Цитата сообщения Полковник_Баранец 250 лет назад родился Барклай-де-Толли



Барклай-де-Толли, Михаил Богданович
Дата рождения
16 (27) декабря 1761
Место рождения
Памушис,
Курляндское герцогство, ныне Пакруойский район Литвы
Дата смерти
14 (26) мая 1818 (56 лет)
Место смерти
Инстербург, Пруссия ныне Калининградская область
Годы службы
1776 — 1818
Звание
генерал-фельдмаршал
Командовал
армией, 3-й Военный министр Российской империи

Сражения/войны
Бой под Островно (1812),
Бородинское сражение,
Сражение при Дрездене,
Сражение под Кульмом (1813),
Битва под Лейпцигом (1813),
Взятие Парижа (1814)

Михаи́л Богда́нович Баркла́й-де-То́лли (при рождении Михаэль Андреас Барклай де Толли, нем. Michael Andreas Barclay de Tolly, 16 (27) декабря 1761 — 14 (26) мая 1818) — выдающийся российский полководец, генерал-фельдмаршал (с 1814), военный министр, князь (с 1815), герой Отечественной войны 1812 года, полный кавалер ордена Святого Георгия.

Командовал всей русской армией на начальном этапе Отечественной войны 1812 года, после чего был замещён М. И. Кутузовым. В заграничном походе русской армии 1813—1814 годов командовал объединённой русско-прусской армией в составе Богемской армии австрийского фельдмаршала князя Шварценберга.

В историю военного искусства, по мнению западных авторов, он вошёл как архитектор стратегии и тактики «выжженной земли» — отрезания основных войск противника от тыла, лишения их снабжения и организации в их тылу партизанской войны.

В российской истории он запомнился как полководец, который вынужденно совершал стратегическое отступление перед Наполеоном в Отечественной войне 1812 года и за это несправедливо был подвергнут осуждению современников.


Происходит из бюргерской немецкой ганзейской семьи де Толли, являющейся ответвлением старинного дворянского шотландского рода Барклай с норманнскими корнями (см. Барклай-де-Толли). Его предок, Питер Барклай де Толли (1600—1674), в середине XVII века переселился в Ригу после подавления Кромвелем сторонников обезглавленного короля Карла Стюарта в Шотландии. Дед Михаила Богдановича Вильгельм был бургомистром Риги.

Отец будущего полководца, Вейнгольд Готтард Барклай де Толли (нем. Weinhold Gottard Barclay de Tolly, 1734—1781; в российских источниках также указывается принятое им славянское имя Богдан), вышел в отставку поручиком российской армии, получив звание российского дворянина. Мать будущего полководца Маргарита Елизавета фон Смиттен (нем. Margaretha Elisabeth von Smitten, 1733—1771) была дочерью местного священника, по другим источникам, происходила из семьи лифляндских помещиков. Сам Михаил Богданович в семейных хрониках называется по-немецки Михаэль-Андреас (нем. Michael Andreas). Супруга М. Б. Барклая — Агнета-Хелена, рожд. фон Смиттен (1770—1828).

Место и год рождения Михаэля-Андреаса Барклая-де-Толли до недавних пор считались достоверно установленными. В ранних и признанных источниках указывается, что он родился 16 (27) декабря 1761 года в поместье Памушис (лит. Pamūšis, сейчас посёлок Памушис в Шяуляйском уезде Литвы), находившемся в той части края Земгале, которая в тот период входила в состав подвассального Речи Посполитой Курляндского герцогства, присоединённого к Российской империи после третьего раздела Польши (1795).

Современные российские исследователи В. М. Безотосный и А. М. Горшман предприняли попытку обосновать более ранний год рождения — 1757. Сам Михаил Богданович писал, что родился он в Риге. В издании «Rigasche Biographien nebst einigen Familien-Nachrichten» (Riga, 1881) сообщается, что родился он в 1761 году в имении Луде Гросхоф (нем. Luhde-Großhoff) под Валкой (нем. Walk, городом, поделённым между Латвией и Эстонией (эстонская часть города называется Валга)). В 1760 году семья Барклая переехала в поместье Памушис, именно это поместье указывают многие авторы как место рождения будущего фельдмаршала.

На военной службе

Действительную службу начал в 1776 году в рядах Псковского карабинерного полка, в 1778 году был произведён в корнеты, и только через восемь лет — в следующий офицерский чин поручика. Незнатное происхождение Барклая сказалось в его продвижении по службе, ему понадобилось более двадцати лет, чтобы достигнуть чина полковника.

В 1786 переведён в Финляндский егерский корпус. В 1788 году назначен адъютантом к генерал-поручику принцу Ангальт-Бернбургскому с производством в капитаны. Участвовал в русско-турецкой войне 1787—1791; в 1788 принимал участие в штурме Очакова, а в 1789 — в битве под Каушанами, при взятии Аккермана и Бендер. Повышен в чине до секунд-майора.

В 1790 году переведён в финляндскую армию, в рядах которой участвовал в русско-шведской войне 1788—1790 гг. По окончании шведской войны в чине премьер-майора переведён в Санкт-Петербургский гренадерский полк.

В 1794 году в качестве командира батальона участвовал в военных действиях против польских повстанцев и за особые отличия, оказанные при взятии штурмом укреплений Вильны и при разгроме отряда Грабовского близ Гродно, награждён орденом Св. Георгия 4-й ст. Произведённый затем в подполковники с переводом в Эстляндский егерский корпус, был назначен командиром 1-го батальона, переименованного при воцарении Павла I в 4-й егерский полк.

В 1798 году, уже в чине полковника, назначен шефом этого полка, за отличное состояние которого почти ровно через год в 1799 году произведён в генерал-майоры.

В 1805 году Барклай де-Толли участвовал в Аустерлицком сражении. В войне с Наполеоном 1806—1807 годов командовал дивизией (с 1807), отличился в сражении при Прейсиш-Эйлау. Командуя арьергардом при отступлении российской армии к Ландсбергу и Прейсиш-Эйлау, дал возможность Беннигсену сосредоточиться на позиции у этого города, выдерживая у Гофа напор почти всей армии Наполеона. В сражении был тяжело ранен в правую руку с раздроблением кости и принуждён удалиться из армии для длительного лечения, получив, кроме орденов Св. Георгия 3-й ст. и Св. Владимира 2-й степени, чин генерал-лейтенанта.

В русско-шведской войне 1808—1809 годов корпус под командованием Барклая совершил переход через пролив Кваркен в зимнее время, что заставило шведов вступить в переговоры. Затем боевые действия возобновились. Михаил Богданович был произведён в марте 1809 года в генералы от инфантерии и назначен главнокомандующим финляндской армии, а после заключения мира — генерал-губернатором новоприобретённой Финляндии и награждён орденом Св. Александра Невского. В 1809 году в Российской императорской армии насчитывался 61 генерал-лейтенант. В этом списке Барклай-де-Толли занимал 47-е место по старшинству производства.

Когда государь пожаловал его в генералы от инфантерии, обойдёнными оказались 46 человек. Все они сочли себя незаслуженно обиженными, и тогда в высших армейских кругах начали возмущённо обсуждать «выскочку» Барклая, а некоторые даже в знак протеста подали прошение об отставке.

Заслуги на посту губернатора Финляндии позволили Барклаю подняться ещё выше. С 18 января 1810 до 24 августа 1812 года он занимает пост военного министра. Провёл большую работу по усилению армии. Руководил изданием «Учреждения для управления большой действующей армией», в котором определялись права и обязанности высших начальников и штат полевого штаба. Ввёл корпусную организацию войск и новые воинские уставы, добился усовершенствований в боевой подготовке и довольствии войск, увеличения численности армии и строительства новых крепостей. Барклай подготовил план войны в случае вторжения Наполеона, который предусматривал стратегическое отступление к Волге, в силу чего не был принят царём.

Отечественная война 1812 года

Оценка роли Барклая-де-Толли в войне 1812 года во многом определялась взглядами и влиянием при дворе «русской партии», видевшей в Барклае «немца» и требовавшей его смещения с поста главнокомандующего. Поместное дворянство было не в восторге от его тактики «выжженной земли», которую он вынужден был использовать в оборонительной войне с более сильной армией Наполеона.

В Отечественной войне 1812 года Барклай-де-Толли командовал 1-й Западной армией, размещённой на границе Российской империи в Литве. Под натиском превосходящих сил вынужденно отступал, проводя арьергардные бои под Витебском и в Смоленске. Под Смоленском в начале августа соединился со 2-й Западной армией П. И. Багратиона, который подчинился ему скорее добровольно, но скоро стал открыто обвинять Барклая в неспособности руководить войсками.

Как позднее Барклай написал в журнале действий 1-й армии про свои отношения с Багратионом: «Я должен был льстить его самолюбию и уступать ему в разных случаях против собственного своего удостоверения, дабы произвести с большим успехом важнейшие предприятия». Вынужденное отступление вызвало недовольство в стране и армии. Характерным примером отношения в российском обществе к Барклаю являются слова в частном письме от 3 (15) сентября 1812 года:

«Барклай, ожидая отставки, поспешил сдать французам всё, что мог, и если бы имел время, то привёл бы Наполеона прямо в Москву. Да простит ему Бог, а мы долго не забудем его измены».

29 августа 1812 года в командование всеми войсками вступил М. И. Кутузов. Барклай де Толли остался командующим 1-й Западной армии.

В Бородинском сражении он командовал правым крылом и центром русских войск, проявил большое мужество и искусство в управлении войсками. Очевидцы утверждают, что генерал Барклай в этой битве намеренно подставлялся под огонь врага, не в силах выносить молчаливое осуждение армии и общества. До Бородина его войска отказывались приветствовать Барклая, считая его главным виновником поражений. Передают, что в день битвы под ним убито и ранено пять лошадей. Тем не менее он продолжал упрямо отстаивать необходимость стратегического отступления, на военном совете в Филях высказался за оставление Москвы. В личном письме жене от 11 (23) сентября (то есть после оставления Москвы) он написал:

«Чем бы дело ни кончилось, я всегда буду убеждён, что я делал всё необходимое для сохранения государства, и если у его величества ещё есть армия, способная угрожать врагу разгромом, то это моя заслуга. После многочисленных кровопролитных сражений, которыми я на каждом шагу задерживал врага и нанёс ему ощутимые потери, я передал армию князю Кутузову, когда он принял командование в таком состоянии, что она могла помериться силами со сколь угодно мощным врагом. Я её передал ему в ту минуту, когда я был исполнен самой твёрдой решимости ожидать на превосходной позиции атаку врага, и я был уверен, что отобью её. …Если в Бородинском сражении армия не была полностью и окончательно разбита — это моя заслуга, и убеждение в этом будет служить мне утешением до последней минуты жизни».

В том же письме Барклай признался о тяжёлой моральной обстановке вокруг себя. У него не сложились отношения с главнокомандующим Кутузовым, человеком совсем другого склада характера и поведения. После реорганизации армии Кутузовым генерал Барклай оказался в двусмысленном положении. Сохраняя формально пост, фактически он был отстранён от управления войсками. В конце сентября, получив отпуск, он отправился в Калугу, затем через Петербург поздней осенью прибыл в свою деревню в Лифляндии.

Барклай написал длинное письмо царю Александру I, в котором попытался изложить своё видение войны и причины отступления русских армий. В ответ он получил дружески расположенное письмо российского императора, в котором Александр признал правильность действий Барклая на посту командующего 1-й армией.

Все российские историки признают, что принципиальная стратегическая линия, намеченная Барклаем на начальном этапе Отечественной войны, не была изменена Кутузовым, и преемственность в командовании была сохранена.

После Отечественной войны

С 4 февраля 1813 года — командующий 3-й армией в Заграничном походе русской армии. После отставки прежнего командующего союзными силами Витгенштейна принял 25 мая 1813 года командование объединённой русско-прусской армией, как раз накануне временного перемирия с Наполеоном. После окончания перемирия эта армия вошла в состав Богемской армии союзников под командованием австрийского фельдмаршала Шварценберга.

Барклай успешно руководил войсками в сражениях под Торном, Кульмом, Лейпцигом, Парижем. За заслуги возведён в графское достоинство, после взятия Парижа получил 18 (30) марта 1814 года фельдмаршальский жезл. Барклай долго добивался нижних офицерских чинов, но всего за 7 лет проделал стремительный путь из генерал-майоров в фельдмаршалы.

29 марта 1814 года Наполеон отрёкся от трона, и война завершилась. Барклай по возвращении в Россию был назначен главнокомандующим 1-й армией, расквартированной в Польше.

Весной 1815 года Наполеон триумфально вернулся к власти. Барклай снова повёл армию в Европу, вступив в июне 1815 года в пределы Франции, но не успел принять участия в больших сражениях из-за скорого разгрома Наполеона под Ватерлоо. 30 августа 1815 года после блестяще проведённого смотра под Вертю, который порадовал царя Александра I порядком в армии, Барклай был возведён в княжеское достоинство. От союзников на князя Барклая пролился дождь из наград и орденов.

В начале 1818 года Барклай испросил позволения отправиться в Германию для лечения на минеральных водах, но, не доехав до места, скончался 14 (26) мая в возрасте 57 лет на мызе Штилитцен (Жиляйтшен; ныне пос. Нагорное Черняховского района Калининградской области России) в шести верстах от города Инстербург (ныне г. Черняховск).

30 мая его тело было доставлено в Ригу, где состоялась торжественная траурная церемония. Во дворе кирхи Св. Якоба состоялось отпевание и отдание воинских почестей — в присутствии священнослужителей всех конфессий и гражданской администрации города, а также военного гарнизона под командованием генерала И. Ф. Паскевича (позже фельдмаршала и князя Паскевича-Ериванского-Варшавского)

Прусский король Фридрих Вильгельм III выслал в Жиляйтшен почётный караул, который сопровождал траурный кортеж до самой русской границы.

Сердце Барклая-де-Толли было похоронено на небольшом возвышении в 300 метрах от мызы Штилитцен, а набальзамированный прах доставлен в фамильное имение Бекгоф (Лифляндия), в 1,5 км от нынешнего эстонского населённого пункта Йыгевесте и захоронен в семейной усыпальнице рядом с прахом ранее умершего сына.

В отзывах современников
А.С. Пушкин
Полководец

У русского царя в чертогах есть палата:
Она не золотом, не бархатом богата;
Не в ней алмаз венца хранится за стеклом;
Но сверху донизу, во всю длину, кругом,
Своею кистию свободной и широкой
Ее разрисовал художник быстроокой.
Тут нет ни сельских нимф, ни девственных мадонн,
Ни фавнов с чашами, ни полногрудых жён,
Ни плясок, ни охот, - а все плащи, да шпаги,
Да лица, полные воинственной отваги.
Толпою тесною художник поместил
Сюда начальников народных наших сил,
Покрытых славою чудесного похода
И вечной памятью двенадцатого года.
Нередко медленно меж ими я брожу
И на знакомые их образы гляжу,
И, мнится, слышу их воинственные клики.
Из них уж многих нет; другие, коих лики
Еще так молоды на ярком полотне,
Уже состарились и никнут в тишине
Главою лавровой...
Но в сей толпе суровой
Один меня влечет всех больше. С думой новой
Всегда остановлюсь пред ним - и не свожу
С него моих очей. Чем долее гляжу,
Тем более томим я грустию тяжелой.

Он писан во весь рост. Чело, как череп голый,
Высоко лоснится, и, мнится, залегла
Там грусть великая. Кругом - густая мгла;
За ним - военный стан. Спокойный и угрюмый,
Он, кажется, глядит с презрительною думой.
Свою ли точно мысль художник обнажил,
Когда он таковым его изобразил,
Или невольное то было вдохновенье, -
Но Доу дал ему такое выраженье.

О вождь несчастливый! Суров был жребий твой:
Все в жертву ты принес земле тебе чужой.
Непроницаемый для взгляда черни дикой,
В молчанье шел один ты с мыслию великой,
И, в имени твоем звук чуждый невзлюбя,
Своими криками преследуя тебя,
Народ, таинственно спасаемый тобою,
Ругался над твоей священной сединою.
И тот, чей острый ум тебя и постигал,
В угоду им тебя лукаво порицал...
И долго, укреплен могущим убежденьем,
Ты был неколебим пред общим заблужденьем;
И на полупути был должен наконец
Безмолвно уступить и лавровый венец,
И власть, и замысел, обдуманный глубоко, -
И в полковых рядах сокрыться одиноко.
Там, устарелый вождь! как ратник молодой,
Свинца веселый свист заслышавший впервой,
Бросался ты в огонь, ища желанной смерти, -
Вотще! -
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .
. . . . . . . . . . . . . . . . . . . . .

О люди! жалкий род, достойный слез и смеха!
Жрецы минутного, поклонники успеха!
Как часто мимо вас проходит человек,
Над кем ругается слепой и буйный век,
Но чей высокий лик в грядущем поколенье
Поэта приведет в восторг и в умиленье!
7 апр. 1835 Св. воскр. С.П.Б. Мятель и морозъ.

Генерал Ермолов оставил такой отзыв о Барклае, своём непосредственном начальнике:

Барклая де Толли долгое время невидная служба, скрывая в неизвестности, подчиняла порядку постепенного возвышения, стесняла надежды, смиряла честолюбие. Не принадлежа превосходством дарований к числу людей необыкновенных, он излишне скромно ценил хорошие свои способности и потому не имел к самому себе доверия, могущего открыть пути, от обыкновенного порядка не зависящие…
Неловкий у двора, не расположил к себе людей, близких государю; холодностию в обращении не снискал приязни равных, ни приверженности подчиненных…
Барклай де Толли до возвышения в чины имел состояние весьма ограниченное, скорее даже скудное, должен был смирять желания, стеснять потребности. Такое состояние, конечно, не препятствует стремлению души благородной, не погашает ума высокие дарования; но бедность однако же дает способы явить их в приличнейшем виде… Семейная жизнь его не наполняла всего времени уединения: жена немолода, не обладает прелестями, которые могут долго удерживать в некотором очаровании, все другие чувства покоряя. Дети в младенчестве, хозяйства военный человек не имеет! Свободное время он употребил на полезные занятия, обогатил себя познаниями. По свойствам воздержан во всех отношениях, по состоянию неприхотлив, по привычке без ропота сносит недостатки. Ума образованного, положительного, терпелив в трудах, заботлив о вверенном ему деле; нетверд в намерениях, робок в ответственности; равнодушен в опасности, недоступен страху. Свойств души добрых, не чуждый снисходительности; внимателен к трудам других, но более людей, к нему приближенных… Осторожен в обращении с подчиненными, не допускает свободного и непринужденного их обхождения, принимая его за несоблюдение чинопочитания. Боязлив пред государем, лишен дара объясняться. Боится потерять милости его, недавно пользуясь ими, свыше ожидания воспользовавшись.
Словом, Барклай де Толли имеет недостатки, с большею частию людей неразлучные, достоинства же и способности, украшающие в настоящее время весьма немногих из знаменитейших наших генералов.

Хотя в пору отступления на начальном этапе Отечественной войны некоторые современники едва ли не рассматривали Барклая как предателя, позднее они оценили его заслуги. Великий А. С. Пушкин удостоил его стихотворением «Полководец», а также оставил такие строчки в ненаписанной 10-й главе «Евгения Онегина»:

Гроза двенадцатого года
Настала — кто тут нам помог?
Остервенение народа,
Барклай, зима иль русский бог?

В Петербурге, на Невском проспекте, в сквере перед Казанским собором, стоят памятники Кутузову и Барклаю де Толли. Оба монумента работы скульптора Б. И. Орловского были торжественно открыты 25 декабря 1837, в день празднования двадцать пятой годовщины изгнания французов из России.

Посетив мастерскую скульптора в марте 1836 года, Пушкин увидел изваяния обоих полководцев и ещё раз высказал свой взгляд на их роль в Отечественной войне выразительной строчкой стихотворения «Художнику»:

Здесь зачинатель Барклай, а здесь совершитель Кутузов.

В 4-м номере своего «Современника» (ноябрь 1836) Пушкин, подвергнувшись критике за стихотворение «Полководец», помещает статью «Объяснение»:
Слава Кутузова неразрывно соединена со славою России, с памятью о величайшем событии новейшей истории. Его титло: спаситель России; его памятник: скала святой Елены! Имя его не только священно для нас, но не должны ли мы ещё радоваться, мы, русские, что оно звучит русским звуком?

И мог ли Барклай де Толли совершить им начатое поприще? Мог ли он остановиться и предложить сражение у курганов Бородина? Мог ли он после ужасной битвы, где равен был неравный спор, отдать Москву Наполеону и стать в бездействии на равнинах Тарутинских? Нет! (Не говорю уже о превосходстве военного гения). Один Кутузов мог предложить Бородинское сражение; один Кутузов мог отдать Москву неприятелю, один Кутузов мог оставаться в этом мудром, деятельном бездействии, усыпляя Наполеона на пожарище Москвы, и выжидая роковой минуты: ибо Кутузов один облечен был в народную доверенность, которую так чудно он оправдал!
Неужели должны мы быть неблагодарны к заслугам Барклая-де-Толли, потому что Кутузов велик?

Награды
Орден Святого апостола Андрея Первозванного (07.09.1813);
Барклай де Толли стал вторым из 4 полных Георгиевских кавалеров за всю историю ордена. Наряду с ним в те годы полным кавалером был только М. И. Кутузов.
Орден Святого Георгия 1-го кл. (19.08.1813, № 11) — «За поражение французов в сражении при Кульме 18 августа 1813 года» ;
Орден Святого Георгия 2-го кл. бол.кр. (21.10.1812, № 44) — «За участие в сражении при Бородине 26-го августа 1812 года»;
Орден Святого Георгия 3-го кл. (08.01.1807, № 139) — «В воздаяние отличной храбрости и мужества, оказанных в сражении против французских войск 14-го декабря при Пултуске, где, командуя авангардом впереди праваго фланга, с особенным искусством и благоразумием удерживал неприятеля во все время сражения и опрокинул онаго»;
Орден Святого Георгия 4-го кл. (16.09.1794, № 547) — «За отличную храбрость, оказанную против польских мятежников при овладении укреплениями и самим гор. Вильною»;
Золотая шпага с алмазами и лаврами с надписью «за 20 января 1814 г.» (1814);
Орден Святого Владимира 1-й ст. (15.09.1811), 2-й ст. (07.03.1807), 4-й ст. (07.12.1788);
Орден Святого Александра Невского (09.09.1809) с алмазами (09.05.1813);
Орден Святой Анны 1-й ст. (07.03.1807);
Золотой крест за взятие Очакова (07.12.1788);
Золотой крест за Прейсиш-Эйслау (1807);
Прусский орден Красного орла (1807);
Прусский орден Черного Орла (1813);
Австрийский Военный орден Марии Терезии командор (1813);
Шведский Военный орден Меча 1-го кл. (1814);
Французские ордена Св. Людовика (1816) и Почётного легиона 1-й ст. (1815);
Почётный Рыцарь Большого Креста, Орден Бани Великобритании (1815); английская шпага с алмазами (1816);
Нидерландский Военный орден Вильгельма 1-й ст. (1815);
Саксонский Военный орден Св. Генриха 1-й ст. (1815)

Память о Барклае де Толли

Почтовая марка СССР, 1962 год: Барклай-де-Толли, Кутузов, Багратион
В 1823 году вдова Барклая-де-Толли построила в Йыгевесте (ныне в Эстонии) мавзолей, который сохранился до наших дней. Автором проекта мавзолея, построенного в классическом стиле, выступил петербургский архитектор Аполлон Щедрин.
Несвижский 4-й гренадерский полк (в то время 2-й, затем 1-й гренадерский егерский, гренадерский карабинерный полк) 14 февраля 1833 года наименован карабинерный Генерала-Фельдмаршала Князя Барклая де Толли полк. С 1857 — Несвижский 4-й гренадерский генерал-фельдмаршала князя Барклая де Толли полк.
Бюст Барклаю-де-Толли установлен в зале славы (Вальхалле) в Германии.
В 1962 году Фильское шоссе в Москве (вошло в состав города в 1960 году вместе с селом Фили) было переименовано в улицу Барклая.
В Черняховске Калининградской области (бывший Инстербург) одна из улиц носит имя полководца.
Портрет Барклая-де-Толли работы Доу относится, как и портрет Кутузова, к числу лучших произведений художника.
В Великом Новгороде на Памятнике «1000-летие России» среди 129 фигур самых выдающихся личностей в российской истории (на 1862 год) есть фигура М. Б. Барклая-де-Толли.
[править]

Памятники Барклаю-де-Толли
Памятник Барклаю-де-Толли установлен на его могиле в Йыгевесте (сохранился).
Памятник полководцу сооружён в Санкт-Петербурге на Казанской площади (сохранился).
Памятник Барклаю-де-Толли установлен в Москве у «Кутузовской избы» (сохранился).
Памятник фельдмаршалу установлен в Тарту (ныне в Эстонии). Памятник сохранился до наших дней.
В начале XX века в честь празднования столетней годовщины победы в Отечественной войне 1812 года памятник Барклаю-де-Толли был установлен в Риге. В начале Первой мировой войны памятник был эвакуирован, а затем утерян (сохранился лишь постамент). Восстановлен в начале XXI века.
В Черняховске Калининградской области на центральной площади города в 2007 году установлена конная статуя полководца, 08 августа 2011 года вандалы осквернили памятник, разбив кувалдой литую чугунную плиту. По некоторым данным в основании памятника находился серебряный сосуд с сердцем полководца, который мог стать целью вандалов.