Цитата сообщения AWL-PANTERA
Никита Кирсанов. "Декабрист Николай Панов" (часть 1).
В Центральном историческом архиве сохранилось два любопытных документа: "Прошение Майора Алексея Николаева сына Панова о сопричислении детей Дмитрия и Николая" к дворянскому сословию в апреле 1817 года и копия свидетельства Московской духовной Консистории выданное ему о рождении сыновей. Цитирую ( л. 19): "... родились они здесь в Москве в приходе церкви Ржевской Пресвятой Богородицы, что в Пречистенском сороке 1803 года ноября 19 дня... А по справке оные дети ваши рождёнными и крещёнными в метрических Пречистенского Сорока Церкви Ржевской Пресвятой Богородицы что на Поварской 1803-го года Книгам в отделении о родившихся записаны так: № 17 ноября 19-го дому прихожанина Секунд Майора Алексея Николаевича Панова родились два сына Дмитрий и Николай и крещены тогож месяца 21-го дня восприемники были 1-й отставной солдат Калина Герасимов сын Зайцев и мещанка Аграфена Фёдорова, другие восприемники были вечьно цеховой полухмахерской мастер Пётр Тимофеев сын Меднов, и Сырометной Слободы мещанка Фёкла Иванова..."
Пановы получили традиционное для того времени домашнее образование. Их наставники - иностранцы обучали братьев французскому, итальянскому и немецкому языкам; преподавали географию, историю, математику и французскую литературу. Николай, в отличие от Дмитрия, "старался наиболее усовершенствоваться" в истории и военных науках.
После смерти отца в 1818 году, близнецы вступили в наследство (мать, Елизавета Борисовна, ур. Кошелева, скончалась ранее - 13 мая 1816 года; похоронена рядом с мужем в подклете Успенской церкви села Никололужецкого Боровского уезда Калужской губернии). 2 октября 1826 года боровский уездный предводитель дворянства на запрос об имущественном состоянии Пановых, докладывал Калужскому губернатору: "В Боровском уезде живёт ... отставной поручик Дмитрий Алексеевич Панов, служивший прежде в лейб-гвардии Подольском кирасирском полку. Положение его со стороны имения можно почесть довольно достаточно, ибо имеет оставшихся в общем владении с братом в губерниях Пензенской 324, Владимирской 367, и Калужской 170 душ. Всегдашнее жительство имеет в Москве и временно приезжает в боровское имение, где у него деревянный дом с хорошим господским заведением, прислуга порядочная из собственных людей, крестьяне состоят на пашне, хозяйственным образом обрабатываемой и при таковом распоряжении за собственным продовольствием поступает иногда некоторое количество хлеба в продажу" (ГАКО. Ф. 32. Оп. 19. Д. 1447).
Практически одновременно в 1820 году братья поступают подпрапорщиками на военную службу. Дмитрий в лейб-гвардии Подольский кирасирский полк, а Николай (4 сентября) в лейб-гвардии Гренадёрский. Служба продвигалась успешно : "в штрафах по суду или без суда ... не бывал". 17.11.1821 г. Николай Панов был произведён в прапорщики; 18.02.1823 г. - назначен батальонным адъютантом; 5.04.1823 г. - произведён в подпоручики; 27.09.1824 г. - в поручики, а 15.08.1825 г. переведён во фронт.
В ноябре 1825 года Н.А. Панов был принят П.Г. Каховским в Северное тайное общество. Из материалов следствия по делу декабристов известны вопросы, заданные Панову, и его письменные ответы.
- С какого времени и откуда заимствовали вы свободный образ мыслей?
- Время начала свободным мыслям я не могу наверное назначить; основание же им я получил от чтения книг о Революциях ... когда я узнал о существовании общества и сделавшись членом оного, тогда свободный образ мыслей во мне усилился.
- Когда и где именно приняты вы в тайное общество ... Что именно побудило вас вступить в оное?
- Не что иное, как желание принадлежать оному, так как оно было ... для блага общего.
В то время, когда Николая Панова захлестнул дух революционных преобразований (определение С.С. Ланды) его брат Дмитрий, так же имевший чин поручика вышел в отставку (29.10.1824 г.), сочетался законным браком с девицей Софьей Александровной Савиной (12.02.1806 - 13.12.1881) и благополучно поселился с ней в калужском имении. Николаю же имевшему в Москве невесту, было судя по всему не до женитьбы. До 14 декабря 1825 года разделившего жизнь братьев Пановых на "до" и "после" оставались считанные дни...
Описывать весь ход событий в Петербурге 14 декабря 1825 г. смысла нет - день расписан историками практически поминутно. Но об одном эпизоде я всё-таки напомню. Николай Панов, которому удалось вывести лейб-гренадёр из казарм, повёл их не на Сенатскую площадь, а по Миллионной улице к Зимнему дворцу. И не только подошёл ко дворцу, но и прорвался через караул в дворцовый двор. Он был на волосок от захвата дворца - последствия этого легко представить. Но там он столкнулся с Сапёрами и не решился на схватку с ними. Лейб-гренадёры снова вышли на Дворцовую площадь, где их увидел подъезжающий в этот момент Николай I. Он так вспоминал об этом драматическом моменте: "Подъехав к ним, ничего не подозревая, я хотел остановить людей и выстроить, но на моё "Стой!" отвечали мне: "Мы - за Константина!" Я указал им на Сенатскую площадь и сказал: "Когда так, то вот вам дорога" и вся сия толпа прошла мимо меня, сквозь все войска и присоединилась без препятствия к своим одинаково заблужденным товарищам. К счастию, что сие так было, ибо иначе бы началось кровопролитие под окнами дворца и участь наша была более чем сомнительна".
Когда восстание было подавлено, двоюродный брат Панова, тоже поручик лейб-гренадёр Дмитрий Васильевич Панов, предложил ему "партикулярную шинель", чтобы он мог уйти с площади, но Николай Алексеевич отказался. Переночевав у брата и узнав, что арестовано много солдат и офицеров, поехал сам в Петропавловскую крепость и сдался её коменданту А.Я. Сукину.
На первом допросе у В.В. Левашова 15 декабря Панов держался твёрдо, на вопросы отвечал сдержанно, никого из товарищей не назвал, после чего был возвращён в крепость с предписанием: "присылаемого Панова как самого упрямого посадить тоже в Алексеевский равелин и содержать наистрожайше". 15 января 1826 г. показан в № 9, а 30 января в № 2 того же бастиона; в мае - в № 34 Кронверкской куртины.
Свою линию поведения Панов не изменил и в дальнейшем: на вопросы, кто из членов общества наиболее действовал в исполнении замыслов, кто и когда предполагал начать открытые действия, кто, где и когда имел совещания о возмущении 14 декабря, Панов отозвался полным незнанием (ВД, II, 99-115; ЦГА РФ, ф. 109, 1 эксп., 1826 г., д. 61, ч. 45.).
Верховным уголовным судом Панов был отнесён к I разряду и приговорён по конфирмации 10 июля 1826 г. в каторжную работу вечно (26.08.1826 г. срок каторги сокращён до 20 лет). 8 августа 1826 г. переведён в крепость Свартхольм, где находился до самой отправки в Сибирь.
21 июня 1827 г. вместе с группой других осуждённых Панов был отправлен в Читинский острог (приметы: рост 2 арш. 4 4/8 вершк., "лицом бел, круглолиц, глаза голубые, волосы на голове и бровях светлорусые, нос мал"). В Западной Сибири в это время находился присланный из Петербурга с ревизией сенатор Б.А. Куракин, в его задачу входило так же и наблюдение за поведением, нравственным состоянием и настроениями следующих к местам своего заключения "государственных преступников", о чём он и доносил регулярно шефу жандармов графу А.Х. Бенкендорфу.
9 ибля 1827 г. в донесении посланном из Тобольска, Куракин сообщал: "Что касается Панова, то что скажу я Вам о нём? что моё удивление при виде сего молодого человека столь мало чувствительным к своей участи было велико? - Это правда. Но что слышать его говорящим то, что он говорил, превзошло меру разума, который даровала мне природа, - и это тоже правда! Дело шло о той цели, которую он и его сотоварищи поставили себе, т.е. просить у императора "конституцию с оружием в руках, чтобы положить", как он говорил, "границы власти монархии". Это он находит весьма простым и очень естественным; когда же подумаешь, что такие вещи проявляются после полуторых лет тюрьмы и перед перспективой каторжных работ, - я думаю, что можно без колебания сказать, что этот молодой человек ещё не исправился и не раскаялся".
