Павловопосадские платки берут начало от простого куска белого полотнища с вышивкой, которое называлось убрус. В семнадцатом веке убрус, которым русские женщины покрывали голову в повседневной жизни уступает место платку, позже в русском языке появляется позаимствованное в персидском языке слово «шаль» означающее большой узорчатый платок носимый на теле. Платок всегда являлся одним из обязательных атрибутов русского национального традиционного костюма, как повседневного, так и праздничного. Показаться на людях с непокрытой головой (простоволосой) считалось верхом неприличия на Руси.
В традиционных рисунках платков всегда присутствовали древние языческие образы и символы, такие как певчие птицы, дерево жизни, образ лебедя. Позже в эти орнаменты виртуозно вписываются позаимствованные в Европе античные вазы и французские букетики, виноградная лоза и вазоны с крупными цветами. Так же в платке всегда присутствовала (как одно из направлений) тема восточных орнаментов – бобов и пейсли (или восточный огурец).
Район Павловского Посада (территория бывшего Богородского уезда) - один из старейших российских текстильных центров. В XVIII - первой половине XIX веков богородские платки и сарафанные ткани отличались особой красотой вытканного золотной нитью орнамента. Позднее здесь широко распространилось шелкоткачество, а с 1860-х годов начался выпуск шерстяных и полушерстяных платков, украшенных красочным набивным орнаментом.
Постепенно производство разрасталось и приобретало ярко выраженный национальный характер.
Изначально павловопосадские набивные платки были шерстяными и полушерстяными. Они были украшены традиционным красочным набивным орнаментом, возникшим в подмосковном городе Павловский Посад в 1860-1880-х годах.
Павловопосадская мануфактура - единственное из старинных российских платочных предприятий , сохранившихся по сей день. В XVIII - начале XX веков текстильная промышленность была чрезвычайно развита в Москве и Московской губернии.
В Павловском Посаде и близлежащих к нему сёлах располагались крупные фабрики и небольшие мануфактуры, продукция которых вывозилась в Москву и другие города, распространялась на ярмарках.
Одно из крупнейших предприятий России второй половине XIX века - фабрика, принадлежавшая Якову Ивановичу Лабзину (1827-1891) и Василию Ивановичу Грязнову (1816-1869). Основана она была ещё в конце XVIII века крестьянином села Павлова (с 1844 года - город Павловский Посад) Иваном Дмитриевичем Лабзиным, внуки которого к началу 1840-х годов числились уже в купеческом сословии.
Яков Иванович Лабзин (1827-1891)
Василий Иванович Грязнов (1816-1869)
Яков Иванович Лабзин (1827-1891) – купец-благотворитель. С 1849 г. он возглавлял платочную мануфактуру в г. Павловском Посаде Богородского уезда Московской губернии. Однажды он пришёл к местному святому Василию Грязнову за каким-то советом. Первое общение с Грязновым произвело на купца сильное впечатление, он увидел перед собой человека, живущего святой жизнью. Он предложил Василию стать его товарищем в деле, и тот согласился. Вскоре они стали друзьями.
Василий Иванович Грязнов (1816-1869). Родился в простой семье в деревне Евсеево (в настоящее время Павлово-Посадский район), получил домашнее образование, унаследовал от родителей глубокую веру и любовь к Богу.
Но когда поступил работать на фабрику, наивный деревенский юноша окунулся в мир порока и страстей, начал пить вино, попал под воздействие дурной компании. Однако со временем он сумел перебороть свои слабости и стать на путь исправления.
После знакомства с купцом Я.И. Лабзиным и вступлением в дело Грязнов продолжил вести жизнь святого подвижника. Когда у него появилось больше денег, он тратил их на помощь бедным и на благоугодные дела. Василий вместе с Яковом Лабзиным и сестрами Якова строили школы и богадельни. Василий мечтал построить в городе Павловском Посаде мужской монастырь, но не успел. Благодаря Якову Лабзину и его сестрам в 1874 г. в Павловском Посаде был построен храм на месте захоронения святого Василия. В 1894 г. на месте храма был открыт Покровско-Васильевский монастырь.
Василий Иванович Грязнов канонизирован Русской православной церковью как святой в лике праведных – Праведный Василий Павлово-Посадский.
Небольшое шёлкоткацкое заведение быстро росло, расширяя и меняя свой ассортимент. В 1853 году Яков Иванович Лабзин (правнук основателя фабрики) и его родственник и компаньон Василий Иванович Грязнов (Яков Лабзин был женат на сестре Грязнова), объединив капиталы, основали собственный Торговый дом. Спустя три года они помимо ткацкого производства открыли и набивное.
Вплоть до 1860-х годов фабрика выпускала шерстяные, полушерстяные, хлопчатобумажные ткани и павловопосадские шали. Во второй половине XIX века уже преобладали популярные набивные шерстяные палантины и шали. Как раз в это время они широко входили в моду как незаменимый элемент костюма горожанок и сельских жительниц. Купчихи, мещанки, крестьянки щеголяли в накинутых на плечи или на голову палантинах и шалях с орнаментами в "восточном" духе либо с яркими цветочными композициями.
После Октябрьской революции фабрику национализировали, она рассталась с именами прежних владельцев и стала называться Старопавловской.
Изменения в жизни страны незамедлительно сказались на ассортименте. В 1920-х годах начались эксперименты с рисунком, возникли неожиданные для платочной тематики мотивы революции, успехов коллективизации и индустриализации. Но цветочные композиции по-прежнему оставались визитной карточкой павлово посадских платков.
Новые рисунки и орнаменты в русле классической для фабрики традиции были основной заботой художников того времени, среди которых выделялись Нил Постигов и Константин Аболихин, работавшие ещё до революции.
Павловопосадские художники создавали рисунки со сложными декоративными мотивами: причудливо переплетающимися, так называемыми "турецкими" огурцами, "опахалами", картушами, завитками; узорной, почти ювелирной разработкой каждого элемента. Рождались и натуралистичные, объёмно трактованные цветочные композиции садовых и полевых цветов: роз, пионов, ромашек, незабудок…
Павловопосадские платки являются признанными представителями русских народных промыслов. Шерстяные, шелковые, хлопчатобумажные платки Павлова посада ценятся во всем мире.
Предприятие выпустило более трехсот разных видов шарфов, шалей и палантинов, которые, несомненно, можно назвать настоящими русскими сувенирами.
Натуральные шерстяные, хлопковые и шелковые платки можно носить в любое время года.
Кроме того, художники-модельеры находят интересные решения с применением павловопосадских платков.
Такие предметы женской одежды, как те, что приведены ниже, могут стать визитной карточкой их обладательницы, а любой пасмурный день они сделают ярким и солнечным.
Подбитые мехом платки и жилетки, сшитые из павловопосадских платков - тёплые и стильные элементы костюма современной женщины, которая любит русский народный колорит. Всё это можно носить и с брюками, и с юбками, в праздники и в будни.
Павлово посадский платок настолько узнаваем, что, кажется, трудно найти человека, никогда его не видевшего. Подмосковная павлово посадская шаль давно стала одним из символов русской традиционной культуры. Вспомним купчих в ярких шалях с полотен Кустодиева и Малявина. Рисунки на павловские платки наносили вручную, с помощью специальных деревянных досок: "манер" и "цветок".
Несмотря на то что в 1870-х гг. была куплена пирротина - машина, набивавшая узор на ткань, её применение имело серьёзные ограничения: механически печатались лишь павловопосадские платки небольших размеров четырёх-пяти цветов. С помощью досок узор набивали по частям, накладывая его до 400 раз, так как для каждой части (а их могло быть от 4 до 24) и каждого цвета (порой более 16) применялась своя доска. Этот трудоёмкий и длительный процесс требовал от набойщика высочайшего мастерства, ювелирной точности движений, не позволявшей рисунку сместиться.
Доски использовались долго, иногда в течение десятилетий, ибо спрос на шали с подобными узорами не падал. Ручная набивка павлово посадских шалей частично сохранялась почти до середины 1980-х гг. По краю павловопосадские платки украшались сетчатой шерстяной или шёлковой бахромой, которая до сих пор вяжется и пришивается надомницами вручную. На вязку бахромы одного платка у мастерицы уходит два часа – это семейная традиция, ее вяжут и мамы и бабушки и дети.
С 1970-х годов технология набивки платков значительно упростилась. Принцип нанесения рисунка остается прежним, но краска наносится печатниками на ткань не деревянными формами, а с помощью специальных шелковых или капроновых сетчатых шаблонов. Печать по шаблону позволяет наносить неограниченное количество цветов, получать на ткани тонкий изящный контур, точно совмещать отдельные элементы рисунка.
Печатные шаблоны готовятся с помощью уникальной установки прямого гравирования, наносящей под управлением компьютера капельки расплавленного воска на поверхность покрытой фотоэмульсией сетки.
Печатные краски готовятся на автоматической красковарке, где все процессы выполняются без участия человека. Здесь впервые в мире была внедрена плазмохимическая обработка ткани перед печатью вместо вредного хлорирования.
В музее платков можно увидеть всё разнообразие павловопосадских платков, от старинных классических образцов ручной набойки девятнадцатого века, авангардно-пропагандистских платков тридцатых годов прошлого века до современных платков и шалей выпускаемых предприятием в настоящее время.
За более чем двух вековое существование, Павловопосадская платочная мануфактура прошла огромный путь своего развития от крестьянской светлицы до современного конкурентоспособного производства, отвечающего всем мировым стандартам. Ее достижения неоднократно были отмечены на различных выставках, начиная от Малой Серебряной Медали на Московской выставке российских мануфактурных произведений, до Большой Золотой Медали на Всемирной выставке в столице Бельгии в Брюсселе.
Именно с рисунка (крока) начинается работа над каждым новым изделием. Все подготовленные кроки рассматриваются и утверждаются художественным советом, на который приглашаются заслуженные художники предприятия, представители Министерства культуры РФ и экспертного совета Московской области по народным художественным промыслам.
Как только рисунок утвержден, к работе над ним подключаются колористы. Их задача — подобрать рецепты печатных красок, добиваясь точного воспроизведения с помощью текстильных красителей авторского рисунка, выполненного гуашью.
Основная сложность работы колористов состоит в том, что истинный цвет будет виден только после обработки ткани паром.
Каждый рисунок печатается в нескольких цветовых вариантах — колоритах. В зависимости от сложности рисунка применяются различные способы его нанесения на ткань.
Печать осуществляется на печатных столах с автоматическими печатными каретками и многокрасочных печатных машинах. Самые ответственные операции выполняются вручную.
До того, как павлово-посадские платки стали неотъемлемой частью народного костюма крестьянства и купеческого сословия, они долгое время оставались модным аксессуаром дам благородных сословий. В начале 19 века этот элемент женского гардероба был настолько популярен, что существовал даже танец с шалью, в котором дамы могли демонстрировать свою благородную осанку. Платки того времени обычно декорировались турецкими орнаментами, чуть позднее в моду вошли так же и цветочные орнаменты. Их создание – особое искусство, бережно и ревностно хранимое художниками и мастерами набойного дела павловопосадской платочной мануфактуры.
«Однажды на балу у Орлова попросили одну из московских красавиц, жену его незаконного сына, протанцевать "pas de chele", — вспоминает Е. И. Раевская. — Она согласилась и, став посреди залы, будто невзначай, выронила гребень, удерживающий ее волосы. Роскошные, как смоль, черные волосы рассыпались по плечам и скрыли стан ее почти до колен. Все присутствующие вскрикнули от восторга и умоляли ее исполнить танец с распущенными волосами. Она только того и хотела; исполнила танец при общих рукоплесканиях". Появлению этого танца способствовало увлечение французского общества античной культурой. «Па-де-шаль -соло, танцуется с легким газовым шарфом в руках: танцующая то обмотывается им, то распускает его». Особое внимание обращалось на плавность и грациозность движения рук Танец с шалью требовал грации и изящества. Дама медленно поворачивалась к публике то лицом, то спиной, поднимая поочередно то правую, то левую руку сзажатым в ней концом шали. Каждое новое движение начиналось с вытянутого носка правой или левой ноги. В начале 19века это мог быть и парный танец, но впоследствии он стал сольным дамским танцем. Чтобы шаль была послушной, в ее концы вшивались тяжелые золотые, серебряные или кораловые шарики. Сначала танец назывался а-ля грек, новое название появилось ближе к 30-м годам. Это танец-импровизация, где особое значение имела игра с шарфом и движения рук. Дама выходила на середину зала и, подбрасывая вверх легкий шарф, ловила его, проделывая с ним различные грациозные движения. Все внимание приковывалось к плавности и красоте движений рук. В царствование Александра I воспитанниц женских учебных заведений начали обучать танцу с шалью. Так девушки демонстрировали свое изящество, грациозность и хорошую осанку. Эта традиция сохранилась до конца XIX века.
Сегодня многие дизайнеры обращаются к национальному стилю вообще и к павловопосадским узорам в частности. Секрет такой популярности в том, что эти платки передают особенности национального русского характера, напоминая о свойственной ему духовности.
Спустя столько лет павловопосадский платок продолжает жить и развиваться: восстанавливаются старинные узоры, заимствуются орнаменты других народов и культур. К примеру, в настоящее время пользуются популярностью платки и шали с «турецкими огурцами» и «бобами», позаимствованные у знаменитых индийских кашемировых шалей.
Это неудивительно, потому что настоящие, традиционные, качественные вещи найдут своих ценителей в любые времена, и павловопосадские платки тому подтверждение.
Фотохудожник Лара Кантур (Lara Kantur)
Рисунок павловопосадского платка. Почтовая марка России, 2013 г.
После Октябрьской революции фабрику национализировали, она рассталась с именами прежних владельцев и стала называться Старопавловской.
«Однажды на балу у Орлова попросили одну из московских красавиц, жену его незаконного сына, протанцевать "pas de chele", — вспоминает Е. И. Раевская. — Она согласилась и, став посреди залы, будто невзначай, выронила гребень, удерживающий ее волосы. Роскошные, как смоль, черные волосы рассыпались по плечам и скрыли стан ее почти до колен. Все присутствующие вскрикнули от восторга и умоляли ее исполнить танец с распущенными волосами. Она только того и хотела; исполнила танец при общих рукоплесканиях". Появлению этого танца способствовало увлечение французского общества античной культурой. «Па-де-шаль -соло, танцуется с легким газовым шарфом в руках: танцующая то обмотывается им, то распускает его». Особое внимание обращалось на плавность и грациозность движения рук Танец с шалью требовал грации и изящества. Дама медленно поворачивалась к публике то лицом, то спиной, поднимая поочередно то правую, то левую руку сзажатым в ней концом шали. Каждое новое движение начиналось с вытянутого носка правой или левой ноги. В начале 19века это мог быть и парный танец, но впоследствии он стал сольным дамским танцем. Чтобы шаль была послушной, в ее концы вшивались тяжелые золотые, серебряные или кораловые шарики. Сначала танец назывался а-ля грек, новое название появилось ближе к 30-м годам. Это танец-импровизация, где особое значение имела игра с шарфом и движения рук. Дама выходила на середину зала и, подбрасывая вверх легкий шарф, ловила его, проделывая с ним различные грациозные движения. Все внимание приковывалось к плавности и красоте движений рук. В царствование Александра I воспитанниц женских учебных заведений начали обучать танцу с шалью. Так девушки демонстрировали свое изящество, грациозность и хорошую осанку. Эта традиция сохранилась до конца XIX века.
