Цитата сообщения Voland666 "Если бы удалось поднять сокровища с кораблей, покоящихся в Гудвинских песках, и продать их, то вырученной суммы, пожалуй, хватило бы, чтобы выплатить государственный долг страны". (Из дебатов в Палате лордов Британского парламента)

Загадка зыбучих песков

Резкий дребезжащий звонок судового телефона прервал шахматную партию в каюте.
- Лев, поднимитесь на мостик. Мы на подходе к Дуврским утесам. Я покажу вам "Песчаного хамелеона", о котором мы вчера говорили,- сообщил Джон Финлей - капитан кувейтского теплохода "Ал Сабахиа". Я был страшно обрадован. Еще бы! Наконец-то я воочию увижу одно из самых удивительных мест на земном шаре - кладбище кораблей. С правого крыла ходового мостика, почти прямо по курсу, белели на фоне неприветливого неба Британии отвесные меловые скалы Дувра.
- Смотрите вправо, от того мыса, где стоит красный плавучий маяк. Вот оно, проклятое моряками всех стран место, - сказал капитан и протянул мне большой 12-кратный бинокль. Сквозь мощные линзы отчетливо был виден скалистый мыс Саут-Форленд и за ним обширная песчаная отмель. Как раз начинался прилив, и мутные струи воды с одной стороны дружно наступали на серо-желтые пески. То и дело в поле зрения бинокля попадали чернеющие над водой, похожие на могильные кресты мачты с реями, ржавые трубы и наполовину занесенные песком корпуса стальных сухогрузов. Это и были знаменитые мели Гудвина - самое большое кладбище кораблей на земном шаре. Оно находится в б милях к востоку от юго-восточной оконечности Англии, простираясь по меридиану на 13 миль и достигая в ширину 5 миль. Фактически это обширная группа песчаных банок, которые местами осыхают в малую воду, обнажая 2-метровый слой песка. С наступлением прилива, который идет здесь со скоростью 8 миль в час, пески начинают "оживать". Причем примерно каждый месяц под действием различных течений они меняют свою форму, постепенно передвигаясь то в одну, то в другую сторону. Говорят, что за последние 30 лет они "прошли" 2 мили.

- Эти коварные пески напоминают хамелеона, - продолжал капитан Финлей, - похоже, что они приспосабливают свой цвет к цвету моря... Эх, сколько обманутых и сбитых с толку капитанов погубили свои суда!
За год плавания на кувейтских теплоходах "Ал Сабахиа" и "Ал Джабариа" между портами Персидского залива и Англией мне удалось побывать четыре раза близ этого морского кладбища. Я расспрашивал английских лоцманов, беседовал со многими капитанами и не упускал возможности прочитать все, что удавалось достать по истории этих мелей. Старинные лоции Английского канала, хроника страхового общества "Ллойд" и описания былых кораблекрушений позволили воссоздать в какой-то степени мрачную "родословную" Гудвинских песков. У англичан нет единого мнения, почему на самом оживленном месте мировых морских путей неожиданно образовалась эта чудовищная мель. Геологи считают, что она возникла в результате эрозии дна моря. Гидрографы объясняют ее появление встречей сильных приливно-отливных течений океана с течениями Английского канала, Северного моря и Темзы. Один из известных английских геоморфологов Чарльз Лайал утверждает, что несколько столетий назад на месте мелей был остров, который в 1099 году опустился ниже уровня моря. Об этом же говорит английская легенда об острове Ломеа. Когда-то близ Дувра, в море высился плодородный цветущий остров Ломеа - поместье графа Западной Саксонии Гудвина. За тяжкое преступление перед церковью граф понес суровую кару - море затопило его замок вместе с островом. Согласно другой английской легенде остров Ломеа после смерти Гудвина перешел во владение церкви города Гастингса (который и сейчас стоит недалеко от Дувра). Сильное течение беспрестанно подмывало остров с восточной стороны. Требовалось срочно построить защитную дамбу. Для этого церковь собрала с прихожан большую сумму денег, однако вместо дамбы была построена колокольня. Незащищенный остров быстро размыло, и на его месте образовалась огромная мель.

"Великий пожиратель кораблей"

Английские морские хроники свидетельствуют, что на протяжении тысячелетий Гудвинские мели являлись местом постоянных кораблекрушений. Еще в средние века моряки дали этим мелям меткое прозвище "Великий пожиратель кораблей". Оно как нельзя лучше характеризует крутой нрав этих обманчивых песков. О Гудвинских песках упоминает и Вильям Шекспир. В "Венецианском купце" корабль Антонио с ценным грузом потерпел крушение "в этих стесненных водах, называемых Гудвинами, очень опасными, плоскими и смертоносными, где остовы многих судов покоятся". Страховщики "Ллойда", которые уже почти три века ведут учет всех морских аварий, давно сбились со счета погибших здесь судов. Стоимость застрахованных ими кораблей, погибших на Гудвинских мелях за последние 200 лет, они определяют в 560 миллионов долларов, а число пропавших здесь людей - в 50 тысяч. Лоцман, который проводил наше судно в устье Темзы, утверждал, что в чреве "Песчаного хамелеона" покоятся несколько боевых трирем Юлия Цезаря, который в 43 году нашей эры вторгся на остров и покорил обитателей Туманного Альбиона.
Английские капитаны рассказывали мне, что над триремами римлян лежат останки острогрудых лодей "жителей моря" - викингов Скандинавии. И те и другие в свою очередь навечно прижаты дубовыми остовами тяжелых галионов "Непобедимой армады", разгром которой, начатый "королевским пиратом" Фрэнсисом Дрейком, довершил в 1588 году сильный шторм. Над испанскими талионами в песках мирно спят вселявшие когда-то ужас в сердца ганзейских и венецианских купцов пиратские бригантины и корветы. Где-то рядом с ними покоятся английские фрегаты и барки XVIII века, набитые черным деревом, слоновой костью и драгоценными камнями, вывезенными из Индии и Африки. Над всей этой канувшей в Лету армадой парусников - корпуса современных сухогрузов и танкеров. Невольно вспоминаются строчки замечательного ленинградского поэта Вадима Шефнера из "Баллады о моряках Британии":

Без парусов в заплатах пестрых
Там спят, от пристаней вдали,
С резными девами на рострах
Веков прошедших корабли.
А рядом с ними, но сохранней,
Лежат, как темная гора,
Трансатлантических компаний
Цельносварные стимера.

Да, "Песчаный хамелеон" проглатывал свои жертвы без разбора, пожирал все, что попадало ему в пасть. А попадало в его цепкие объятия немало "пищи", столько, что он даже не успевал ее переваривать. В 1959 году английские геологи взяли с Гудвинских песков образцы грунта и сделали анализ. Оказалось: 15-метровые столбы грунта содержали песок, перемешанный с полусгнившими кусками корабельных частей и ржавого железа...

- Почему же корабли оказывались на мелях? Разве они не могли их обойти? - вправе спросить читатель. Были и есть три основные причины попадания судов в ловушку Гудвина: штормы, которые выносили беспомощные парусники на пески, туман, лишавший судоводителя видимости и возможности точного определения места, и сильные течения, сносившие корабли с курса.

Если судно оказывалось на мели и его до наступления отлива не удавалось снять, оно навечно оставалось в плену Гудвина. Парусные корабли имели полукруглое днище, и, когда такой корабль попадал на мель, а с отливом пески осыхали, он ложился на борт. С наступлением прилива мели покрывались 5-метровым слоем воды и течение заливало обреченное судно прежде, чем оно успевало принять нормальное положение. Обычно на третий-четвертый день парусник полностью засасывали зыбучие пески. Если судно оказывалось на мели, будучи выброшенным штормом, его участь решалась еще быстрее: волны опрокидывали и заливали корабль мгновенно. С пароходами и теплоходами дело обстояло немного иначе. Эти суда имели плоское днище и, попав на мель, в отлив оставались на ровном киле. Но с первым же приливом течение намывало с одного борта корабля гряду песка, вымывая его из-под другого борта. На третий-четвертый день судно опрокидывалось на борт, вода заливала его помещения с палубы. Если пароход оказывался на мели носом или кормой по направлению к течению, то песок вымывался из-под днища в районе носа и кормы: корпус судна провисал, и пароход разламывался пополам. Обычно это происходило с пароходами в полном грузу.

Даниэль Дефо получает письмо...

От английского острова Великобритания Гудвинские пески отделяет довольно широкий и судоходный проход Галл-Стрим. В южной части этого пролива, напротив городка Дил, есть удобный для якорной стоянки рейд Даунс. Издавна на этом рейде в ожидании благоприятного ветра отстаивались суда, направлявшиеся из Лондона в Атлантику, или суда, шедшие в Лондон. Они ждали на этом рейде очередного прилива для прохода в устье Темзы. Когда дули восточные ветры, мели Гудвина служили надежным естественным прикрытием для стоявших на якорях кораблей. Но стоило ветру задуть с запада, как морякам грозила опасность попасть в зыбучие пески. И, как правило, если при начинавшемся западном шторме вовремя не удавалось поставить паруса и выбрать якорь, корабль становился жертвой Гудвинских песков. В ночь с 26 на 27 ноября 1703 года здесь погибла эскадра английских кораблей под командованием адмирала Бьюмонта. В те дни на Британские острова обрушился один из самых сильных ураганов. Особенно пострадал район между Бристолем и Лондоном, где число человеческих жертв достигло 30 тысяч. О том, что творилось в ту страшную ночь на Гудвинских песках, известно из письма, которое спустя несколько дней после катастрофы получил автор "Робинзона Крузо" Даниэль Дефо от своего друга командира корабля "Шрюсбари" Майлса Норхила. Вот выдержка из этого письма: "Я надеюсь, что это письмо застанет Вас в полном здравии. Мы уходим отсюда в плачевном состоянии, ожидая каждую минуту пойти ко дну. Здесь страшный шторм, который по всей вероятности еще продолжится. Рядом с нами стоял корабль контр-адмирала Бьюмонта "Мэри". Это судно погибло с адмиралом и 300 моряками. Со всеми людьми погиб корабль "Нортумберленд". Со "Стирлинг Касла" спаслось всего 69 человек. Почти со всей командой погиб и "Ресторейшн". Те немногие, кому удалось спастись, попали на наш корабль. Шторм имел ужасную силу, ветер так ревел, что заглушал выстрелы из пушек, которыми несчастные пытались привлечь к себе внимание. Наш корабль сорвало с якорей и пронесло в 60-80 ярдах от мелей. Если бы наш запасной якорь сдал, мы бы все утонули. Я благодарю Всевышнего, ибо по его милости мы спаслись. На мелях мы насчитали около сорока торговых кораблей - покалеченных и полузатопленных. Мы с ужасом смотрели, как их моряки карабкались на мачты, взывая о помощи. Все это я видел своими собственными глазами и никогда не забуду". Известно, что Дефо, получив это письмо, отправился посмотреть место разыгравшейся драмы и позже написал очерк об этом урагане.

Когда не было маяков

На протяжении многих веков Гудвинские отмели оставались неосвещенными, или, как выражаются моряки, безо всякого навигационного ограждения, т.е. не были обозначены ни буями, ни маяками. Достоверность большинства морских карт XVI-XVIII веков была весьма сомнительна. Да и вообще, как эти мели можно было точно нанести на карту, если они беспрестанно меняли форму! Из-за неточности карты, шторма, тумана или течения парусные суда попадали в ловушку и погибали. Убытки были огромны. Однажды здесь едва не лишился своего корабля Горацио Нельсон - будущий победитель Трафальгара. В 1788 году, будучи 22-летним лейтенантом, он командовал 28-пушечным фрегатом "Албемарл". Осенью того года после крейсерования у берегов Дании его корабль отдал якорь на рейде Даунс. Нельсон на гичке съехал на берег для вручения рапорта начальству. Неожиданно налетел шторм и все стоявшие на рейде корабли стало тащить с якорей. Беспокоясь за судьбу фрегата, Нельсон стал искать лодочника, который доставил бы его на корабль. Но при таком сильном шторме даже опытные гребцы не соглашались спустить на воду свои вельботы. Никакие уговоры не помогали. Однако все решили деньги. Нельсон уплатил 15 золотых гиней из своих личных денег (по тому времени это составляло два годовых заработка лодочника). Когда молодой лейтенант с великим риском был доставлен на свой корабль, то увидел, что последний уже лишился бушприта и фок-мачты. Чтобы фрегат не сорвало с якоря, Нельсон приказал срубить бизань-мачту и этим спас корабль. Английские купцы не раз обращались к королеве Елизавете с просьбой поставить в районе смертоносных песков маяк. Адмиралтейству предлагались на рассмотрение проекты по укрощению "пожирателя". Так, некий Гоуэн Смит разработал план осушения зыбучих песков, превращение их в "зеленый остров с деревьями и пастбищами". За все это он просил у лордов адмиралтейства тысячу фунтов стерлингов, доказывая, что если с проходящих мимо судов брать маячные сборы, то затраты окупятся в течение года. Но проект Смита так и остался на бумаге. Британское адмиралтейство лишь в 1795 году поставило на мысе Саут-Форленд маяк. Вернее, будет сказать, что это был не маяк, а деревянная вышка, на площадке которой по ночам жгли костер. Пользы от этого сооружения было немного: огонь лишь приблизительно указывал место мелей, и те, кто не был знаком с их координатами или имел неточную карту, все равно подвергался опасности оказаться в песках. "Песчаный хамелеон" продолжал дурачить моряков. В 1802 году на мелях оказался заблудившийся в тумане большой трехмачтовый корабль голландской Ост-Индской компании "Фрегейда". Пески засосали его на третий день вместе с пассажирами и моряками. Трехсот моряков не досчиталось Британское адмиралтейство в 1805 году, когда в песках Гудвина завяз военный транспорт "Аврора". Эта утрата вызвала в Англии взрыв негодования. Возмущенные лондонцы потребовали у парламента принять меры и в том же году адмиралтейство поставило на отмелях плавучий маяк. Он ограждал Гудвинские пески с севера и получил название "Норт Гудвин". С трех других сторон мели оставались не огражденными, и число кораблекрушений почти не уменьшалось. Английский адмирал Кохрейн выдвинул идею поставить мощный маяк в центре Гудвина, но попытка возвести на столь зыбком грунте каменный фундамент маяка окончилась провалом: Гудвин поглотил две баржи с гранитными глыбами и железными сваями... Английским гидротехникам ничего не оставалось делать, как поставить еще один плавучий маяк - "Вест Гудвин".

Но и это не сократило число погибавших на мелях кораблей. Наиболее тяжелыми утратами в то время были крушения в 1814 году английского Линейного корабля "Куин" и бельгийского почтово-пассажирского пакетбота. Ненасытный Гудвин засосал в свое чрево вместе с этими судами всех находившихся на них людей.
Укрощение Гудвинских песков шло удивительно медленно. Третий плавучий маяк - "Саут Гудвин" поставили спустя лишь почти четверть века после второго - в 1832 году, а четвертый - "Ист Гудвин" - только через 42 года после установки третьего маяка. За это время Англию не раз потрясали сообщения о разыгравшихся на Гудвинских мелях трагедиях. Наиболее ужасной из них была катастрофа английского парохода "Виолетта". Судно, имея на борту несколько сотен пассажиров, скрылось в зыбучих песках буквально на глазах подошедших на помощь спасателей. В Лондоне, на Фенч-Стрит, у страховщиков Ллойда я просматривал старинные, в тяжелых сафьяновых переплетах книги, где зарегистрированы погибшие суда. В этих мрачных хрониках мне часто встречались даты, когда Гудвин поглощал сразу несколько судов. В книге погибших судов 1909 года числится парусно-винтовой пароход "Макратта". Он наскочил на пески и погиб, следуя из Индии в Лондон. В записях же за 1939 год имеется второй, уже более крупный пароход под таким же названием. Он завяз в Гудвинских песках в 200 метрах от своего несчастливого тезки на пути из Лондона в Индию.

Драма "Сорренто"

Если для мореплавателей мели Гудвина являлись подлинным проклятьем, то обитатели юго-восточного побережья Англии видели в них "божью благодать". Жители этих берегов верили, что сам Бог ниспослал им благо - груз севших на мель судов. В отличие от коварных обитателей островов Силли, разжигавших в штормовые ночи на скалах ложные огни и заманивавших в ловушку рифов купцов, жители Дила просто ждали, когда Господь пошлет им очередной корабль.
После того как адмиралтейство особым приказом пресекло грабеж попавших на Гудвины судов, жителям Дила пришлось поневоле заняться более благородным промыслом - стаскивать с мелей корабли и спасать их груз. Зная хорошо местные течения и изучив все капризы и повадки мелей, они сделались великими мастерами этого редкого промысла. В 60-х годах прошлого века адмиралтейство приписало к спасательным станциям Рамсгейта и Уолмера несколько паровых буксиров. Это разумное мероприятие вызвало у спасателей Дила недовольство. Еще бы! Мощные буксиры, оборудованные паровыми лебедками и кранами, лишили их верного куска хлеба. Между капитанами буксиров и спасателями началась непримиримая вражда, что нередко приводило к печальному исходу. Вот что произошло однажды.
17 декабря 1872 года у восточной оконечности Гудвинов на мель сел новенький английский пароход "Сорренто". Сел он, как говорится, не намертво, а слегка, носом. Как только это заметили наблюдатели со спасательной станции в Рамсгейте, на помощь был послан буксир. Не успели на буксире развести пары, как из Дила на лошади примчался гонец. Он вручил капитану грозное предупреждение от местной артели спасателей "убраться восвояси подобру-поздорову". Но командир буксира пренебрег этой угрозой и направил свой корабль к месту происшествия.
Когда буксир подошел к "Сорренто", у его борта уже суетились две шлюпки спасателей из Дила. Они завозили на шлюпках якоря, канаты которых шли на барабан парового шпиля "Сорренто". На попавшем в беду пароходе с радостью приняли буксирный трос с прибывшего спасателя. Вспенивая воду, закрутились гребные колеса буксира. Казалось, еще несколько минут работы на полных оборотах машины, и "Сорренто" сойдет с мели. Но в это время одна из шлюпок Дила, бросив завозимый якорь, устремилась к буксиру. Взмах топора, и натянутый, как исполинская струна, трос с визгом упал в воду. Из шлюпки капитану грозили расправой, в воздухе слышались страшные угрозы. Короче, паровой спасатель убрался восвояси. Попытка стащить "Сорренто" с помощью якорей и шпиля так ни к чему и не привела. Вечером того же дня налетел шторм. Артельщики бросились на своих шлюпках к берегу, оставив обреченный пароход на произвол судьбы, и "Сорренто" погиб с людьми и ценным грузом.

Ловушка для подводных лодок

Ранним туманным утром декабря 1946 года американский военно-морской транспорт "Норт-Истерн Виктори", совершив трансатлантический переход, приближался к устью Темзы. Судно находилось в проливе Галл-Стрим и почти миновало северо-западную оконечность Гудвинских песков, как неожиданно раздался скрежет металла, команда парохода почувствовала сильный толчок. Корабль остановился: он сидел на мели. Произошло то, что нередко случалось со многими судами в этих опасных водах,- "Норт-Истерн Виктори" сбился с курса и оказался на песках Гудвина.
Прошло всего 20 минут, и огромный корпус загруженного транспорта разломился надвое. Команде парохода ничего не оставалось делать, как перебраться на подошедшие из Рамсгейта спасательные вельботы. На следующий день, когда ветер унес туман, прибыли водолазы. Они должны были обследовать состояние двух половин корпуса и найти наивыгоднейший способ, как спасти ценный груз. Оказалось, что пароход наскочил на затонувший корпус подводной лодки. Он подмял ее под свое днище и остановился, когда половина его корпуса находилась впереди прижатой к грунту лодки, как бы повиснув в воде. Раскачиваемый крупной зыбью, корпус парохода не выдержал... Что за лодка и как она здесь оказалась, никто не знал. Все выяснилось, когда водолазы проникли в рубку и осмотрели внутренние помещения.

История этой неудачливой субмарины вскоре стала достоянием английских газетчиков. Вот их версия, которую подтвердили позже военные историки ФРГ. Это была "U-48" - средняя подводная лодка военно-морского флота кайзеровской Германии. 21 ноября 1917 года она под командованием капитан-лейтенанта Эделинга вышла на выполнение боевого задания из базы германского флота в Бремерхафене. Это происходило в дни, когда Германия начала свою "неограниченную подводную войну". Эделинг получил задание выйти "на охоту" в западную часть Ла-Манша. На второй день после выхода из базы командир "U-48" из-за плохой погоды принял решение отстояться на перископной глубине на рейде Даунс, к востоку от мелей Гудвина. Но произошло непредвиденное: вышел из строя гирокомпас, и лодка, маневрируя по магнитному компасу, сбилась с курса и попала в английские противолодочные сети. Выбираясь из них, Эделинг посадил лодку на пески. Немецкие подводники откачали 60 тон топлива, почти всю пресную воду и выпустили весь: запас торпед. Но все было напрасно - попытка облегчить корабль и освободиться от плена зыбучих песков не увенчалась успехом. Во время отлива корпус "U-48" показался над водой. Этого не могли не заметить английские военные корабли. Прибывший на рейд Даунс британский миноносец начал расстреливать лодку из орудий. Эделинг приказал команде покинуть корабль и взорвал пост управления. Из 43 человек экипажа "U-48" англичане взяли в плен одного офицера и 21 матроса. Вскоре Гудвинские пески скрыли корпус лодки. О ней забыли и, возможно, никогда бы не вспомнили, если бы не история с "Норт-Истерн Виктори".
Англичане рассказывают, что еще во время первой мировой войны командиры немецких субмарин, промышляя в Ла-Манше, нередко брали на борт пленных английских лоцманов и штурманов, которые хорошо знали местные условия плавания. Тем не менее на Гудвинских песках немцы потеряли около 10 лодок.
Две немецкие подводные лодки нашли свой бесславный конец на Гудвинах во время второй мировой войны. Единственная лодка Германии, которая сама смогла выбраться из плена "Пожирателя кораблей", называлась "U-94".

Годовое меню Гудвина - 12 пароходов

Окончилась вторая мировая война. В Ла-Манше отгремели последние залпы орудий, взрывы мин и торпед. Снова зажглись огни плавучих маяков Гудвина и его 10 буев, оборудованных мощными туманными ревунами и подводными колоколами. Казалось, что в мирное время успокоится и "Песчаный хамелеон". Однако после войны он разыгрался не на шутку. За один лишь 1946 год он "проглотил" дюжину новых океанских пароходов водоизмещением более 10 тысяч тонн каждый. Первой жертвой Гудвина в 1946 году стал американский военный транспорт "Ларэй Виктори". Он направлялся с грузом пшеницы из Балтимора в Бремен. В Английском канале судно оказалось застигнутым густым туманом и продолжало свой курс по счислению, т.е. руководствуясь компасом, лагом и картой. Как очутился пароход близ мелей, должно быть известно одному капитану. Факт тот, что "Ларэй Виктори" сел на мель чуть ли не в самой середине песков и через несколько часов переломился пополам. Экипажу парохода удалось спастись. Более драматичной была вторая катастрофа того злополучного года - она случилась с пароходом "Гелена Моджеска", который оценивался в 3 миллиона долларов. 12 сентября 1946 года он выскочил на пески у южной оконечности отмели. В течение четырех дней восемь мощных спасательных буксиров стаскивали его с мели. Но вырвать судно водоизмещением 10 тысяч тонн они не смогли. "Гелена Моджеска", переломилась пополам на пятый день, и ее груз спасти стало невозможно. 17 сентября того же года английские газеты сообщили, что капитан "Гелены Моджески" застрелился в номере гостиницы в Диле.

Нет необходимости перечислять оставшиеся суда, погибшие на Гудвинских песках. Заметим лишь, что из дюжины 10 переломились пополам. Почему случилось, что Гудвин "проглотил" 12 современных транспортов? Отчасти в этом было повинно Британское адмиралтейство и капитаны торгового флота США (из 12 погибших судов шесть были американскими). Еще во время войны Адмиралтейство обязало капитанов всех английских торговых судов и судов союзников, направлявшихся со стороны Атлантики в Северное море, заходить на рейд Даунс. Здесь капитанам судов под личную расписку вручались пакеты с секретными инструкциями для прохождения минных полей Северного моря. Этот порядок, известный под названием "Правила получения маршрутной информации для плавания в водах Северо-Восточной Европы", действовал и в 1946 году. Таким образом, все суда, проходящие Ла-Манш с запада, вынуждены были почти вплотную подходить к Гудвинским мелям, хотя их курс и был проложен вдалеке от этого морского кладбища. Правило это отменили после того, как были уничтожены минные заграждения Северного моря. Часть вины в имевших место кораблекрушениях на Гудвинских песках можно уверенно отнести на счет капитанов погибших судов. Они, ведя свои корабли из Атлантики, стремились не упустить время прилива и сразу же войти в лондонские доки. Поэтому они прокладывали курс проходом Галл-Стрим, что сокращало время прибытия в устье Темзы на 2 часа по сравнению с более безопасным курсом вокруг восточной оконечности Гудвинов. При этом они не брали лоцмана и шли этим опасным путем ночью и во время тумана. Старый английский лоцман, который проводил наш, теплоход проходом Галл-Стрим в устье Темзы, рассказывал, что ни один из капитанов шести американских судов, погибших здесь в 1946 году, не имел на борту лоцмана. "Создается впечатление, что американцы отказывались от наших услуг, будто лоцманский сбор оплачивался не из судовой казны, а из капитанского кармана,- не без иронии заметил англичанин.- Могу себе представить, как они об этом сожалели на суде, когда пришлось держать ответ за гибель судна и груза".

"Проглоченный" маяк

Дюжина "проглоченных" за один год пароходе оказалась недостаточным рационом для "Пожирателя кораблей". За последующие годы он скрыл в своей утробе еще добрую полусотню больших и малых судов. Наиболее трагичная из этих катастроф произошла ночью 27 ноября 1954 года. В то памятное утро центральные английские газеты вышли под такими заголовками: "Великий пожиратель" не унимается", "Новая драма на Гудвинских песках", "Песчаный хамелеон" Гудвина начинает пожирать самого себя!", "Зыбучие пески Гудвина съели свой маяк!", "Южный Гудвин" в ненасытном чреве "Песчаного хамелеона"... Вот как это произошло. В ночь с 26 на 27 ноября в Английском канале свирепствовал сильный шторм. Десятки судов терпели бедствие, в эфире то и дело слышались их призывы о помощи. В Ирландском море разломился пополам либерийский танкер "Уорлд Конкорд" водоизмещением свыше 35 тысяч тонн. Потом чья-то радиостанция передала, что погас огонь плавучего маяка "Саут Гудвин". Попытка радистов спасательной станции Рамсгейта выйти на связь с маяком ни к чему не привела. И только тогда сигнальщики мыса Саут-Форленд сквозь штормовую пелену брызг заметили, что плавучий маяк исчез со своего штатного места. С рассветом, когда шторм стал стихать, в воздух поднялся самолет. Облетая Гудвинские пески, его пилот увидел "Саут Гудвин" в северной части отмели опрокинутым на правый борт, наполовину затопленным водой. Гигантские волны, смешанные с песком, свободно перекатывались через погибший маяк. На его борту пилот заметил человека, отчаянно взывавшем о помощи. Через 15 минут над растерзанным маяком повис вертолет и выбросил вниз проволочный трап. Человек был спасен. Морским специалистам казалось невероятным, что катастрофа произошла с плавучим маяком - сооружением, специально рассчитанным на ураганной силы ветер и самый сильный шторм. Ведь два его огромных грибовидных якоря могли удержать на месте не то что 30-метровый маяк, а настоящий линкор. Катастрофа произошла так быстро, что команда "Саут Гудвина" даже не успела передать по радио сигнал бедствия.

Авария якорного устройства? Внезапная потеря остойчивости? Злой умысел? Эти вопросы мучили специалистов. Но они так и не получили ответа. Единственный очевидец трагедии - Рональд Мартон - не смог помочь им. Он не был членом экипажа "Саут Гудвина". Он был орнитологом. Его командировали на маяк для наблюдений за перелетом птиц...

Источник - http://www.ukryachting.net/index.php?pirs=stories&st=kladbische_goodvin