Цитата сообщения Эрниль Мой король: ответ



Ответ.
Смешно – мне ведь некуда отправить это письмо. И сказать тебе тоже нечего. Кроме одного: ты прав. Ты не прав.
Да, я убил твоего отца и бывшего короля этой страны. Но я сделал это в честном бою, защищая свою честь, разве ты забыл? Ведь это ты седлал моего коня, ты застегивал на мне шлем и протирал крепким вином царапину, оставленную на моей щеке его пикой. И это ты подал мне копье, сразившее твоего отца – ведь ты уже был моим оруженосцем в свои двенадцать лет.
И то, что в результате этого боя я получил корону – закон. Не мне тебе напоминать законы нашей страны: «Победивший короля – король». И мы тогда еще не знали, чей ты сын на самом деле – он отдал тебя на воспитание своему лорду, едва ты открыл глаза, и ты называл того человека своим отцом. Зачем? Почему он не объявил тебя своим наследником сразу же? Боюсь, мой рысенок, ты никогда не узнаешь ответы на эти вопросы.
Ты упрекаешь меня, что я забыл о нашей смешавшейся крови. Нет, не забыл – я помню, кто спас мне жизнь в том ущелье, и кто, напившись в кабаке, разболтал лазутчику численность и расположение моих полков. Я никогда не сказал тебе ни слова упрека – в конце концов, мы выиграли битву, пусть и гораздо более высокой ценой, чем могли бы. Но это уже моя вина – надо было не только трактаты читать, но еще и головой думать.
А потом мы шесть лет выцарапывали каждый клочок сухой земли, на котором жили наши люди, куда они бросали горсти зерен и с которого собирали тощие колосья.
Ты варил мне кофе, а я учил тебя драться – драться так, как умеют на юге. Хитростью, ловкостью, точностью ударов, а не силой. Ты не мог поднять рыцарский меч – он тебя перевешивал, и я приказал выковать для тебя другой. Я две ночи рисовал узор, который потом выбили на клинке. Да, я помню, сколько раз ты спасал мне жизнь – и сколько раз я выводил тебя из битвы, закрывая собой, сколько раз я оплачивал твои немыслимые проигрыши, и как лечил твои жуткие похмелья… Но зачем напоминать – ведь ты говоришь, что ничего не забыл!
Ты никогда не умел вовремя остановиться, ты был так жаден до жизни, до игры, до любви… И всегда – на шаг впереди меня, даже если сам не понимал того. Ты всегда был легче, веселее, ты умел танцевать, играть на арфе и писал такие чудесные стихи. А я только и мог срифмовать, что «дама-мама», да «очи-ночи». Я просиживал до рассвета над счетными книгами, проверяя записи о расходах, потому что не доверял своим казначеям. А на рассвете приходил ты, чуть погасший после бессонной ночи за карточным столом, или в объятиях очередной любовницы, и играючи указывал на ошибки в расчетах – и казначеев, и мои. А потом, смеясь, просил у меня безумную сумму на свой новый проигрыш. Тебе часто не везло в игре…
Я гордился тобой, как младшим братом, и завидовал тебе. Мой рысенок, ведь ты даром получал все, над чем я так тяжело бился. Но я был королем. А ты им не был.
И я действительно полюбил твою невесту. Я полюбил – а не она околдовала. Возможно, ты и прав. Может быть, я действительно ждал, чтобы ты взбунтовался. Да, я не хотел никому отдавать свой трон, и тем более – тебе. Но я бы не посмел тронуть тебя, если бы не та сцена. Понимаешь, я любил свою жену почти так же, как свою корону. И когда я застал вас в спальне – ее, в разорванном платье, и тебя, склоненного к ее лицу, так, что твои рыжие кудри бесстыдно перемешались с ее черными – я сорвался. В тот момент я действительно хотел твоей смерти – за все, что ты сделал, и за все, что еще мог сделать. Ты говоришь, я заигрался? Нет, для меня это не было игрой. Болью – да, было.
Но ты прав – я не смог пойти до конца. За твой кофе, за мой меч, за твой смешливый голос, разгонявший свинцовые тучи над моей головой.
Камера с окошком на море… это я хотел, чтобы тебе было не так плохо в запертой комнате. Глупо, верно? А старик – мне было все равно, если честно. Я страстно желал забыть вас обоих, вычеркнуть из своей жизни. Ты хорошо сказал, мой рысенок – «когда воля человека сталкивается с камнем – камень крошится». Он и раскрошился – моя жизнь пошла трещинками, разваливаясь по кусочку.
Десять – нет, уже одиннадцать дней назад я проснулся в пустой постели. Моя королева бежала – с моим новым оруженосцем, оставив восьмилетнего сына. Я тогда увидел, как он похож на тебя – те же рыжие кудри, те же голубые глаза, словно озерца воды в весеннем льду. И понял, что ничего я не забыл. Я скакал к тебе, чтобы спросить… Спросить о сыне. Но я и этого не смог. Я стоял под окном твоей камеры, и думал – что ты делаешь? Спишь, сидишь на постели, уставившись неподвижным взглядом в серую стену, строишь планы мести? Я боялся, что ты выглянешь – и желал этого. Потому что если бы ты подошел к окну – я встал бы перед тобой на колени, прямо там, во дворе, перед всей охраной. Не знаю, к чему бы это привело…
Нет смысла просить у тебя прощения теперь – правда, рысенок? Я и не прошу. Когда ты придешь со своими войсками под мои стены – я открою ворота. Что бы ты ни говорил, а изощренной жестокости во мне нет. И не было никогда.
Я встречу тебя на Поле Поединков. С мечом, который ты не мог поднять. Победивший короля – король, а я не сомневаюсь в тебе, рысенок.
Что я хочу взамен? Только одно – оставь жизнь и свободу мальчику. Он не хочет править, он любит книги и море, только книги и море, и еще – зеленые яблоки. Он не станет для тебя той бедой, какой стал для меня ты, рысенок.
Пора прощаться. Удачи тебе, брат мой.
Подпись: Твой бывший король и кровный брат.
Постскриптум: Стоя под окном твоей камеры, я приказал отпустить тебя на свободу следующим же утром. Ты поторопился, рысенок, как и всегда.

Выдержка из летописи:
«И было так, что убит был в поединке король наш Фредерик, и занял трон его победитель, и наречен был королем нашим Уильямом IV. И взял новый король в оруженосцы себе сына и наследника убитого им, отрока Джека, но не знал о том до времени. А когда узнал, обвинил оруженосца своего в измене и заточил в крепость, и двенадцать лет правил в спокойствии. По прошествии же двенадцати лет встали под столицей войска, и вел их рыцарь Джек.
Король наш Уильям открыл ворота, и встретил врага своего на Поле Поединков с мечом в руках. Иголку некуда было бы воткнуть, столь велико было число пришедшего народа. И был король наш Уильям повержен, и ранен, и на следующий день скончался. По праву же крови, по закону нашему должен был занять трон рыцарь Джек, ибо сказано: «Победивший короля – король». Но не стало так, а иначе»

-Ты пришел добить меня?
-Я нашел Ваше письмо.
-Где?
-В коробке из под леденцов. Я помню, куда Вы прячете важные бумаги, мой король.
-Ты обещал мне восемь лет, а дал только четыре. Я не успел как следует спрятать его, рысенок.
-Вы поседели за эти четыре года, мой король.
-Ошибаешься, рысенок… Я поседел на восемь лет раньше. Тебя обмануло закатное солнце.
-Почему Вы не сказали мне всего этого раньше?
-Когда бы я мог успеть?
-Не знаю! Когда я смотрел на Ваши стены, когда прислал к Вам герольда, когда вышел вчера на Поле!
-Это бы что-нибудь изменило?
-Изменило! Все, чего я хотел – услышать от Вас: «Я был не прав».
-Я был не прав.
-Почему Вы дали себя ранить?!
-Я дал себя убить.
-Лекари…
-Коновалы! С такими ранами не живут. Нет, серьезно, рысенок – я ничего тебе не давал. Ты хорошо запомнил мои уроки, я горжусь тобой.
-Я могу… что-нибудь?
-Да. Обещай – ты не тронешь сына… Нашего сына. Ты сохранишь ему свободу и жизнь. Он не хочет править, он…
-Любит море, книги и зеленые яблоки. Я помню.
-Ты обещаешь, рысенок?
-Я обещаю, мой король.
-Ты прав – мы заигрались. Пора прощаться.
-Мой король!
-Брат… Джек… Рысе…
-Мой король?!!!
-…

Что же Вы натворили, мой король. Что мы с Вами натворили… До чего дошли в этой дурацкой игре «кто первый»?
Смешно… До слез смешно, правда?
Мой король, Вы всегда были прекрасным стратегом, но Вы снова ошиблись. Как могли Вы думать, что Ваш Джек – мой сын? Не иначе, ослепило Вас рассветное солнце, блеснув рыжим на его – на Ваших! – золотых волосах. И глаза – Вы тоже забыли, какого цвета мои глаза, а они никогда не были голубыми. Серыми, как пепел прогоревшего костра – но не голубыми. Он ничего не взял от своей матери, Ваш сын. И сегодня утром он сказал мне «Я Вас ненавижу» ледяным, как давящий снежный панцирь, голосом – Вашим голосом, мой король! И он ведь понимал, чем это может для него обернуться…
Вы ошиблись – Ваш сын хочет править. Он любит трон, так же самозабвенно, как любили его Вы. Как никогда не любил я.
«Король умер – да здравствует король!». Так? Нет, не так.
Успокойтесь, мой король – я не стану отнимать у него корону. Вы слишком дорого за нее заплатили… Но регентом я стану. Ваш сын вырастет хорошим правителем, обещаю. Я постараюсь объяснить ему все, он поймет, он умнее нас обоих.
Мой король, у Вас такое спокойное лицо. Как во сне. Вы спите – а проснетесь уже в стране безграничной свободы. Когда-нибудь я снова Вас встречу… но это уже сентиментальности, а они в нашей с Вами беседе излишни.
Светает. Вы всегда засыпали на рассвете. Спокойной ночи, брат. До завтра, мой король.