Значимым местом для Байрона также стала школа Хэрроу, где он учился до Кембриджа.
одна из аудиторий
Он любил прогуливаться в окрестностях школы и посвятил им одно из своих стихотворений.
«Места родимые! Здесь ветви вздохов полны, С безоблачных небес струятся ветра волны: Я мыслю, одинок, о том, как здесь бродил По дерну свежему я с тем, кого любил, И с теми, кто сейчас, как я, ‒ за синей далью, ‒ Быть может, вспоминал прошедшее с печалью: О, только б видеть вас, извилины холмов!»
место уединения поэта
Как писал в одном из своих писем поэт, «на церковном кладбище около тропинки на склоне холма, обращенного в сторону Виндзора, есть могила (то ли Реасhiе, то ли Peachey), под большим деревом, где я, бывало, мальчиком часами просиживал. Это было мое любимое место...»
Жилище Байрона в пору учебы в Тринити-колледже, Кембридж.
В октябре 1805 года Байрон распростился с Харроу, после четырехлетнего пребывания там, и отправился в Кембридж для поступления в старинный университет, составляющий славу этого города. Чувства, с которыми 17-летний юноша покидал любимую школу, были далеко не радостными. «Когда я в первый раз приехал в университет, – говорит он в своем дневнике, – новая обстановка произвела на меня удручающее впечатление. Мне страшно не хотелось покидать Харроу.
Тринити колледж
Еще за несколько месяцев до отъезда я уже начал с мучительной тоской считать дни, которые мне оставалось пробыть там. Я всегда ненавидел Харроу, но в последние полтора года я полюбил его. Затем, мне хотелось поступить в Оксфорд, а не в Кембридж; и, наконец, я был совершенно одинок в этом новом для меня мире… Сознание того, что я уже больше не был отроком, доставляло мне одно из самых мучительных ощущений, какое мне приходилось когда-либо до этого или после этого испытывать».
Это удрученное состояние Байрона продолжалось, однако, недолго. Он мало-помалу вошел в колею новой жизни и стал чувствовать себя в Кембридже если не лучше, то, во всяком случае, и не хуже, чем раньше в Харроу.
Ньюстедское аббатство— бывший августинский монастырь, расположенный на территории английского графства Ноттингемшир; было основано королем Англии Генрихом II около 1170 года; стало поместьем после роспуска монашеской общины — наиболее известно как родина лорда Байрона.
Одиночество его тоже не было особенно продолжительным. Он скоро нашел себе друга в лице одного из хористов университетской церкви, очень чувствительном юноше, который был моложе его на два года. Эта первая университетская дружба была для него еще большею «страстью», чем предшествовавшие школьные дружбы. Уехав из Харроу с очень скудным запасом знаний, Байрон по прибытии в Кембридж не выказывал ни малейшего желания хоть сколько-нибудь увеличить их. Это объясняется, впрочем, тем обстоятельством, что обучение в Кембриджском университете, в сущности, было только продолжением обучения в Харроу. Там тоже главными предметами преподавания считались классические языки и математика.
Нисколько не удивительно поэтому, что Байрон продолжал ненавидеть в университете науки, к которым он чувствовал отвращение еще в школе. Но в Кембридже он занимался науками, даже еще меньше, чем в Харроу, потому что там он был свободнее и независимее, чем в школе. Байрон, в сущности, не учился в университете, а только жил в нем, так как большую часть своего времени проводил вне его и возвращался туда только спать.
Он занимал в Кембридже прекрасно меблированные комнаты и держал собственного лакея. По вечерам у него часто собирались любимые товарищи, и тогда молодая компания проводила время (часто всю ночь) в чтении, разговорах, пении и игре на разных музыкальных инструментах; бывали и попойки; немало отдавалось времени и картам. Днем Байрон занимался обыкновенно всякого рода доступным ему спортом: ездил верхом, стрелял в цель или плавал в узкой, но очень глубокой местной речке Кэм.
Байрон очень любил животных. Когда он поступил в Кембридж, то попытался привести с собой и любимого пса, но в университете насчёт собак существовал строжайший запрет, специально прописанный в уставе. Байрон умолял, пускал в ход всё своё красноречие — всё без толку. Получив решительный и окончательный отказ, Байрон решил восстановить справедливость другим образом. Он купил где-то медведя и приволок его в Кембридж. Через несколько минут администрация университета услышала дикий визг, а потом показалась толпа студентов, несущихся с выпученными глазами и криками «Медведь! Медведь!»
Когда Байрона стали отчитывать за эту странную выходку, он невозмутимым тоном попросил показать ему правило, по которому на территорию Кембриджа запрещено приводить медведя. Никаких подобных правил в уставе не нашлось, и руководству пришлось согласиться с законностью пребывания медведя в университете. Может, испугались, что на следующий день Байрон явится с тигром. Так он и жил со своим ручным медведем все студенческие годы. А потом ещё вдобавок пытался отстоять право «благонамеренного и честного медведя получить образование в самом лучшем колледже свободной Англии». Но с образованием у косолапого не заладилось, и вскоре Байрон с медведем покинули стены Кембриджа к великой радости администрации.
Он тогда уже славился как замечательный пловец. Байрон любил проводить целые часы в воде, упражняясь в плаванье и выделывая там всевозможные штуки: например, бросал в воду, в самых глубоких местах реки, разные мелкие вещицы и затем, ныряя, доставал их со дна. Он был настолько же ловок в воде, насколько неловок на суше. При виде Байрона, легко и грациозно плывущего в воде, никому из не знавших его и в голову не приходило, что этот же самый юноша не мог сделать и сотни шагов на суше без усталости и мучительнейшей боли в ногах. Но большую часть своего времени, иногда даже по несколько месяцев подряд, Байрон все-таки проводил вне Кембриджа
Несмотря на закрепившееся название, формально монастырь в Ньюстеде никогда не являлся аббатством.
Его предки, выходцы из Нормандии, пришли в Англию вместе с Вильгельмом Завоевателем и после сражения при Гастингсе были награждены богатыми поместьями, отнятыми у саксов. Первоначальное имя Байронов — Бурунь.
Но, пожалуй, самое интересное место в нашем путешествии по следам Байрона В царствование Елизаветы род Байронов пресёкся, но фамилия перешла к незаконному сыну одного из них. Впоследствии, во время английской революции, Байроны отличились непоколебимой преданностью дому Стюартов, за что Карл I возвёл представителя этого рода в звание пэра с титулом барона Рочдель. Одним из самых известных представителей этой фамилии был адмирал Джон Байрон, прославившийся своими необыкновенными приключениями и странствованиями по Тихому океану; матросы, любившие его, но считавшие невезучим, прозвали его «Джек Дурная Погода»
Байрон унаследовал поместье вместе с титулом еще в детстве, после смерти отца. Но из-за финансовых трудностей и состояния Ньюстедского аббатства дом обветшал и нуждался в дорогостоящем ремонте – маленький Байрон вместе с матерью уехал в ее родную Шотландию.Старший сын адмирала Байрона, капитан Джон Байрон (1756—1791), был кутилой и мотом. В 1778 году он обвенчался с бывшей маркизой Комартен. Она умерла в 1784 году, оставив Джону дочь Августу (впоследствии миссис Ли), которую в дальнейшем воспитывали родственники её матери.После смерти первой жены капитан Байрон женился вторично, по расчёту, на Кэтрин Гордон (ум. 1811), единственной наследнице богатого Джорджа Гордона, эсквайра. Она происходила из известного шотландского рода Гордонов, в жилах которого текла кровь шотландских королей (по линии Аннабеллы Стюарт). От этого, второго, брака отца родился в 1788 году будущий поэт.
Тем не менее с 1808 по 1814 год поэт часто посещал родовое гнездо. Ньюстедскому аббатству он посвятил несколько стихотворений, история такого поместья рождала в его богатом воображении яркие образы. Оно также описано в одной из самых известных его поэм «Дон Жуан».
Сады аббатства – идеальное место для неспешных романтических прогулок. Здесь красивейшие озера, пруды и каскады, японский, французский и испанский сады. Когда поэту было 10 лет, он посадил между озером и домом дуб. Несколько лет спустя он нашел дерево в плачевном состоянии и посвятил ему стихотворение. Дерево, однако, выжило и после смерти Байрона стало одним из символических мест аббатства, куда приезжали многие почитатели поэта.
В начале XX века дерево погибло, и его пришлось вырубить. Но в 1988 году в честь 200-летия Байрона был посажен новый дуб как дань памяти поэту.Занимательна история и о черепе, на который наткнулся садовник. Пораженный огромными размерами черепа, Байрон предположил, что он мог принадлежать одному из монахов, жившему в аббатстве. Поэту пришла идея сделать из черепа кубок, а затем написать стихотворение «Надпись на чаше из черепа».
Мемориал Байрона Ньюстедское аббатство 2017 Ноттингемшир.
Портрет работы Томаса Филлипса, 1813 год
Бедность, в которой родился Байрон и от которой его не избавил титул лорда, дала направление его будущей карьере. Когда он родился (на Холл-Стрит в Лондоне, 22 января 1788 года), его отец уже потерял семейное состояние, а мать возвратилась из Европы с остатками состояния. Леди Байрон поселилась в Абердине, и её «хромой мальчуган», как она называла сына, был отдан на год в частную школу, затем переведён в классическую гимназию.
Сегодня почитатели лорда Байрона могут воочию увидеть Ньюстедское аббатство. Поместье впечатляет своим величественным видом и живописными садами, раскинувшимися у озера. В замке хранится коллекция личных вещей поэта, среди них письма, его личный пистолет, манускрипты. В доме собраны портреты предков Байрона, его самого, а также родственников и друзей
парк аббптства
подруга детства Клэр Клермонт, Амелия Карран
в этом доме жила подружка Клэр,к ней часто прибегал ребенком Байрон
Здесь же можно увидеть фехтовальную маску, боксерские перчатки поэта, который был, несмотря на хромоту, отличным спортсменом.В доме до сих пор стоит кровать Байрона, которую он привез с собой из Кембриджа, а также столик, за которым написал несколько своих произведений.Найдите в саду также могилу любимой собаки Байрона, ньюфаундленда Ботсвана. На монументе из белого мрамора выгравирована эпитафия, написанная поэтом.
Последний приют.Церковь Святой Марии Магдалины, Хакнелл, Ноттингемшир.
В своем завещании Байрон указал, что хочет быть погребен рядом с собакой, но воля его не была исполнена. Поэта похоронили в родовом склепе в церкви Ханкелл-Торкард неподалеку от аббатства.
могила поэта
Памятник в Ереване
В Греции
В Греции
Памятник в Греции
Италия,вилла Боргезе
