Цитата сообщения patriot_ussr НИКОЛАЙ БАЙБАКОВ: `Я БЫЛ НАРКОМОМ СТАЛИНА И ВСЮ ЖИЗНЬ СЛУЖУ РОДИНЕ`

На 98-м году жизни сегодня в Москве скончался видный советский государственный деятель, бывший заместитель председателя Совета министров и председатель Госплана СССР и последний сталинский нарком Николай Константинович Байбаков



"Н.Байбаков (экс-глава Госплана СССР) - "Самые гениальные с кем я работал - это Вознесенский, Косыгин и... Сталин"

Последний нарком Сталина, живая легенда, последний председатель Госплана СССР Николай Байбаков.

Он считает, что через 5-10 лет страна окажется у гроба нефтегазовой отрасли. Это мнение основано на богатейшем опыте Николая Константиновича, отдавшего всю свою жизнь руководящей работе. В его кабинете решались грандиозные задачи, которые предопределили развитие нашей страны на многие годы. До сих пор благосостояние России в большой мере зависит от нефтегазовой отрасли, у истоков основания которой и стоял Николай Байбаков - человек-эпоха.

- Николай Константинович, расскажите, пожалуйста, о своем жизненном пути. Сейчас такую карьеру, какая была у вас, назвали бы блистательной.

- Я родился в Баку, на нефтяных промыслах. Отец у меня там отбарабанил кузнецом 40 лет. Потом я окончил Азербайджанский нефтяной институт и проработал в Баку до должности управляющего трестом. Потом меня забрал Каганович - на строительство "второго Баку". Ему понравилось мое выступление на съезде нефтяников, и он решил назначить меня начальником объединения "Востокнефтедобыча". Но я недолго там проработал - меня забрали уже в Москву. Позже в 1940 году, я был утвержден заместителем наркома нефтяной промышленности. В 1944-м Сталин назначает меня наркомом нефтяной промышленности. На этом посту я проработал 11 лет - до 1955 года. В 1955-м меня вызвал Хрущев и вопреки моему желанию утвердил председателем Госплана СССР. Там проработал всего два года, потому что тогда, в 1957-м, я поссорился с Хрущевым по поводу создания совнархозов и ликвидации министерств. Он меня направил работать председателем Госплана РСФСР и первым заместителем председателя Совета министров РСФСР. Затем мы опять поссорились с Хрущевым. В этот раз он меня отправляет руководить Краснодарским совнархозом. Я там проработал 5 лет. Правда, потом еще полгода возглавлял Северо-Кавказский совнархоз.

После этого Хрущев назначает меня руководителем Государственного комитета по химии. Я попросил, чтобы этот комитет был нефтяным, и Хрущев согласился. И вот я уже возглавляю Госкомитет по нефти. Потом Хрущева сняли. А в 1965 году Брежнев и Косыгин назначили меня председателем Госплана СССР. На этом посту я находился до 1985 года.

Потом я ушел на пенсию. Но и сейчас продолжаю работать главным научным сотрудником в Институте проблем нефти и газа РАН.

Вот такой мой путь. Скоро мне исполнится 93 года, но пока работаю и не сдаюсь, хотя слабость уже большая. По инициативе Международной топливно-энергетической ассоциации был создан Международный фонд содействия развитию нефтяной и газовой отрасли имени Байбакова. Это еще одна нагрузка на меня - я являюсь президентом этого фонда.

- Николай Константинович, как вы с высоты своего опыта можете объяснить, почему Сталин не боялся ставить молодежь на высокие и ответственные посты? Вспомним - Шверник, Косыгин, Вознесенский…

- Потому что он верил в молодежь. У молодых хорошо работает голова на плечах. Но, как известно, в молодости, без опыта, допускается и много ошибок. Поэтому Сталин, назначая молодых на эти высокие посты, оказывал всяческое содействие им. Он внимательно следил за нашей работой. Если появлялись ошибки, то он прямо на них указывал. И мы, конечно, были очень осторожны, старались их не допускать.

Особенно Косыгин. С ним я проработал в качестве его заместителя 15 лет. Он сам, будучи молодым, воспитывал нас: "Если директор допустит ошибку - она будет стоить тысячи рублей, министр ошибается уже на миллионы, цена ошибки руководства правительства вырастает до миллиардов". Поэтому, прежде чем принимать какие-либо решения, он всесторонне изучал любую проблему, стоящую перед правительством. При Сталине мы знали, что за ошибки нас могут наказать, и, может, поэтому мы их не допускали.

Потенциал молодежи имеет большое значение не только в формировании предложений, но и в их реализации.

- Николай Константинович, расскажите о ваших коллегах. Кто вам больше всего запомнился?

- Работал со многими людьми. Обо всех и рассказать невозможно. Но из всех, с кем довелось работать, пожалуй, выделю трех человек - самых, на мой взгляд, гениальных. Это Вознесенский, Косыгин и, конечно, сам Сталин.

- Николай Константинович, а во время Великой Отечественной войны вы не боялись. Ведь именно на вас была возложена ответственность за ликвидацию нефтяных промыслов на Северном Кавказе.

- Нет, не боялся. В августе 1942 года немцы подошли вплотную к нашим нефтяным месторождениям на Северном Кавказе. Гитлер не имел достаточного количества нефти для снабжения своей армии. Поэтому он и говорил, что без кавказской нефти он войну не выиграет. Об этом, конечно, знал и Сталин. Тогда он меня вызвал и сказал: "Вы должны немедленно вылететь на Кавказ. Если вы оставите противнику хоть одну тонну нефти, мы вас расстреляем, но если вы уничтожите промыслы, а немец не придет, то мы вас тоже расстреляем". Альтернатива не из лучших.

Когда прилетел на Южный фронт к Буденному, то увидел, что наши очень быстро отступают. Тогда я предложил Буденному дать команду на уничтожение промыслов. "Нет, - ответил Буденный, - моя кавалерия остановит танки". Но я очень сомневался, так как видел, что наши отступают. Действительно, мы при облете позиций видели, наверное, с десяток подбитых немецких танкеток, но не танков. Несмотря на то что Буденный убеждал меня не торопиться, я все-таки дал команду №1 - "уничтожать нефтескважины". Чуть позже меня разыскал член военного совета Южного фронта Лазарь Каганович. Он дал мне команду уничтожать скважины. А на ответ: "Я уже дал такую команду" - он рассердился: "А кто вам дал разрешение на это?" "Я сам, - отвечаю, - потому что если мы упустим время, то оставим скважины наступающему противнику". "Ладно, продолжайте", - разрешил тогда Каганович.

А уже через два дня штаб Буденного отступил к нефтепромыслам, а на другой день они сбежали в Туапсе. А мы тем временем взрывали последние электростанции, уничтожали скважины. Я отступал вместе с партизанами по Кавказскому хребту: по дороге идти уже было опасно. Партизаны остались в горах, я добрался в Туапсе. Меня уже успели похоронить. Объявили, что Байбаков погиб смертью храбрых. А через два дня Байбаков воскрес… Потом я направился в Грозный. Там благодаря двум резервным сибирским дивизиям мы остановили немцев - не дали им добраться до нефтепромыслов.

За полгода своего пребывания на Северном Кавказе немцы не добыли ни одной тонны нефти. Потому что скважины, которые я законопатил железобетоном, уже никак нельзя было восстановить. Даже нам после освобождения Кавказа пришлось заново бурить скважины.

Потом я вылетел в Уфу, где находился Наркомат нефтяной промышленности.

Мы обеспечили фронт горючим - перебоев не было. Впрочем, и вся тыловая экономика страны тоже получала горючее без накладок.

В войну страна вошла с 32 млн. тонн добычи нефти, вышла с 19 млн. тонн. Потом началось бурное восстановление, которое перешло в рост. И в 1988 году СССР добывал уже 624 млн. тонн нефти, РСФСР - 576 млн. тонн.

Мы развивались очень высокими темпами. При Сталине - минимум 10% в год, но доходило и до 15%. И дальше шли неплохо - по 7-8% ежегодного роста.

- За счет чего были такие темпы? И возможно ли такое сейчас?

- Видите ли, с 1991-го по 1994 год добыча нефти упала с 576 млн. тонн до 301 млн. Но сейчас снова рост - уже достигли 420 млн. тонн. Как будет дальше - трудно сказать. Но я очень обеспокоен положением дел в нефтегазовой отрасли. Дело в том, что сейчас начали грабить, а по-другому сказать нельзя, созданные еще в советское время промышленные запасы. Если раньше ежегодный рост добычи был всегда меньше, чем прирост новых разведанных запасов, то сейчас обратная картина. Мы элементарно проедаем свои запасы. Геологоразведка, по сравнению с советским временем, сократилась втрое. Это недопустимо! Весь наш хваленый экономический рост - только за счет проедания запасов. К сожалению, Путин никак не отреагировал на мое тревожное письмо на эту тему, которое я посылал ему еще в прошлом году.

Считаю, что сегодня одна из самых важных задач, стоящих перед нефтегазовым комплексом, - резкое увеличение объема геолого-разведочных работ. Я всегда, будучи и наркомом, и министром, следил, чтобы запасы росли быстрее, чем добыча. И поэтому не могу радоваться нынешнему росту добычи. В ближайшие 5-10 лет мы окажемся у гроба отрасли. Что будет при этом со страной, которая в большей степени кормится за счет нефте- и газодобычи? Я очень переживаю и никак не могу смириться с тем, что происходит в отрасли.

Не хочу говорить о том негативе, которого так стало много в нашей жизни. Но то, что в жизни нашего народа прибавилось очень много негативного, - это факт. Меня очень тревожит то, что наши граждане лишаются многих привычных еще по советскому периоду социальных прав.

Если не принять срочных мер и не вернуться к старому режиму, то мы можем потерять страну. У нас в России до разрухи проживало 150 миллионов человек, а во время разрухи мы потеряли уже 5 миллионов своих сограждан! А ведь раньше еще и прирост населения был…

- Считаете ли вы справедливым то, что некогда всенародная нефтегазовая отрасль стала уделом нескольких олигархов?

- К сожалению, у нас до опасного предела дошло социальное расслоение населения. Просто поражаюсь, почему сверхбогатые олигархи хотят еще большего богатства, в то время когда большинство населения в глубокой нищете. С этим надо бороться. А для этого надо высокими темпами развивать экономику. А у нас как? Нефть и газ кормят страну, а другие, не сырьевые отрасли совсем не развиваются. Да и сама нефтегазовая отрасль тоже под угрозой.

- Почему же сейчас так происходит?

- К решению проблем России надо подходить умело и грамотно, а также - с твердой рукой.

- Можно ли сравнить управленцев вашего времени с сегодняшними, кто работает эффективнее?

- Может быть, я консерватор, но мне по душе плановая система, система управления советского типа. Надо уметь сочетать рыночные механизмы с планированием. Поэтому я очень высоко ценю опыт Китая, который продолжает работать по нашей советской системе централизованного планирования и управления экономикой. Это позволяет экономике Китая расти с темпами 8% в год! Что еще может быть образцом? Китай уже скоро выйдет по показателям экономики на второе место в мире. Нам надо обязательно обратить свое внимание на китайский опыт.

- Какую оценку вы поставили бы нашему нынешнему правительству?

- Как вам сказать... Надо регулировать вопросы выплаты зарплаты и производительности труда, не допускать перегибов. Считаю неверным, когда олигархи распределяют деньги, как им заблагорассудится. Это неверно.

Все-таки советский экономический режим позволил нашей стране сделать рывок от сохи до полетов в космос.

- Наверное, поэтому в вашем кабинете и висит портрет Владимира Ильича Ленина?

- Потому что я всегда был и остаюсь коммунистом.

- А за кого вы голосовали на прошедших выборах?

- За коммунистическую партию. А как я могу не голосовать за то, что до сих пор продолжаю считать верным?

Записал Александр Степанов
№ 38, 23 января 2004
http://www.centrasia.ru/newsA.php4?st=1075276020


Выдержки из книги Н.К. Байбаков «От Сталина до Ельцина»

Делегат ХХ съезда, государственный деятель Н.К. Байбаков делится своими впечатлениями о докладе Хрущёва:
«Всё это я помнил, знал. Мы были все дети своего сурового времени. И всё же я никак не мог себе представить и поверить, что произвол и беззаконие все эти годы творились в таких, как показывалось в докладе, масштабах. Но ведь Хрущёв был соратником Сталина, а теперь руководитель партии. Как же было не верить ему? Конкретные, жуткие факты, имена, названные им, безусловно, проверены и точны.
И всё же что-то смутно настораживало – особенно какая-то неестественная, срывающаяся на крик нота, что-то личное, необъективная передержка.
Вот Хрущёв, тяжело дыша, выпил воды из стакана, воспалённый, решительный. Пауза. А в зале всё так же тихо, и в этой гнетущей тишине он продолжает читать свой доклад уже о том, как Сталин обращался со своими соратниками по партии, о Микояне, о Д. Бедном. Факты замельчили, утрачивая свою значимость и остроту. Разговор уже шёл во многом не о культе личности, а просто о личности Сталина в жизни и быту. Видно было, что докладчик целеустремлённо «снижает» человеческий облик вождя, которого сам ещё недавно восхвалял. Изображаемый Хрущёвым Сталин всё же никак не совмещался с тем живым образом, который мне ясно помнился. Сталин самодурствовал, не признавал чужих мнений, изощрённо издевался? Это не так. Был Сталин некомпетентен в военных вопросах, руководил операциями на фронтах «по глобусу»? И опять – очевидная и грубая неправда. Человек, проштудировавший сотни и сотни книг по истории, военному искусству, державший в памяти планы и схемы почти всех операций прошедшей войны?
Зачем же всем этим домыслам, личным оценкам соседствовать с горькой державной правдой, с истинной нашей болью? Да разве можно в наших бедах взять и всё свалить только на Сталина, на него одного?
Выходила какая-то густо подчернённая правда».


Дополнительные ссылки:

Hиколай Байбаков: "Hикто из нынешних министров Иосифу Виссарионовичу не
понравился бы"
НИКОЛАЙ БАЙБАКОВ: `Я БЫЛ НАРКОМОМ СТАЛИНА И ВСЮ ЖИЗНЬ СЛУЖУ РОДИНЕ`
"НИКОЛАЙ БАЙБАКОВ. ГОСУДАРСТВЕННЫЙ ЧЕЛОВЕК"
ПОСЛЕДНИЙ СТАЛИНСКИЙ НАРКОМ
Как принимались решения при Сталине