Когда появились первые сведения о том, что режиссёр Франко Дзеффирелли переносит на экран оперу Верди "Травиата", западная пресса делала акцент, прежде всего, на масштабность постановки, которую характеризовали, как "одну из самых дорогостоящих" в истории кино. К работе над картиной был привлечён хор и оркестр "Метрополитен-опера", знаменитости мирового вокального искусства.

Когда появился сам фильм, он в этом смысле не обманул ожиданий. Ведущие партии замечательно исполняют гречанка Тереза Стратас и испанец Пласидо Доминго; блеск декораций дополнен не менее блестящими натурными съёмками; разыграны сложнейшие массовые сцены и даже включён в качестве дивертисмента "гастрольный" номер советских балетных "звёзд" Екатерины Максимовой и Владимира Васильева.

Но вот что важно: при всей роскоши постановки, в ней отсутствуют излишества и художественная безвкусица, обычно сопутствующие "суперфильмам", а поистине оперная монументальность сочетается с чисто кинематографической динамикой. Во многом это объясняется удивительной игрой Терезы Стратас, которая оказалась незаурядной драматической актрисой. Её огромные сияющие глаза на бледном лице, её порывистые, лёгкие движения - всё свидетельствует о силе земной страсти и глубине пробуждённой духовности. Виолетта, как она сыграна в фильме, готова пожертвовать всем не в стремлении к эгоистическому счастью, а ради незамутнённого идеала любви.

Но почему опера в кино? Попыток соединить эти два столь разные вида искусства было великое множество, и лишь редкие из них могут быть названы удачным опытом создания цельной, живущей по своим законам, кинооперы. Судя по всему, к Дзеффирелли успех пришёл не случайно. Режиссёр известен тонким умением переносить на экран шекспировские драмы и комедии, насыщая их зримыми историческими деталями и как бы вплотную приближая к современному зрителю. Именно так, как подлинная история реально существовавших людей со всеми её житейскими подробностями, была рассказана печальная повесть о Ромео и Джульетте или бравурный сюжет "Укрощения строптивой". Так же он поступает и с вердиевской "Травиатой" - даром что положенная в её основу фабула "Дамы с камелиями" Александра Дюма-сына незамысловата и мелодраматична.

Известно, что поначалу Дзеффирелли, не раз ставивший "Травиату" на сцене, хотел перенести на экран не саму оперу, а как раз её первоисточник. Но "Подлинная история дамы с камелиями" была уже снята другим режиссёром, воссоздавшим судьбу Мари Дюплесси, которая сначала явилась прототипом Маргариты Готье, а потом - уже опосредованно - вердиевской Виолетты. И потому Дзеффирелли вернулся к идее "поющего фильма", он как бы имел ввиду первоначальный замысел - рассказать не об окружённых легендами оперных персонажах, а о живых людях, способных на страдание и счастье.

Секрет успеха ещё и в том, что проникновенный лиризм, глубокая эмоциональность итальянской оперы находят соответствие не только в прекрасной музыке и превосходном исполнении. Они определяют сам характер режиссуры Дзеффирелли и живописный строй фильма, который тоже подчинён требованиям музыкальной гармонии. Итальянские кинокритики обратили внимание на то, что лучшие картины, созданные их соотечественниками, вдохновлены не литературой, а именно музыкой - "мелодрамой с участием тенора, сопрано, баритона, баса". Дзеффирелли - ученик выдающегося режиссёра Лукино Висконти - продолжает линию высокой изобразительной культуры, развивает сформированную в Италии школу исторического фильма, прочными нитями связанного с гуманистической традицией прошлого.

Да, это истинно итальянский по духу фильм, несмотря на интернациональный состав исполнителей и то, что действие его происходит в Париже. Но это и фильм общечеловеческий по своему звучанию, он как бы преодолевает пространство и время, возвращая зрителя к простым, "исходным" переживаниям и эмоциям. Вот из дома Виолетты выносят дорогую утварь, ковры, зеркала - сюда стучатся бедность, болезнь, несчастье. Но именно в этот момент в сознание героини властно вторгается мелодия вальса, и Виолетта мгновенно погружается в атмосферу парижского праздника, где она впервые встретила своего Альфреда. Это не воспоминание, это то, что постоянно присутствует в её душевном мире, отзываясь целой гаммой, или, употребляя живописный термин, палитрой чувств. И зритель естественно включается в эту прихотливую игру внутренних переживаний, которая, собственно, и не игра вовсе, а сама жизнь.

Конечно, можно сказать, что Виолетту и Альфреда разлучили сословные предрассудки, ханжеская мораль тех, кто занимает "место наверху", и это будет верно. Но, пожалуй, не менее значимо другое. Мир Виолетты вбирает в себя все краски и звуки жизни, оркестр её души настроен на классическую гармонию, которая пронизывает всё её существо, позволяет быть заразительно счастливой даже в страданиях, достойно переносить горести, разочарования, невзгоды. Альфред же существует в другом мире, где всё расписано "от сих до сих", ему не дано победить житейские обстоятельства.

Мощная вердиевская тема торжества внутренне свободной, раскрепощённой личности, звучит в фильме с покоряющей силой и глубоким лиризмом. А кинематограф словно придаёт ей дополнительную свободу движений, естественность порывов, завораживающую власть ритма. Поистине счастливый союз двух муз - музыки и кинематографа!

Режиссёр Франко Дзеффирелли. Поют: Алфред - молодой Пласидо Доминго, Виолетта-Тереза Стратас. Танцуют Е. Максимова и В. Васильев.

Источник