времен и народов, на протяжении всей своей сомнительной карьеры блаженно закрывал глаза на собственные недостатки. «План 9 из открытого космоса» («Plan 9 from Outer Space») до сих пор считается самым восхитительным трэшем, который когда-либо пробивался на большие экраны.

жонни Депп в роли Эдварда Вуда – младшего

Апофеоз безумия: искренне веря, что зритель этого не заметит, он заменил звезду «Плана 9″ Белу Лугоши (Bela Lugosi) (который умер посреди съемочного периода) на доктора своей жены.

12. Дэвид Кроненберг (David Cronenberg, 1943)

«В моих фильмах нет никакой морали… Я – канадец!»

Половые паразиты, мутировавшие мухи и человеческие биомашины… Дэвид Кроненберг одержим сексом, смертью и технологическим процессом. Говорят, что Мартин Скорсезе (Martin Scorsese), посмотрев фильмы «Бешеная» («Rabid») и «Судороги» («Shivers»), тут же захотел встретится с режиссером и предложить ему проет-другой. Правда тут совсем не в этом.
Кроненберг, на самом-то деле, миловидный мужчина с приятными манерами, отточенным интелектом и способностью тихонько проливать свет на то, что творится в самых темных уголках человеческого сознания. Безумие тут, скорее, в контрасте: как этот самый благовоспитанный и красноречивый из всех режиссеров может снимать фильмы, исполненные такого нездорового насилия?

Апофеоз безумия: отклонил предложение снять «Лучшего стрелка» («Top Gun»). Было бы забавно, если бы главный герой Мэверик вступал в, хмм, отношения со своим пистолетом…

11. Мишель Гондри (Michel Gondry, 1963)

«Когда я был ребенком, я всегда видел странные сны… Ну и подумал, что на этом вполне можно делать деньги»

Романтические фантазии Гондри во многом основаны на его увлечении темой снов и воспоминаний. Француз годами фиксировал собственные сны, соединяя разрозненные, но яркие образы с событиями в реальной жизни – считается даже, что он просто пошагово экранизирует свои ночные грезы. В фильмах Гондри использует самодельные эффекты, чтобы сконструировать логические мосты между надеждами и тревогами его чудаковатых персонажей.

«Когда дело касается человеческих отношений, так много всего остается невысказанным, – говорит режиссер. Но это не значит, что и эмоции остаются непрочувствованными. В своих фильмах я хочу показать, как люди алогичны и прекрасны, когда они влюблены».

Апофеоз безумия: в память о бывшей подружке сделал себе ожерелье из… ногтей.

Рассел приобрел вполне заслуженную репутацию «психованного эгоиста» за счет того, что измывался над восходящей звездой Джорджем Клуни (George Clooney) в фильме «Три короля» («Three Kings»). А уж на съемках экзистенциальной комедии «Взломщики сердец» («I Heart Huckabees») Рассел и вовсе сошел с ума: оголялся на площадке, нахально терся обо всех мужчин и женщин и, что совсем уже ни в какие ворота, прямо в ходе дубля громко требовал изменить реплики. Пика его безбашенность достигла в знаменитом ютьюбовском ролике, где режиссер убедительно обложил матом актрису Лили Томлин (Lily Tomlin).

Апофеоз безумия: взял за жабры Кристофера Нолана (Christopher Nolan), когда узнал, что тот хочет переманить у него Джуда Лоу (Jude Law) (актера, без которого Рассел не представлял себе «Взломщиков сердец») и задействовать того в «Престиже» («The Prestige»).

9. Терри Гиллиам (Terry Gilliam, 1940)

«Спасаете мой фильм?! Да вы убиваете его! Вы берете моего ребенка и спрашиваете: «Ну, что будем отрезать – руку или ногу?»"

Откровенно презирающий голливудскую систему Гиллиам ожесточенно бился со студией Universal за право окончательно смонтировать «Бразилию» («Brazil») и… победил. С «Приключениями барона Мюнхаузена» («The Adventures of Baron Munchausen») ему повезло куда меньше. Сделав вид, что он усвоил урок, Гиллиам пал в объятия братьев Вайнштейнов (Боб Вайнштейн (Bob Weinstein) и Харви Вайнштейн (Harvey Weinstein)) – продюсеров фильма «Братья Гримм» («The Brothers Grimm»). Видимо, поэтому картина и являет собой такое странное зрелище…

Апофеоз безумия: оплатил целую полосу рекламы в журнале Variety, в которой крупными буквами задал законный вопрос: «Дорогой Сид Шейнберг (Sid Sheinberg)… Когда же вы издадите мой фильм «Бразилия»?»

8. Роман Полански (Roman Polanski, 1933)

«Моя мотивация? Моя зарплата!»

Удивительно, что этот самый знаменитый беженец в кинематографе сохранил хотя бы внешние признаки душевного здоровья, после того как его мать умерла в концлагере, а его беременная жена погибла от руки маньяка Чарльза Мэнсона (Charles Manson)…

«Любовь к профессии у меня идет на первом месте, – признается оскароносный режиссер. – На втором же месте желание потрахаться». Это-то его и сгубило. В 1977 он был обвинен в изнасиловании 13-летней девочки, но до того, как приговор был приведен в исполнение, Полански сбежал в Европу. С тех пор он так и не получил разрешение на въезд в США…

Апофеоз безумия: на съемочной площадке «Китайского квартала» («Chinatown») выдрал из головы Фэн Данауэй (Faye Dunaway) «лишний» волосок. «Это был тот самый волос, который сломал спину верблюду», – вспоминает Роберт Эванс (Robert Evans). Данауэй чуть позже сполна отплатила, бросив Полански в лицо кружку с мочой…

7. Дэвид Линч (David Lynch, 1946)

«Человеческий мозг – прекрасное место, но иногда он становится черной дырой»

Комик Мел Брукс (Mel Brooks) когда-то обозвал Линча «Джимми Стюартом (James Stewart) с Марса». На вид он по-мальчишески бодр, эксцентричен и дружелюбен (только посмотрите на эту челку, на эти руки джазового музыканта и на странную манеру носить сразу два галстука).
Но если судить исключительно по фильмам, Линч – психически неустойчивый сомнамбулический фетишист. Режиссер практикует и проповедует трансцендентальную медитацию, однако в большинстве своих фильмов он копает куда глубже, исследуя крайние формы желаний и страхов. Пожалуй, это даже хорошо, что «Дюна» («Dune») получилась такой невразумительной и отпугнула Линча от мейнстрима.

У режиссера есть абсурдная теория, которую он называет «глазом утки»: «Когда работаешь над фильмом, клюв, ноги и туловище вам удается заснять миллион раз, а вот глаз утки – это да, большая проблема». Как и лучшие фильмы Линча, эту теорию понять совершенно невозможно, но и из головы вы ее не выкинете.

Апофеоз безумия: очень хотел, чтобы Лору Дерн (Laura Dern) номинировали на «Оскара», и потому повесил баннер на корову: «Если бы не сыр, не было бы никакой «ВНУТРЕННЕЙ ИМПЕРИИ» («Inland Empire»)!»

6. Кен Рассел (Ken Russell, 1927)

«Я не интересуюсь реальностью… Надоела она мне…»

Рассел – этакий «режиссер-король». Его талант подавляет, а тяжелый нрав заставляет беспрекословно повиноваться. Часто он доводит актеров до того, что они хотят все бросить и свалить в первый же день съемок, потому что вынуждены «пересмотреть заранее сложившееся мнение относительно собственной важности».
Их оставляли голыми в промозглой зимней грязи и забирали только через полдня («Влюбленные женщины» («Women in Love»)), на них натравливали стадо разъяренных носорогов, чтобы снять убедительный план («Другие ипостаси» («Altered States»)), им брили головы и заставляли пить абсент, пока у них не начинались галлюцинации. Рассел так напугал Warner Brothers своим религиозным эпиком «Дьяволы» («The Devils»), что это кино до сих пор отказываются издавать.

Апофеоз безумия: снял короткометражку «Котенок для Гитлера» («A kitten for Hitler»), в которой еврейский мальчик отсылает Гитлеру рождественский подарок и превращается в абажур.

5. Тим Бертон (Tim Burton, 1958)

«Меня всегда занимали те культуры, в которых смерть ценится больше жизни…»

Чудаковатый готический стиль – это не просто артистическая поза. Тим Бертон, похоже, физически не способен снимать простые фильмы: он чуть не утонул, когда однажды попытался влезть в мейнстримовое болото с хиленьким ремейком «Планеты обезьян» («Planet of the Apes»). Со своим мультипликационным видением реальности (на заре карьеры он работал аниматором на студии Disney) Бертон чувствует себя гораздо лучше, когда в своем творчестве ему удается обратиться к чему-то причудливому и сюрреалистичному.

Режиссер долгие годы увлеченно переворачивал с ног на голову традиционные жанры, обращаясь то к пародиям («Большое приключение Пи-Ви» («Pee-wee’s Big Adventure»), «Марс атакует!» («Mars Attacks!»)), то к мрачным и циничным стилизациям хорроров («Сонная лощина» («Sleepy Hollow»), «Суинни Тодд» («Sweeney Todd»)). Но считается, что лучший его фильм на сегодняшний момент – это первая часть тетралогии про Бэтмена («Бэтмен» («Batman»)). Бертон слил воедино дурашливую театральность телешоу 60-х и зловещий психологизм оригинального комикса, и в результате у него получилось самое нешаблонное и значительное «супергеройское кино», которое когда-либо видел Голливуд.

Апофеоз безумия: объединился с Джонни Деппом (Johnny Depp) и снял приторный ремейк «Чарли и шоколадной фабрики» («Charlie and the Chocolate Factory»), в которой из Вилли Вонки сделали этакого фриковатого, кислотного Майкла Джексона (Michael Jackson).

4. Фрэнсис Форд Коппола (Francis Ford Coppola, 1939)

«Создавать произведение искусства, не рискуя? Это все равно что заводить детей, не занимаясь сексом…»

Харизматичный семьянин, самовлюбленный псих и недоделанный гений… Фрэнсис Форд Коппола также является единственным режиссером в этом списке, который с радостью осознает свое безумие (о чем он и объявил во всеуслышание сразу после 16-месячного съемочного периода «Апокалипсиса сегодня» («Apocalypse Now»).
«Мы были в джунглях, нас было много, у нас было немеренно денег и всего остального… Медленно, но верно все мы сходили с ума». До того как снять вьетнамский эпик и основать в Сан-Франциско собственную компанию American Zoetrope, Коппола пробил метафоричную студийную стену и дал дорогу в Голливуд коллегам-вундеркиндам из 70-х.

В 80-х он отошел от мейнстрима и пустился в эксперименты со стилизациями, такими как «От всего сердца» («One from the Heart») и «Бойцовая рыбка» («Rumble Fish»), но аудитория оставалась слишком индифферентной к его изысканиям. Пришлось снимать убого «Джека» («Jack») исключительно ради денег. Копполу рано списывали со счетов: он недавно вернулся с фильмом «Молодость без молодости» («Youth Without Youth»). И все же, в отличие от продукта, который дает его собственное виноградное хозяйтство в долине Напа, про него нельзя сказать, что с годами он становится только лучше.

Апофеоз безумия: свой романтический мюзикл «От всего сердца» Коппола полностью снял в студии, чтобы минимизировать расходы. Но каким-то непостижимым образом бюджет все равно раздулся с 2 до 25 миллионов, что вынудило режиссера объявить о банкротстве.

3. Уильям Фридкин (William Friedkin, 1935)

«Я всегда готов к дискуссиям…»

В свои лучшие годы, еще до фильма «Шлюха» («Jade»), Фридкин был «трудным ребенком» Нового Голливуда и упоенно плевал на студии, на критиков и на всех остальных. Во время съемок «Изгоняющего дьявола» («The Exorcist») он вынимал душу из из актрис Эллен Берстин (Ellen Burstyn) и Линды Блэр (Linda Blair), а Реверенду Уильяму О’Мэйлли (Reverend William O’Malley) легонько двинул в челюсть, чтобы спровоцировать нужную для роли реакцию. Вероятно, Фридкин считал, что постпродакшн-спецэффекты – это все от лукавого, и поэтому спальню Риган совершенно по-настоящему заморозил так, что у всех валил пар изо рта. Эти жестокие методы, впрочем, оказались вполне действенны: «Изгоняющий дьявола» изрядно холодит кровь.

А какой же кошмар снимать с этим человеком погони! Для «Французского связного» («The French Connection») режиссер довольно старомодным способом добыл разрешение на съемки сцены с автомобильно-железнодорожного преследования. «Я просто дал взятку… – вспоминает Фридкин. – Большую часть сцены снимали из машины, которая неслась на скорости 130 км/ч на протяжении 26 кварталов».
Чуть позже ему понадобилось 6 недель, чтобы для фильма «Жить и умереть в Лос-Анджелесе» («To Live and Die in L.A.») снять погоню с машинами, маневрирующими на встречке в плотном потоке. А еще он наехал на гомофобов в «Круизинге» («Cruising»), истории одного убийства с садомазо-душком, которое произошло в нью-йорской гей-тусовке. Сегодня, представьте себе, «Круизинг» воспринимается всерьез. Пожалуй, Фридкин знал, на кого наезжать…

Апофеоз безумия: выстрелил в воздух на съемках «Изгоняющего дьявола», чтобы добиться от Джейсона Миллера (Jason Miller) нужного выражения испуга на лице.

2. Стэнли Кубрик (Stanley Kubrick, 1928-1999)

«Это было прекрасно. Еще один дубль…»

Свято место пусто не бывает, тем более в шоу-бизнесе. Если прятаться от людей, тебе всегда найдется замена. Возможно, это объясняет, как мелкотравчатому гею-аферисту Алану Конуэю (Alan Conway) удавалось целых 10 лет выдавать себя за Кубрика, несмотря на то что он не был похож на режиссера-затворника и не черта не знал о его работах (смотрите «Быть Стэнли Кубриком» («Colour Me Kubrick: A True…ish Story») с Джоном Малковичем (John Malkovich).
Но фантазии Конуэя были совсем не такими впечатляющими, как реальная история последних лет жизни Кубрика, убежденного перфекциониста, который заперся в поместье Чайлдуикбери со своей третьей женой и огромным зверинцем из собак, кошек и кроликов, превратившись в хертфордширский вариант Говарда Хьюза (Howard Hughes).

Время от времени Кубрик выбирался из своего убежища – несколько раз в год ездил в Лондон к своему дантисту. Ну а во время съемочного периода он приезжал на одну из близлежащих студий (Pinewood или Elstree) и спокойно, без суеты заставлял своих актеров бесконечное количество раз играть каждый дубль. «Сколько можно повторять одно и тоже?» – не выдержал однажды Сидни Поллак (Sydney Pollack), готовясь к очередному дублю сцены, которую он исполнял с Томом Крузом (Tom Cruise) на съемках фильма «С широко закрытыми глазами» («Eyes Wide Shut»). «Пока не сыграете хорошо», – ответил режиссер.

«Чего же вы еще хотите, мистер Кубрик?!» – чуть ли не в слезах вопрошал Скэтмен Кроверс (Scatman Crothers) на съемках «Сияния» («The Shining»), где за весь день, в которой снималась только одна сцена, он получил топором в грудь от Джека Николсона (Jack Nicholson) раз эдак 40. Зато Мэтью Модайн (Matthew Modine) давал выход своим негативным эмоциям в дневнике, который вел во время съемок «Цельнометаллической оболочки» («Full Metal Jacket») («Так долго работать над одной сценой без какого-либо видимого прогресса – это определенно деморализует»). Неудивительно, что у Тома Круза открылась язва…

«Дело в том, что Кубрик был «бунтарем с причиной». У него была система, – объясняет сценарист фильма «С широко закрытыми глазами» Фредерик Рафаэль (Frederic Raphael). – Голливуд ждал от него совсем другого, а то, что делал Стэнли, было дерзким и смелым». Удачная сделка с Warner Brothers обеспечила Кубрику полную творческую свободу, 40% прибыли от всех фильмов и власть, достаточную для того, чтобы построить кусочек Вьетнама в восточном Лондоне или запретить прокат «Заводного апельсина» («A Clockwork Orange») в Британии, его второй родине.

Кто теперь сравнится с ним по части одержимости? Возможно, Дэвид Финчер (David Fincher), но даже режиссер «Бойцовского клуба» («Fight Club») и тот едва ли решился бы творить со своими актерами то, на что жаловался Малкольм Макдауэлл (Malcolm McDowell) (смотрите ниже). Однако Каплан убежден, что цель оправдывала средства. «Фильмы Кубрика полностью отражали его внутренний мир, – улыбается он. – Работая со Стэнли, вы неизменно получаете неоценимый опыт…»

Апофеоз безумия: ему плевали в лицо, били по ребрам и чуть не утопили в холодной мясной похлебке – Малкольм Макдауэлл определенно пострадал за искусство на съемках «Заводного апельсина». Однако ничто не сравнится со знаменитой человеконенавистнической сценой, в которой актера заставляли «не моргать» и зажимали ресницы устрашающими металлическими конструкциями… Исцарапанные роговицы, пятно над левым глазом… А что же Кубрик? «Давай еще несколько дублей. Будем снимать справа, так что не беспокойся о левом глазе…»

1. Вернер Херцог (Werner Herzog, 1942)

«Я вижу несуществующие планеты и ландшафты, которые бывают только в мечтах…»

Вернер Херцог называет себя» солдатом кино». За сорок пять лет карьеры он успел повоевать во всех уголках света, в самых природных природных условиях: в джунглях, на вулканах, ледниках, нос к носу с медведями гризли и с Клаусом Кински (Klaus Kinski)…

В своих фильмах Херцог ищет истину, выходит за пределы голых фактов, спускается в мир, где реальное кажется нереальным, а нереальное – реальным. Лидер новой волны немецкого кино семидесятых, Херцог как-то сказал, что действие его документального фильма «Паломничество» («Pilgrimage») разворачивается разворачивается «на планете, которую можно лишь заподозрить в том, что она – наша».
В жизни Херцог много путешествовал: в тридцать два года он пешком прошел от Мюнхена до Парижа, чтобы навестить больного друга. «Я старался идти по самому прямому пути», – объяснил он.

Как и все великие сумасшедшие режиссеры, Херцог искал актеров себе по стать. Клаус Кински был его «лучшим недругом» – самовлюбленный, вечно что-то бормочющий маньяк с выпученными глазами. Отношения между Кински и Херцогом были подчеркнуто уважительными…
Не считая, конечно, тех моментов, когда они угрожали друг друга убить. В фильме «Каждый за себя, а Бог против всех» («Jeder f

Херцог редко отправляет актеров в ад без сопровождения. Бэйл для роли военнопленного похудел на 25 кг, а сам режиссер похудел на 13 – из солидарности. Съемки в Таиланде были очень непростыми. «Половина съемочной группы просто сбежала!» – смеется Бэйл. «Спасительный рассвет» надо было снимать в джунглях, в юго-восточной Азии, – говорит Херцог. – Физически это был самый выматывающий фильм. Более трудный, чем «Агирре».

Неплохо для 67-летнего человека! И если вы спрашиваете себя, осталось ли на нашей планете место, до которого еще не добрался Херцог, вас не должно удивить известие о том, что свой новый документальный фильм он снял на Южном полюсе («Встречи на краю света» («Encounters at the End of the World»)). «Это кино не про пушистых пингвинов! Нет, пингвины там, конечно, есть, но меня волнуют вопросы безумия и проституции в сердце…»

Для главного «солдата» авторского сюрреалистического кино путешествие продолжается. Бэйл был прав. Хотите посмотреть на край света? Лучшего гида, чем Херцог, вам не найти.

Апофеоз безумия: когда Клаус Кински решил уйти с площадки на съемках «Агирре», Херцог выхватил пистолет: «Я сказал, что убью его, если он уйдет с площадки… Сказал, что у меня в обойме девять пуль, восемь из которых я всажу в него, а последнюю – в себя. Он понял, что я не шучу». Позже Херцог добавил: «Фильм был гораздо важнее наших с ним жизней…»