Цитата сообщения Две мертвые девочки



Две смерти стали объектом пристального внимания общественности России в этом осеннем месяце.
Одна — в Москве, другая — в Иркутске.

И там, и там жертвой поступления становилась юная девушка. И там, и там вокруг них закипали нешуточные политические страсти. И там, и там дело вызвало неподдельное беспокойство правоохранительных органов.

Так сложилась, что развязка по этим делам пришлась практически на один день.

Итак, вспомним всё по порядку.

В ночь на 1-е октября в Москве в нескольких десятках метров от собственного дома была зверски изнасилована и убита 15-ти летняя школьница Аня Бешнова. Девушка задержалась допоздна у своего друга. Возвращаться домой ей пришлось одной. Дорога вроде бы казалась недолгой, но она оказалась для Ани роковой. На её родной улице Кубинка на девушку напал насильник. Он напал на неё, избил — так, что отбил внутренности — а потом затащил потерявшего сознание ребенка в палисадник между домом и проезжей частью и долго насиловал детское тельце. А после — задушил Аню, чтобы замести следы.


Тварь насиловала ребенка долго, никуда не торопясь и никого особо не опасаясь. Обыватели столичного мегаполиса приучены жить в скорлупе своих квартирок, ни на что не обращая внимания: «высунешься — себе же дороже станет».

Так случилось и в этот раз.

Убийство и насилие наблюдали из окон — которые, кстати, располагались всего в пяти метрах от места преступления, на первом «низком» этаже (!) — в течении трёх часов, с пол-первого ночи до половины пятого утра, целых три свидетеля. Престарелая пенсионерка заявила потом, что она хотела обратиться в милицию, но потом передумала, «потому что за ложный вызов, может, придется штраф платить». Молодая пара из второй квартиры посчитала, что под их окнами просто подвыпившая парочка решила заняться сексом. Мысль о том, что здесь то-то не так закралась к ним лишь после пяти утра, когда они увидели, что мужчины след простыл, а девушка лежит на земле в легкой одежде, без куртки, без движения, а температура за окном всего 5 градусов по Цельсию.

Милиция приехала, но не сразу — лишь к 10 утра.

Растерзанное тело обнаружили неподалеку — убийца не прятался, когда совершал преступление, не особо напрягался и пряча его следы.

Кстати, о личности убийцы. Свидетели показали, что это был типичный «гость с юга» — назовём его в угоду политкорректности именно так — в типичной форменной рабочей одежде гастарбайтера-коммунальщика. По горячим следам милиция провела осмотр соседних хозяйственных коморок и в одной их них обнаружила рабочую куртку, которую свидетели опознали как точь-в-точь такую же, как они видели на убийце. Владельца её обнаружить не удалось.

После чего уголовное дело застряло на месте. Расследование забуксовало.

А что вы хотите, читатель? Семья бедная: мать-одиночка, её гражданский муж, да парализованная бабушка — вот и вся семья; старый рабочий район Москвы на окраине столицы. Дело по горячим следам быстро раскрыть не удалось. Жертва не какая-нибудь примадонна или «таджикская девочка», потенциальный убийца — гастарбайтер. СМИ такие вещи старается не поднимать, дабы не нарваться на обвинение в разжигании межнациональной вражды — «русскую статью» 282 УК РФ никто не отменял, а совсем даже наоборот: она очень даже активно применяется направо и налево.

Через несколько дней Аню похоронили. Проводы её в последний путь прошли скромно. Вот, пожалуй, и родился очередной «глухарь»: справедливости для русских в этом мире нет — разве это новость?

Однако, что-то в привычном сценарии в этот пошло по иной ветке.

Одноклассники Ани разместили сведения об этом гнусном преступление в интернете. Примерно через неделю после убийства девочки информация попала в поле зрения службы мониторинга Движения Против Нелегальной Иммиграции. Дело стало известным широким кругам русских националистов и приобрело резонанс.

Почувствовав моральную, силовую и информационную поддержку, активизировались и местные жители.

Местных, кстати, понять очень легко. У всех есть дети, каждые ходит по улице без охраны, каждый ежедневно встречается с ордой приезжих, всем небезразлична безопасность своих родных и близких, у каждого перед глазами наглядный пример «интернациональной дружбы». Все, кстати, понимают, что половой голод у здоровых мужчин присутствует по умолчанию, нормально и законно утолить его гастарбайтеру нет практически никакой возможности, а отношения мужчины и женщины на Востоке сильно отличаются от принятых среди нас, русских.

В сети появились макеты листовок, народ стал их распечатывать и расклеивать на столбах и подъездах. В тексте обращения москвичей приглашали на народный сход граждан у здания местной Управы «Можайское» для обсуждения проблем криминогенной обстановки в районе.

Власть всполошилась: «Как?! Как посмели эти холопы? Спрашивать с нас, с законной власти? Кто МЫ — и кто ОНИ?! А нету ли в этом национализма? фашизма? экстремизма?!» Убита ведь русская — а убийца вроде бы гастарбайтер — факт разжигания на лицо… «Ах, как бы чего не вышло…»

Милиция стала проявлять активность, правда, нетривиальную. В деле по убийству Анны Бешновой появились первые задержанные — расклейщики листовок. Их доставляли в ОВД, ставили на учёт, снимали отпечатки пальцев, требовали признаний — «Сколько вам заплатило ДПНИ?»

Была запущена кампания информационного прикрытия. Осуществлялась она по достаточно стандартному для привлеченной команды «изряднопорядочных» певцов полиэтнической россиянии: «Чашки я вашей не брала, вернула вам её целой, а с трещиной она была с самого начала!»

Во-первых, всячески подвергался сомнению сам факт преступления, фальсифицировались любые сведения по уголовному делу. «Не было вообще ничего! Всё это враки!»

Во-вторых, дискредитировалась сама жертва. О, какой только грязи не вылили на несчастную девочку и её семью: «из семьи потомственных алкоголиков и сама пьющая, гулящая, проститутка, обслуживающая гастарбайтеров, хахаль у ней из ДПНИ, сам расист и фашист». И т.д. и т.п.

Третье направление — дискредитация сил, взявшихся помочь семье. «ДПНИ думает только о своем пиаре, им на девочку плевать, лишь бы только разжечь межнациональную рознь, все они там фашисты, рядом с которым порядочному человеку и стоять позорно, да наверняка они сами эту девочку и убили…».

Эх, такие бы силы — да на правое дело…

Как не старались, но ничего у «изряднопорядочных» не получилось. В назначенный час воскресного дня 12 октября к зданию Управы на улице Кубинка пришло более 500 человек. Половина — активисты русских национальных организаций, половина — местные жители.

Власть для убедительности собственной состоятельности стянула к месту схода несколько автобусов ОМОНа.

Генерал-майор Лаушкин, начальник УВД ЗАО г. Москвы лично вышел к народу, рассчитывая своим начальственным видом рассеять «оборзевших холопов» .

Не вышло…

Граждане действительно «оборзели». Они требовали у высокого начальства внятных ответов на простые вопросы. Кто ведёт дело? Какие меры по розыску принимаются? Кто несёт персональную ответственность за неблагоприятную криминогенную обстановку? А как обстоят дела с профилактикой преступности? Почему на территории района несколько десятков никем неконтролируемых городков гастарбайтеров? Почему гости с юга живут чуть ли в не в каждом подвале? Кто это дело покрывает, кто с этого деньги получает? Почему на кажом подъезде есть реклама партии «Единая Россия», а фоторобота преступника — нет? Почему нет проверок паспортного режима? Ах, в уже в понедельник будет и фоторобот и проверки… «А почему, начальничек, две недели этого не было, а теперь вдруг сразу завтра появится?! В глаза смотри, начальничек! Почему? Почему?! Почему?!!»

Барский тон пропал у генерала очень быстро — тяжело беседовать с пятью сотнями разгневанных граждан, на стороне которых правда. Поэтому власть быстро слиняла за заборчик здания Управы.

Это людям не понравилось. Им надоело такое обращение.

Сход проголосовал за то, чтобы:

1. Потребовать от Генерального Прокурора и мэра Москвы взять расследование под личный контроль. Ведь при убийстве «таджикской девочки» такой контроль устанавливается практически автоматом в течение нескольких часов — так чем же русская девочка хуже?

2. Выразить недоверие к органам власти района, которые своим бездействием полностью дискредитировали себя.

3. Провести проверки мест массового проживания гастарбайтеров с целью выявления нелегалов и их выдворения, в соответствии с действующим законом.

4. Остановить порочную практику массового привлечения гастарбайтеров на работу в район, т.е. перекрыть кормушку для коррупционеров из Управы.

Такого оскорбления местная власть, конечно, снести не могла. Когда люди после схода пошли возложить цветы на место убийства — а это было практически на в 100 метрах напротив здания Управы — генерал дал команду ОМОНу: «Брать!»

Для начала милиция потребовала от граждан покинуть место незаконного нахождения на тротуарах города Москвы. Народ не стал спорить и спокойно двинулся в сторону станции метро. Но не тут-то было! Быстро подкатили бравые автобусы ОМОНа и стали массово «принимать» граждан. Всего было в тот день задержано более 50 человек. Помотав им нервы несколько часов, всех отпустили без протоколов — кроме Александра Белова и автора этих строк.

Нас посадили на 48 часов в камеру. Плюс обвинение в «неисполнении законных требований милиции» — потенциально 15 суток ареста, суд ещё предстоит.

Я думаю, что это приемлемая цена.

Чего нам удалось добиться?

Во-первых, удалось прорвать информационную блокаду этого вопиющего злодеяния. Увы, в нынешних условиях — это единственная гарантия, что розыском действительно будут заниматься.

Судите сами — за первые две недели не был ни составлен и распространен фоторобот подозреваемого, ни одной проверки мест скопления мигрантов, не была проведена даже экспертиза биоматериалов с одежды убитой! Фактически машина розыска закрутилась после привлечения к делу массового внимания общественности — дело было передано под контроль центрального аппарата СКП РФ. Это второе достижение.

Третье — было наглядно продемонстрировано, как именно должно работать гражданское общество, если оно действительно настроено на отстаивание своих интересов.

Этот успех вызвал скрежет зубовный среди «изряднопорядочных»: «О! Нет, нет, нет и ещё раз нет! Русский фашизм не пройдёт!»

И вот тут-то на сцене и появилась вторая девочка… Девочка Красные Шнурки.

16 октября — даты имеют смысл — на сайте «изряднопорядочных» Индимедиа от имени некого анонима появилась информация о том, что в городе Иркутске жила-была 16-ти летняя девчонка по имени Ольга Рукосыла. Была она «милым панком, далёким от политики». Но на свою беду носила «красные шнурки на кедах». Оказывается, просвещали простодушных «изряднопорядочные», «красные шнурки» — это символ антифашизма. И как только злой скинхед увидит кого в красных шнурках, то отравленное его сознание мутится, включается зомби-программа и он, скинхед, режет и убивает несчастного обладателя «красных шнурков».

Всё это, конечно, выглядит городской сказочкой, такой же нелепой, как и странноватая фамилия иркутской девочки.

Однако история на сайте Интимедиа оказалась отнюдь не смешной.

Сайт сообщал, что 8 октября к девочке Оле подошли на улице трое неизвестных, одетых как скинхеды, посмотрели на её красные шнурки, повалили на землю и стали долго бить ногами, обутыми в тяжелые ботинки. Никто не вступился. Олю доставили в больницу, и она там умерла от полученных травм.

Такая вот жуткая история немотивированного зверства.

«Изряднопорядочные» быстро соединили убийство в Москве и в Иркутске в единый конструкт. Тезис, озвученный свидомым антифашистом Maskodagama был таков: что убийство и изнасилование Анны Бешковой совсем не так ужасно, как убийство за «красные шнурки». Ну, подумаешь, изнасиловали и убили — это пустяки, дело-то житейское, преступление плоти и страсти, это всякому понятно. Это так, «печально, но не более того». А вот «красные шнурки» — это ужас-ужас-ужас, потому что русский национализм и фОшизм.

Мне такая позиция представляется гнусной, чтобы не сказать изуверской.

Изнасилование и убийство ребёнка меня, отца трёх девочек, приводит в состояние шока. Это просто запредельный кошмар какой-то. Зверь, совершивший такое, должен быть найден, зло должно быть отомщено, справедливость должна восторжествовать — независимо, кстати, от национальной принадлежности.

Но глупо игнорировать свидетельские показания по конкретному делу: внешность убийцы — типичная «чурка нерусская», одет в форму гастарбайтера, куртка его была найдена неподалеку в каморке, в которой ютились «гости столицы», на записи видеокамеры неподалеку от места убийства примерно в час убийства — опять-таки два гастарбайтера в таких же куртках. Так кого же искать-то прежде всего, а? Особенно, если учесть, что в Москве две трети изнасилований приходится именно на гастарбайтеров.

Что же касается самого соревнования на тему самого ужасного и отвратительного убийства, то мне это кажется отнюдь не лучшим времяпрепровождением. Дуэль на девичьих трупиках — это как-то не комильфо, мягко говоря.

Особо хочу подчеркнуть, что цвет шнурков не является хоть сколько-нибудь удовлетворительным поводом для оправдания убийства. И уж точно: убийства за «красные шнурки», равно как и за динамовский шарфик, бритый затылок, куртку-бомбер и т.п. — не являются достойными деяниями в принципе. Всё это относится к сфере банального уличного гопничества. Такое случается, но представлять уличное гопничество, как лицо какой-либо идеологии, и, тем более, делать из гопничества героический или же демонический культ — это просто глупо. Гопничество — оно и есть гопничество.

Но это всё несколько общие рассуждения. Действительность подчас оказывается ещё более поразительной:

Журналисты города Иркутска, впечатлившись страшной историей про красные шнурки, стали искать следы «кошмарного преступления» — и… не обнаружили их. Вообще никаких.

Сначала об этом сообщила эта газета. Теперь к аналогичным выводам после расследования пришла и вот эта газета. Милиция и прокуратура Иркутска тоже утверждают, что ничего подобного в их городе не происходило.

К 22-му октября это стало окончательно ясно — не было никакой девочки в красных шнурках.

Общественность впадает в состояние крайнего изумления. Лиха беда вести спор на темы морали: что пристойнее — убить ли девочку потому, что её тело юного своим удом потыкать хоцца, а у ней пупок голый… или же забить ногами девочку потому, что у ней шнурки красные? Выбор, конечно, понятный вполне лишь духовным братьям Чикатило.

Но предлагать людям сделать такой выбор ещё и сфальсифицировав один из трупов? Да ещё и всячески агитируя за небрежение смерти реальной девочки в пользу сфальсифицированного чучелка, якобы «за красные шнурки от злобных скинхедов умученного» — это вообще какая-то инфернальщина в адской пропасти [1].

В тот же вечер как раз, так сложилось, взяли наконец-то и московского душегуба. Всё вышло ожидаемо: гастарбайтер, дворник, узбек. «Ах, как это удивительно! Кто бы мог подумать?»

Занавес опускается — финита ля… кому трагедия, а кому — комедия.

Какова же мораль этой горькой истории о двух убитых девочках?

А вот какая:

Мы стали свидетелями борьбы двух сценариев, предложенных массовому общественному сознанию.

Один взят из жизни — и он крайне неприятен нынешнему истеблишменту как «неправильный», разжигающий. Но такова, увы, жизнь. Парни из ДПНИ говорят горькую правду, называют болезнь своим именем. Ибо признание самого факта болезни есть необходимая предпосылка выздоровления.

Второй сценарий, с точки зрения «изряднопорядочных», «правильный» — ужасные русские националисты бедных девочек на улицах кушают, их же шнурками закусывают, препятствуя миру, тиши и благодати в полиэтнической россиянской нации.

Девочек за шнурки любого цвета кушать, конечно, нельзя. Да только в жизни всё, как правило, наоборот получается, прямо по 282 ст. УК РФ: пришёл гастарбайтер, надругался над русским ребенком — и нет больше девочки.

И против этой правды жизни — не попрёшь.

Владимир Тор

Примечания[1] Впрочем, «изряднопорядочные» в этой пропасти чувствуют себя вполне уютно. Им плюй в глаза — а они: «Божия роса».

Сегодня, 24 октября в Дюссельдорфе «изряднопорядочные» проводят акцию памяти Ольги Рукосылы. Акция начнётся в 17.00, 24 октября по адресу Düsseldorf, E.ON-Platz 1.

Этих плодожорок ничего не смущает — главное, продемонстрировать чучелко для получения очередных зарубежных грантов на борьбу со страшным русским национализмом.