Императрица Александра Федоровна

Она была светлым ангелом жизни императора Николая I, прекрасная дочь, прекрасной матери, красавици Луизы Прусской. В 1817 году прусская принцесса Фридерика Шарлотта Вильгельмина Луиза стала невестой русского Великого князя Николая Павловича и приехала в Россию. Именно королева Луиза наставляла маленькую Шарлотту: "Запомни, Лотхен, главное, что должен правитель, это быть с людьми человеком".

Этому правилу Шарлотта будет следовать всю жизнь. В православии ее нарекли Александрой Федоровной, вскоре состоялась свадьба Великого князя. Сама Александра вспоминала об этом дне: "С каким чувством проснулась я поутру 1 июля! Мои прислужницы-пруссачки убрали мою кровать цветами, а добрая Вильдермет поднесла мне букет из роскошнейших белых роз. Я не хочу здесь распространяться о своих личных впечатлениях, но в этот день невозможно обойти их молчанием. Меня одели наполовину в моей комнате, а остальная часть туалета совершилась в Брильянтовой зале, прилегавшей в то время к спальне вдовствующей Императрицы. Мне надели на голову корону и кроме того бесчисленное множество крупных коронных украшений, под тяжестью которых я была едва жива. Посреди всех этих уборов я приколола к поясу одну белую розу. Я почувствовала себя очень, очень счастливой, когда руки наши наконец соединились; с полным доверием отдавала я свою жизнь в руки моего Николая, и он никогда не обманул этой надежды!"

Николай Павлович и его юная супруга не думали о том, что вскоре станут Императором и Императрицей Всероссийскими. Их жизнь протекала счастливо и спокойно вплоть до 1825 года. Восстание декабристов оказало на впечатлительную ангельскую душу Александры Федоровны ужасное влияние. После этого она стала очень болезненной, временами у нее начинался нервный тик. В день казни пятерых декабристов Императрица горько плакала, а затем будет умолять Государя облегчить судьбу ссыльным. Над нервным тиком Александры Федоровны бессовестно и гадко насмеялся неблагодарный, спасенный императорской семьей крепостной, подлый, малодушный и ограниченный Шевченко, считаюшийся некоторыми "великим поэтом".

Но были и другие отзывы об императрице. Александра Смирнова -Россет пишет: " Два звонка, и в залу впорхнуло прелестное существо. Эта молодая дама была одета в голубое платье, и по бокам приколоты маленькими букетиками мелкие Roses pourpees (пурпурные розы), такие же розы украшали ее маленькую головку. Она не шла, а как будто плыла по паркету. За ней почти бежал высокий веселый молодой человек, который держал в руках соболью палантину и говорил: “Charlotte, Charlotte, vous prendrez”. (Шарлотта, Шарлотта, вы простудитесь".) Она поцеловала руку императрице Марии Федоровне, которая ее нежно обняла. Мы все сказали: “Какая прелесть! Кто это такая? Мы будем ее обожать”. Дамы сказали: “Это великая княгиня Александра Федоровна и великий князь Николай Павлович”".

Гений чистой красоты:
 Лишь порой он навещает
 Нас с небесной высоты...
 Он лишь в чистые мгновенья
 Бытия бывает к нам,
 И приносит откровенья,
 Благотворныя сердцам...

Жуковский будет выбран Императрицей для воспитания ее детей, и в особенности сильное влияние он окажет на Наследника Цесаревича Александра. И почему-то я верю словам Жуковского и Смирновой-Россет, а не пьяным глупостям извращенного Шевченко.

Весьма непонятным кажется и отзыв Анны Федоровны Тютчевой об Александре Федоровне: "Император Николай питал к своей жене, этому хрупкому, безответственному и изящному созданию, страстное и деспотическое обожание сильной натуры к существу слабому, единственным властителем и законодателем которого он себя чувствует. Для него это была прелестная птичка, которую он держал взаперти в золотой и украшенной драгоценными каменьями клетке, которую он кормил нектаром и амброзией, убаюкивал мелодиями и ароматами, но крылья которой он без сожаления обрезал бы, если бы она захотела вырваться из золоченых решеток своей клетки. Но в своей волшебной темнице птичка не вспоминала даже о своих крылышках.

Для императрицы фантастический мир, которым окружило ее поклонение всемогущего супруга, мир великолепных дворцов, роскошных садов, веселых вилл, мир зрелищ и феерических балов заполнял весь горизонт, и она не подозревала, что за этим горизонтом, за фантасмагорией бриллиантов и жемчугов, драгоценностей, цветов, шелка, кружев и блестящих безделушек существует реальный мир, существует нищая, невежественная, наполовину варварская Россия, которая требовага бы от своей государыни сердца, активности и суровой энергии сестры милосердия, готовой прийти на помощь ее многочисленным нуждам.

Александра Федоровна была добра, у нее всегда была улыбка и доброе слово для тех, кто к ней подходил, но эта улыбка и это доброе слово никогда не выходили за пределы небольшого круга тех, кого судьба к ней приблизила, Александра Федоровна не имела ни для кого ни сурового взгляда, ни недоброжелательного жеста, ни сурового осуждения. Когда она слышала о несчастии, она охотно отдавала свое золото, если только что-нибудь оставалось у ее секретаря после расплаты по громадным счетам модных магазинов, но она принадлежала к числу тех принцесс, которые способны были бы наивно спросить, почему народ не ест пирожных, если у него нет хлеба... Культ, которым император Николай, а по его примеру и вся царская семья, окружили ее, создал вокруг нее настоящий престиж. Кроткая и скромная по натуре, она все-таки была императрицей, и казалось законным окружать ее преданностью, почестями и вниманием, которые император первым спешил ей оказывать."

Довольно странная характеристика Императрицы! Тем более, что при прочтении мемуаров Анны Тютчевой складывается впечатление о том, что автор их - ханжа и скучнейшая дама. Тем более что вряд ли можно сравнить императрицу с куклой, проводящей все свое время в роскоши и танцах. Так пишет императрица о своем отношении к придворной жизни: "Мне немного требовалось, чтобы быть довольной: раз я могла быть с моим мужем, мне не нужно было ни празднеств, ни развлечений, я любила жизнь тихую и уединенную... придворная жизнь была неизбежна, а мы оба ненавидели то, что называется двором...". И разве она была безучастной к судьбе России? Вовсе нет, именно она возглавляла все благотворительные учреждения России.

И вот еще одна цитата из воспоминаний императрицы: "Я проводила утро у себя или в прогулках, остальную часть дня просиживала в палатке моего мужа ... по моим вкусам я любила простоту и была домоседкою. Но когда нужно было выезжать в свет, то я предпочитала уж скорее веселиться, нежели скучать, и находила бал веселее вечернего собрания с придворными людьми, натянутыми и церемонными. Зато многие любезно отзывались обо мне, будто вся моя жизнь прошла в танцах, хотя я предпочитала хороший летний вечер всем балам в мире, а задушевную беседу осенью, у камелька, — всем зимним нарядам." Очевидно, что Тютчева судила по некоторым эпизодам и на основании оных не постеснялась приклеить императрице ярлык легкомысленности. А когда придворные дамы жаловались Московскому митрополиту Филарету, что Александра Федоровна танцует, вместо того чтобы думать о спасении души, (поражает умение некоторых видеть танцы и не замечать благотворительных учреждений) он отвечал: "Я думаю, она, танцуя, попадет в рай, в то время как вы еще будете стучаться в дверь". Митрополит был одним из немногих, кто знал ее душу.

Семейная жизнь супругов была счастливой, и хотя у императора были мимолетные увлечения, в его сердце была лишь Александра. Когда император будет умирать, она попросит его проститься с Варенькой Нелидовой, многолетней фавориткой Николая Павловича, но он откажется. Перед смертью он хотел видеть только ее: "Ты была моим ангелом-хранителем с того мгновения, как я тебя увидел, и до этой последней минуты". Держа его слабеющую руку, она прошептала: "Я хотела бы уйти с тобою. Как радостно было бы умереть вместе". Он ответил: "Не греши. Ты должна сохранить себя ради детей, отныне ты будешь для них центром". Она, как всегда, выполнила его волю — прожила еще пять лет. Переселилась из Зимнего в Аничков дворец — в "Аничков рай", как он когда-то называл их первое семейное гнездо. Слабое здоровье императрицы было окончательно подорвано смертью мужа. "Я горячо молилась всю свою жизнь, чтобы мы могли умереть вместе, но если один должен был пережить другого, лучше мне испытать это горе. Что бы сталось с ним без меня?" - будет она часто повторять впоследствии.

Несмотря на болезни, Царица была замечательно красивой и выглядела много моложе своих лет. Вот что вспоминает А.С. Пушкин: "2 часа. Представлялся. Ждали Царицу часа три. Нас было человек 20... Я по списку был последний. Царица подошла ко мне, смеясь: "Нет, это беспримерно. Я себе голову ломала, думая, какой Пушкин будет мне представлен. Оказывается, что это вы!.." ...Я ужасно люблю Царицу, несмотря на то, что ей уже 35 лет и даже 36". А еще Александр Сергеевич напишет о ней:

И в зале яркой и богатой,
 Когда умолкший, тесный круг,
 Подобна лилии крылатой,
 Колеблясь, входит Лалла Рук,
 И над поникшею толпою
 Сияет царственной главою,
 И тихо вьется и скользит
 Звезда — харита меж харит.

В последние годы жизни Императрица часто жила в Ницце, это обходилось довольно дорого казне, потому, она решает возвратиться в Россию, хотя врачи строго запрещают ей это. У нее была задумка поселится в Крыму - "этот дворец будет моим вдовьим домом" - скажет она о дворце в Ореанде, но она так и не успеет там пожить. 20 октября 1860 года тихо скончается в Царском селе, а 5 ноября будет похоронена в Петропавловской крепости, рядом со своим царственным супругом.

http://community.livejournal.com/retro_ladies/410524.html

Серия сообщений " Николай I, его близкие и его окружение":
Часть 1 - Царицы поразившие Пушкина.
Часть 2 - Императрица Александра Федоровна.
Часть 3 - Император Всероссийский Николай I.
Часть 4 - Великая княгиня Мария Николаевна.
...
Часть 8 - "Белая Роза" - Императрица Александра Федоровна.
Часть 9 - Амалия Максимилиановна Криденер-Адлерберг.
Часть 10 - Царицы, восхитившие Пушкина.Часть 2. «Звезда-харита средь харит»