В мире есть множество вещей, которые можно подарить человеку на День рождение. Большинство из них обычные безделушки, которые чаще всего пылятся на письменных столах, книжных полках, мебельных стенках.

Много лет назад, я стал счастливым обладателем одной из таких безделушек.

 Это была старинная музыкальная шкатулка.

 Я не помню, кто мне подарил её. Но как только я выпрыгнул из одежды, которую мама покупала мне в «детском мире», то понял, что эту шкатулку нельзя было назвать подарком для ребёнка четырёх-пяти лет. Она всегда была для меня чем-то особенным, даже необъяснимым и загадочным…

 Что особенного и, тем более, необъяснимого в музыкальной шкатулке?

 Немного вытянутой формы, на резных ножках, из какого-то тёмного дерева, покрытая лаком до такой степени, что вся она блестела как человеческие зрачки при неярком дневном свете. По бокам не особо сложные тонкие  полоски узоров из того же дерева, но они были очень мелкими, что создавало впечатление, словно их делали гномы, или феи. Ступенчатая крышечка. Я открывал её всегда очень бережно, словно там лежали сокровища невероятной ценности. Нажимал на тугую, почти не заметную, кнопочку впереди, и шкатулка сама открывалась, тихо, без единого лишнего звука.

Я восхищался чёрным бархатом обратной стороны крышки, он был невероятно притягательным для глаз, несмотря на свою дымчатую от старости «черноту». Когда та самая крышечка открывалась до своего предела, взгляду представала девочка в пачке. С невероятно тонкой талией, мраморно-бледной кожей, согнутой ножкой и поднятыми к небу ручками, тонкость которых я так и не смог увидеть ни у одной самой прекрасной и грациозной женщины. В её больших чёрных глазах читалась невероятная грусть, да оно и понятно. Ребёнком мне всегда хотелось, чтобы она хоть раз улыбнулась мне, но, увы, девочка в белой пачке медленно крутилась, отведя глаза куда-то в сторону, не желая даже посмотреть на меня. От этого и я становился грустным. Мне казалось, что ей хочется свободы, настоящей жизни, а она танцует для меня под эту медленную мелодию, которая может завлечь своей магией любого, кто ещё имеет слух.

Обижаясь сам на себя, я закрывал шкатулку, чтобы не видеть глаза этой девочки и не слышать эту мелодию, которая периодически всплывала в моей памяти, как снег, в преддвериях весны. Мне казалось, я бессилен что-либо сделать для этой особенной, бледной и прекрасной девочки с печальными глазами, считал, что лучше уж пусть она спит в шкатулке, до тех пор, пока я не захочу погрустить вместе с ней.

Ещё поражало меня то, что мелодия с годами не становилась тише, не угасала, ни в шкатулке, ни во мне. Скорее даже чётче и яснее отпечатывалась в моём подсознании, и я часто, даже сейчас, тихо, чтобы ни одна живая душа не услышала этой мелодии, напеваю её себе под нос. Чем меньше я её слушал, тем заманчивей она мне казалась. В этом была её дьявольская особенность…

Я до сих пор уверен, что в ней была заключена чья-то душа. Глупо взрослому человеку, говорить подобные вещи. Но детские страхи, впечатления навечно, как лицо матери, остаются в нас до самого конца. И эта мысль всегда была со мной, лет с семи.

С каждым годом, я всё реже нажимал на кнопочку, и слушал, смотрел на неё. Шкатулка постепенно стала покрываться пылью. Но в отличие от других предметов, безделушек, которые я так же получал на праздники, и особенно на Дни рождения, шкатулка притягивала к себе «вековую» пыль. Она была особенно тёмной и густой. Это вызывало у меня некоторое раздражение, и вскоре я перестал её протирать. Она так и стояла пыльная, тёмная, среди множества блестящих, сверкающих и переливающихся предметов разной формы, конструкции… Но рядом с этим тёмным пятном, ни одна подаренная мне на какие-нибудь праздники, а особенно на Дни рождения, безделушка, не смотрелась так, как шкатулка - невероятно загадочно, таинственно… Хотя может я один так думал.

Друзья, хорошо меня знающие - как раз они дарили мне на праздники, и особенно на Дни рождения, разноплановые безделушки - всегда любили рассматривать огромную стенку с сувенирами, мелкими фигурками, достаточно объёмными предметами с разными названиями и назначениями, хоть они и были безделушками. Но никто никогда не спрашивал про тёмное, пыльное пятно, которое безучастно, всегда в тени, стояло среди сверкающих, и не очень, вещичек. Даже друзьям, показать эту изящную, но вечно грустную девочку, я не мог - это было подобно тому, чтобы открыться им самому.

 Она как первая любовь… неподражаема, прекрасна, вечна…

 Но, однажды придя с работы позднее, чем обычно, я зашёл в комнату, где на полках стояли безделушки, среди которых величественно затерялась моя шкатулка. Я не включил свет, и прошёл в глубь комнаты. Целый день меня не покидало странное ощущение, и я даже не знал, как его назвать…

Я стоял долго, в тихом мраке, пытаясь понять, что же со мной такое.

Внезапно заиграла та самая мелодия, под которую танцевала моя грустная девочка. Я вздрогнул от внезапности. Потом понял, что мелодия взялась ниоткуда, и тогда меня охватил страх, настоящий ужас. Какие только мысли не посетили меня за те доли секунды, когда я кинулся, чтобы включить свет.

 Мелодия продолжала звучать.

Я стоял и плакал над разбитой шкатулкой.

Она лежала на полу, с разбросанными повсюду деталями, миниатюрными болтиками и винтиками, другими неизвестными мне частями.

А мелодия играла.

То чувство было предвкушением потери. Настоящей, великой потерей одного из миллиона таких же людей.

Сколько я ещё простоял, роняя на неё слёзы, не знаю. Позже я ушёл из дома и вернулся только через неделю.

Шкатулка как прежде лежала на том же месте, но мелодии уже не звучало.

 Что стало с девочкой в пачке?.. С той, у которой были грустные глаза, тонкие изящные руки, и ножка, согнутая в колене?..

Она разбилась на столько мелких осколков, что я долгое время боялся собрать её. Решившись, аккуратно по крупинке собрал в бархатный мешочек. Закончив через два часа, я сел на подоконник и зарыдал как ребёнок.

 Кто мог её разбить, если я живу совсем один?..

 Иногда мне в голову приходят совершенно странные мысли, подобные той, что девочка просто сошла с ума от тоски, там, в этой шкатулке, и нарочно толкнула её вниз. Иногда мне кажется, что я виноват в «смерти» моей первой неповторимой любви, которая так грустно смотрела не на меня, танцуя под эту странную мелодию…

  В мире есть множество вещей, которые можно подарить человеку на День рождение. Большинство из них обычные безделушки, которые чаще всего пылятся на письменных столах, книжных полках, мебельных стенках.

Много лет назад, я стал счастливым обладателем одной из таких безделушек.

Это была старинная музыкальная шкатулка.

Я не помню, кто мне подарил её. Но как только я выпрыгнул из одежды, которую мама покупала мне в «детском мире», то понял, что эту шкатулку нельзя было назвать подарком для ребёнка четырёх-пяти лет…

For my Dear Nana with love...