МЫ — ЧЕТЫРЕ ЦАРЕВНЫ

Мы — четыре Царевны.

Мы — безкровны, безгневны-

 Мы — лишь тени...

Мы — ступени...

Все страданья познали,

 Мы дорогой печали

Через реки и дали,

Через шири Сибири

Мы, четыре

Бедных мертвых Царевны,

Проплываем укором-

По синеющим борам.

Чрез поля и равнины

В полночь — путь безконечный

Мы свершаем. Мы вечны.

 Мы, четыре.

Вас не судим мы строго:

 Мы — у Бога.

Мы — четыре Царевны-

Безгневны...

Е. Вадимов

В этом году исполнилось 110 лет со дня рождения принцессы нашей Марии.

Третья Дочь Государя Мученика была добродушной, веселой, приветливой девушкой с ровным характером. Своей прекрасной наружностью и жизненной силой Она напоминала своего деда — императора Александра Ш. Мария нежно любила родителей и была к Ним привязана сильнее, чем остальные царские Дети, поскольку оказалась слишком юна, чтобы трудиться со старшими сестрами, и недостаточно мала, чтобы играть с младшими членами семьи.

«Мария Николаевна была красавицей, крупной для Своего возраста, — отмечал П. Жильяр. — Она блистала яркими красками и здоровьем, у нее были большие чудные синие глаза, Ее смело можно назвать русской красавицей. Высокая, полная, с соболиными бровями, с ярким румянцем на открытом русском лице, Она особенно мила русскому сердцу... В ней таились необъятные, силы настоящей русской женщины.

Вкусы Ее были очень скромны, Она была воплощенной сердечностью и добротой. Сестры, может быть, немного этим пользовались и звали Ее "добрый толстый Туту". Это прозвище Ей дали за добродушную и немного мешковатую услужливость».

Святая Царевна Мария любила поговорить с каждым, в особенности с простыми людьми. Она прекрасно помнила, у кого из солдат охраны как зовут жену, сколько ребятишек, сколько земли и многое другое. Во время заключения Она сумела расположить к себе всех охранников. В семье Мария была самая ласковая и приветливая. Больше всего Она любила возиться и, нянчиться с маленькими детьми. «Мария была простая, любила детей, — рассказывал С. Гиббс. — Из нее бы получилась прекрасная жена и мать».

Мария Николаевна была такой же религиозной, как старшие Великие Княжны, и легко выстаивала долгие службы в Феодоровском соборе. Она знала, что такое молитва, и могла отдаваться ей целиком.

По своему православному мировоззрению Она всегда знала, чего хочет и зачем.

Внутренний мир Великой Княжны Марии Николаевны был окрашен ярким религиозным чувством. Это одно из свойств женщин «из терема» — религиозность у них основательная, глубоко и искренне переживаемая, носимая в душе и почти не выставляемая напоказ.

Мария была "домашняя девушка" со своей глубинной душевной жизнью, внутри которой происходили мало кем замечаемые внутренние процессы. Ей были присущи собственные глубокие переживания, скрытые от Сестер, но чуткая Мать в этой богатой, по природе сокровенной натуре угадывала эти переживания, всегда подбадривала и была Марии, как и остальным Детям, любящим старшим другом.

Мария никогда не сидела без дела. Это было обусловлено не только воспитанием Государыни, не терпевшей безделья, но и деятельной натурой самой княжны. Во время войны она утешала и развлекала раненых, посещая лазареты вместе с младшей сестрой Анастасией, и шила белье для солдат и их семей.

На людях Царевна никогда не пользовалась тем, что она дочь Императора, нисколько не кичилась своим происхождением и всегда была готова прийти на помощь, оказать услугу, делая это без какой-либо церемонности и суеты. Она была неприхотлива во всем. Золотых вещей и драгоценностей у Нее почти не было. Во время войны Мария, равно как и другие дочери Императора, ходила в штопаных платьях и стоптанных башмаках. При этом была очень щедрой ко всем нуждающимся, как и Ее Родители.

В дни февральского переворота Мария Николаевна стала незаменимой опорой Императрицы, которая, измученная тревогой за Государя, проводила дни и ночи у кроватей больных детей (все Они, кроме Марии, заболели корью). Она, не щадя сил, помогала Матери, как могла.

3 марта 1917 года Мария Николаевна написала последнее письмо Отцу. Уже стало известно о трагедии в Пскове, но ничего доподлинно не было известно о Его дальнейшей судьбе. К тому моменту Александровский дворец уже превратился в острог. Дочь переполняли чувства безмерной любви и невыразимого сострадания, и Она села за письмо, хотя не знала, получит ли «дорогой и милый Папа» Ее взволнованные строки: «Вчера днем у нас был молебен, приносили к сестрам икону Знамения Божией Матери из церкви. Было после этого как-то всем легче весь день. Папа, душка, мы все слыхали и верим, что Господь никогда не оставит Того, который сделал все, что мог, для всех нас. Мы тебя горячо и много раз целуем. Бог всегда с Тобой, и наш друг на небе молится о Тебе так же горячо, и все, все наши мысли — о Тебе и ни на минуту не покидают».

В последнюю ужасную поездку в Екатеринбург, когда Детей временно оставили в Тобольске, так как Алексей Николаевич был слишком болен, чтобы ехать, Николай Александрович и Александра Феодоровна взяли с собой именно Марию Николаевну помогать Матери.

Царевна Мария умела терпеть боль. Страдая крупозным воспалением легких очень сильной степени, в марте 1917 года она старалась не быть в тягость другим. Она всегда оставалась самоотверженной до конца.

«Когда я впервые познакомилась с Великой Княжной Марией Николаевной, она была совсем еще ребенком,— вспоминала Лили Ден. — Во время революции мы очень привязались друг к другу и почти все дни проводили вместе. Она была просто золото и обладала недюжинной внутренней силой. Однако до наступления тех кошмарных дней я даже не подозревала, насколько Она самоотверженна: немногие верные полки (Сводный, Конвой Его Величества, Гвардейский Экипаж и артиллерия) окружали для защиты дворец, так как бунтующие солдаты с пулеметами, грозя все разнести, толпами шли по улицам к дворцу. Императрица тихонько, завернувшись в белый платок, вышла с Марией Николаевной к дрогнувшим полкам, которые уже готовились покинуть дворец. И, может быть, и они ушли бы в эту ночь, если бы не Государыня и ее храбрая Дочь, которые со спокойствием до двенадцати часов обходили солдат, ободряя их словами и лаской, утверждая в верности, забывая при этом смертельную опасность, которой подвергались. Уходя, Императрица сказала: „Я иду к ним не как Государыня, а как простая сестра милосердия моих Детей"».

Святая Страстотерпица Мария первой из Царских Детей случайно узнала об отстранении Царственного Отца от Престола. Некоторое время после этого Она не могла прийти в себя, рыдания душили Ее, но, понимая, что нельзя огорчать Мать, Она взяла себя в руки, пытаясь казаться веселой.

В радости с сердечной тихостью встретила Она и мученическую кончину, приняв венец нетленный вместе с дорогими ей Родителями, Сестрами и Братом Царевичем в Небесных Обителях вечной радости о Христе Иисусе Господе нашем.

четыре царевны

Мария и Ольга

Звучит песня на стихи Сергея Бехтеева «Немногим»,

Музыка И.Болдышевой, 2001 г.

исполняет детский хор собора Владимирской иконы Божией Матери.

Стихотворение «Немногим», написанное Сергеем Бехтеевым в 1921 году:

Блажени изгнани правды ради,

 яко тех есть Царство Небесное...

(Мф. V, 10)

Блажен, кто в дни борьбы мятежной,

В дни общей дерзости людской,

Остался с чистой, белоснежной,

Неопороченной душой.

Блажен, кто в годы преступлений,

Храня священный идеал,

От повседневных искушений

Умом и сердцем устоял.

Блажен, кто, вписывая повесть

В скрижали четкие веков,

Сберег, как девственница, совесть

И веру дедов-стариков.

Блажен, кто Родину не предал,

Кто на Царя не восставал,

Кто чашу мук и слез изведал,

Но малодушно не роптал.

Материалы предоставлены Международной детской

Академией художеств,

2009 г.

 Царица Александра Фёдоровна с дочерьми