Цитата сообщения AWL-PANTERA
Никита Кирсанов: "Случай Якубовича". Часть 1.
Александр Иванович Якубович. Портрет работы П. Каратыгина. 1823-1825 гг. Оригинал хранится во Всероссийском музее А.С. Пушкина в С.-Петербурге.
"Я имел высокие намерения, но Богу, верно не угодно было дать мне случай их выполнить. Братцы! Не судите по наружности и не обвиняйте прежде времени".
А.И. Якубович
Среди декабристов Александр Иванович Якубович выделяется не только как видный участник движения, но и как весьма сложная фигура, как деятель противоречивый, как человек "трудный" в отношениях с окружающими. Условно говоря, существовало два Якубовича: реальный и легендарный. Нечто было реальное в легенде, как и нечто легендарное в реальности. Легенда, сложившаяся в среде современников Якубовича представляла его как дуэлянта, искателя приключений, любителя острых ощущений, краснобая, позёра. Легенда, впрочем, двоилась. В одной её разновидности возникал образ типичного бретёра, в другой - благородного, великодушного, самоотверженного героя, образ рыцаря. Это затрудняло подступ к личности Якубовича для исследователей. Ещё большую трудность составила путанность действий Якубовича в день 14 декабря, сбившая "со следа" и позднейших исследователей. Так и получилось, что в персоналии деятелей движения место Якубовича осталось незаполненным.
Между тем, изучая "случай Якубовича", вырисовывается образ человека, который был гораздо содержательнее своей легендарной репутации. Взять хотя бы письмо Якубовича Николаю I из Петропавловской крепости подвергшее смелой критике социально-политическую систему в России. Это письмо, по оценке историка М.К. Азадовского, является "замечательным памятником, характеризующим Якубовича, как подлинного патриота, глубоко размышлявшего о судьбах и положении родины".
Заслуживают внимания и сибирские письма Якубовича, из которых узнаётся, что его незаурядная энергия ушла в хозяйственную и промысловую деятельность. А сверх того, в душе ссыльного декабриста обнаружились интимные чувства дружбы и даже сентиментальности. Одно из писем глухо говорит даже о какой-то сердечной драме, пережитой стареющим Якубовичем.
М.К. Азадовский в своих работах призывал "отказаться от слишком упрощённых воззрений на личность Якубовича и его деятельность" и верно отмечал, что "правильному пониманию облика Якубовича препятствует и крайняя скудность биографических материалов о нём".
"Случай Якубовича" - попытка восполнить этот пробел. Данный очерк - реконструкция на основе архивных материалов этапов жизненного пути декабриста.
Год рождения А.И. Якубовича, согласно полковому формуляру, 1792-й. Здесь не всё ясно. На следствии по делу 14 декабря имеется показание: "Имя моё Александр Иванов сын, от роду имею 29 лет". Если так, то год рождения Якубовича 1796-й. Будем склоняться к принятию именно этой даты, хотя в других источниках - прошении Якубовича о дозволении ему переселиться в село Назимово Енисейской губернии, записи на листе Месяцеслова, сделанной им в самом начале 1844 г. - имеется путанница в датах. В упомянутом прошении, датированном 20 ноября 1840 г., Якубович пишет, что ему 46 лет. Если так, то год рождения Якубовича 1794-й. На листе Месяцеслова Якубович пишет: "Мне 59 лет". Описка явная, понятная, если принять во внимание тяжёлую болезнь и близкую болезни тревогу душевную, испытываемые Якубовичем в дни, к которым относится эта запись. Вероятно, Якубович хотел написать "49 лет"; в этом случае выходит, что год его рождения 1795-й, а, поскольку писал он в начале января 1844 г., а месяц рождения его не известен, не исключено, что в это время ему шёл 49-й год, что возвращает к его показанию на следствии: "от роду имею 29 лет", т.е. к году 1796-му. Не обойдём и свидетельства косвенного, но важного. В.К. Кюхельбекер в стихотворении "На смерть Якубовича" писал:
Все, все валятся сверстники мои,
Как с дерева валится лист осенний...
За полог все скользят мои друзья:
Пред ним один останусь скоро я.
Стихотворение написано в 1846 г. В живых ещё оставались многие декабристы, немало их и пережили Кюхельбекера. Таким образом, речь шла не вообще об уходивших из жизни друзьях по общим идеалам и борьбе, а о тех из них, кто были его, Кюхельбекера, сверстниками. Мы процитировали первую строфу стихотворения. А вот, что читаем в четвёртой строфе:
Вот он остался, сверстник мне единый,
Вот он мне в гроб дорогу указал...
Следовательно, "сверстник" можно толковать лишь однозначно. Кюхельбекер родился 10 июня 1797 г. и имел основания назвать Якубовича сверстником, если принять 1796-й год за дату рождения Якубовича.
Крайне скудны сведения о родителях декабриста и его ближайших родственниках. Архивы помогают нам частично восполнить этот пробел. Его дед по отцовской линии - Александр 1-й Яковлевич Якубович (1739-1810); бабка - Мария Михайловна Иваненко (р. 1745). Дед по материнской линии - князь Пётр Иванович Кейкуатов (ск. 1807); бабка - Анна Яковлевна Лизогуб (1752-1807). Поскольку иконография членов семьи Якубовича крайне скудна, то мы воспроизведём в данном материале портрет Елизаветы Васильевны Кейкуатовой, урождённой Лукашевич (р. 1813). Она была дочерью статского советника, переяславского поветового маршала, члена Союза благоденствия Василия Лукича Лукашевича (1787-4.10.1866) и Анастасии Моисеевны Иваненко (ск. 22.2.1865). Была замужем за князем Николаем Ивановичем Кейкуатовым (р. 1806), доводившимся А.И. Якубовичу двоюродным братом.
Родился А.И. Якубович на Украине, в одном из поместий отца, бывшего предводителем дворянства Роменского уезда Полтавской губернии. Иван Александрович Якубович (р. 1772), был крупным собственником. В формуляре нижегородского драгунского полка, где служил с начала 1818 г. Александр Якубович, значится, что за его отцом "состоит крестьян мужеска пола 1200 душ в Полтавской и Черниговской губерниях". По прибытии на каторгу Якубович подтвердил, что его отец, проживавший в селе Липовом Роменского уезда Полтавской губернии ( ныне Талалаевский район Черниговской области), с братьями Якубовича Петром (1803-1844), Иваном (р. 1805) и Николаем (р. 1807), является собственником 1200 крепостных. В этих же показаниях упоминается сестра Анна Ивановна (р. 1797), бывшая замужем за подполковником Василием Яковлевичем Новицким (1798-1850) и проживавшая в собственном имении Слободка Роменского уезда Полтавской губернии (ныне Талалаевский район Черниговской области), владелица 500 крепостных. В Черниговской губернии проживал дядя А.И. Якубовича, родной брат его матери, князь Иван Петрович Кейкуатов, собственник 1800 крепостных. Упоминает А.И. Якубович и своего двоюродного брата - колежского асессора А.Л. Оболенского, собственника 5 000 крепостных. "Всех сих родственников дела, - писал А.И. Якубович - сколько мне известно было, в самом лучшем состоянии".
Домашнее воспитание и начальное образование Якубович получил от иностранцев-гувернёров - Паро и Себастьяни. Затем поступил в Московский университетский благородный пансион, где, по собственному признанию, более всего старался усовершенствоваться в истории и военных науках. Это были науки излюбленные, но и во всём круге обучения Якубович проявил способности и прилежание, судя по тому, что имя его было начертано золотыми буквами на памятной доске выпускников пансиона. Окончил его Якубович, по-видимому, в 1812 г. В 1813 г. получил назначение в действующую армию (в гвардейский уланский полк), побывал в походах во Францию, германские княжества, Варшавское герцогство, Пруссию и, наконец, возвратился на родину, в Петербург (не позднее октября 1815 г.). Отечественная война 1812 г. и последовавшие за ней заграничные походы русской армии в 1813-1814 гг. явились для Якубовича, как и для других декабристов, великой школой патриотизма, расширили и обогатили умственный кругозор. Этот опыт в последствии полногласно отзовётся в письме Якубовича к Николаю I из Петропавловской крепости, а именно: крах надежд на обретение Россией свободы в последующее за войной 1812 г. десятилетие.
Мы мало знаем о жизни Якубовича в Петербурге, продолжавшейся по 1817 г. включительно, но что значили в жизни петербурга годы 1815-1817, знаем. Жизнь столицы била ключом: долго не стихали победные ликования, переходившие в радостные надежды на социальное обновление родины, возвратившиеся из походов носители воинской славы сознавали себя (лучшие, благороднейшие) носителями русской гражданственности, высокая волна патриотического чувства объединяла население, и в чувстве этом сквозило предчувствие грядущего празденства свободы. Жизнь била ключом! Но есть и ключи подземные: годы 1815-1817 вошли в жизнь столицы как время формирования преддекабристских, декабристских и околодекабристских обществ. После перерыва военных лет здесь осуществилась встреча Якубовича с товарищем по университетскому пансиону А.С. Грибоедовым. А может быть, и с Пушкиным? Был же связан Якубович с кругом лиц, создававшим "Зелёную лампу" - литературное общество, близкое Союзу благоденствия. На участие Якубовича в "Зелёной лампе" указывал литературовед Б. Модзалевский. Но общество оформилось в 1819 г. - Якубович уже был на Кавказе. Таким образом, Якубович принадлежал к группе инициаторов "Зелёной лампы". И возможно на этой почве состоялось знакомство Пушкина с Якубовичем.
Имя Якубовича, обстоятельства его жизни в столице, во всяком случае в ноябре 1817 г. (причастность к дуэли между Шереметевым и Завадовским), дальнейшая судьба Якубовича привлекали внимание Пушкина и волновали его. Это следует из письма Пушкина к А.А. Бестужеву 30 ноября 1825 г., в котором он писал о Якубовиче. Его образ запечатлелся в сознании поэта глубоко и надолго, что следует из замысла "Романа на кавказских водах" (1831). Во второй половине декабря 1825 г. Пушкин в Тригорском сделал портретные эскизы многих жертв 14 декабря 1825 г. На одной стороне листа набросаны эскизы портретов Н.Н. Раевского-младшего, С.П. Трубецкого, С.И. Муравьёва-Апостола, В.Ф. Раевского, К.Ф. Рылеева, А.Н. Раевского и других, а на обороте того же листа - портреты А.И. Якубовича, И.И. Пущина и ещё нескольких лиц. А под эскизами дважды нарисованы весы с перевесившей чашей - символ Фемиды. Как правило, Пушкин рисовал только тех людей, которых знал лично и в этой связи, нам представляется вероятным, что знакомство Пушкина с Якубовичем было очным. И оно - среди больших событий петербургских лет жизни Якубовича.
12 ноября 1817 г. произошла дуэль между В.В. Шереметевым и А.П. Завадовским из-за балерины Истоминой, окончившаяся смертью Шереметева. Секундантом Шереметева был А.И. Якубович, а Завадовского - А.С. Грибоедов. На следствии по делу о дуэли Якубович (как и Завадовский) скрыли участие в ней Грибоедова. Сам Грибоедов отрицал своё секундантство. Все и всё знали о дуэли, но формальных поводов привлечь Грибоедова к ответственности не было, а пущенные в ход "связи" своё дело сделали. Грибоедов остался в столице. Якубович по "высочайшему" приказу, последовавшему 20 января 1818 г., был переведён из гвардии в армию, а именно в 44-й Нижегородский драгунский полк, имевший стоянку неподалёку от Тифлиса - в селении Кара-Агач.
Ссылка на Кавказ, надломила Якубовича. "За что? - спрашивал он себя. - За что я получил это изгнание на далёкую обочину страны? Только лишь за то, что я остался верен кодексу чести дворянина?" Увозя с собой из Петербурга запас вольнолюбивых стремлений и убеждений, Якубович увозил с собой также и смертельную обиду на самодержца...
